|
Взятка. Часть 2.
| |
| investigator | Дата: Суббота, 19.07.2025, 20:35 | Сообщение # 1 |
*Оборотень в погонах*
Пол:
Группа: Администраторы
Сообщений: 4347
Репутация: 638
Статус: Отсутствую
| Начало: https://cradleofwraiths.ucoz.ru/forum/54-852-1#50819
Часть 2. Как подать миллион
- 1 -
- Сюда. Так… боком заноси, боком… Клади набок, я сказал, ёб твою мать!
- Осторожно, косяк разблиндачишь, чертополох тупорылый! Ай! Палец, сука!!!
- Не скули. Теперь давай разворачивайся, я руку поменяю… Товарищ генерал, куда ставить?
Пятеро «третьеклассников» с пунцовыми от натуги лицами еле волокли огромный шкаф для служебной документации. Это было массивное изделие из грасслендского пиратинера: уродливое, с кривыми ножками, аляповатыми ручками «под бронзу» и великим множеством полок и отделений. Шкаф мог органично дополнить антураж старинного поместья, но совершенно не вписывался в стилистику шинровских кабинетов. И не был приспособлен для хранения номенклатурных дел и папок-скоросшивателей. Разместить их на полках можно было только плашмя, а по закону подлости всегда нужен именно тот том, который лежит в самом низу.
Сефирот не знал, при каких обстоятельствах Компания «Шинра» купила этого монстра, а главное, зачем. Но догадывался: стоил он целое состояние и его приобрели по многократно завышенной цене. Когда Сефирота перевели на административную работу и выделили ему кабинет, шкаф там уже стоял, причём занимал всю стену слева от входа, закрывая своим мощным корпусом выключатели потолочного света. К счастью, Сефирот был сметлив и быстро догадался отжимать клавиши выключателей длинной линейкой, просовывая её между шкафом и стеной.
Он бы с удовольствием выбросил шкаф из окна. Он неоднократно представлял, как этот гроб с ножками, со свистом рассекая воздух и набирая ускорение, летит с сорок девятого этажа Шинра-билдинг, с грохотом врезается в асфальт и от удара рассыпается на сотню мелких досочек. А на месте падения в мостовой образуется воронка, как от попадания авиабомбы. Сефирот обязательно реализовал бы свой преступный умысел, не будь на задней стенке шкафа инвентарного номера. Шкаф стоял на балансе организации, а за умышленную порчу казённого имущества налагались санкции.
Директор Лазард ушёл на планёрку к Хайдеггеру. Спросить совета и разрешения было не у кого. Поэтому Сефирот дал команду поставить шкаф у сейфа. Сесилия была ему глубоко признательна, так как шкаф закрыл её от потока холодного воздуха из кондиционера. Заодно шкаф закрыл памятку о противопожарной безопасности на стенке сейфа, но Сефирот утешил себя мыслью, что у директора наверняка имеется запасная.
…Понедельник выдался каким-то несклёпистым. Хотя ничто не предвещало грозы. Традиционная планёрка при начальнике Департамента Общественной Безопасности проходила на удивление мирно. Несмотря на начало недели, Хайдеггер пребывал в хорошем настроении и распекал подчинённых вполсилы, то есть был максимально корректен. Директор Лазард уже расслабил булки. Но после команды: «Совещание окончено, все – по рабочим местам!» - последовало:
- А вас, Деусерикус, я попрошу остаться!
«По фамилии назвал, - отметил пан директор, радуясь, что за стёклами очков не видно, как он закатывает глаза. – Значит, сейчас будет е… гм… иметь».
Иногда Лазард думал: аттестоваться, что ли? Возраст ещё позволяет, а коррекция зрения – вопрос решаемый. Может, хоть тогда начальник перестанет ему мозг клевать?
- Приса-а-аживайтесь, Деусерикус! – протянул Хайдеггер, царским жестом указывая кресло перед собой.
«Ещё раз по фамилии назвал. Значит, пиз… гм… залёт серьёзный».
Оставалось узнать, какой залёт. Потому что Хайдеггер мог прицепиться к чему угодно. Например, к тому, что кто-то оставил на тумбочке дневального СОЛДАТскую каску. Или к покосившемуся огнетушителю. Или к скрипящей дверце шкафа. Когда он впервые высказал подобные претензии Лазарду, тот был искренне удивлён: разве это уровень начальника Департамента? Простите, товарищу генерал-полковнику заняться больше нечем? Тут эффективность работы подразделения хромает на обе ноги, а он шкафами интересуется! Впрочем, Лазард был слишком умён и не озвучил этого вслух. Хотя так и подмывало спросить: «Дядя, ты чо, дурак?»
Хайдеггер прохаживался от стола к окну и Лазард прямо физически чувствовал, как Отто Юльевич булькает и накаляется, точно пробуждающийся вулкан.
«Только бы не лопнул… А то доказывай потом, что не я его убил».
- Я не понял, Деусерикус! – Хайдеггер резко затормозил, развернулся на 180 градусов и прожёг Лазарда свирепым взглядом. – Чем вы там у себя в отделе занимаетесь? То у вас СОЛДАТы матом ругаются, как маленькие дети (22), то гадость всякую в тазах под столами прячут! (23) Что, ни разу не грамотный? Первый раз на свет родился? Давно политинформацию до личного состава доводили?
- Гражданско-правовое информирование проводится каждый четверг согласно плану учебных занятий, - невозмутимо соврал пан директор.
Нет, первый месяц после назначения на должность он честно старался доводить до СОЛДАТ пропагандистские материалы Компании. А потом ему надоело нести с трибуны всякую чушь, и он переложил ответственность на Сефирота. По принципу: «Можешь вообще занятий не проводить, но чтобы на бумаге всё было гладко, и чтобы в час ГПИ никто по отделу не шатался».
- А руководство Компании на стенку повесили?! – взорвался Хайдеггер.
Лазард едва не ляпнул: «Ага. За шею!» Но вовремя спохватился:
- Так точно.
Лучше бы он выбрал иную формулировку! Хайдеггера невероятно бесило, когда «этот сосунок с гражданки» начинал оперировать военной терминологией и при этом выглядел убедительнее товарища генерал-полковника. Доходило до абсурда: Лазарду ставили на вид, что он Боевой устав знает лучше шефа, а в армии запрещено быть умнее командира.
- Что «так точно»!? В каком месте «так точно»!? – от рёва взбешённого начальника в окнах дрожали стёкла, раскачивалась потолочная люстра, а Рено Синклер, который прослушивал кабинет Хайдеггера, с криком боли стащил с головы наушники.
- Кого он там скипидарит? – поинтересовался Ценг, помешивая кофе в кружке.
- Лазарда, как всегда. Аж искры летят.
- Бедняга, - искренне посочувствовал вутаец, сделал глоток и поморщился: кофе был омерзительным на вкус. – Поражаюсь его терпению. Я б уже давно этой придури полковой цезий в кирзачи положил.
- Так намекни ему, - отозвался Руд. – Тебе всё равно к нему идти, выманивать его и Сефирота из кабинета, чтобы можно было «жучки» поставить.
- Да, да, конечно, - кивнул Ценг. – Представь: является к тебе Турк и говорит: «А давай сообща приморим Пупса!» Не знаю, как ты, а я б рванул прочь с пробуксовкой, вопя от ужаса.
Что-то ни Рено, ни Руд не представляли Ценга, бегущего и вопящего от ужаса. Но тут в рабочий чат пришло сообщение Вельда: «Токугава, зайди ко мне!» - и через пять минут Ценг бегал по потолку, а если не вопил, то лишь потому, что ему нечего было сказать в своё оправдание. Из кабинета начальника он вылетел пулей, подстёгнутый напутствием:
- Почему кабинеты СОЛДАТ до сих пор не на прослушке? Вот ты туда ходишь постоянно, но твои хождения – всё равно, что любовь в резинке: движение есть, прогресса нет (с)!
- …Почему твои долбоёбы не знают руководство Компании в лицо?! – гневные слова вонзались в директора Лазарда, как кинжалы.
«На «ты» перешёл… Значит, залёт не один и сейчас начнётся второй акт поэмы «Loveless»…»
- В пятницу я зашёл в отдел и вместо того, чтобы встать и представиться, двое «третьеклассников» спросили меня: «Слышь, дед, ты кто?» Устраняй пробелы в воспитании личного состава, Деусерикус! Чтоб до обеда эти придурки научились узнавать начальство и представляться по форме! Чтоб стойку делали, когда я в отдел захожу! Чтоб рефлекс условный выработали, как у служебных даркхаундов!
- Я вас понял, - хмуро ответил Лазард. – Воспитательную работу проведу.
Вот же ж… Бахамут побери! Реально парни лопухнулись. Не узнать начальника Департамента – восьмой и самый смертный грех…
Лазард ещё мог понять и простить, когда не узнавали его. Стоило ему сменить деловой костюм на драные джинсы и футболку, надеть линзы вместо очков и собрать волосы в пучок на затылке – он скидывал лет десять и преображался настолько разительно, что мог идти в разведку без риска быть раскрытым. Несколько раз он так прокалывался, когда приходил на работу в выходные и вынужден был предъявлять удостоверение на КПП.
Но как можно было не узнать Хайдеггера? Уму непостижимо…
- Уж расстарайся, будь добр! – издевательски прогнусавил Отто Юльевич, разводя руками и слегка кланяясь. – Сделай такое одолжение!
- Это всё? – спросил Лазард. – Разрешите идти?
«Как ты меня достал, придурь полковая. Цезий тебе, что ли, в кирзачи положить?»
- Нет! Я с тобой ещё не закончил! Ты не только ИВР завалил, но и дорожно-транспортную дисциплину - тоже! В субботу два твоих бойца расхреначили мой джип! Не видели, куда пёрли, имбецилы безглазые! Мозги они, что ли, забывают в казарме?!
- Кто это был?
- Сэйбл и этот… как его… Фамилия такая дурацкая, язык сломаешь!
- Иммэкьюлэйт?
- Им… эм… ум… - Хайдеггер вращал глазами и мучительно краснел, пытаясь воспроизвести фамилию Вайсса. Но не смог и лишь пуще разозлился на «сосунка», который умел быстро и без запинки выговаривать самые заковыристые имена. – Кончай здесь сквернословить, Деусерикус! Ты меня понял!
- Я понял, - вздохнул Лазард. – Сегодня же назначу служебную проверку.
- Что ты понял? Ни хрена ты не понял! У тебя бардак в отделе, забыли, как службу нести!!!
Отто Юльевич разворачивался и заходил на второй круг…
Итак, получив с утра заряд бодрости и позитива, Лазард Деусерикус вернулся в отдел с намерением кое-кого порвать на сотню маленьких СОЛДАТиков. И первым, с кем он столкнулся, был гробошкаф, занявший часть его кабинета.
Более уместное в данной ситуации: «Еба-а-ать…» - титаническим усилием воли было заменено нейтральным: «Что это?»
- Шкаф для хранения служебной документации, - осторожно ответил Сефирот.
- В таком гробу только трупы хранят, - констатировал директор.
«Хайдеггер как раз поместится. Вот бы закрыть его там, забить дверь гвоздями и выбросить шкаф из окна…»
Сесилия смотрела на Лазарда, словно говоря: «Простите, я не могла им помешать». Видимо, догадывалась о недобрых помыслах шефа.
- Интересное сравнение, - хмыкнул Сефирот. – Я бы не додумался хранить в шкафу трупы. От трупов пахнет. А вы что, хранили?
- Не искушай меня, Кресцент. А садись за компьютер и готовь рапорт о проведении служебной проверки. С тебя объяснение.
- На тему? – вскинулся Сефирот, не имея представления о том, где мог накосячить.
- Ты Вайссу и Неро увольнение подписал? Подписал. Так вот, во время увольнения они разбили джип Хайдеггера. Я сегодня узнал от него много нового и интересного.
- Я думал, Хайдеггер спустит это дело на тормозах…
- Чокобо тоже думал. На шампур попал!
В дверь постучали и, не дожидаясь приглашения, просунули голову.
Голова принадлежала Неро Сэйблу.
- Разрешите?
- Ты вовремя, - ответил Лазард замогильным голосом. – Заходи. Пиши объяснение, почему разбил машину Хайдеггера.
- Не я был за рулём, а Вайсс! – открестился Неро. – Я по другому поводу. Я карточку-заместитель на табельный меч прое… ммм… потерял.
- Где ты её потерял? – на директора было жалко смотреть. – При каких обстоятельствах?
- Во время драки в «Сладкой пчёлке»…
Лазард снял очки и со стоном уронил лицо в ладони. Сефирот начал приподнимать зад со стула, готовясь стартануть за аптечкой. Сесилия была в шоке: она искренне считала Неро и Вайсса приличными людьми.
- Слушайте, мужики, - директор поднатужился и взял себя в руки. – Говорите честно: чего я ещё не знаю? Что вы успели за выходные натворить? Взорвали Мако-реактор? Подожгли океан? Уронили луну с неба?
- Нет, только в «Пчёлке» подрались, - «успокоил» его Неро.
- Бордель-то хоть цел? Путаны живы? Или там осталась гора трупов на пепелище? – хлёстко спросил Лазард. – Не хватало только с Доном Корнео объясняться!
Детство Лазарда Деусерикуса прошло в трущобах под Плитой, так что Люку Корнео он знал не понаслышке и не горел желанием с ним пересекаться. А ну как вспомнит благородный дон белобрысого шкета, который «закладки» делал, чтобы заработать на мороженое и билетик в кино? Отдельные эпизоды своей биографии директор СОЛДАТ предпочёл бы забыть. Он ухитрился мастерски просрать шанс закончить жизнь, получив пулю в лоб, «перо» в селезёнку или тюремный срок.
- Да нет, мы там только мебель поломали, да морды охране покрошили. А, ещё занавески подожгли, но мы не нарочно! - милая непосредственность Неро заслуживала восхищения. А вот у Лазарда начал дёргаться глаз. В памяти всплыл анекдот: «Так, ерунда: в казарме сгорела тумбочка… вместе с казармой… потому что политрук закурил… оттого что полковое знамя украли».
- Сефирот.
- Я!
- Какой адрес места пребывания был указан в рапорте?
- Ну… Бордель… - Сефочка быстро понял, куда пан директор клонит, и приуныл.
- То есть ты видел в рапорте адрес борделя и его согласовал, - кисло продолжал Лазард. Он не спрашивал, он утверждал.
- Ну, э-э-э… Да.
- Объяснение!
- Есть, - вздохнул Сефирот.
Неро Сэйбл деликатно кашлянул:
- Так что мне делать-то?
- Я уже сказал, - пан директор усталым жестом надел очки. На его лице читалась молчаливая покорность судьбе. – Объяснение пиши. Две штуки. Одно - за машину Хайдеггера, второе – за бордель. И неси фотографию четыре на шесть, без угла, чёрно-белую.
- На карточку-заместитель?
- Нет, блядь, себе на могильный памятник! – вскипел Лазард и шандарахнул кулаком по столу.
Сесилия съёжилась в страхе.
Сефирот едва не рухнул с высоты собственного роста. Он никогда не слышал, чтобы Лазард Деусерикус орал и матерился.
Ну, всё. Свершилось. Довели. Как говорят на малой Родине Дона Корнео: финита ля комедия. Пока Сефирот не получил командную должность, он тоже мнил себя эталоном выдержки, самообладания и спокойствия. Поэтому не принял всерьёз пророчество Вельда: «Поверь, Сефка, это ненадолго…»
…Через месяц Сефирот матом не ругался. Он им говорил. И у него сложилось впечатление, что его окружают одни идиоты. Так что он понимал директора и молча ему сочувствовал. Тот ещё долго продержался.
…Кого бы Ценг Токугава с удовольствием «хлопнул» на взятке – так это Хайдеггера! Превентивно, так сказать. Он знал, что рано или поздно займёт место Вельда и придётся ему ежедневно тесно общаться с Отто Юльевичем. А тот искренне, до боли в сердце ненавидел вутайцев. И плевать хотел, что из вутайского в Ценге остались лишь разрез глаз и запись в графе «национальность» в личном деле. Несколько раз они уже цапались, и пупковая интуиция подсказывала Ценгу, что дальше будет только хуже.
Однако начальник Департамента был фигурой неприкосновенной. Президент категорически запретил Вельду его трогать. Так что оставалось отбросить личные симпатии и антипатии и заняться поисками вражьего элемента в руководстве отдела СОЛДАТ.
Техники в униформе дезинсекторов уже стояли на низком старте, готовые нашпиговать кабинет Лазарда «жучками». Задача Ценга была – выманить директора и его зама из отдела хотя бы часа на два. Только как? Не мог же он заявиться к ним и сказать: «Господа, а хорошая сегодня погода! Пойдёмте смотреть чокобиные бега!» Лазард с Сефиротом ему сразу же психиатра вызовут. Да и какие чокобиные бега в рабочее время?
Зайти ночью тоже не вариант. Дежурная смена через КПП посторонних не пропустит. А если подключить административный ресурс – незамедлительно сообщит Лазарду. Не из вредности, а потому что так по приказу положено.
Идеальным казался вариант выманить Лазарда и Сефирота на совещание. В теории. На практике и с этим возникали сложности. Вельд как руководитель отдела не имел права назначить совещание с руководителем другого отдела, который ему не подчинялся. Совместные совещания должны были проводить Хайдеггер, вице-президент или президент, но план совещаний на третий квартал был уже составлен и утверждён. Можно было рассмотреть вопрос внепланово, то тут безукоризненно срабатывал принцип: инициатива ебёт инициатора. Ценг как инициатор должен был подготовить мотивированный рапорт и завизировать его у Хайдеггера. А Хайдеггер был человек очень занятой и развернул бы его с этим рапортом восвояси: мол, ерундой не занимайся, а включай свой вопрос в повестку ближайшего совещания согласно плану. Обивать пороги с рапортом и корпеть над докладной запиской при крайне вероятном отрицательном результате Ценг не хотел. Он ценил своё время и не любил работать «на корзину».
Тогда он задумался, не уговорить ли вице-президента собрать начальников отделов Турк и СОЛДАТ. Но и от этой идеи отказался. Руфус обязательно начнёт выяснять, зачем Ценгу это надо и не успокоится, пока не докопается до истины. Руфус против СОЛДАТ играть не станет. Он рассчитывает взять старшего брата в свою команду. А Ценгу сделает внушение за попытку использовать его «втёмную». К тому же, чтобы Руфус Шинра - и два часа мурыжил народ на совещании? Да он сам оттуда сбежит через пять минут! Г-н вице-президент искренне считал такие сборища убийством времени, а когда замещал отца, все совещания проходили в одинаковом формате: «Господа, присаживайтесь. Сегодня на повестке двенадцать вопросов. Рассмотрим первый вопрос. С докладом я ознакомился, кому интересно – он в папке совещаний. По первому вопросу у кого-нибудь есть вопросы? Вопросов нет. Тогда рассмотрим второй вопрос. С докладом я ознакомился, у меня вопросов нет. У кого-нибудь есть вопросы? Нет вопросов. Остальные десять вопросов мы рассмотрели протокольно. Всё, господа, расходимся, совещание окончено!» Оправдывая своё безобразное поведение, Руфус говорил: «Зачем я буду просиживать зад и всё это слушать, если мне заранее пришлют докладные записки, в которых будет то же самое, и которые я спокойно зачту дома на диване под джин с тоником? А если что-то не пойму – не переломлюсь позвонить и уточнить напрямую».
Словом, Руфус тоже отпадал.
Ценг уже голову сломал и совсем отчаялся, когда его взгляд остановился на расписании работы приёмной комиссии…
- Бинго! – вутаец щёлкнул пальцами, гордясь своей изобретательностью. И направился на сорок девятый этаж Шинра-билдинг.
На КПП его пропустили без вопросов, а вот в кабинете директора Ценга ждал сюрприз. Потому что вошёл он аккурат в тот момент, когда Лазард двинул кулаком по столу и заорал:
- Нет, блядь, себе на могильный памятник!
«Всё, - подумал Ценг, – проспорил Легенда бутылку!»
А вслух сказал:
- Я вас категорически приветствую, господа!
Турки как-то побились об заклад, надолго ли хватит Лазарда, прежде чем токсичная армейская среда, невменяемое руководство и нерадивые подчинённые сделают своё чёрное дело. В том, что сделают, никто не сомневался. Прогнозы расходились только в сроках.
- Симметрично, товарищ контрразведчик! – отозвался Сефирот.
- А я не знал, что товарищ директор использует непарламентскую терминологию, - продолжал Ценг, с любопытством посматривая на гробошкаф. «Интересно, а если засунуть туда Хайдеггера, забить дверь гвоздями и выкинуть шкаф из окна?»
- Исключительно как связующий элемент отдельных слов, - любезно пояснил Лазард, но его медовый тон никак не вязался с поганым взглядом, коим он смерил Неро Сэйбла. – Товарищ подполковник, приказ ясен?
- Так точно!
- Объяснения предоставите до обеда. Кругом. Шагом марш.
Избавившись от Неро, директор перешёл в наступление:
- Чай? Кофе?
- Нет, спасибо, - заложив руки за спину и склонив голову набок, Ценг любовался Сесилией. – Шикарная орхидея.
Та расцвела, услышав комплимент из уст столь элегантного и красивого мужчины. Всё-таки Ценг Токугава был очень, очень недурён собой.
Сефирот исподтишка погрозил изменнице кулаком: но-но! Даже не мечтай, одалиска!
- Вы её марганцовкой поливаете? – продолжал Турк и сделал вид, будто собирается засунуть в горшок палец.
Рука Сефирота потянулась к средству специальному «стул офисный». Однако Ценг, словно почуяв смертельную угрозу, отвернулся от орхидеи и очень пристально на него посмотрел. Сефирот поспешно сделал вид, что стряхивает с сиденья стула бумажную труху.
- Я использую пищевые красители, если хочу добиться нужного оттенка, - ответил Лазард и едва не довёл Сефирота до инфаркта, совершив марш-бросок к сейфу и прижав горшок с орхидеей к груди. Чтоб уже ничто не разделяло их обоих.
Если бы Сесилия могла – она бы показала Сефироту язык. Лазарда Деусерикуса природа тоже не обидела.
- Но это всё лирика, - пан директор поставил горшок обратно на сейф. – Теперь - по существу: чем обязаны вашему визиту?
- Меня кадровым вопросом озадачили, - Ценг нарисовал на лице глубокую озабоченность. – В отделе некомплект, а все имеющиеся кандидаты срезались в ЦПД.
Лазард и Сефирот понимающе переглянулись. Желающих попасть в отдел Турк было много, но большинство отсеивалось на входе: слишком высокие требования предъявлялись к кандидатам.
- И я подумал, что среди желающих попасть в СОЛДАТ можно выделить соискателей, из которых получатся хорошие Турки.
- Я вашу мысль уловил, - ответил Лазард. – Но могу поделиться только по остаточному принципу.
- Согласен.
Ценг заранее был на всё согласен. Вельд поставил задачу на два часа убрать директора и его зама из кабинета. Задачу нужно было выполнить любой ценой. Поэтому Ценг согласился бы даже на секс втроём с элементами БДСМ и двойным проникновением. (Но здесь ему могли предложить только пустой чай, потому что вафли к чаю Сефирот сожрал ещё в прошлый четверг.)
Лазард сунулся в ящик стола за результатами тестов в печатном варианте.
- Ну, давайте будем смотреть. Вы - своими двумя глазами, я – своими четырьмя.
Он ещё не успел выучить соискателей в лицо и поимённо и понять, чего от них следует ожидать. Но не сомневался: Турка заинтересуют лишь те, кто набрал высший балл. Что, к слову, не являлось стопроцентной гарантией карьерного роста и успешной службы. Директор по опыту знал, что часть потенциальных отличников сойдёт с дистанции на первоначальном этапе подготовки ещё до обработки Мако. После первых инъекций Мако отсеется ещё какая-то часть лиц с индивидуальной непереносимостью. Так что до присвоения классности дойдут «не только лишь все» (с). А вот середнячки и аутсайдеры запросто могут вырваться в лидеры. Кунсель Кольменарес (24), например, при зачислении в СОЛДАТ тоже звёзд с неба не хватал. Физическая подготовка была у него, мягко говоря, слабовата. А менее чем за полгода он перешёл из 3-го класса во 2-й и демонстрировал положительную динамику. Так что все прогнозы директора относительно будущего кандидатов были крайне осторожными.
Сефирот вытянул шею и удовлетворённо хмыкнул, прочтя в конце списка: «Росс Кримсон». Племянница Дона успела, что называется, вспрыгнуть на подножку последнего вагона убегающего поезда. Оставалось проконтролировать, чтобы она набрала проходной балл. Хотя бы минимальный. Сефирот хотел пообщаться с Лазардом по её душу и всё воскресенье, пока они с Генезисом таскали ящики даймё Морикавы в кубрик полковника Рапсодоса, думал, как к нему подкатиться. Утренний разогрев у Хайдеггера и появление Турка спутали его планы. Придётся теперь ждать обеда, пока директор поест и подобреет.
Может, компенсировать Лазарду съеденные вафли?
Ухмылка Сефирота не ускользнула от Ценга, и он вопросительно заломил бровь.
- Чтобы закрыть недобор, нужно снизить требования к кандидатам, - пояснил Сефирот. – Или снизить градус дурдома в Департаменте. Второе, как ты сам понимаешь, в принципе неосуществимо.
Ценг с Сефиротом знали друг друга со времён Вутайской кампании и общались если не дружески, то, по крайней мере, приятельски. Могли позволить себе обращение на «ты» и даже совместные посиделки «за рюмкой чая».
Ценг очень хотел ответить: «Пока Хайдеггер у руля – конечно, нет». Но, разумеется, не стал изрекать опасную крамолу. Выразился максимально уклончиво:
- Возможно. Это не в моей компетенции.
Товарищ контрразведчик жил по принципу: слово – серебро, а молчание – золото. Ну и, конечно, он знал чуть-чуть больше других. Даже больше, чем Вельд. Потому что был вхож к вице-президенту, с которым на удивление легко нашёл общий язык. Руфус Шинра замышлял переворот и ему требовались молодые, амбициозные союзники: неглупые, со свежими взглядами на модернизацию Компании. Лазард и Сефирот на полном серьёзе рассматривались им в качестве таковых. Поэтому должность начальника ДОБ, на которую они даже не пытались посягнуть, в случае победы Руфуса могла достаться кому-то из них. Подобрать ключик к Сефироту было проще пареной репы: всего лишь снять с него обязанность быть самым продаваемым брэндом Компании, позволить сменить имидж, избавить от рекламных акций и прочих атрибутов публичности. Его мозги были ценнее смазливой рожицы, которая рано или поздно утратит товарный вид, чего бы там не вещал профессор Ходжо о чудесах генной инженерии.
А вот директор Лазард считался тёмной лошадкой себе на уме. Но был бы человек, а подход к нему найдётся. Особенно если он - внебрачный сын президента. У Лазарда Деусерикуса и Руфуса Шинра было куда больше общего, чем казалось на первый взгляд. И не только внешне. Ценг даже придумал им прозвище: «Зловещие Близнецы».
Самому же Ценгу Руфус обещал вывести отдел Турк из состава Департамента и назначить его начальником, подобрав Вельду какую-нибудь синекуру. Быть руководителем независимой структуры, сочетающей функции разведки и контрразведки и подчиняющейся лишь президенту… о таком Ценг мог только мечтать! К тому же при расширении отдела «потолки» по званиям поднимут, а значит, будет шанс догнать Сефирота (25).
При подобном раскладе ловить Лазарда и Сефирота на взятках было… недальновидно. Мелкую рыбёшку вроде Неро или Вайсса – пожалуйста! А крупных хищников лучше оставить в покое.
Убедить Вельда бросить свою затею Ценг не мог: его просто не поймут. Откровенно игнорировать приказы начальника тоже не мог. Несмотря на слаженность в работе, коллектив Турков был весьма неоднороден и по составу и по интересам. Трудились в нём и те, кто безоговорочно поддерживал Вельда, и те, кто группировался возле его зама, и те, кто принципиально не примыкал к кланам и тусовочкам. Объединяла их лишь верность корпорации. То есть ни с кем из Турков Ценг не мог откровенничать, не будучи уверенным, что его не сдадут – умышленно или по неосторожности. Даже своих сателлитов Рено Синклера и Руда Гарсию он держал подальше от корпоративных войн. Ради их же блага. Дураков в отделе тоже не водилось, поэтому саботаж, вздумай Ценг использовать его, будет сразу замечен.
Говорить Лазарду и Сефироту открытым текстом, что они под подозрением, Ценг побаивался. Мало ли как они истолкуют его слова. И вдруг информация дойдёт до Вельда? Вельд скажет, что такой вредитель в отделе ему не нужен. Причём скажет старому Шинре. И прощай должность и перспективы. Руфус за него впрягаться не станет, чтобы себя не подставить. А если ещё, не дай Минерва, вскроется, что Ценг общается с вице-президентом напрямую, минуя шефа, - вопросы возникнут уже к Руфусу...
В таком вот практически безвыходном положении очутился товарищ контрразведчик. И как тут быть, чтоб и на ёлку влезть и коленки не ободрать? Разве что предельно тонко, прозрачно намекнуть Лазарду и Сефироту, что над их головами сгустились тучи. Выводы пусть делают сами.
Ценг притворился, что очень внимательно изучает результаты тестов. На самом деле с листа бумаги на него угрюмо таращился кукиш. Туркам действительно нужны были толковые ребята. Тут он почти ни разу не соврал. Почти – потому что его никто не озадачивал кадровым вопросом. Некомплект был головной болью отдела по работе с личным составом.
Он наобум ткнул в несколько имён, рядом с которыми стояли самые высокие оценки.
- Я хочу посмотреть их личные дела… А как осуществляется контроль, чтобы абитуриенты не списывали? Ладно, телефоны можно изъять при входе. А старые проверенные методы вроде бумажных шпаргалок?
- Мы принимаем все меры, чтобы исключить подобное. Видеонаблюдение в аудиториях и визуальный контроль со стороны профессорско-преподавательского состава. Хотите убедиться лично?
Разумеется, Ценг хотел! И даже очень! Директор Лазард сам предложил сделать то, что он собирался озвучить.
- Если вас не затруднит, - ответил вутаец с каменным лицом, тщательно маскируя радость. – Сефирот, составишь нам компанию? Хотелось бы ещё посмотреть, как они сдают нормативы по физподготовке. И узнать твоё мнение как специалиста.
В другое время Сефирот отказался бы. Но он вспомнил, что сегодня «Росс Кримсон» как раз должен сдавать нормативы по физподготовке. То есть именно тот предмет, который завалил в прошлом году. Чтобы подобного не случилось в году текущем, Генезис Рапсодос с утра выдвинулся в спортивный комплекс «Шинра» для оказания кавалерист-девице моральной поддержки и поднятия боевого духа.
А ещё путь в спорткомплекс лежал мимо столовой, где можно было купить для директора пресловутые вафли.
- С удовольствием к вам присоединюсь, - ответил генерал, сложил ноутбук, сунул его в сейф и запер сейф на ключ.
Ценг был счастлив, как дикий эльфаданк в бахче. Он боялся, что Сефирот откажется. Но тот внезапно согласился. Правда, Турку было немного стыдно, что он пытается навредить людям, которые не сделали ему ничего плохого. Хоть и считалось, что совестливый Турк – явление крайне редкое, иногда совесть являлась к Ценгу по ночам и начинала его воспитывать. Почему-то она имела вид белой кудрявой овечки с котомкой на палочке и большими грустными глазами. Она застенчиво переминалась в дверях, теребила котомочку передними копытцами и тяжко вздыхала, глядя на вутайца с немой укоризной.
Честно говоря, Ценг предпочёл бы видеть её в ипостаси злобного дракона! Но память услужливо подкидывала ему, как в реальности выглядят вутайские драконы. (Особенно мелкие пушистые драконята, которым за их милоту можно было выдавать грамоты «Мимимишность года».)
- Тогда прошу! - Ценг указал на дверь, пропуская директора и его зама вперёд.
Он всегда держался на шаг позади попутчиков. И никогда не поворачивался к присутствующим спиной. Не ради соблюдения правил этикета, а потому что настоящий оперативник не оставит тылы оголёнными. По той же причине, находясь в помещении, Ценг не садился спиной к выходу. К слову, у Сефирота имелся схожий пунктик. А вот сугубо гражданский человек Лазард Деусерикус профдеформацией не страдал, посему с готовностью шмыгнул к выходу.
И едва не сшиб сводного братца, возникшего в дверях.
Сефирот скрипнул зубами. Наряд в полном составе заслужил взыскание за то, что прошляпил вице-президента.
Ценг осознал, что попал в старинный банорский анекдот: «Ша, уже никто и никуда не идёт!»
Лазард был, мягко говоря, обескуражен. Если Руфус оторвал зад от стула и явился лично, значит, дело важное, срочное и, видимо, конфиденциальное. Когда у Руфуса появлялись вопросы, он без лишних телодвижений вызывал к себе в кабинет. Правда, вопросы к Лазарду, касающиеся службы, возникали у него всего раза два или три. Шинра-младший в армейскую тему не лез, ему других забот хватало.
|
| |
| |
| investigator | Дата: Воскресенье, 20.07.2025, 18:33 | Сообщение # 2 |
|
*Оборотень в погонах*
Пол:
Группа: Администраторы
Сообщений: 4347
Репутация: 638
Статус: Отсутствую
| - 2 -
…В то злополучное утро дежурным по связи заступил Зак Фэйр: восходящая «звезда» отдела СОЛДАТ и любимчик полковника Хьюли. «Невероятно талантливый молодой человек!» - с придыханием восхищались им в приёмной комиссии, анализируя результаты вступительных тестов.
Зак, безусловно, был очень талантлив. Таких высоких баллов не набрал ни один соискатель с момента создания отдела, за исключением тройки Лучших. За эти потрясающие результаты ему простили и пробелы в воспитании, и некоторый недостаток ума. Нет, дураком в классическом смысле Зак не был, иначе бы не сдал на «отлично» теоретическую часть. Его недостаток ума заключался в отсутствии элементарного понимания, куда он попал, как себя нужно вести, чтобы попадание было успешным, и в какой момент следует притормозить, прикинуться ветошью и не отсвечивать. Как говорил Сефирот: «Держать равнение на знамя и знать своё место в строю».
Зак своё место в строю не помнил. Поэтому стал отличным СОЛДАТом, но никудышным подчинённым. Он мог запросто вклиниться в разговор старших офицеров. Мог открыть рот, когда его не спрашивают. И, хуже того, начать пререкаться со старшими по званию и должности. Он не помнил ни одного приказа, ни одной инструкции, несмотря на то, что несколько раз законспектировал их в тетради по служебной подготовке. Сефирот уже махнул рукой на то, сколько раз в его присутствии Зак Фэйр непосредственно обращался к Анджилу Хьюли: всё-таки, отдел СОЛДАТ создавался на базе полицейского спецназа, а в полиции прощались мелкие нарушения субординации. Объяснять Заку азы воинской дисциплины было абсолютно бесполезно: нотации он в одно ухо впускал, в другое – выпускал. Наказывать его тоже было бесполезно: выводов он не делал, только совершенно искренне и по-детски обижался: а что не так-то? Иногда он и впрямь напоминал весёлого и шебутного кутёнка, который бедокурит не в силу природной пакостливости, а исключительно по причине ветра в голове и тупейшей непосредственности. При этом отсутствие у Зака субординации парадоксальным образом налагалось на гипертрофированное чинопочитание: при виде руководства он терял волю, а если руководство его хвалило – забывал всё на свете, терял боеспособность и буквально растекался от восторга. Сефирот диву давался, как можно сочетать два несовместимых компонента и даже планировал написать доклад по психологии управления, используя Зака Фэйра в качестве объекта наблюдения.
Если Сефирот относился к Заку индифферентно, то Генезис Рапсодос его конкретно недолюбливал, считал тщеславным дурачком и решительно не понимал, чего Анджил с ним носится, как дурень с писаной торбой. «А вот твой Зак - кретин. Когда он умрёт, при вскрытии мы увидим, что у него вместо мозга - верёвочка, на которой держатся уши».
Возможно, в Генезисе говорила досада, поскольку с появлением Зака старый друг начал отдаляться от него и перестал уделять, как раньше, время совместным вылазкам и посиделкам. Генка не раз пенял Анджилу, что тот разбаловал «Щенка», привил ему чувство вседозволенности, исключительности, и рискует настроить против него коллектив. А Щенок настолько обозрел, что даже шлем не носит, нарушая тем самым форму одежды.
Анджил на все претензии отвечал, что разглядел в Заке потенциального Первого, и вообще: других нареканий, кроме дисциплины, к Заку нет. Но поведение корректируется возрастом и воспитательными методами, - «Ты, Генка, себя-то в его возрасте помнишь?» - а бойцы с таким потенциалом и восприимчивостью к Мако рождаются, может быть, раз в столетие. Поэтому нужно относиться к парню мягше, а на вопросы смотреть ширше.
Благодаря покровительству (или попустительству) Анджила Хьюли Зака Фэйра не сильно гоняли в наряды. За пульт связи он угодил после очередного залёта: тайком скомбинировал два вида боевой Материи, чтобы посмотреть на результат.
Хорошо, что эту операцию юный химик провернул за пределами Мидгарского транспортного кольца подальше от людных мест. Сам он чудом не пострадал. Но бабах был зачётный, разрушения на земле – существенные, а боевая Материя, на минуточку, выдавалась строго под роспись.
Недостача была сразу обнаружена, виновный найден. Лазард ни капли не удивился, что им оказался Зак, назначил служебную проверку и велел Анджилу придумать Щенку какое-нибудь общественно-полезное занятие, которое вправит ему мозги. Вот Анджил и придумал: посадил его за пульт связи, чтобы научить ответственности.
Для гиперактивного Зака монотонная работа и безделье были мучительной пыткой. Но хотя бы не надо было сидеть за пультом в СОЛДАТском шлеме. Звонки через коммутатор поступали редко; как правило, начальство перезванивалось напрямую, либо общалось в корпоративном мессенджере. Большую часть времени дежурный по связи уныло гипнотизировал пульт, считал мух и мужественно боролся со сном. Какое-либо постороннее чтиво категорически запрещалось, так что оставалось лишь изучать приказы и памятки по несению службы.
Впрочем, можно было протащить контрабандой личный телефон и лазать по Сети…
…но Анджил Хьюли помнил о телефоне! Утром, покидая вслед за Генезисом отдел, он показал Щенку кулак и предупредил:
- Не позорь мои седины, Зак.
- Есть, - печально вздохнул тот.
Так как усиленный вариант несения службы никто не отменял, стальная дверь в отдел открывалась дистанционно либо по звонку из коридора, либо при предъявлении рапорта с визой руководства.
Дождавшись, когда директор вернётся с планёрки и скроется в кабинете, дежурный по отделу отправился отдыхать в кильдим, велев Заку не поддаваться на провокации личного состава и не впускать в отдел посторонних.
Оставшись один, Зак отсоединил наплечники, расстегнул портупею, разложил на пульте бутерброды, отвинтил крышечку термоса и открыл учебно-методическое пособие «Особенности учёта, хранения, ношения, применения и транспортировки боевой Материи». (Издание второе, дополненное и переработанное). Изучение матчасти было его епитимьей на сегодня. Отвлёкся он лишь раз, когда запустил в помещение Ценга. Тот прошёл рамку детектора и, услышав звук срабатывания, молча распахнул пиджак, демонстрируя кобуру с пистолетом. Зак понимающе кивнул и вернулся к чтению методички.
Ценг часто приходил к директору Лазарду, так что его появление Зака не удивило. Он листал методичку, жевал бутерброды и прихлёбывал чай. Телефоны загадочно молчали. Дежурный уснул, надо полагать. Словом, на КПП царил этакий приятный утренний рассос.
…Из состояния нирваны Зака выдернул резкий, как сирена ГО, звонок в дверь. Он поднял взгляд на монитор видеонаблюдения и моментально вспотел, как мышь под метлой.
Зак ожидал увидеть кого угодно – только не Руфуса Артурыча!
Он каким-то образом умудрился одновременно убрать лишнее с пульта, застегнуть портупею с наплечниками, нахлобучить шлем и позвать дежурного. Тот выскочил из кильдима, на бегу протирая заспанные глаза, и хлопнул ладонью по кнопке, размагничивая дверной замок.
- Проебал вспышку, баклан!
- Виноват…
Дежурный заикался от страха, поскольку не понимал, какого бахамута вице-президента занесло в края, где он отродясь не появлялся.
Руфус вошёл – металлодетектор аж захлебнулся визгом, когда он миновал арку – и смерил вытянувшихся по струнке СОЛДАТ таким взглядом, что те мгновенно забыли форму доклада. Волосы на их головах встопорщились, приподняв головные уборы.
Молодой Шинра умел нагнать жути одним выражением лица. Наверное, потому, что к самодурству старого все уже привыкли и примерно знали, чего от него ожидать. У дедушки маразм: что ж, бывает… А вот каких авансов следует ждать от Руфуса, не знал никто.
Самое смешное, что к появлению вице-президента СОЛДАТы оказались не готовы, поэтому ни дежурный, ни Зак не знали, как реагировать. Ну не вбили им в головы подходящий алгоритм действий, а импровизировать они не научились. Они догадались встать по стойке «смирно», а что делать дальше – понятия не имели. Представиться? Отдать воинское приветствие? Доложить обстановку?
Руфус увидел, что бойцы растерялись, но у него были дела поважнее разборок с недотёпами. Он махнул рукой: «Вольно!» - и не спеша поплыл по коридору к кабинету директора, обтекая малярные козлы с мешками волма-слоя, и звеня многочисленными пряжками своего костюма, который Генка Рапсодос называл «ансамбль юбка-сапоги».
- Звони директору! Мухой! – очнулся дежурный.
Зак метнулся к аппарату, но было поздно.
- Доброе утро, господа! – нарушил вице-президент неловкую паузу, повисшую в воздухе.
- Э… доброе, - нашёлся Лазард.
Взгляд Руфуса упёрся в гробошкаф. «Интересно, а если засунуть туда Хайдеггера, забить дверь гвоздями и выкинуть шкаф из окна?»
Хайдеггер за глаза величал вице-президента гендерфлюидной снежинкой, поэтому Руфус – крайне злопамятный, как все Шинра – на досуге лелеял планы мести. Но Хайдеггер был приближён к папá, и ссориться с ним было нельзя. А ещё у Руфуса был ушлый и покладистый старший брат, которого папá мог официально признать своим наследником и передать ему бизнес. В подобной ситуации качать права и выпендриваться было глупо. Поэтому Руфус в общении с папá и советом директоров избрал тактику старого разведчика: «держаться ниже порога реагирования, не привлекая лишнего внимания». А с братом решил не ссориться, а дружить. Если повезёт – совместно против отца. «Если повезёт» - потому что Лазард тоже был Шинрой и, следовательно, крайне амбициозным, злопамятным и неразборчивым в средствах товарищем. Просто удачно рисовался добреньким рубахой-парнем. Но Руфус видел в нём своё отражение, и сперва хотел выяснить, насколько далеко простираются аппетиты Лазарда и не сольёт ли тот его при первом удобном случае.
«Нет. Лучше ему цезий в кирзачи положить…»
- Чем обязаны вашему визиту? – спросил пан директор и выразительно посмотрел на Ценга и Сефирота: сгиньте, мол, отсюда. Оба!
Руфус, не ответив, продефилировал до сейфа и уставился на Сесилию.
- Шикарная орхидея.
Сесилия чуть не хлопнулась в обморок от счастья: третий комплимент от красивого мужчины за одно утро: вот свезло – так свезло! Сефирот задумался: что делать, если Руфус заметит в горшке бриллианты? Но тот, слава Шиве, не догадался, что в таких местах можно хранить ювелирные изделия. Отвернувшись от сейфа, он отодвинул первый попавшийся стул и сел.
- Присаживайтесь, господа, в ногах правды нет.
- А… - начал, было, Лазард.
- Сефирот и Ценг остаются.
Ценг видел, что его комбинация сыплется ко всем багрискам, и из последних сил пытался изображать фарфоровую невозмутимость. Получалось плохо…
- Ваше мнение очень важно для меня, - добавил Руфус с нажимом в голосе, плавно переходящим в угрозу убийством.
В отличие от Ценга Сефирот никуда не спешил и ничего не планировал. Андж и Генка на стадионе и без него справятся. Он согласно кивнул, угнездился на стульчике и открыл ежедневник. Ни дать, ни взять: примерный лейтенант – кирзовые уши.
Руфус перевёл взгляд с Сефирота на Лазарда, с Лазарда – на Ценга, а потом взял – и безобразным образом спалил контору:
- Ценг, кабинет прослушивается?
- Никак нет, - абсолютно честно ответил вутаец, а про себя добавил: «И, видимо, уже не будет, поскольку Лазард и Сефирот обязательно запомнят эти слова».
Что ж. Руфус невольно сделал за него всю грязную работу. Теперь он спокойно заявит Вельду: «Простите, шеф, я почти достиг успеха, но пришёл вице-президент и спугнул дичь. Не верите – спросите у Лазарда и Сефирота, как было дело».
Надо дать отбой связистам. После подобных заявлений визит «дезинсекторов» будет выглядеть в высшей степени подозрительно.
- Хорошо, - кивнул Руфус. – Потому что всё, что здесь будет сказано, не должно покинуть пределы кабинета.
«Иначе закопаю», - читалось между строк.
Никто и не сомневался, что закопает.
Ценг окончательно захандрил. И как теперь объяснять Вельду, что вице-президент спугнул дичь, если вице-президент велел об этом не распространяться?
- Мы вас услышали, - заверил Лазард, который мгновенно просёк, что сейчас его начнут впутывать в интриги и разговор, конечно же, записывается.
Вот только и он не хотел ссориться. Лазард Деусерикус был здравомыслящим человеком. Он прекрасно понимал, что вытянул счастливый билет: Артур Шинра, узнав о существовании бастарда, внезапно поступил как джентльмен и вытащил отпрыска из грязи в князи. Вовремя: тот уже ступил на скользкую дорожку и едва не покатился.
Только идиот пилит сук, на котором сидит. Папá был гарантом спокойного и безбедного существования. Но папá был не вечен. И, несмотря на внутрисемейные конфликты, он не собирался отодвигать Руфуса от управления Компанией и лишать его наследства. Лазард быстро понял, как работают кланово-династические связи, социальные лифты и «стеклянные потолки». Он – человек «из народа» – мог рассчитывать на должность директора Департамента – не более. «Трон» был давно и прочно закреплён за Руфусом, передача его третьему лицу не обсуждалась. Максимум, что грозило «крон-принцу» за выпендрёж - домашний арест и другие принудительные меры воспитательного воздействия. Просто параноик Руфус, когда его «обрадовали» известием о прибавлении в семействе, навоображал бахамут знает чего.
У Руфуса складывалось иное мнение. Он себя параноиком не считал, он всего лишь плотнее взаимодействовал с папá и видел, что с возрастом папенька начинают дурковать-с. Поэтому вполне могут «взять в хоромы байстрюка». А ещё Руфуса очень беспокоили отцовские прожекты, последствия которых придётся разгребать не один десяток лет. И разгребать ему. Получить в наследство компанию-банкрот, убитую экологию, тлеющий Вутай, который Сефироту не позволили задушить, клубок противоречий с региональными элитами и нефтегазовым лобби, ныне спонсирующим ЛАВИНУ, – вот радость-то несусветная!
Поэтому мутить дворцовый переворот следовало как можно быстрее, пока деструктивные процессы не стали необратимыми.
Руфус точно знал, что может рассчитывать на поддержку Скарлет и Рива Туэсти.
Ходжо мог доставить неприятности, но в Научном Департаменте ещё работали ученики Фаремиса Гаста и Гримуара Валентайна, которые его терпеть не могли. Кроме того, были живы Вернон Холландер и Джиллиан Хьюли, которых Ходжо подсидел со своим «Проектом S». Руфус не сомневался: стоит ему ткнуть в Ходжо пальцем и скомандовать: «Фас!» - Хьюли и Холландер всё сделают в лучшем виде.
Палмер… Его Руфус считал откровенно пустым местом.
Против Вельда могли сыграть Ценг и его команда в отделе Турк.
Наиболее реальную угрозу представлял Хайдеггер, за которым стояла армия.
Хайдеггер был не просто руководителем Департамента, - он был старым другом и собутыльником папá, которому президент доверял, как самому себе. И Хайдеггер, как бы над ним ни глумились за его солдафонство, был офицером с реальным боевым опытом, автором учебников и пособий по стратегии и тактике ведения военных действий. Войну с Республикой Юнон «Шинра» выиграла под его командованием.
А вот в Вутае уже взошла звезда Сефирота. Который, к слову, все труды Хайдеггера прочёл от корки до корки и почерпнул в них много полезного. Но Хайдеггер был специалистом по континентальной войне на территории с преимущественно равнинным рельефом, с совершенно иной оперативной ёмкостью, иной логистикой и тыловым обеспечением, иной возможностью подскока, развёртывания войсковых соединений и ведения боевых действий. Сефирот же командовал экспедиционным корпусом на расстоянии за тысячи километров от метрополии, и ему поставили задачу захватить архипелаг, состоящий из скал и непроходимых джунглей.
До Сефирота подобных задач никто не решал. Сефирот задачу решил, выбрав непопулярную у гуманистов, но одобряемую личным составом тактику «свинореза», то есть уничтожения живой силы противника. Сефирот прекрасно понимал, что у него нет возможности развить высокий темп наступления. (Да и незачем.) Он не пытался удержать территорию. Он не ставил рекорды а-ля «взять вон тот опорник ко дню рождения супруги президента». Он открыто заявлял: «Моя задача – забой популяции, а не захват свинофермы». Он медленно и планомерно перемалывал вутайскую армию, обходя укрепрайоны и заставляя Годо Кисараги растягивать фланги. Текущие оперативные задачи решались действиями малых групп – буквально по три, четыре человека – которые ежедневно отгрызали у противника 100-200 метров. Именно в таких условиях отлично зарекомендовали себя СОЛДАТы. Потому что даже хвалёный отряд «Левиафан» тупо не вывозил против генномодифицированных мутантов.
Для Зака Фэйра и прочих идеалистов стало сюрпризом, что Сефирот – который, кстати, «свинорезом» уже в пятнадцать лет в Радоре увлекался (26) – вовсе не «блаародный херой», а циничная и практичная сволочь в погонах. И если бы ему не стукнули по рукам, он бы превратил Вутай в страну вдов и младенцев. Но ему было не наплевать на свои потери – за них он жёстко спрашивал с нижестоящих командиров, - он берёг личный состав и воевал не числом, а умением. За это его уважали солдаты и офицеры.
Сефирот был тем, кого Руфус мог противопоставить Хайдеггеру. Помимо заслуг на фронте и авторитета в армии генерал-майор Кресцент обладал управленческим опытом, необходимым для руководства департаментом. Можно было сохранить Хайдеггера в команде, но тот, по мнению вице-президента, исчерпал свой потенциал руководителя и стал слишком часто ошибаться в процессе принятия решений. А раз так - ничего личного, только бизнес! Если бы Отто Юльевич осознавал, что ему пора на заслуженный отдых, Руфус не пытался бы его подвинуть. Но Хайдеггер вцепился в своё кресло мёртвой хваткой и не собирался в отставку. Хуже: он пронзил в Сефироте конкурента, которым его рано или поздно заменят.
…Конфликт в Вутае стал неким водоразделом между старой гвардией и молодым выскочкой. Хайдеггер, признавая правоту Сефирота в выборе стратегии, тем не менее, возмущался, что все лавры достались «Объекту S». Могли бы и ему отсыпать плюшек, учитывая, что успех операции на начальном этапе закладывал он. Но Компании требовался молодой и харизматичный герой, чей образ можно было завернуть в красивую обёртку и успешно продавать. Ради денег президент готов был потерпеть брюзжание старого вояки.
Хайдеггер с президентом не спорил, но всё равно бесился. И чем активнее СМИ превозносили Сефирота и полировали его золотой парашют, тем сильнее подгорало у Отто Юльевича. Когда у него бомбанёт по-настоящему - было исключительно вопросом времени. Руфус буквально кожей чувствовал, как тикает этот внутренний хронометр, отсчитывая секунды до катастрофы.
Какое-то время он исподтишка следил за развитием ситуации. За Сефирота Руфус не волновался: тот был любимчиком папá, и ему прощались выходки, которые папá нипочём бы не спустил родному сыну. Но текущей зимой грянула эпидемия гриппа, жертвой которого пали одновременно Хайдеггер, Вельд и Лазард. Когда все трое, не сговариваясь, в один день ушли на больничный, Артур Шинра подписал приказ о назначении Сефирота врио начальника ДОБ без освобождения от обязанностей по занимаемой должности.
Командирствовал Сефирот недолго - всего недели две, по истечении которых болезные вернулись в строй. За эти две недели он похудел на несколько кило, опустошил все кофейные автоматы и заработал нервный тик, но умудрился не только нигде не напортачить, а даже разгрести завалы служебной документации, которые Хайдеггер заботливо копил под сукном с прошлого года.
Президент был страшно доволен и не преминул поставить Отто Юльевичу на вид: смотри, мол, как надо службу нести! Помни, борода, что Кресцент – твой потенциальный преемник!
Отто Юльевич, получив нагоняй, озлобился пуще прежнего. Он был уверен, что Сефирот пытается ему подкузьмить, зарабатывая очки у президента. Он ошибался: Сефирот всего лишь честно и добросовестно выполнял свою работу. Но переубедить Хайдеггера было невозможно. И когда он подозрительно зачастил к Ходжо, Руфус встревожился.
Профессор Ходжо имел на Сефирота свои планы. И определённые счета к нему, да. Потому что милый и покладистый мальчик Сефочка оказался склонен к интригам и вранью. А что? Гены пальцем не раздавишь. Матерью Сефирота была Лукреция Кресцент: прожжённая интриганка, которая шла к успеху по головам и даже трупам, и обязательно пришла бы, не сломай она зубы о Ходжо. Бабка Сефирота Гризельда Валентайн заработала в высшем обществе репутацию богини раздора. Где бы она ни появлялась – там незамедлительно начинались свары, склоки и междусобойчики. Да и сам Ходжо воспитывал мальчонку в привычной парадигме... чтобы впоследствии мило удивляться, как так получилось, что мальчик его кинул, едва представился случай: обещал вернуться в Научный Департамент после войны и обманул.
Прохфессор от такого швыранэ малость о… торопел. Он таскался к папá и умолял его вернуть «Объект S» в лабораторию, но папá заявил: пока на имени Сефирота можно стричь купоны, ни о каком возвращении в Научный Департамент не будет и речи. А Сефирот ржал и не скрывал, подливая масла в огонь, что пообещал бы Ходжо луну с неба - лишь бы вырваться на свободу.
По мнению Руфуса Сефирот чересчур легковесно относился к угрозе, исходящей от Ходжо и Хайдеггера. Ведь очевидно, что те спелись, желая изолировать его к своей обоюдной выгоде. Если у них всё получится, кого «Шинра» противопоставит Вутаю, когда начнётся очередная война? И эта война будет носить совершенно иной характер.
Руфус прогнозировал пять, максимум десять лет мира. Что станет с Компанией через 5-10 лет, если текущие тенденции сохранятся и усилятся? Кто будет командовать армией, если Сефирота устранят, а СОЛДАТы типа «G» массово деградируют? (Да, вопрос деградации СОЛДАТ типа «G» обсуждался на одном из закрытых совещаний, куда были приглашены только руководители департаментов.)
Нет, однозначно, тянуть с переворотом не следовало! По-хорошему, его надо было проворачивать уже вчера.
Вутайский вопрос имел для Руфуса приоритетное значение. Свергнув папá, он планировал закрыть эту тему навсегда, чтобы гнойник на границе его больше не беспокоил. Он видел, что у Сефирота руки чешутся завершить начатое. Не потому что Сефирот кровожадный упырь, а потому что Сефирот знает, что скоро подрастёт молодое поколение, Вутай залижет раны и снова полыхнёт, только на сей раз вутайцы сделают выводы из своего поражения и поменяют стратегию. Текущая капитуляция была выгодна не «Шинра», а Вутаю, чтобы получить передышку. Капитуляция при сохранившемся военном потенциале была чистой победой вутайской дипломатии. Формально Годо Кисараги сдал страну и за это его люто возненавидели местные шизопатриоты; фактически же Годо спас остатки армии, инфраструктуры и экономики, и выиграл время, чтобы подготовиться к новому этапу противостояния. Он смог убедить президента в своей лояльности, но не смог убедить в этом Руфуса, генералитет и представителей ВПК. Те хором просили Артура не поддаваться соблазну, но папá видел усталость общества от затяжного конфликта, и ему не терпелось пройти победным маршем по вутайской столице.
Вот с Вутая, то есть сильно издалека, Руфус и начал, постепенно подбираясь к цели.
- До меня дошла информация, что мы будем брать форт Тамблин.
Сефирот кивнул, не отрываясь от ежедневника:
- Есть такое дело. Годо официально открестился от мятежников, поэтому ждём.
Он, конечно, удивился, почему Руфус вдруг заинтересовался делами военных. Руфус говорил, что ничего в них не смыслит, поэтому в них не лезет. Пусть эту работу делают специально обученные люди.
- Хайдеггер предложил уронить на него новую ФАБ, разработанную Департаментом Оружия.
Сефирот поднял на Руфуса оловянные глаза и равнодушно пожал плечами:
- Ну, давайте, уроним. Создадим искусственные барьерные рубежи обороны. Ронять есть смысл тогда, когда оборона уже рассечена на очаги. Хайдеггер знает это лучше меня. А форт Тамблин стоит на горе, которая внутри изрыта шахтами. Их местоположение, протяжённость, характер и степень защищённости мне не известны. Сколько выходов они имеют, и что там хранится, я тоже пока не знаю. Также у меня нет информации по личному составу, видам, количеству и качеству вооружения. Как только все вводные у меня появятся, я доложу.
В переводе с официального языка на понятный это означало: «Что ты до меня доколупался? Без данных разведки я знаю не больше тебя!»
- Спасибо, Кресцент, - Руфус откинулся на спинку стула. - Я вас услышал.
- В форте Тамблин находятся вутайские святыни, - уточнил Ценг. – Если мы их уничтожим – потеряем и так немногочисленных союзников.
- Вот! – Сефирот злорадно ухмыльнулся и воздел указующий перст.
Ценг знал специфику региона и подкидывал информацию, как играть на противоречиях кланов и племён. Всё-таки Вутай был очень разношёрстным государством. К тому же Ценг сохранил агентурную сеть из местных, которую сплёл, будучи военным разведчиком.
Руфус не удержался от ехидства:
- Послушайте, Токугава, вам нигде не жмёт, что мы тут сидим и обсуждаем, как нагнуть вашу малую Родину?
- Я служу Компании, и если Компания решит, что эту территорию следует нагнуть, заровнять до лунной поверхности и сверху застеклить Мако-пушкой, значит, так надо, - любезно ответил Ценг. Ифрит его знает, какие счёты водились у семейки Токугава к малой Родине, но на лице вутайца было капслоком написано великое и могучее слово на букву «П». А может, и не «П» ему было на малую Родину, просто он говорил то, что положено, а не то, что вертится на языке.
Сефирот старательно подавил зевок. Понял, что сейчас закатит глаза, и скромно потупился. Ну вот чего вице-президент опять начинает? Все эти загвоздки были многократно обмусолены на совещаниях. Он даже картинку для тупых нарисовал с зоной поражения цунами в случае, если вдруг в тамблинских шахтах, куда прилетят противобункерные ракеты, окажется Магнус Материя. До Нибельхейма, может, и не достанет, а Рокет-таун точно смоет к бахамутам и жукам майским.
- Хайдеггер действительно это предложил? – Лазард не скрывал удивления. – Что такое со стариком? Не возраст ли сказывается?
Пан директор за время руководства отделом СОЛДАТ изучил теорию. Мозги у него были, очевидно, повёрнуты к военной тематике, поскольку он не просто изучил теорию – он понял, что написано в учебной литературе. Руфус ни теоретической, ни практической базы не имел, но интуитивно почуял в предложении Хайдеггера лажу и пошёл за советом к профессионалам.
- Не знаю. Надеялся, вы мне подскажете, - ответил Руфус, картинно разведя руками.
Лазард начал догадываться, куда брателла клонит. В самом деле, не о форте же Тамблин он пришёл поболтать. Руфуса такие вопросы не должны были волновать. Он решал другие задачи. По крайней мере, на текущем этапе своей карьеры. А вот прозондировать настроения, так сказать, приватно – вполне рабочий вариант. Повод нашёлся: Хайдеггер кому-то там что-то предложил. В шутку или всерьёз - Лазард сказать не мог, поскольку при разговоре не присутствовал.
Лазард и Хайдеггер прилюдно не ругались, но о том, что они враги, знали все, включая служебных даркхаундов. Сесилия – та весь матерный словарь выучила наизусть, потому что наедине Лазард себя не сдерживал.
Пан директор не видел смысла отрицать свою неприязнь к Отто Юльевичу. Зачем, если это общеизвестный факт? Но бросаться дружить с распростёртыми объятиями тоже не спешил. Рано ещё. Он должен выяснить, что у братца на уме. Может, Руфус его подставить хочет, чтобы не делить наследство.
Ценг продолжал косплеить статую. Он знал, что рано или поздно Руфус начнёт СОЛДАТ обрабатывать, и грустил лишь оттого, что случилось это именно сегодня. Очень, знаете ли, не вовремя! А учитывая, что Лазард крепкий орешек - ещё и надолго. Не исключено, что отсюда они отчалят прямо на обед.
Зато до Сефирота доходило медленно, как до вутайского антиСОЛДАТского монстра – тупейшего существа, на самом деле. Он опять пожал плечами:
- Сто процентов, это идея Скарлет. Хочет испытать свою царь-боньбу в реальных боевых условиях, но не хочет лезть с инициативой. Я не спорю, это эффективный боеприпас, но на данном этапе применять его бессмысленно.
В переводе с официального языка на понятный сие означало: «Ты за этим сюда поговорить пришёл? Тебе заняться больше нечем?»
Директор Лазард, который в свободное от работы время захаживал к пышногрудой блондинке на красный огонёк, сделал вид, что потрясён (нет) её коварством. Сесилия поглядывала на него недовольно и свирепо. Она давно подозревала, что её любимый мужчина – тот ещё ловелас. (См. «Гены пальцем не раздавишь». Папаша Артур, когда был помоложе и порезвее, не пропускал ни одной юбки.)
В воздухе повисло напряжение. Что-то разговор совсем не клеился. Если Руфус надеялся, что Лазард с Сефиротом заглотнут наживку и кинутся с упоением ругать Хайдеггера, а дальше он сделает подсечку и подставит сачок, то он просчитался. Первый фигурант буксовал, второй почти уснул. По крайней мере, глаза у Сефирота были осоловелые, а кошачьи зрачки сузились до щёлочек. (Агитационно-пропагандистские материалы несколько льстили анатомии генерала. Для съёмок рекламных роликов ему напяливали линзы, чтобы не шокировать массового зрителя.)
«Зараза, - подумал Руфус. - Придётся тащиться на уик-энд в Хилен-Лодж, типа, работать с документами, и тащить с собой Лазарда. Только придумать убедительный предлог». Взгляд его упёрся в ружьё для охоты на бахамута, которое Лазарду преподнёс даймё Хосокава. Лазард оставил его висеть на стене в кабинете, поскольку даймё забыл подарить ему патроны. Директор обошёл все оружейные магазины в Мидгаре, даже в других городах искал и среди консервации на военных складах, но патроны для таких ружей давно сняли с производства. И какой прок от ружья без патронов? Так оно и пылилось на стенке, обрастало паутиной. Лазард всё собирался, собирался унести его домой, и не собрался.
Проследив за взглядом Руфуса, Лазард забеспокоился.
Он вспомнил, что забыл задекларировать ружьё. Служащие «Шинра» обязаны были отчитываться о подарках, стоимость которых превышала 3000 гил.
- Увлекаетесь охотой на крупного зверя?
Лазард забеспокоился ещё сильнее, так как не имел ни лицензии на охотничье оружие, ни охотничьего билета.
- Нет, это… - он попытался на ходу изобрести какую-нибудь сложно опровергаемую небылицу, - муляж. Висит исключительно для красоты.
- А выглядит как настоящий.
Охнуть Лазард не успел, как Руфус очутился у стены и снял ружьё с гвоздя. Переломил ствол, убедился, что оно не заряжено, вскинул ружьё, взвёл курок и тщательно прицелился в кактус. Тот моментально ощетинился.
- Директор, не хочу сгущать краски, но, по-моему, это не кактус, а оранжевый кактрот (27).
Целиться в Сесилию вице-президент не стал из уважения к её небесной красоте.
- Муляж, говорите… Ну-ну.
Сефирот стряхнул дрёму. У него не было доказательств, что ружьё – взятка, но он сопоставил факты. Ружьё появилось у Лазарда аккурат после визита иностранного ходока. Кстати, вутайского. А вице-президент был известен своей любовью к огнестрельному оружию. Вот и сейчас он, оставив кактус в покое, принялся вертеть ружьё в руках и изучать со всех сторон. И под занавес, неприлично присвистнув, спалил контору второй раз:
- Вот этот иероглиф означает удачу на охоте и рыбалке, этот – год изготовления, а этот – клеймо оружейника. Лазард, а вы в курсе, сколько стоит это ружьё?
Второй вопрос: «Вы его, простите, на зарплату директора купили?» - прозвучал громом среди ясного неба. И Лазард, понимая, что не отбрешется никогда в жизни, сделал абсолютно гениальный ход. Буквально поставил всё на зеро и пошёл ва-банк. Позаимствовав у Сефирота глазки нагадившего в тапки кота, он ответил:
- Нет, это взятка, - подумав, присовокупил: - сэр.
- Шутку понял, – усмехнулся Руфус и повесил ружьё на гвоздь. – Так бы сразу и сказали, что пацаны подгоняют вам трофеи.
Сефирот, сидевший к нему вполоборота, незаметно перекрестил пузо по обычаю Цетра. Ну, директор, блин, даёт! Стальные бейцы у мужика, респект и уважуха! Проехал мимо уголовной статьи буквально на арбузной корке и глазом не моргнул.
- Кресцент, это вы ружьишько затрофеили?
Директор напрягся. А вот теперь приплыли. Суши сухари, Деусерикус! Сейчас Сефирот заявит, что ружьё – трофей из другой оперы.
- Нет, Рапсодос, - молвил генерал, зная, что Руфус не побежит к Генезису уточнять/опровергать информацию.
Директор Лазард был тронут и потрясён. Он не ожидал, что Сефирот ему подыграет. Только бы Руфус не завёл шарманку о мародёрстве!
Но Руфус шарманку не завёл. А качнулся на каблуках, вспоминая, куда дел пособие для начинающего рыбака и охотника. Ружьё натолкнуло его на кое-какие мысли. Если вариант с Хилен-Лодж не выгорит, можно заманить Лазарда на охоту или рыбалку. И прихватить с собой Ценга, чтобы братан не напрягался. Правда, у Руфуса не было удочек. Но он знал, где достать динамит. |
| |
| |
|
