…Откровенно говоря, последние полтора часа Генезис помнил смутно, урывками. Провалы в памяти становились всё чаще и продолжительнее.
Сколько же бутылок они оприходовали на троих? Десять? Пятнадцать? Он перестал считать после седьмой. Просто лихо заливал за галстук, заедая «огненную воду» пельменями, которые Анджилу маменька прислала из Баноры. Отличный был закусон! Весьма!
А вот Сефирот вообще не закусывал. Полировал водку пивом. Уже был кривой, как вутайская сабля. То ли умышленно решил напиться, то ли намёрзся в ходе побега из банкетного зала по парапетам Шин-Ра-билдинг в двадцатиградусный мороз, то ли спиртное ему банально «не зашло»… Факт: Лучший из Лучших ™ пребывал на волосок от того, чтобы уронить рюмку и рухнуть лицом в бешбармак.
…Анджил оставался самым тверёзым в их трио. Вообще он безобразно читерил: пил минимально, но притом умудрялся выглядеть наравне с собутыльниками.
Генезису уже море было по колено, а лужа – по уши, когда он, заметив, что Сефирот остекленевшими глазами смотрит на рюмку водки, воздетую на уровень переносицы, и вот-вот отрубится, подсел к нему и, обвив его руку с рюмкой своей, придал товарищу устойчивость. Рывком подтянул к себе пьяное податливое тело и придержал другой рукой за плечо, когда Сефирот сделал попытку завалиться на него.
- На брудершафт, - скомандовал Рапсодос, надеясь, что язык не сильно заплетается.
- Вз… вздрогнули, - еле выдавил Сефирот и залпом осушил рюмашку, в процессе пития едва не упав на спину и не утянув Генку за собой. Тот в последний момент обнял Сефирота за талию и помог ему сохранить вертикальное положение.
Придерживая Сефирота, Генезис задрал затылок, вливая в пищевод очередную порцию сорокаградусного дерьма. Выдохнул, тяжело плюхнул рюмку на журнальный столик, с третьей попытки подцепил вилкой пельмень, занюхал и заел. Только дожевав пельмень, сообразил, что его правая рука до сих пор переплетена с левой рукой Сефирота, а сам Сефирот вот-вот упадёт на ковёр и уплывёт в страну волшебных фей и галлюциногенных грибов. Таким заквашенным Генка его ещё ни разу не видел.
- Продуб…блируем, - вдруг выдал Сефирот, протягивая ему рюмку свободной рукой.
Генезис взял со стола бутылку, зубами выдернул пробку и театрально мотнул головой, отбрасывая её в сторону. Волосы хлестнули по глазам.
Он налил Сефироту и себе.
- Снова на брудершафт, тащ генерал?
- Т-так точно, тащ полковник.
…Вторая пошла столь же легко и быстро. Третья - ещё быстрее и увереннее. «Можно поёрничать, наверное», - мелькнуло в хмельной голове Рапсодоса и, удерживая отстраняющегося Сефирота, он выдал прежде, чем осознал, что выдал:
- А поцеловать?
То была шутка, рождённая алкогольными парами. Сейчас Сеф скажет: «Пшёл на хуй, животное!» - встанет и удвинется спать.
Но…
- Говно вопрос, - ответил Сефирот и, положив руку на талию Генезиса, привлёк его к себе.
- Дети! - фыркнул Анджил и демонстративно отвернулся.
У Генезиса от удивления отклеилась нижняя челюсть.
Подобрать её он не успел.
Губы Сефирота приблизились к его губам. Одно прикосновение - лёгкое, как крыло бабочки - и Генезис почувствовал, что по его телу пробежала сладкая дрожь предвкушения, сведённые судорогой мышцы расслабились. Сефирот не шутил и не прикалывался, он действительно его поцеловал. Не просто влажно чмокнул в уголок рта, а поцеловал, как целуют любовни/ка/цу: глубоко, чувственно, нежно и… со знанием дела. «Тренер, видать, ему попался хороший», - подумал Рапсодос прежде, чем утратил над собой контроль и поплыл окончательно, уступая мягкому, но уверенному напору.
Сбылось то, о чём он втайне мечтал много лет: Лучший проявил к нему интерес не как друг, товарищ и брат. Генезис ответил на поцелуй, стараясь перехватить инициативу, с каким-то звериным отчаянием вцепившись в плечи Сефирота и прижимаясь к нему ещё теснее. Да, он знал, что в состоянии сильного а/о Сеф мог отмочить какой-нибудь непредсказуемый фокус, на который никогда не решился бы по трезвянке, поэтому либо не пил в больших компаниях, либо пил чисто символически. Но недаром ведь говорят: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. В данном случае язык пьяного Сефирота наглядно демонстрировал, что у него трезвого на уме накопилось предельно много вопросов личного характера к товарищу полковнику. Сеф был настойчив, а его рука, соскользнувшая с Генкиной талии на внутреннюю поверхность бедра и осторожно её поглаживающая, недвусмысленно намекала на продолжение. Генезис издал беспомощный полувздох-полустон, дыхание его участилось. Сефирот возбуждал его, он ничего не мог с собой поделать. И плевать, что Анджил сидел буквально в полутора метрах; алкоголь затуманил его разум и выпустил на волю всех внутренних демонов.
…Полковник Хьюли нервно крутил в пальцах пустую рюмку и силился отрешиться от звуков интимного характера в своём тылу. Анджил Хьюли впервые в жизни не знал, как разрулить щекотливую ситуацию. Он давно понял, что наезды Генезиса на Сефирота, его бесконечные шпильки, подколы и язвительные выпады - ни что иное, как демонстрация интереса и попытки привлечь объект вожделения; так мальчишка в школе дёргает за косички понравившуюся ему девочку. А Сефирот на удивление лояльно относился к Генкиным эскападам и бросался ему на выручку даже тогда, когда тот влезал в авантюры в силу природной склонности к риску и эпатажу, - точь-в-точь любящая вторая половина. «Плохо, - думал Анджил, хмурясь. - Ещё немного - и они ЭТО сделают. А потом протрезвеют и будут каяться всю оставшуюся жизнь. Сеф - тот точно будет».
…Рука Сефирота тем временем уверенно подобралась к Генкиной промежности. Тому пришлось сделать над собой запредельное усилие, чтобы не отдаться бесконтрольно восхитительному ощущению. Теперь Сефирот не удерживал Генезиса за талию, в этом больше не было необходимости: заведённый до крайности рыжий не собирался сбегать. Может, остатки здравого смысла и намекали, что дело зашло слишком далеко, но похоть была сильнее. Похоть и здравый смысл боролись с переменным успехом, пока последний не был похоронен под тяжестью Сефиротова тела.
- Зачем ты меня дразнишь? - прошептал Генезис с закрытыми глазами, чувствуя, как Сефирот сильнее вжимает его в спинку дивана, а его губы впиваются в шею, и поцелуи опускаются ниже, к ключицам. Генезис выгнулся, подставляясь, и машинально погрузил пальцы в выбившиеся из косы генерала волосы. Тяжёлые серебристые пряди струились подобно сияющей реке.
- Тебе ведь нравится, - улыбаясь, ответил Сефирот почти трезвым голосом, на секунду оторвавшись от него.
Генезис обнял его за шею, притягивая к себе.
Их губы снова встретились, языки затанцевали, то сходясь, то разбегаясь. Генезис откинулся на спину, потянув Сефирота на себя и…
- ХВАТИТ! - грянуло как гром среди ясного неба. - Брэк, посоны!
Неведомая сила ухватила Генезиса за шиворот, рывком отдёрнула от Сефирота и швырнула в темноту…
…и Генезис почувствовал, что падает… падает… погружается в молочно-белый туман, захлёбывается им и…
…приходит в себя, стоя на коленях в сырой пещере на крошечном островке. Один среди армии сталактитов и сталагмитов – острых и опасных, как штыки вутайских «бессмертных».
В ушах звенело. В глазах таяли, гасли звёздочки. Возбуждение постепенно спадало. В открытый зев каменного колодца сквозь дым пожарищ и ядовитый туман на Генезиса с любопытством таращилась полная луна. Остро пахло озоном, как при массированной утечке Мако.
Всё правильно. Всего лишь сон, воспоминания о прошлом. А настоящее - вот оно здесь во всей красе: в руинах Мидгара, точнее, в его засекреченном подземном городе-лаборатории - Дипграунде.
А Сефирот давно мёртв. Мёртв окончательно и бесповоротно. Когда Генезис остыл, собрал мысли в кучу, сложил речь в лучших традициях мидгарской дипломатии и вернулся в Нибельхейм, чтобы возобновить неприятный диалог - всё уже было кончено…
Рапсодос поморщился, повёл затёкшей шеей, разминаясь. На каменистом возвышении посреди мелкого лужеподобного озерка зловонной жижи в неестественной позе лежало человеческое тело. Конечности разбросаны нелепо, как у сломанной куклы. Мощный торс, белые кальсоны с лампасами, седые волосы…
Вайсс Бесцветный…
Когда-то они служили в «СОЛДАТ». Кажется, это было сто лет назад. Затем подполковник Бесцветный исчез. Просто взял и исчез, как в воду канул. Якобы убыл в длительную командировку.
А несколько лет спустя Генезис встретил Вайсса в Дипграунде. И неприятно удивился случившейся с ним перемене. Суровый, но адекватный боевой офицер превратился в невменяемого фанатика.
«Ты ничего не понимаешь, Рапсодос. За нами будущее! Мы навсегда изменим эту Планету».
«Нет, спасибо, справляйтесь без меня», - ответил тогда Генезис и самоизолировался в кристалле, который теперь валялся разбитый, усеяв периметр блестящими осколками.
…Взгляд влево, взгляд вправо, взгляд назад и вверх. Генезису с его обострённой интуицией оперативника не составило труда догадаться, что дорогое мироздание в очередной раз совершило незапланированный кульбит. Дипграунд, кажется, всё. Что творится на Большой Земле - неясно. Выход один: выдвигаться в люди и прикидывать, каким образом адаптироваться в новом распрекрасном мире. В любом случае из зоны поражения надо уходить да поживее, пока они оба не схлопотали критическую дозу Мако.
Генезис заставил себя встать, пересёк лужу до каменистой горки, где лежал Вайсс, и не без труда поднял его на руки. Комплекции они были примерно одной, а вот живого веса в командире «Цветов» - гораздо больше.
Вайсс - далеко не Сефирот, конечно. Но он оставался единственным близким существом, с которым можно было хотя бы поговорить и, возможно, начать жизнь с чистого листа.
- Не время спать. Мы ещё поборемся, брат.
Коварно улыбнувшись, Генезис выпустил крыло, взмыл в ночное небо и сразу взял курс на юго-юго-восток - в сторону родной Баноры. Лишь чёрные перья, кружащиеся в воздухе, свидетельствовали о его недавнем присутствии.

…И ничего ведь тогда не было. Сефирот отключился, едва его голова коснулась подушки. А Генезис ещё долго лежал, прижавшись к нему, обнимал его за талию, гладил тёплую, мягкую кожу, перебирал длинные серебристые волосы, любуясь, как они текут сквозь пальцы и укрывают их обоих лёгким, сверкающим плащом…