Памяти Владимира Башкирова. Последнее завещание. Русский восьмитысячник.
Лхотзе-Средняя. Она возвышалась среди других вершин и не подпускала к себе. Ее пытались пройти многие, но она оставалась непоколебимой. Собирая материал у меня крутилось в голове: Последняя из восьмитысячников, как неприступная девица всех отвергала. Ее Коварство безмерно. Ее капризный нрав поражает.И все же горы ни в чем не виноваты. Они сами по себе. В гордом безмолвии. Лхотзе-Средняя - это была мечта Владимира Башкирова. Его последняя мечта. И его последним завещанием. Вспомним о нем!
+++
В ГОРАХ НЕТ ЦАРСКИХ ДОРОГ Жизнь и смерть Владимира Башкирова
Его жизнь была как олимпийская стометровка: стремительной, точной и яркой. А смерть? Ну что же, для альпиниста смерть в горах, под Эверестом, - уж лучше так! Всего 45 лет жизни отпустила ему судьба. Их них 27 - в горах, в альпинизме, 12 лет - в Центре управления полетами, ЦУПе - в космическом НПО “Энергия”. Владимир Башкиров был способным математиком, окончил МФТИ, знаменитый и престижный “физтех”. Занимался разработкой программ для бортового компьютера космической станции. - Компьютер - это же сердце станции, а мы создавали для него программу, - вспоминал позже Башкиров. - Была потрясающе интересная, живая работа. Представляете, мы сидим в своем ЦУПе под Москвой, что- то там придумываем, рассчитываем, и вдруг - все это в космосе работает. Из- за всего этого он, носитель секретов, долгое время был невыездным. Его и как альпиниста высшего класса мы открыли только в 1992 году, когда Башкиров у было уже сорок - в России талантливому человеку надо жить долго. “Таких данных, от Бога, альпинистских и человеческих, как у Володи, я больше не видел”. Это слова его тренера Владимира Ковуненко. В 1967 году, когда Башкиров учился в 8- м классе, на экран вышел кинофильм “Вертикаль” - про альпинистов. На всю страну разнеслись песни Высоцкого. Тогда и заболел горами Башкиров. Его духовным отцом стал легендарный альпинист Виталий Абалаков. Однажды мне попалась книга “Энциклопедия альпинизма” на английском языке, которую составил Уолтер Ансворт. Там есть строки про идеального восходителя: “Если человек уверенно и безопасно лазает по скалам, к которым другие даже не могут подойти, - это выдающийся скалолаз, но не более. Если он может быстро найти верный маршрут к цели в запутанном, перекрученном, никому не известном ледопаде, может безошибочно оценить ледовую и снежную обстановку, - это снежный мастер первого класса. Но и все. Сочетание перечисленных качеств, плюс сила и храбрость, глубинные запасы воли, которые только возрастают под стрессом плохой погоды и при нагнетании трудностей и страха, - вот что делает человека великим альпинистом”. Это - про Владимира Башкирова. Хотя я вовсе не хочу его идеализировать, тем более - делать из него икону. Живой человек со всеми страстями, он мог расслабиться от души, но, конечно, после горы; мог поставить на кон последние баксы в казино “Катманду” - где наша не пропадала! Честно сказать, поначалу, при первом знакомстве, меня даже слегка царапнула его бухгалтерски точная, строгая, педантичная расчетливость. При все этом Башкиров был предельно четок, корректен в словах и делах. На Байконуре и на Памире, на орбите, куда запускал других, и в Гималаях. Смерть Башкирова в горах была его единственной ошибкой. Но я не про смерть, а про жизнь. На его счету было семь гималайских “восьмерок”. Да он практически в одиночку удерживал лидерство в стране, был № 1 в рейтинге сильнейших. Башкиров как- то сказал мне: - В Европе и США прекрасно знают истинную цену нашим альпинистам, но помалкивают, своих превозносят. Однако же, когда весной 1996 года Анатолий Букреев спас нескольких американцев на Эвересте, об этом протрубила вся мировая печать. Мол, храбры русские, собой готовы пожертвовать ради спасения других. А вот непальцы любят наших в открытую, искренне. Говорят - у них, то есть у наших, добрая аура. Непальцы - народ скромный, живут бедно, половина страны ходит по горам в китайских кедах. А мы - народ широкий: садимся обедать - пожалуйте к нам. Добавлю к словам Башкирова. Альпинизм - это спорт правды. Как и все его друзья- восходители, Владимир всегда был джентльменом. Здесь судейства нет, и финишных ленточек на вершине не ставят. В горах своя этика. Есть такая легенда. Когда Александр Македонский завоевал Сицилию, где жил Пифагор, он пришел к великому геометру, стал рассматривать его чертежи. И попросил: нельзя ли объяснить эти чертежи попроще? - В геометрии нет царских дорог, - гордо ответил ученый. Так и в горах. Альпинизм - истинно демократичный вид спорта. На горной тропе сегодня, как и пятьсот лет назад, можно встретить студента и академика, новичка и “снежного барса”, шагающих рядом монаха и Его Высокопреосвященство. В горы ходили многие великие люди. Франческо Петрарка и Иоганн Вольфганг Гете, папа Пий П, Александр Суворов, Петр 1, Пьер де Кубертен, Марк Твен, наши академики Александр Александров, Рэм Хохлов, Александр Балдин, физик Макс Планк, Василий Кандинский, короли Бельгии Леопольд Ш и Альберт 1. Вот и мой герой. Замечательный специалист космонавтики Владимир Башкиров честно прошел свой путь ножками - как все. И где? В Гималаях, то есть в горах запредельного риска, в тяжелой потной работе. Как у всякого бывалого альпиниста, у него было словно два лица. Одно - круглое, пожалуй, даже простецкое. Это, конечно, на равнине, в Москве, в суете нашей жизненной круговерти. И другое, думаю - подлинное. Лицо, как бы стесанное высотой, скулы обуглены ветром - усталое лицо альпиниста, победителя. Он знал: к вершинам гималайских восьмитысячников добирается только каждый седьмой из стартовавших. Но он- то всегда был тем седьмым, который добирался. Всегда - до того окаянного, последнего дня в мае 1997 года. Ранней весной он улетел в Непал готовить очередную экспедицию. На этот раз предстояло одолеть подъем на последний непройденный гигант Гималаев - пик Лхотзе-миддл высотой 8430 метров. Эта вершина все еще ждет своего Колумба. Представим себе гигантскую трехзубую пилу. Три зубца - три вершины, первая - Лхотзе-главная, она справа, вторая - эта самая “миддл”, посредине, и третья - Лхотзе- шар, с краю. Соединены они мощным гребнем на высотах от 8000 до 8501 метра. Вот и получается: чтобы добраться до средней вершины, то есть непокоренной - “миддл”, надо сначала одолеть подъем на Лхотзе-главную, потом спуститься на гребень и снова подняться, уже к новой цели. Но и этого мало. Надо еще и вернуться обратно - тем же путем. Короче, это пять суток работы на высотах стратосферных и без кислорода. Да чтобы еще была приличная погода. А пределом возможностей человека в таких условиях считаются трое суток. Это для спортсмена в идеальной форме, с прочной акклиматизацией. А если заболеет? Может, они все- таки чокнутые, эти гималайские самоубийцы? Но разве можно измерять таких людей нашими обычными и скучными мерками? За месяц до прилета основной команды Владимир Башкиров успел многое сделать. Договорился с непальскими фирмами, с вертолетчиками, разведал часть маршрута будущего штурма. В начале апреля в Непал прибыл основной состав - москвичи Владимир Коротеев и Николай Черный, Сергей Богомолов из Саратова, Валерий Бабанов из Омска, Валерий Першин из Екатеринбурга - все классные высотники с гималайским опытом. Им удалось выполнить первую часть плана - совершить подъем на Лхотзе- главную. Потом был спуск. В тот сезон судьба криво ухмыльнулась Башкирову. За полгода до главного события, траверса Лхотзе, к нему обратились за помощью альпинисты Индонезии. Они шли на Эверест, и лучшего проводника, чем он, не искали. Володя блестяще справился с делом: команда успешно преодолела подъем. Весной 1997 года флаг Индонезии был поднят над Эверестом. Все благополучно спустились вниз. И начали петь медные трубы славы. Поздравления, приемы, орден господину Башкирову, приглашение быть гостем президента Индонезии. Из Джакарты в Катманду прибыл целый самолет высоких армейских чинов, ведь на Эверест поднималась экспедиция национальных Вооруженных Сил! От поездки в Джакарту Башкиров отказался: его ждали товарищи на Горе. Но за неделю, проведенную с генералами из Индонезии, он потерял акклиматизацию. Что ему там, на спуске, примерещилось, в его последние секунды? Зеленые искры лунного света на леднике? Голос погибшего Джорджа Мэллори позвал его? Остановилось сердце. Кислород уже не помог. Тело его завернули в спальник, оставили на время на скальной полке. На тот момент сил для спуска бездыханного Башкирова у его команды не было. Человек космической науки, он шел к высоте земной дорогой. Не дошел. Пусть скалы будут ему пухом!
Феликс СВЕШНИКОВ
+++
ГИМАЛАЙСКАЯ САГА РОССИИ
"Победа любой ценой - это вовсе не мой девиз", - говорил сильнейший альпинист страны Владимир Башкиров.
ВИЗИТНАЯ карточка: Владимир Башкиров, родился в 1952 г , окончил МФТИ, болел за "Спартак". Инженер-программист, альпинист-высотник, поднялся на семь восьмитысячников в Гималаях. Женат, двое детей, погиб в мае 1997 г во время экспедиции на гималайский пик Лхотзе.
Начало сезона было для Владимира успешным: вместе с индонезийцами он второй раз в жизни поднялся на Эверест. Потом он провел подробную разведку "своего" маршрута задуманного траверса восхождение на пик Лхотзе. Благо со склонов Эвереста этот маршрут хорошо просматривался. Башкиров напряженно работал в горах почти два месяца - с марта по май. Вот тут-то, видимо, и сказалась перегрузка этих горячих весенних месяцев. Совсем недалеко от вершины Лхотзе, уже на спуске после успешного восхождения, Володе стало худо: сердце.. Кислорода с собой не было, срочно запросили снизу, из базового лагеря, кислородные баллоны. На высоту 8000 м люди принесли снизу кислород. Пять часов Башкиров дышал живительным газом, все надеялись - оклемается. Увы, кислород не помог Тело русского альпиниста Владимира Башкирова осталось лежать там, у престола Лхотзе. Восхождение в Гималаях ныне - это системный, точно просчитанный горный проект, выполняемый с учетом новейших достижений спортивной науки, авиационно-космической медицины, электроники, космической связи, не говоря уж о снаряжении, питании, медикаментах. И все же, пожалуй, главное новшество - применительно к России, - это новый психологический климат высотного альпинизма. Лет 15 назад, когда в Гималаи отправлялась первая отечественная экспедиция на Эверест, - все было внове, ехали в Непал с опаской, опыта не было, а психологический барьер был высоким. То была экспедиция на государственном уровне, с докладом самому генсеку! А теперь каждой весной и осенью из России отправляются в Гималаи по две-три экспедиции. Едут наши парни из Красноярска, Иркутска, Таганрога, Тольятти, Саратова, Северной Осетии, Камчатки, Ростова-на-Дону. Башкиров незадолго до своей последней экспедиции в Гималаи рассказывал мне: "Как играющий тренер, я иду с командой наверх, несу тот же груз, что и другие, плюс видеокамеру. Для съемок часто захожу вперед, оттуда виднее, легче управлять самим процессом восхождения. Вижу глаза ребят, слышу их дыхание.. Вообще считаю, что руководить сложным высотным восхождением по радио невозможно. Грамотно руководить. Это все равно, что из космоса руководить ездой на велосипеде. Когда вижу, что человек перегрузился, близко подошел к опасной грани, поворачиваю его вниз, порой даже силой! Ничего, там внизу поймет, еще и благодарен будет, что ему жизнь спасли. Но такое - редкость, все же у меня за плечами уже семь "восьмерок", люди уважают мой опыт, прислушиваются". Самого Володю никто не остановил и не послал вниз силой. Да и кто бы мог знать, как близко он подошел к опасной грани? Башкиров был убежденный сторонник честной спортивной игры, джентльмен в спорте. Несмотря на то что очного судейства в альпинизме нет и никаких секундомеров и финишных ленточек на вершинах нет тоже, в горах своя этика. Абсолютная честность подразумевается изначально. Верят на слово, что ты был на вершине. Дурным тоном в горном спорте считается чрезмерное увлечение техникой, допингами, кислородом, искусственными точками опоры, применением вертолета в горах. Сегодня, в принципе, есть такая техническая возможность - издырявить всю гору шлямбурными крючьями, надеть после 6000 м кислородную маску, даже забросить гарпунной пушкой якорь на неприступную скальную стену и потом с помощью зажимов-жумаров подняться на стену почти как по эскалатору. Но это неспортивно! Единомышленники Башкирова и он сам предпочитают в горах чистую победу. Я спросил Башкирова тогда, весной 1997-го, до его поездки в Гималаи, кого он видит сегодня в числе сильнейшей тройки (пятерки) восходителей мира. Он задумался. "Лет восемь назад ответ был бы однозначным: N 1 - Рейнгольд Месснер. Сегодня картина сложнее: есть небольшая группа лидеров, которые в наши годы определенно опережают других по числу пройденных "восьмерок". Это наш Анатолий Букреев - родом с Урала, это швейцарец Эрхард Лоретан, это Карлос Корсолио из Мексики, поляк Кшиштоф Велицки. К великому сожалению, весной 1996 года погиб на Эвересте очень сильный альпинист Роб Хоул из Новой Зеландии". (Автор и многие эксперты из России полагают, что в эту группу лидеров мирового альпинизма конца ХХ века можно включить и самого Владимира Башкирова.). Около 10 лет он работал в космонавтике, в НПО "Энергия". Способный математик, выпускник Московского физтеха, Башкиров занимался разработкой программ для бортового компьютера космической станции "Мир". "Долго я совмещал горы и космос, - вспоминал Володя, - удавалось убедить руководство, отпускали меня в экспедиции. Случалось и так: я в отпуске, а в бортовом компьютере сбой. - Где Башкиров? - В горах. - Немедленно доставить сюда! - А если он на восхождении? - Посылайте вертолет, снимайте с маршрута! Надо срочно помочь космонавтам на борту". Мы давно знакомы были с Башкировым, много толковали с ним о тайнах высоты. Вот отрывки из одной нашей беседы. "Мы многого не знаем о тайнах человеческого организма. Верно, так бывает: гибнут люди вроде бы сильные, волевые. Несгибаемые - как раз и ломаются, а вот гибкие... Тут есть одна тонкость: надо уметь вовремя сменить программу. Вот ты идешь вверх, но уже на грани, - надо это понять и вовремя повернуть вниз. Сменить программу - это очень трудно. Вот и получается: побеждают люди осторожные, если хотите, даже трусоватые! Победа любой ценой - это вовсе не мой девиз. Я вершине даже полпальца не отдам, их у меня всего только двадцать! А вершин - вон сколько... Я считаю так: обморозиться, а тем более погибнуть - значит потерпеть поражение. Смерть в горах - всегда чья-то ошибка, если это не стихия. Это чей-то непрофессионализм. Можете так и написать, что, мол, Башкиров - трусоватый альпинист.. И у меня семь "восьмерок!" Он как в воду глядел, - и кто бы это знал тогда? Ну кто бы ему - сильнейшему и опытнейшему - мог приказать: смени программу, Володя! А сам он не смог этого сделать. Верно, захлестнула его стихия азарта: вот она, вершина, великая цель!. За все надо платить, в горах все мячи крученые. Почему-то некстати вспомнилась максима философа Николая Бердяева: "Мир есть страсть и страстная эмоция".
20.06.1997, Независимая газета
+++
Фрагмент:
Башкиров умер от остановки сердца на руках у Сергея. Богомолов волоком тащил своего друга вниз с вершины Лхоцзе. Бросить коллегу, как часто происходит на высоте 8000 метров, которая именуется зоной смерти, ему в голову не пришло. О событиях 26 мая 1997 года Богомолов вспоминает, не стесняясь в выражениях. - Тогда с природой творилось что-то неладное. Я убежден, что большое количество смертей в тот гималайский сезон - не случайность. Горы не хотели нас принимать. Гибли лучшие. Люди, имевшие за спиной солидный стаж восхождений, несколько восьмитысячников - Букреев, Башкиров, Плотников, Трощинин, Хабибулин. Работа на высоте шла очень тяжело. Постоянный ветер, снег. В базовом лагере они просидели больше 2 недель. Богомолов чувствовал себя неважно, но на вершину пошел. При спуске Сергей нашел Башкирова сидящим на камне, примерно на высоте 8.400 метров. - Я остановился, стал уговаривать Вовку встать и идти. Он меня слышал, но вместо движения, которое в той ситуации есть жизнь, сидел. Просил дать ему теплого чая. Но откуда у меня чай?! На вершине Лхоцзе его не дают... По рации связался со штурмовым лагерем, попросил о помощи. Понял, что Башкиров сам не дойдет. Да и сам был на пределе. Навстречу пошли двое - Валера Бабанов и Серега Тимофеев. А вот один парень, который быстрее других забежал на гору, отказался. - Вы его осуждаете? - Да. Нечего бегать на скорость, если у тебя нет сил, а главное, мужества, чтобы выйти на помощь из теплой палатки. - Выше 8 тысяч метров - зона смерти. Считается, что на этой высоте каждый отвечает только за себя, а говорить о взаимовыручке в условиях, несовместимых с жизнью человека, просто нельзя. А вы, выходит, так не думаете. - Есть негласный кодекс чести альпиниста. Его все люди, которые в горы ходят, знают. В СССР этот кодекс был превыше всего. Главная его заповедь - вершиной стоит пренебречь, если на кону жизнь человека. Я этого и придерживаюсь. Разговоры, споры начались с того, что японцы бросили в беде индийскую экспедицию. Шли вниз с Эвереста и прекрасно видели, что индийцы терпят бедствие, но бросили их. Те замерзли. Индия официально возмутилась. И пошло-поехало. Кто-то нашел себе с помощью японцев оправдание. Зона смерти, мол. - А что - не так? Не зона смерти? - Она самая. Но есть такая поговорка: сам погибай, но товарища выручай. Он пытался спасти Башкирова до последнего, рискуя замерзнуть на горе. Говорит, что понимал: смерть рядом. Но уйти не мог. В палатку его втащили полуживого. Сам Сергей говорит, что до смерти ему оставался час. Он, к счастью, успел. Башкиров остался в Гималаях навсегда.
+++
АНАТОЛИЙ БУКРЕЕВ
1997 год. Анатолий Букреев, Владимир Башкиров и Евгений Виноградский, работая гидами, помогли троим индонезийским восходителям подняться на вершину Эвереста. Потом была первая попытка русских альпинистов совершить траверс Лхоцзе - Лхоцзе Шар и взойти на Лхоцзе Среднюю - последний непокоренный восьмитысячник на планете и попытка Букреева и Моро пройти траверс Лхоцзе - Эверест. Погиб Володя Башкиров. Сразу после этого трагического события, спустившись в базовый лагерь на леднике Кхумбу, Анатолий Букреев дает интервью, объясняя причины гибели и анализируя обстоятельства этих двух экспедиций. Анатолий Букреев: С одной стороны, я понял, как много я знаю о высотном альпинизме, с другой стороны - как много еще не знаю... Трагедия с одним из лучших альпинистов России, с одним из самых сильных и опытных. - Не думаешь ли ты, что именно из-за того, что он опытный, Башкиров взвалил на себя такую ответственность, и не смог ее снять даже в таком тяжелом состоянии? Ведь он же сказал, что болен - перед выходом на штурм? Анатолий: Я могу ситуацию обрисовать. Мы вернулись после совместного восхождения на Эверест с индонезийцами, где мы были консультантами, тренерами и спасотрядом. Виноградский Евгений, Володя Башкиров и я - мы участвовали в таком крупном неординарном национальном индонезийском мероприятии, которое взяло из нас кучу энергии. Я не знаю как с Женей и Володей, может, им было попроще, но мне после прошлогодней трагедии, когда вывалили кучу критики на мои плечи, когда я сделал все возможное, чтобы спасти людей, - мне было очень тяжело. Вроде я был и в героях, и в то же время я совершил какие-то ошибки, по мнению многих. Тогда погибли лучшие гиды-альпинисты, лучшие и самые опытные. Тот же Роб Холл, который в пятый раз совершил восхождение, и погиб на спуске с клиентом - он был ответственен за других, более слабых. Более слабые тоже погибли. Шторм однозначно отрезал от жизни людей, не разбирая, кто там сильный, кто слабый. Он начался, люди потеряли возможность видимости на спуске, остались на высоте, что привело к летальному исходу. Во время прошлогодней трагедии я спас трех человек, но я не пользовался кислородом. Говорят - это моя вина. Но я был в такой форме, я взошел в прошлом году на три восьмитысячника, последний (Манаслу) за 2 месяца до Эвереста, у меня была такая громадная акклиматизация, форма, когда я чувствовал, что добавочный кислород мне был не нужен. В этом году ситуация после автокатастрофы, после того, что я не тренировался, перенес 2 операции - совершенно другая. Сталкиваешься с непредвиденными ситуациями. Вот в прошлом году - погибли лучшие, сильные альпинисты. Скотт Фишер - я его считаю лучшим высотником Америки. Роб Холл был экспертом по Эвересту, он возглавлял компанию Adventure Consultants, и это была фирма, известная во всем мире, он поднял много клиентов на вершину Эвереста, обеспечивая безопасность, И вот его два клиента погибли, погиб гид и он сам. Это во время шторма. Я в этой ситуации работал, делал, что мог, вытаскивал клиентов, принимая неординарные решения, которые расходились с решениями консервативных гидов. Я, допустим, делал все по-своему, по-другому, и это помогало мне выжить, и я спас других. Но вот эти мои неординарные решения никак не согласуются с опытом западных альпинистов. У нас возникло много разногласий с альпинистами, которые считаются монстрами (Тодд Бурлесон, Эд Вистурс, который в пятый раз уже на Эвересте - вот они стоят сейчас тут же в ВС) Они меня начали критиковать. В Штатах в огромных публикациях в журналах (Лайф. Клайминг и т.д. ) было много позитивного и много негативного по этому поводу. И поэтому в нынешней экспедиции на мне был очень большой груз ответственности. Экспедиция выжала из меня все, съела психологически. У Башкирова тоже, я думаю, эта экспедиция выжала неимоверное количество сил, потому что он провел всю подготовку, провел все это мероприятие. Я был консультантом. Я не афишировал свои физические проблемы, что имел 2 операции в Штатах, сидел там и организовывал всю экипировку и материальную и техническую подготовку экспедиции. Володя сидел в Непале и тренировал команду. Мы согласовывали наши действия. И успешное проведение мероприятия потребовало огромных затрат, потому что мы восходили на Эверест с индонезийцами, которые ни разу в жизни не видели снега, первый раз взялись за ледоруб в декабре, и узнали, что такое кошки и зажим. Но они были военные, индонезийский спецназ, им поставили задачу, и они пробовали с ней справиться. Поэтому это мероприятие отняло гораздо больше сил, чем мы предполагали, и у меня и у Володи Башкирова. И потом, у нас сложилась непредвиденная ситуация. Обычно мы приезжаем в экспедицию, проводим акклиматизацию, и совершаем свое спортивное восхождение, выкладываемся. Здесь же мы получили акклиматизацию и выложились с индонезийцами, и попробовали сохранить силы для своего самого главного мероприятия. Башкиров с командой собрался делать траверс Лхоцзе - Лхоцзе Шар. А я собрался со своим другом итальянцем Симоне Моро на траверс Лхоцзе - Эверест. Если бы мы его прошли, это имело бы огромное мировое значение, наравне с траверсом массива Лхоцзе. Когда мы спустились в Катманду, туда прибыли 17 индонезийских генералов, и мне пришлось объяснять им, почему взошли только три человека, а не как предполагалось. Это не профессионалы-альпинисты, а военные, и приходилось объяснять все на пальцах. Такие были странные вопросы, что можно было падать и смеяться. Мы потратили 12 дней, чтобы объяснить представителям индонезийского правительства, что мы делали, чтобы результаты нашей экспедиции были правильно поняты. Мы думали, этот отдых принесет положительный момент, и будет больше шансов на успех в следующем мероприятии. Получилось наоборот. Спустившись вниз, в Катманду, после тяжелой, громадной работы, мы резко сбросили высоту и оказались в бездействии 12 дней. Это все равно, что на полном скаку остановить лошадь. Или машина у тебя мчится со скоростью 130 км в час, и резко затормозить - что с машиной будет? То же самое и с нашими организмами случилось, я думаю так. Все было очень похоже, и у меня, и у Володи. Во время траверса я после одной третьей проделанной работы от той, что требовалось проделать, был недалек от того, чтобы навсегда остаться в горах. У Володи было то же самое. Мы на первом этапе поддерживали связь и взаимодействовали с русской экспедицией. Мы надеялись переночевать в 4 лагере, но получилось так, что шанса у нас не было, и мы стартанули сразу из 3 лагеря. И вот уже в 4 лагере я видел, что у русской команды начались какие-то проблемы, которые должны были быть разрешены до начала траверса, и это опять же легло грузом на плечи руководителя, самого сильного и опытного альпиниста. В 4 утра мы подошли к 4 лагерю, когда русская команда уже выходила, а мы решили отдохнуть пару часов, так как на маршруте будет много народу, а нам очень пригодился бы отдых после непрерывной четырехчасовой работы. Мы остановились с Симоне, и я заметил что-то необычное со здоровьем, и после этого отдыха я был не в той форме, которую ожидал. Я это связал с тем, что обычно мы проделывали подготовку перед штурмом по-другому. Сейчас наше тело было к этому не готово - мы сломали нормальный график подготовки, которому следовали я 20 лет, Володя свои 25 лет. - Башкиров взял на себя такую задачу - он же не мог сказать ребятам - вот вы идите, а я не пойду, потому что заболел. Он взялся за этот траверс, 4 года его готовил - он не мог не пойти... Анатолий: Взять, к примеру, Канченджангу. (имеется в виду траверс Канченджанги - вторая советская гималайская экспедиция - прим ред.) Чтобы идти на сложный маршрут, лучшие альпинисты тренировались, не работали 2 года, отбирались, чтобы из каждого региона лучшие попали в эту двадцатку, и на траверс работали эти 20 человек. Шла мощная двухгодичная подготовка, шел отбор лучших из советской школы альпинизма, которая в высотном классе одна из самых сильных в мире. И потом мы шли этот траверс. Какой настрой был... Какая у меня подготовка была... Какая подготовка была у команды... И теперь я сравниваю траверс Канченджанги с траверсом Лхоцзе - Лхоцзе Шар. Это идентичные задачи. Трудно сказать, что сложнее: Канченджанга повыше и подлинее, здесь технически сложнее. Там все было продумано, технически обезопасено, а здесь далеко не все так технически подготовлено. Я не говорю ничего плохого о ребятах - не знаю просто. Я знаю хорошо, чего я стоил 6-7 лет назад, чего я стою сейчас. Я могу оценить, допустим, подготовку того же Коротеева, или Богомолова. Молодежь - ну какие условия они теперь имеют - и какие имели мы, допустим в национальной сборной... Когда мы жили в Эшера, тренировались 3 раза в сутки, питались на 20 рублей в день, что на нынешние деньги даже не знаю сколько тысяч будет... Я не ориентируюсь в деньгах... Но это были очень большие деньги... - Обычно перед восхождением спускаются вниз отдохнуть? Анатолий: Да, спускаются вниз. Иногда ты спускаешься вниз после проведенной тяжелой работы на высоте и попадаешь на подъем, но после подъема всегда следует спад. Если же ты попал на время спада (а у нас наше самочувствие идет по синусоиде), то дальше ты попадаешь на такой спад, что твое самочувствие и защитные силы в организме в два раза ниже, чем обычно. И вот мы попали как раз на спад. У любого человека есть определенные проблемы со здоровьем. У меня обострился мой бронхит, заложило носоглотку, я чувствовал себя в болезненном состоянии. Проблемы с горлом обострились в считанные часы. Вышел я из 3 лагеря с высоты 7200, чувствуя себя великолепно, подошел к 4 лагерю - Володя Башкиров как раз выходил. Я спросил у него, как дела. Я что-то плоховато себя чувствую, - ответил он. Я, - говорю, - тоже не в порядке. Отдохну, посмотрю, как буду себя чувствовать. Буду работать по самочувствию, но что-то я не в том состоянии, в котором хотелось бы находиться. То же самое прозвучало и от него. Так мы перекинулись этими словами. Два часа мы отдыхали. Симоне на 10 лет меня моложе, он сильный альпинист, но не очень опытный, и я нес на траверс весь рюкзак. Я подумал, что может быть, проблемы из-за веса рюкзака, что я много несу. На 8300-8400 мы уже догнали русскую команду, обошли, и я оставил рюкзак, чтобы потом идти на траверс. - Вы первые поднялись на Лхоцзе Главную? Анатолий: Перед нами только Бабанов поднялся. И еще кто-то. Глеб Соколов. Я все время говорил Симоне - не торопись, у нас еще 2-3 дня тяжелой работы на огромных высотах. Рюкзак оставил - легче не стало. Ну, уже впереди Коротеев, впереди Башкиров. Башкиров, я вижу, снимает фильм - все нормально. Башкиров - он всегда в себе, никогда не афиширует свою слабость, по нему никогда не скажешь, как он - Башкиров есть Башкиров. Перекинулись с ним словами. Я говорю: "Что-то я уплываю из реального мира, плохо мне, то ли акклиматизацию потерял, то ли болезнь". В комплексе все получилось. Сломан был правильный график подготовки и обострились хронические болезни. О помощи просить - да у них своих проблем хватает. Но на всякий случай предупредил, что могу остаться тут на спуске. Если увидят, что лежу где-то в снегу, чтоб не удивлялись... А Володя мне говорит: "Слушай, а у меня ночью была температура, и я плохо себя чувствовал". Я спросил: "Как ты сейчас?" "Нормально", - говорит он, - "только очень большая слабость". Нам говорит - проходите, я все равно буду ждать последних, там Першин наверное последним будет, я буду ждать Валеру, а вы проходите. Мы прошли на подъем, я взошел на автопилоте на вершину, снялись там, и я уже чувствую - я в таком состоянии - чехол от камеры роняю. "Симоне,- говорю- спускаемся вниз, до рюкзака, я чувствую себя плохо, там будем решать, что делать". Единственное, что может помочь в такой ситуации - это быстрый сброс высоты. Если остаешься на высоте, состояние усугубляется стремительно. На спуске остановился рядом с Володей, говорю ему: "Не знаю, спущусь, или не спущусь". Ну а у них свои проблемы. Я конечно, когда увидел, что Богомолов поднимается... А Башкиров настроен был так, чтобы ждать всех. Богомолов поздно уже поднимался. В принципе, нельзя было поздно так подниматься... - Когда вы спускались, какое состояние было у Башкирова, ему стало хуже? Анатолий: Я не обратил внимания, поскольку сам был плох. Симоне вот мне говорил, что глаза у Володи резко изменились. - Башкиров был без очков в тот момент? Анатолий: Он периодически очки снимал и работал с камерой. Насчет своего состояния он промолчал. Он сказал, что будет ждать последнего и ему надо поснимать заодно. Видно было, что ему нехорошо, но слабый человек, когда ему плохо - он не может подниматься, не может работать. Сильный человек на уровне слабого может работать. Поэтому риск погибнуть у сильного человека на высоте гораздо выше, чем у слабого. Потому что у слабого барьер срабатывает, и он не идет дальше, а сильный перебарывает себя... Кроме того, мы с Симоне работали двойкой и могли быстро спускаться. А Башкиров вынужден был задержаться. С одной стороны, это оправдание для себя - остановиться. С другой стороны, он задержался на высоте, и это усугубило его состояние. А это вроде как и легче. Когда человек замерзает, ему кажется, что ему тепло и хорошо, он просто уходит из реального мира. То же самое и на высоте - реально уплываешь и перестаешь оценивать ситуацию. - Было 12 часов, когда Башкиров последний раз вышел на связь. Ему надо было начать спускаться, возможно, нужна была помощь, но он сказал, чтобы ребята продолжали работать на маршруте, провешивали веревки. Ему самому еще было не меньше 5 часов до вершины. Что это значит? Больше он на связь не выходил. Не оценивал себя? Анатолий: Во-первых, не оценивал. Во-вторых, он был ответственен за группу. Он должен был оценивать группу. Допустим, я провожу мероприятие, я совершаю восхождение вместе с командой. Я выпадаю, но идея-то остается, группа должна продолжать работать. - Почему он не признался, что ему плохо, и не попросил помощи команды? Анатолий: Ну, мы говорим о 12 часах, а совсем плохо ему стало, может быть в 5-6 или в 8 часов. - Когда вы с ним разговаривали? Анатолий: В 4 утра в лагере, в 13-00 перед вершиной и где-то в 14-14.15 на спуске. Мы с Башкировым совершили восхождение на Эверест, одинаково выложились, одинаково провели всю подготовку, одинаково отдохнули внизу и одинаково заболели. Я думаю, что это не случайно. Мое состояние тоже изменилось в считанные часы. Я шел на этот траверс как на супериспытание, я верил в этот успех, я был готов к нему. Через 4 часа, подойдя к палаткам на 7900, я засомневался в успехе мероприятия. Еще через 2 часа я почувствовал себя плохо, еще через 2 часа я уплывал из реального мира. То же и с Башкировым. Симоне более наблюдательный, он говорит, что когда мы в 13-00 разговаривали с Володей, он улыбался и был в порядке, а через час его состояние резко изменилось. - По поводу спасательных работ - был ли такой случай на восьмитысячнике, чтоб ребята сходили на гору, потом спустились до палаток, потом снова фактически прошли полпути наверх для спасаловки, причем ночью? Вот у тебя на Эвересте - ты поднимался второй раз... Анатолий: Я три дня работал в шторм без видимости. Когда все опытные шерпы отказались работать и даже из палатки выходить. И вообще я знаю, что такое высота и спасы после восхождения. Мне пришлось это делать после Эвереста. Удалось спасти людей, когда я работал без кислорода и совершил восхождение на Эверест. После этого трудно объяснить - люди не представляют, что я смог сделать. Просто это нереально - по самочувствию, по затратам. Мне пришлось в прошлом году эти три дня быть на грани... Уходишь в зону риска, можешь спасти, а можешь остаться... Поэтому на такое решиться... Ну, иностранцы, они просто не понимали, когда нашли тело Башкирова за 100 метров от палатки, на веревке - они не понимают, что ребята отработали и все, что смогли - сделали... А когда уже человек умер, и ему ничем не поможешь, они спустились к палатке и начали бороться уже за свою жизнь. - Потом же к нему опять поднимались? Анатолий: Да, потом уже просто отдать долг почтения, чтобы завернуть тело, чтобы не без внимания оставить. То, что могли сделать - сделали.
(Кстати, интуиция нашёптывает, что Букреев в отдельных местах частенько подбрехивает, как Троцкий. - прим. Инв.)
Бонус: документальный фильм "Русский восьмитысячник"
Данный сайт создан исключительно для ознакомления, без целей извлечения выгод имущественного характера. Все материалы, размещённые на нём, являются собственностью их изготовителей (правообладателей) и охраняются законом.
При публикации на сайте/форуме материалов с других ресурсов ссылка на источник обязательна. Размещение материалов, содержащих прямой запрет на публикацию где-либо, кроме ресурса правообладателя, недопустимо.
Права на персонажей телесериала «Звездные врата: Атлантида», фото-, видео- и аудиоматериалы, полученные в процессе его создания, принадлежат MGM. Запрещается их копирование и коммерческое использование, а также коммерческое использование любой информации, опубликованной на сайте/форуме «Корабль-улей рейфоманов. Дубль 2». При публикации материалов данного сайта на других ресурсах обязательна ссылка на его адрес: www.cradleofwraiths.ucoz.ru.
Администрация сайта предупреждает, что некоторые страницы форума содержат материалы, не рекомендуемые для просмотра лицам моложе 18 лет. Каждая публикация такого материала содержит предупреждение о его характере. Администрация не несёт ответственности за преднамеренное нарушение лицами, не достигшими совершеннолетия, запрета на просмотр материалов с рейтингом 18+.
