|
Разрубленный щит
| |
| Elenna | Дата: Четверг, 20.11.2014, 11:24 | Сообщение # 1 |
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Название: Разрубленный щит
Автор: Elenna
Рейтинг: РG
Жанр: AU, драма action
Размер: повесть
Аннотация: Средиземье (очень опосредованно)+"Агент 007"
Глава 1. Свадьба
Звенит осень на Костромской земле. Потрудилась земля, как женщина в родах, излила силу свою в спелых колосьях и созревших плодах – припади к этой мощи, пей её, как поцелуй с женских губ, как солнечный свет! Не летнее то солнце, что сжигает ярким костром – тайным огнём вызревшей страсти горит октябрьское солнце, протягивая свои лучи к земле с печальной радостью прожитых лет, рассыпается тысячами искр в золоте куполов… и венчается небесное золото с кровью земной, с колокольной медью.
Звонят в селе колокола, разливается медь калиновой горечью. Быть нынче празднику! Как стрела, летит свадебный поезд из Сосновки, и колокольчики сливаются со свадебным звоном, и сама осень рассыпала золото под копыта троек. Да и как не почтить! Сестра Елена Нуменорская венчается с оборотнем Мануйло. Четыре года правила она Возрождённым Нуменором – ныне же новые Владыки на пороге храма отдадут её северному оборотню. Печален Тар-Феанор Неукротимый – четыре года хранил он Тар-Эленну, дорог с ней исходили – немеряно, а теперь вот ему – Престол Элессаров, а деву нуменорскую – чужому человеку. Смеётся радостно юная Тар-Телконтари – да и как не радоваться ей за Наставницу! И как не увидеть в чужом счастье предвестье счастья своего: придёт время – и она вот так же поедет венчаться с верным братом Дмитрием… и будет так же хороша, как сестра Елена сегодня – отрешённая, отделённая от всех своею белой фатой… Никто не смеет заговорить с ней – она сейчас там, где сходятся все пути. Но даже оттуда под силу ей разглядеть две зелёные звезды – глаза своего наречённого, и расслышать безмолвную речь его сердца…
…Летит свадебный поезд! А в Сосновке черноволосая женщина в белом брючном костюме хлопочет у стола вместе с Юлией, Маргаритой и Ольгой.
– Вроде бы, всё?
– Говорите, что ещё синтезировать, пока я здесь!
– Апельсинов можно?
– Лучше бананов!
– Ладно, ладно, будут вам и апельсины, и бананы
– Что же ты, Мэри, разве с нами не останешься?
– Вряд ли это понравится Мануйло. Вы же знаете, как он ко мне относится.
– Ума не приложу – чем ты ему не угодила?
– Это уж его дело. Посмотрите лучше, не надо ли ещё чего-нибудь?
– Да вроде всё есть…
– Спирту синтезируй, спирту – Владыка доволен будет!
– Ты что – совсем? Нашего Владыку и так кодировать пора… и вообще – слезь с подоконника!
Николка переместился с подоконника на лавку:
– А ты что это раскомандовалась, милая? Я думал, времена матриархата в Нуменоре закончились вместе с правлением Тар-Эленны.
– Погоди, сестра Ксения тебе такой матриархат устроит, что Тар-Эленне и не снилось.
– А Александр на что?
– Кстати, где же сами Владыки?
– Известно, где – у сестры Елены посажёнными.
– Я не знала, что её родители умерли…
– Уж лучше бы умерли! – в сердцах бросила Маргарита.
Ольга чуть не уронила тарелку:
– Что ты такое говоришь, сестрица!
– Так что же всё-таки случилось? – перебила Мэри
– Да то и случилось, что открылась она им…
– Она не виделась со своими родственниками с тех пор, как они уехали из Костромы, а она там осталась, – уточнила сестра Юлия. – Как раз перед этим она стала Нуменорской Владычицей и не хотела, чтоб родители успели это заметить.
– И что же, все четыре года она не общалась с ними?
– Только по письмам…
– … в которых, конечно, не упоминала о Братстве…
– Да… и не ездила к ним. Она не знала, что будет делать, если они вдруг надумают приехать – ведь родители всегда видят, если с дочерью что-то не так… ну, то есть…
– Ты хочешь сказать, они бы заметили, что она изменилась?
– Конечно! Это даже у нас в училище замечали… К счастью, родители так и не приехали к ней. Но перед свадьбой она сама поехала к ним – надо же было хоть с будущим зятем их познакомить! Ну, и рассказала всё…
– Не всё, – уточнила Ольга. – О временных экспедициях она не упоминала.
– Хватило и того, что она рассказала о Братстве.
– А родичи что?
– Что родичи… чего ждать от старых материалистов! Только потому и не прокляли, что в проклятья не верят!
– Я её предупреждала, что ничего хорошего из этого не выйдет, – заметила Юлия.
– Главное, кричали-то о том, о чём понятия не имеют! – не могла успокоиться Маргарита. – «Секта, секта…». Поглядели бы хоть на одного живого сектанта!
– Бог им судья, – заключила Ольга. – И вообще, что это мы о грустном в такой день…
– Между прочим, – усмехнулась Мэри. – Если следовать всему, что вы так чтите, то вам как раз положено «о грустном»! Елена хоть голосила?
– Ещё как!
– Мы её, правда, отговаривали – вдруг на свадебный плач тоже реакция будет – но ничего, обошлось…
– Да и Галина Афанасьевна была рядом, в случае чего – откачала бы.
– Так значит, всё у вас было, как положено?
– Конечно! И Мануйло выкуп за неё дал.
– Чем выкупал-то?
– Известно, чем – мехами!
– Вот это выкуп! Прямо царский…
– Точно! Надо будет Денису сказать, чтоб к нему за помощью обратился, когда Мэриэнн брать будет, а то Владычица сэру Майлзу царский выкуп пообещала.
– Не Сильмарилл, надеюсь?
– Да нет, она не уточняла… а у самого мистера Мессерви вряд ли хватит фантазии такое потребовать.
– Голову Бен Ладена он потребует! – вставил Николка.
– Да-а, и придётся нашему Дениске топать…
– Теперь уже не нашему, – с порога заметил только что вошедший брат Фёдор.
– Так он уже уехал в Монсальват?
– Ещё в сентябре.
– Оруженосцем-то к кому определили?
– К сэру Рихарду.
– Всё равно не знаю… немец, что ли?
– Да, из Мюнхена.
– Уж не могли русского найти!
– Не могли. У них не положено, чтоб человека наставлял соотечественник – вроде как для единства Ордена.
– Ты хоть виделся сегодня с племянником-то?
– Нет, он и не заезжал в Сосновку.
– А где же он?
– Как в Кострому приехал – так сразу к Леониду.
– А к нему-то зачем?
– В Москву вместе с ним полетел – англичан встречать.
– Ну, ясно, с наречённой увидеться не терпится!
– Действительно, зачем парню дядя, когда невеста есть?
– А вот, кажется, и они.
Слова Николая заставили всех броситься к окну. Во дворе действительно приземлилась «леталка», и из неё вышел Леонид, а вслед за ним – четверо гостей, в которых нетрудно было признать выходцев из «цивилизованной Европы».
– С приездом, Британия! – крикнул Николка, высунувшись из окна.
– Привет, Ник! – отозвался один из иностранцев. – А твой дракончик уже отлетался?
– Соскучился, что ли? Сейчас вызову!
– Приготовь лучше диван – видишь, Манипенни приехала!
– Джеймс, прекрати! – отозвалась упомянутая особа. – А то будет тебе то же, что Нику тогда!
– И от меня! – добавила её подруга.
– Лил, а ты-то откуда знаешь? – удивился Джеймс.
– Оттуда же, откуда Вы, мистер Бонд! – хитро улыбнулась секретарша. – Так что мы тебе вдвоём такое устроим, если что!..
– Держись, Мордредович! – смеялся Николка. – Зацелуют они тебя до смерти!
– Только об этом и мечтаю!
Старушка, проходившая через двор, бросила на Бонда недовольный взгляд:
– Опять сараи жечь приехал!
– Не беспокойтесь, мадам, я лично прослежу, чтобы он ничего не натворил, – ответил ей М., до сих пор молча стоявший возле «леталки». Затем он открыл дверцу и позвал. – Мэриэнн! Выйди, наконец, из машины! Это уже становится неприличным!
– Да, дядя Майлз! – отозвался из «леталки» нежный девичий голосок, и почти сразу же оттуда появилось очаровательное златокудрое создание лет тринадцати от роду. Молодую леди сопровождал белокурый юноша – явно не старше своей дамы. От большинства сверстников его отличала подчёркнутая строгость одежды, старинный кинжал на поясе да ещё вышитое на воротнике рубашки изображение белого голубя.
Маргарита провела гостей в дом. Фёдор сразу усадил племянника на лавку рядом с собой:
– Успеешь ещё со своей Марьяной наговориться, когда женишься!
– Ну, так, в общем… это… в смысле, да!
– Вижу, говорить тебя и в Монсальвате не научили… а с остальным как?
– А… в общем, это… нормально!
– Титурель может не беспокоиться за свои государственные тайны – этого парня пытать бесполезно! – заметил Джеймс. – А где Алекс?
– С молодыми в храм уехал. Скоро вы с ним увидитесь.
– И напьётесь! – отозвался Николка.
* * *
Свадебный пир длился уже не первый час, и «предсказание» брата Николая имело все шансы сбыться: мистер Бонд оставил далеко позади первых пьяниц деревни – и, по-видимому, был совершенно счастлив. Возможно, многие из присутствующих были бы не менее счастливы, если бы выпитый спирт лишил его дара речи или хотя бы способности к иностранным языкам, но споить опытного секретного агента оказалось не так-то просто:
– Мадам, я бы хотел, чтобы Вы… чтобы Вы поняли меня правильно… я – не то, что Вы думаете!
Бабка Дарья, к коей была обращена эта речь, уже десять раз пожалела, что утром имела неосторожность вспомнить о злосчастном сарае – но избавиться от охваченного раскаянием мистера Бонда уже не представлялось возможным:
– Молчал бы уж лучше! Язык-то заплетается!
– Вы должны мне верить! Я – не то, что Вы думаете!
– Не думаю я про тебя ничего! Успокойся ты, ради Бога!
– Я не имел намерения жечь Ваш сарай!
– Да отвяжись, алкоголик ты английский! Пить-то не умеете там, у себя на Западе, а всё норовите вслед за нашими!
Бонд не прекращал атаки:
– Вы мне не верите… я готов доказать искренность моих намерений! Я… хотите, я на Вас женюсь?
Сие неожиданное заявление было встречено громовым хохотом, а Дарья просто оторопела:
– Что… да ты… да постыдился бы хоть со старшими-то!
– Джеймс, перестань, – вмешалась подоспевшая мисс Манипенни. – Мы, между прочим, за границей.
– Отстань, Пенни! Не мешай… а то я и на тебе женюсь…
– Как же, дождёшься от тебя! Пойдём отсюда, Лил, что с ним разговаривать!
– Пенни, ты что, обиделась? – на пьяной физиономии англичанина отразилось столь искреннее недоумение, что многим невольно стало его жаль.
– Эй, девчата! – крикнул вслед девушкам дед Матвей. – Вы этого мужика откуда привезли – не с Востока, часом?
– Почему с Востока? – удивилась Лоэлия, а Манипенни, ошеломлённая столь странным предположением, даже забыла обиду.
– Да уж больно он на мусульманина похож! Того гляди – гарем себе заведёт.
– И заведу! – Бонд ударил кружкой по столу. – Или Вы думаете, сэр, что у меня не хватит на это сил?
– Мордредович, ну куда же ты запропастился! – Нуменорский Владыка возник словно из-под земли. – Тут кроме тебя и выпить-то толком не с кем.
– Мистер Тар-Феанор, хватит его спаивать, – взмолилась Лоэлия. – Неужели Вы не видите, что он уже пьян до неприличия.
– Неправда! Я ещё держусь на ногах!
– Язык у тебя не держится!
– Лил, я же тебя им не трогаю – так что отвяжись от моего языка!
– Верно, сынок! Нечего баб слушать!
– Пей, пока наливают!
– У вас в Англии тебе столько не нальют!
В этот хор одобрительных возгласов естественно влился патетический монолог брата Александра:
– Я спаиваю?! Кого я спаиваю?! Да мы с ним ещё и одной бутылки на двоих не уговорили!
Секретарши были на голову разбиты. Джеймс с видом победителя поднялся с лавки:
– Пошли, Алекс, напьёмся как следует!
– Подожди немного. Надо сперва официальную часть завершить – подарки там, поздравления. Потом – молодых сам знаешь, куда, а уж мы с тобой…
* * *
Брат Виктор вещал, стоя посреди двора. Он был счастлив в эту минуту – счастлив возможности продемонстрировать своё богатство – ведь это было единственное, что выделяло его среди дунаданов. Нет, он не кичился богатством – нездешняя мудрость и четыре года Нуменорского служения отучат от этого кого угодно, но чего он не упускал никогда – так это удобного случая блеснуть благотворительностью или дорогим подарком. И сейчас был именно такой случай. Не все взгляды, устремлённые на него, отличались доброжелательностью (деревенские жители недолюбливали Виктора, как и всех людей его круга), но это не смущало бизнесмена:
– …и теперь наша сестра Елена тоже пыталась меня убедить, что не нужно ничего, кроме помощи её будущему оркестру. Разумеется, тут мои обещания остаются в силе, но надо же радоваться и чему-то ещё, кроме работы! Так вот, помнится, во время Ирландского дела она сожалела, что ей некогда взглянуть на красоты той земли. Вот я и подумал – почему бы тебе, сестрица, не заняться этим теперь вместе со своим супругом?
– Теперь-то у них точно не будет времени! – с многозначительной улыбкой крикнул Николка, но Виктор предпочёл не заметить:
– Итак, мой подарок – тур по Ирландии для наших молодожёнов. Лучшие отели, на редкость профессиональный гид – и так далее, и так далее!
– Ну, ты даёшь, брат Виктор!
– Свадебное путешествие – это то, что им нужно!
Мануйло только вежливо кивнул в ответ: может, ему и не по душе было надолго покидать родные места – но ради своей милой Елены он стерпел бы ещё не то. Елена улыбнулась: может, повезёт – и удастся пообщаться с этой чудесной землёй без участия гида? Вряд ли он сумеет рассказать о главном… Но эта мысль недолго занимала её: это всё потом, а сейчас она готовила свою душу к делу несравненно более важному.
Тем временем, все смолкли: вперёд выступил брат Александр.
– Ну, что сказать? Мне, конечно, до брата Виктора далеко…
Среди собравшихся послышался смех: здесь были свои понятия о том, кому до кого и в чём далеко.
– …но я знал об их с Еленой планах относительно оркестра – и готовил приложение к этому подарку. Как вы уже слышали, брат Виктор помощь оркестру подарком не считает, но, поскольку оркестр всё-таки будет – то и мой подарочек пригодится. Короче, сестра моя, я собрал тебе личную «леталку». Не могу сказать, чтоб она в чём-то опережала те «леталки», которые ты знала до сих пор, но раз ты собираешься работать в Москве, а жить на Пинеге – думаю, тебе не помешает. Принимайте!
Мануйло был спокоен, как всегда – но было яснее ясного, что он вполне разделяет восторг гостей: он ведь уже почти смирился с тем, что жену будет видеть в лучшем случае раз в месяц! Машина же, которая позволит ей возвращаться домой каждый вечер, была для обоих приятной неожиданностью.
– Внимание, прошу тишины! – Галина Афанасьевна, «неофициально» взявшая на себя на этой свадьбе роль тамады, вывела на середину мисс Манипенни. – Наши заморские гости уже поздравили молодых от своего имени, но сейчас будет зачитано ещё одно поздравление – от того, кто не смог прибыть на свадьбу, но я уверена, что мысленно он с нами! Итак, кто же это?
Англичанка развернула шикарную открытку и принялась читать:
– Мисс Тар-Эленне и мистеру Волкову от Энтони Томпсона, премьер-министра Великобритании…
Дальнейшая её речь потонула в целом шквале восторженных возгласов:
– Вот это да!
– Премьер-министр!
– Да что ей премьер-министр!
– Какие люди, а?!
– Странно, – заметила сестра Ольга, ни к кому не обращаясь. – Почему Энтони-ярл сам не приехал? Звали ведь.
– Что ж ты хочешь – государственные дела, то-сё, – почти пренебрежительно бросил Николай.
– Господин премьер-министр сегодня в Брюсселе, на совещании глав государств Северо-Атлантического альянса, – ледяным тоном сообщил Майлз Мессерви.
– Интересно, что они там обсуждают? – легкомысленно поинтересовалась Юлия.
– Что-нибудь такое, ради чего можно пропустить эту свадьбу! – весело отозвалась Маргарита.
– Ну, тогда не иначе – конец света! – рассмеялся Леонид.
– Надеюсь, России этот конец света ничем не грозит?
Холодный тон брата Петра был замечен разве что шефом британской разведки:
– О повестке дня мне ничего неизвестно… Никто не видел мою племянницу?
– Не извольте беспокоиться, сэр – в Союзе Троих не в обычае лишать девственности до брака, – в обычной своей манере высказался Николай, и Майлзу это не понравилось:
– Что вы имеете в виду?
– А то и имею, что сегодня не время. А уж когда время придёт – будьте уверены, Дениска не опозорится, его ж сам Неукротимый наставлял!
– Что там Неукротимого поминаешь?! – прорычал до сих пор не замеченный никем Тар-Феанор. Николка сделал огромные глаза:
– Владыка, разве ты его этому не учил? Извини, я не знал…
– Ты у меня сейчас узнаешь, как человеческие уши превращаются в ослиные!
– Так тебе надоела обыкновенная инженерия, и ты занялся генной?
Но Александр уже не слушал шутника. Он заворожённо смотрел туда, где «молодой князь и молодая княгиня» поднимались по ступеням крыльца. И спустя минуту его взгляд ещё был прикован к закрывшейся за ними двери.
– Эй, Алекс… Алекс, с тобой всё в порядке?
Неукротимый медленно обернулся, бросив на друга невидящий взгляд:
– Ну, вот и всё, теперь можно пить, – и вдруг он резко распрямился и почти закричал. – Пошли, Мордредович! Нарежемся по полной программе!
– Давно пора!
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Пятница, 21.11.2014, 11:38 | Сообщение # 2 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Мануйло сидел на краю постели, приготовленной для молодых, и Елена снимала с него сапоги. Так было всегда, так было девять, и десять, и двенадцать веков назад – и так должно быть сегодня… снова и снова совершается круг, вращает веретено матушка Макошь, из седых веков тянется ниточка – и бойся её оборвать! Обряды не отменяют, как не отменяют восходы и закаты – и кому, как не ей, сполна познавшей, как легко может рухнуть этот мир, не знать этого?
Мануйло не оборвал грубо платье на ней – нет, он касался её как хрупкого сокровища, и ничто не могло сравниться с нежностью этих загрубевших рук. Он многое мог бы сказать ей – как думал о том, сколько лет придётся ждать этого дня, как боялся, что с очередного дела она не вернётся, как, быть может, в ужасе отшатнётся она, увидев его в волчьем облике… но он не говорил ничего. Не мог говорить! Ибо теперь, когда само Время растворило эти страхи, осенней горечью подступило к горлу истинное – всё способно обрушиться! Всё сущее так хрупко, а Ад так завистлив – надолго ли позволено смертным быть счастливыми? Но теперь – здесь и сейчас – они вместе, и он может коснуться её золотых волос… и если не этому прикосновению суждено уцелеть в вечности – что же тогда уцелеет?
Елена стояла неподвижно, словно растворяясь в зелени его глаз. Вот, сейчас с ней произойдёт то, о чём молчат верные жёны, о чём отроковицы с жадным любопытством вызнают, где только можно, чего тайно и страстно ждёт любая дева… Стать женщиной! Переступить ещё один Порог… а сколько их было в прожитой жизни! Но не это владело сейчас её мыслями. Сейчас… сейчас он снимет с неё платье… и увидит то, что уже три года было предметом её тайных терзаний (быть может, смешных с точки зрения мужчины – но таких тяжких для женщины), из-за чего она каждую женщину в платье с глубоким вырезом провожала тем завистливо-обречённым взглядом, каким безногий калека смотрит на танцующих. А что, если Мануйло в ужасе отшатнётся, увидев это? Многое она пережила – но как пережить отвращение в любимых глазах?
Мануйло расстегнул молнию, и платье упало к её ногам. Да, теперь он видит… он видит… Создатель, за что? Почему Ты – в безмерной милости Твоей – не судил деве предстать у брачного ложа перед женихом во всём блеске женской красоты? По лицу Елены текли слёзы – и она не могла разглядеть, что таится в зелёных глазах…
Неблагодарное дело – утешать плачущую женщину. И Мануйло не утешал. Он просто целовал её изуродованную шрамами грудь…
… Им так и не понадобилось слов…
* * *
– Мордредович, а ты п-п-правда у деда Матвея жену в карты выиграл?
– Д-д-да…
Каждый, кто взглянул бы на эту парочку, убедился бы, что план Александра – «нарезаться по полной программе» – близок к осуществлению.
– И зачем тебе?
– Он сам на неё поставил… я не виноват!
– То-то я гляжу – зачем тебе старушка? Я тебе молодую найду!
– Ты себе-то… – Бонд прикусил язык. Не настолько он был пьян, чтоб не сообразить, что едва не сболтнул лишнее, а потому поспешил перевести разговор на другое. – Алекс, а этот здесь?… Как его… ну, у которого лев с тигром под кроватью?
– Брат Виталий Питерский, что ли? Нет, он не смог приехать – у него слониха заболела. А что?
– Да спросить я его хотел… вот говорят – «как свинья в апельсинах». А что, свиньи правда в апельсинах не разбираются?
– А зачем нам брат Виталий! Выясним!
– Как выясним?
– А так! Апельсины есть, свиньи тоже… пошли к Васильковым, пока там нет никого!
* * *
Элементарная логика могла бы подсказать друзьям, что поставленная ими проблема вряд ли является самой актуальной в современном свиноводстве, а лезть на ночь глядя в чужой свинарник, сбивая замок топором – деяние уголовно наказуемое, но, как известно, после третьего стакана логика куда-то улетучивается. К удивлению «экспериментаторов», свинья была совсем не расположена общаться, да к тому же оказалась животным весьма внушительных размеров. И теперь, встретив неожиданно резвый отпор, оба сидели на полу в свинарнике, не смея приблизиться к грозному существу.
– Надо было крепче держать задние ноги, – с видом опытного специалиста заявил мистер Бонд.
Александр вместо ответа вдруг обратился с патетической речью к обитательнице сельскохозяйственной постройки:
– Слушай, Хавронья, ну ты совсем это… чего пихаешься-то, а? Мы к тебе, понимаешь, со всей душой… то есть, со всеми апельсинами, а ты… браузер тебя побери! Ты мне куда заехала, ветчина ты моя будущая!
– Молчи, Алекс, тебя хотя бы не укусили, – оборвал его излияния Джеймс.
Хавронья тем временем мирно хрюкала, видимо, радуясь счастливому избавлению от двух назойливых двуногих. Джеймс не сводил с неё озадаченного взгляда.
– Алекс, я не понимаю, почему она их не ест? Нет, правда, у меня гувернантка была – вылитая эта свинья, так апельсины вовсю уплетала! И апельсины, и бананы… слушай, а может, она бананы будет есть?
– Может, и будет… ты тут посмотри за ней – я сейчас бананов принесу.
– Давай!
* * *
Бонд сидел в свинарнике уже с полчаса и не знал, что напрасно ждёт своего друга: тот благополучно свалился под стол благодаря поднесённой кем-то рюмке. Он привык коротать время в общении с дамами, но поскольку сейчас его мозги были изрядно разбавлены спиртом, а единственной особой женского пола, обнаружившейся поблизости, оказалась свинья, то выбор пал именно на неё.
– Эй, ты кусаться больше не будешь? Я, конечно, не против, чтобы девушки меня кусали, мне это даже нравится… но не так же! – он подобрался ближе к животине и принялся поглаживать её по боку. – А ты, оказывается, милая свинка! Да…
Бонд не знал, что ни одна разведка мира не сравнится с вездесущими несовершеннолетними. Через минуту какой-то не в меру шустрый деревенский мальчишка прибежал на двор к Егору, где ещё продолжалось полупьяное веселье, и оповестил присутствующих, что «тот иностранец у Васильковых в свинарнике со свиньей целуется». Количеству публики, собравшейся у свинарника, могла бы позавидовать любая эстрадная звезда. Хозяин пострадавшего имущества выглядел оскорблённым в лучших своих чувствах:
– Ах ты, пьянь английская! Ты что тут натворил! Ты зачем мне замок раздолбал! Кто мне теперь за него заплатит – премьер-министр ваш, что ли!
– Да помолчи ты, Степаныч! – возражали односельчане. – Дай спектакль досмотреть!
«Спектакль» тем временем подходил к своей кульминации: «герой-любовник» с блаженной улыбкой прижимался к пятачку «лирической героини» и на чистейшем русском языке приговаривал:
– Хорошая свинка… хорошая… я, пожалуй, на тебе женюсь!
Взрыв хохота, наконец, заставил Джеймса понять, что за ним наблюдают – но это, похоже, мало смутило его.
– Да, мне нравится это милое животное! А что, я не имею права любить зверюшку? Ещё как имею! И вообще, она лучше многих людей… правда, свинка, ты ведь лучше?… Знаете, какие люди бывают! Вот вы, к примеру, турков видели? Нет? А я видел… те, что на равнине живут, ещё ничего, а вот те, что в горах…
«Лекция» пришлась зрителям по вкусу ничуть не меньше, чем предшествующая «мелодрама». А вот подоспевшие секретарши всеобщего восторга явно не разделяли.
– Что тут происходит?
– Не боитесь, девчата, ничего страшного. Вон, ваш дружок политинформацию проводит!
– Какую такую политинформацию?!
Услышав речи своего коллеги, мисс Манипенни схватилась за голову:
– Да он совсем рехнулся!
– Ничего страшного, протрезвеет и успокоится.
– Ты что, не слышишь – он уже разбирает по косточкам корейцев! Ты представляешь, что будет, когда он доберётся до русских!
– Вряд ли он будет про русских... он же по-русски говорит – значит, понимает, где находится…
– Ничего он уже не понимает! Надо что-то делать…
Попытка девушек утихомирить мистера Бонда не увенчалась успехом: тот их даже не заметил.
– Что делать, Лил?
– Не знаю… может, старика позвать?
– Пожалуй. Он его сразу в чувство приведёт!
Майлз явился по первому зову и не без труда продрался сквозь толпу:
– Мистер Бонд, вы ведёте себя непристойно! Немедленно идите в дом. Это приказ!
Не родился ещё тот, кто будет приказывать пьяному. С минуту Джеймс пялился на лицо начальника (видимо, пытаясь классифицировать воспринимаемый объект) и, наконец, заявил:
– Дедушка, шёл бы ты отсюда. Тебе давно спать пора!
Майлзу оставалось только с позором удалиться.
* * *
– Дедушка… дедушка… – нервно повторял Майлз, возвращаясь к Егоровой избе. – Вернёмся в Лондон – я ему покажу «дедушку»! Я ему устрою! Будет у меня знать, как за границей напиваться!
– По-моему, он и так это знает, – заметил брат Николай, присаживаясь рядом с ним. Майлз не высказал в ответ всё, что думал о некоторых шутниках… должен же хоть один из присутствующих здесь англичан прилично себя вести.
– Дядя Майлз, что случилось?
М. больше не мог сдерживать эмоции:
– Что случилось?! Да то и случилось, что наш дорогой мистер Бонд разглагольствует о политике в свинарнике, и скоро его там линчуют всей деревней – и, между прочим, правильно сделают!
Мэриэнн, сделавшая уже немалые успехи в изучении русского языка, перевела слова родича своему спутнику. Тот мгновенно принял решение.
– Пошли!
* * *
– А вот как ты думаешь, Владычица… брат Александр сможет теперь жить?
– А с чего ему умирать? Не так уж и сильно его скручивает – у Елены после Нью-Йорка хуже было.
– Да нет, я не о том… Знаешь, мне кажется, он надеялся до последнего.
– Откуда я знаю! – тема, поднятая братом Дмитрием, Ксении не нравилась, и она поспешила её сменить. – И вообще, зачем ты затащил меня на это дерево?
– Показать кое-что хочу. Думал сначала сестре Елене с Мануйло на свадьбу подарить, но потом дошло, что ей-то это уже не нужно. А тебе, может, пригодится…
– Что там у тебя?
– Похоже, я нашёл новое применение Нуменорской Силе.
– И какое же? … Ой! – Ксения уцепилась за ветку, едва не сорвавшись.
– Держись! – брат Дмитрий прижал её к себе, и пока дерево, вырвав корни из земли, прогуливалось вдоль деревенской улицы, невозмутимо объяснял. – «Битву деревьев» помнишь? Ну вот, тут что-то вроде того – только делаться будет по нашей воле, тогда, когда нам надо и как нам надо.
– Чем-то напоминает поход на Изенгард… а крушить всё, как энты, они смогут?
– Не знаю, ещё не пробовал.
– Ну так попробуй! Найди что-нибудь, что всё равно сносить будут – и пробуй. В общем, доводи это дело до ума, может, где и применим. А сегодня нечего людей пугать. Поставь дерево на место.
Едва Дмитрий успел это сделать, как из-за калитки пулей вылетела встревоженная Мэриэнн. За ней бежал Денис.
– Владычица, Владычица! Скорее!
Ксения раздвинула ветки:
– Что случилось?
– Там это… Джеймс Мордредович…
– Что он на сей раз натворил? Опять кому-нибудь побелку квасом разбавил?
– Он там это… в свинарнике… того… про политику…
– Про политику?! – Ксения проворно спустилась с дерева. – В каком свинарнике?
– У Васильковых.
Тар-Телконтари не очень-то уяснила из сбивчивой речи Дениса, что именно происходило у Васильковых в свинарнике, но поняла, что действовать надо немедленно – поняла потому, что прозвучало страшное слово – «политика». К чему приводят разговоры о ней – известно всем, а к чему они могут привести, когда все пьяны, да когда в разговоре участвует иностранец (тоже далеко не самый трезвый) – лучше и не думать… потому-то Ксения и поспешила по указанному адресу. А уж разбираться в ситуации на месте она умела, как никто другой.
* * *
Бонд продолжал оживлённо расписывать грядущее китайское нашествие, угрожающее западной цивилизации, когда «благодарные слушатели» почтительно расступились, пропуская юную Владычицу. Если его взгляд и был способен сейчас на чём-то сконцентрироваться, то только на миловидном девичьем личике – и Тар-Телконтари подходила тут по всем статьям. Подождав, когда это произойдёт (и когда «политинформатор» хоть ненадолго замолкнет), она протянула ему рюмку, провозгласив:
– За победу над китайцами!
Бонд с подозрительно искренним чувством проговорил:
– Девочка, ты единственная, кто меня понимает… я на тебе женюсь!
Это заявление стало поистине «гвоздём программы»:
– Ребята, это у него сегодня которая невеста?
– Третья!
– Да нет, четвёртая – ты свинью забыл!
– Селям алейкум, мистер!
Рюмка оказалась недостающей дозой: Джеймс не сопротивлялся, когда его – под всеобщий хохот – тащили в избу и укладывали спать на лавке.
Тар-Телконтари облегчённо вздохнула: случай, который мог бы перерасти в нечто ужасное, останется теперь просто весёлой историей, над которой будут посмеиваться, вспоминая эту свадьбу… Теперь остаётся только успокоить Майлза – а то и впрямь Джеймсу Мордредовичу не поздоровится, когда проспится.
Она почти пробежала мимо дерева, которое четверть часа назад заставил ходить брат Дмитрий – и не услышала беседы, что вели под этим деревом двое дунаданов
* * *
– Послушай-ка, брат Леонид, то ли мне кажется, то ли воевода с Риджент-парк и впрямь сегодня невесел?
– А с чего ему весёлым быть? Ты ж на Лондонской Тризне его видел.
– Причём тут Лондонская Тризна?
– Да притом, что обручение Дениса с Мэриэнн ему с самого начала было не по душе. Может, надеялся, что перебесились и забыли – ан нет: они как в Москве с самолёта сошли, так эта парочка друг от друга не отлипает.
– А мне сдаётся, что ему не по душе сама затея с приездом всей этой честной компании на свадьбу.
– Если так, то мог бы и не ехать – никто же его силком не тащил.
– Очень может быть, что и тащил.
– Кто ж ему приказывать мог в таком деле?
– Братец, этим могут приказывать в любом деле. Вот и теперь наверняка Энтони-ярл ускорение придал: дескать, сорвали мне дипломатические отношения с Нуменором – поддерживайте вот теперь семейные!
– Знаешь, брат Пётр, ты – спору нет – сыщик хороший, и политиков знаешь, но тут уж ты, извини, загнул, – рассмеялся Леонид.
– Начнём с того, что без его приказа сотрудникам такого ведомства попросту не позволили бы водить дружбу с иностранцами.
– Что ж, по-твоему, они все – и воевода, и Джеймс, и дамы – и в заговоре против нас?
– Я этого не сказал. Но готовить таким образом почву для заговоров или для чего похуже Энтони-ярл вполне может. Согласись, любое дело проще решить по-семейному. Особенно если других рычагов влияния нет.
– Ну, братец, ты сейчас до династических браков договоришься!
– А ты думаешь, он зря «подпевал» нам при сватовстве?
– Да кто ж в наше время делает политику такими методами!
– Политика делается любыми методами в любое время.
Брат Пётр ещё не знал, насколько он окажется прав. И никто из тех, кто гулял на свадьбе нуменорской девы, не знал, что в этот день в Брюсселе шла речь о Возрождённом Нуменоре. И может быть, в ту самую минуту, когда мисс Манипенни в Сосновке зачитывала поздравление от британского премьера, он говорил своим союзниками: «У меня есть рычаг влияния на них».
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Суббота, 22.11.2014, 08:33 | Сообщение # 3 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава 2. Гонец из Брюсселя
– Брат мой, ты опять за своё?
– А что не так-то? – сонно отозвался с кровати Александр, не взглянув на Ксению, которая, едва войдя в комнату, принялась убирать со стола пустые бутылки.
– Что не так?! Во-первых, после свадьбы ты не просыхаешь. Опять вчера пил?
Владыка ответил презрительным молчанием
– Тебе после того ранения в Лондоне вообще пить нельзя, и потом – ты Владыка всё-таки!
Александр не без труда принял сидячее положение, свесив ноги с кровати:
– Ну, а что во-вторых?
– А во вторых – хоть иногда наводи порядок у себя в квартире! А то принять кого – так перед людьми стыдно!
– Если ты про того бельгийца, так можешь не волноваться, он только через три дня появится. К тому же – встреча тайная, небось, знает, на что идёт.
– Так значит, ты уже в курсе?
– Да, мне вчера доложили…
– А с чего ты взял, что он бельгиец? У них же там шестнадцать стран… нет, уже девятнадцать.
– Шлют-то его всё равно из Брюсселя… А почему ты не хочешь принять его в доме Братства?
– Потому что мне всё это не нравится. Ты сам подумай – что может быть нужно от Нуменора Северо-Атлантическому альянсу?
– Уж не знаю, что этому НАТО от нас надо, но раз просят о переговорах – значит, отказывать нельзя.
– Да в том-то и дело, что не просят! Ты смотри: они шлют к нам своего дипломата – так, словно мы уже согласились на переговоры…
– А с чего бы нам не согласиться?
– Согласиться или нет – это уже другой вопрос, но само по себе, что нас практически ставят перед фактом и даже не предупреждают, о чём пойдёт речь… да и то, что нами интересуется политическая организация – тоже явно не к добру.
– Зачем сразу не к добру?
– Нами однажды уже интересовался премьер-министр Великобритании, и ты прекрасно знаешь, чем это кончилось!
– Так это же совсем не то! Тогда на этом Ад сыграл для Великого Удара. Не думаешь же ты, что они так быстро собрали силы для новой большой атаки!
– Для Великого Удара – вряд ли. Но эти люди… ведь давно всем ясно, что первый политик мира восседает на чёрном троне. И я не имею ни малейшего желания садиться за стол с теми, кто на него работает.
– Села же ты с Энтони-ярлом!
– С Энтони-ярлом мы оказались «в одной лодке», и не в наших интересах было её раскачивать.
– Но он ведь тоже, в конце концов, это понял. И вообще, сестрица, ты сказку про умную Эльзу слышала?
– Ну, слышала…
– Так вот… нечего тут судить, что там будет или не будет. Закона Братства на этот счёт пока ещё никто не отменял. Просят выслушать – выслушаем. Помощь нужна – поможем. В чёрных делах участвовать никто нас силком не заставляет. Они же супротив Нуменора ничего не затевают.
– А ты уверен, Тар-Феанор?
– Уверен! Ты думаешь, каким образом они на нас вышли? Кто вывести мог? Правильно – Энтони-ярл!
– И что из того?
– Как что! Он же не дурак, в самом деле, если б что против нас затевалось – догадался бы.
– Думаешь, это бы его остановило? Ни он, ни официальная Англия к Союзу Троих отношения не имеет, так что он должен быть на стороне собственных союзников.
– Тут, сестра моя, уже не политика – тут кое-что посерьёзнее… я, правда, в Эймсбери тогда не был, но от тех, кто был, много что слыхал про Энтони-ярла.
– Братец, это было в позапрошлом месяце! И та опасность ему больше не грозит.
– И что же, что не грозит! Или он от этого забудет, как с нами на Лондонской Тризне за столом сидел?
– Не забывай, братец, что клятв он нам не давал.
– Какие ещё клятвы… он с нами, считай, за одним щитом укрывался! Тут и клятв не нужно – всё кровью освящено!
– Для нас, может, и освящено… а для него?
– А потом, Пендрагон – союзник наш – британский подданный. Не поднимет же Энтони-ярл руку на своих людей!
* * *
Тар-Феанор поднял глаза на каменное лицо брюссельца. Хорошо хоть, действительно бельгиец, а не американец – только американского «смайла» сейчас не хватало… тогда бы точно не выдержал – приложил бы его этим самым смайлом обо что-нибудь и велел бы передать ЭТО вождям…
Брюсселец ждал ответа.
– Ну нет, столько я не выпью! – сказал, наконец, Владыка.
– Простите, я не уверен, что правильно Вас понял.
– Говорю же – не выпью столько, чтоб подписать такой договор!
– Возрождённый Нуменор пока ещё ни к кому в кабалу не собирается, – поддержала Тар-Телконтари.
– Но Северо-Атлантический альянс предлагает Нуменору не кабалу, а взаимовыгодное сотрудничество.
– Что-то я никакой выгоды не приметил!
– Действительно, – согласилась Тар-Телконтари. – В проекте договора, который вы нам предлагаете, наши обязанности расписаны от и до – и они немалые, зато для вашей стороны – сплошные общие фразы, практически ни к чему не обязывающие. Так, словно не вы к нам, а мы к вам прислали гонца с готовым договором, который остаётся только подписать.
– Ваши вожди лучше нашего могли бы знать, что на международном уровне так дела не делаются, – заметил Владыка.
Брюсселец сделал вид, что не понимает, о чём речь:
– Если вас не устраивают условия договора, мы готовы их обсудить.
– Обсудить? – удивилась Ксения. – А что тут обсуждать? Что может предложить Нуменору ваша организация?
– Вы недооцениваете наши силы.
– Хорошо, предположим, вы действительно хотели бы помочь нам в наших делах. А что вы можете сделать? Разбомбить мильтоновский Пандемониум? Ударить ракетами по дантовской Джудекке? Так извините меня – сейчас такого представления о Великом Враге нет даже у атеистов. Или ваш источник информации не объяснил вашим вождям, с какими врагами мы имеем дело?
– Этот вопрос я позволю себе оставить без ответа.
– Вот что, любезный, – снова вступил в разговор Владыка. – Я вижу, вы отвели нам роль тёмных варваров, с которыми цивилизованный мир может делать всё, что захочет. Да, если хотите, мы варвары – и у нас в Нуменоре не в обычае то лицемерие, которое в вашем цивилизованном мире зовут дипломатией. А потому – я буду называть вещи своими именами: нам предлагают даже не продаться, а просто добровольно пойти в рабство – и ожидают, что мы согласимся. Я что-то в толк не возьму, на что рассчитывали твои вожди, посылая тебя сюда с таким договором.
Ксения почти физически ощутила, как сжались руки сидевшего рядом с ней Александра… только б не сорвался! Не хватало ещё оскорбить этого человека, который тут, в общем-то, и не при чём… но следующая реплика брюссельца едва не заставила закричать её саму:
– Мэриэнн Мессерви и Джеймс Бонд… вам знакомы эти имена?
Так! Похоже, догадка Владыки об «основном источнике информации» подтверждалась, вот только ничего хорошего это не сулило… однако, отрицать уже бессмысленно:
– Да, мы знакомы с этими людьми.
– А вам известно, что на том маршруте, по которому мисс Мессерви ежедневно ездит в школу, очень интенсивное движение? И то, что она до сих пор не попала в автокатастрофу, вовсе не означает, что этого не произойдёт завтра… правда, несчастного случая можно и избежать – разумеется, при определённых обстоятельствах. Что же касается Джеймса Бонда, то он, как вам известно, в августе сего года совершил тяжкое преступление, и в самое ближайшее время будет арестован по обвинению в государственной измене. Возможно, суд учтёт его прежние заслуги и заменит смертную казнь пожизненным заключением… однако, о его преступлении могут и вообще забыть – тоже при определённых обстоятельствах.
Тому не место на троне, кто выплеснет свою страсть перед чужаком! Ксения произнесла почти безразличным тоном:
– Передай своим вождям, что они слишком многое рассчитывают получить в обмен на двух пленников.
– Террористы меньше требуют, и то целыми автобусами заложников берут! – усмехнулся Тар-Феанор.
– Считайте, что последней фразы я не слышал.
– И напрасно. Передай слово в слово, – Владыка поднялся из-за стола, давая понять, что переговоры окончены. – Ну вот что. У нас, конечно, головы гонцам не рубят, но к трапезе я тебя не позову, уж не обессудь… а пославших тебя – тем паче.
– Счастливо добраться до Брюсселя, – добавила Владычица. – Братья тебя сопроводят.
* * *
Брюсселец давно удалился в сопровождении Василия и Михаила, а Владыки всё ещё сидели в той же комнате, не глядя друг другу в глаза.
– Братец, – сказала наконец Тар-Телконтари. – Тебе не кажется, что нам объявили войну?
– Так уж и войну, – с деланным равнодушием отозвался Тар-Феанор. – Обычный шантаж с захватом заложников. Что мы – террористов не видали!
– Таких – не видали… понимаешь, с теми же чеченскими было просто…
– Просто?! Тебя бы туда!
– Ну, я не то имела в виду… я говорю – там всё всем было ясно: это преступники, все это знали, и когда всё было кончено, мы их просто сдавали властям.
– Эх, не помнишь ты, как с мафией разбирались!
– Помню прекрасно! Да, там было нелегко доказать их вину перед земным законом – но всё-таки возможно… а эти – отовсюду «чисты» выйдут, вот ведь что.
– Что ж, с Адом управлялись – а с этими не управимся, что ли?
– Не знаю братец, не знаю… они способны раздавить целую страну – всем про то ведомо, а уж двух человек – и подавно… и между прочим, у них в руках твой побратим!
– Слышал я, слышал! И хотя бы поэтому не собираюсь сидеть сложа руки!
– Вот именно! Сегодня же Совет соберём и…
– Да пока ты Совет собираешь – с ними там всё, что угодно, сделать успеют! Надо прямо сейчас что-то делать.
– Ты уже что-то придумал?
– Джеймса и Мэриэнн надо немедленно вывезти из Англии.
– А ты подумал, куда их вывезешь?
– В Кострому… в Рыбинск… в Новгород… да куда угодно, где наши есть – любой их примет!
– Я бы не рисковала. Ведь искать их будут именно на территории России.
– Положим, на территории России им и орудовать будет сложнее – всё-таки пока ещё не они здесь хозяева.
– А они заявят, что Джеймс – преступник, скрывающийся от правосудия, а Мэриэнн удерживает как заложницу – и потребуют его выдачи. А от российских властей нам их нелегко будет защитить, мы ведь сами – российские граждане… и вряд ли что докажем. Нет, нельзя им в Россию!
– Ну хорошо, а куда?
– У нас же есть союзники! Мы можем попросить их предоставить убежище.
– Кого – Пендрагона?! Да он сам – британский подданный, у него ещё опаснее будет! Ещё скажи спасибо, что его не тронули.
– А Орден Св. Грааля?
– Орден, говоришь… вряд ли они согласятся. К ним в замок просто так не допускают, ты же знаешь.
– Но тут особый случай… попросить всё же стоит. Откажут – делать нечего, примем у себя.
– Ну ладно, попросим…
Беседу прервал звонок в дверь.
– Кого ещё нелёгкая несёт, – проворчал Александр, направляясь в прихожую.
В дверях стоял брат Фёдор:
– Приветствую тебя, Владыка!
– Приветствую тебя, брат Фёдор…
Мужчины прошли в комнату. Фёдор выглядел спокойным, но то, что он забыл поприветствовать Владычицу, выдавало его волнение – волнение, которое испытывал в тот день каждый из нуменорцев.
– Ну что, брюсселец-то когда приедет?
– Был уже, – сухо сообщил Владыка.
– Что сказал?
– Как и следовало ожидать – ничего хорошего, – вздохнула Тар-Телконтари. – Собирайся, брат Фёдор! Нынче же поедешь в Монсальват. И вот что ты скажешь Титурелю…
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Суббота, 22.11.2014, 17:26 | Сообщение # 4 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| – Вот, господа рыцари, что произошло в Возрождённом Нуменоре, и вот почему мы просим вас предоставить убежище Мэриэнн Мессерви и Джеймсу Бонду.
Брат Фёдор очень надеялся, что голос его не дрожит. Он начал волноваться уже после разговора с Титурелем, когда тот, выслушав послание от Владык, сказал, что такой вопрос пристало решать не королю единолично, но только Совету Ордена. Это означало, что единодушного согласия ждать не приходится… И теперь, выступая перед Советом, дунадан напряжённо всматривался в лица членов Ордена, пытаясь предугадать – что скажут? Вселяло надежду одно: среди этих лиц не было ни одного равнодушного – каждый принял беду Нуменора близко к сердцу, и как только нуменорский посланник замолк, зал взорвался шквалом страстных возгласов:
– Так британский правитель предал вас!?
– Отказался от обещания, данного на пиру!?
– Предал верных ему людей!?
– Это не должно остаться безнаказанным!
– Поверьте, у нас ещё будет встреча с Энтони-ярлом! – почти с отчаянием воскликнул брат Фёдор. – Но сейчас главное – спасти этих двоих!
– Верно, – спокойно, но очень весомо согласился Титурель. – Друзья мои, вы слышали просьбу наших союзников-дунаданов. Что мы им ответим?
Мгновенно воцарилась тишина. Она уже начинала казаться Фёдору бесконечной, когда поднялся седобородый старец и медленно заговорил:
– Я не вижу смысла вести речь о деве Мэриэнн – её жребий определён, Монсальват станет ей не убежищем, а домом, шестью годами позже или теперь – разница невелика. Но Джеймс Бонд… его не призывал Святой Грааль, он не принимал Посвящения ни в Братстве Дунаданов, ни в Логрисе, с которыми мы связаны Стоунхенджской клятвой. Мы не можем допустить чужака в наш замок.
– Я готов спорить, сэр Джеральд! – порывисто вскочил с места сухощавый темноволосый молодой человек.
– Ты готов был спорить всегда, даже будучи оруженосцем, – недовольно проговорил старик.
– Говори, сэр Хулиан, – приказал Титурель.
– Я готов спорить! – повторил испанец. – Здесь – особый случай. Я не встречался с этим человеком во дни Адской диверсии, но наслышан о том, как он сражался наравне с Посвящёнными. И если теперь он получил от своего британского правителя нож в спину за верную службу – можем ли мы быть столь же неблагодарными, как тот британец?!
– В то дело Джеймса-англичанина вовлёк Возрождённый Нуменор. Вот, пусть дунаданы теперь и защищают его, – возразил сэр Джеральд.
– Но ведь мы – их союзники! – не сдавался Хулиан.
– Никакие союзники не могут требовать от нас отступления от Устава Ордена. Долго ли простоит Гора Спасения, если мы своими руками будем выбивать камни из-под её подножия?
– Помнится, то же самое ты говорил, когда отменяли обязательный обет безбрачия, – усмехнулся другой рыцарь, столь же старый годами, как Джеральд. – Однако же Гора Спасения с тех пор стоит уже тридцать первый год и обрушиваться не собирается.
– В твои годы, сэр Торстейн, можно бы уже понимать, что тридцать лет – это не срок. Что же до обязательного обета безбрачия… да, я до сих пор убеждён, что не следовало отменять ни его, ни, тем более, запрет на вопрос об имени.
– И кем бы мы были сейчас? – со страстью произнесла высокая темноглазая женщина лет сорока. – Горсткой никому не нужных людей, упоённых собственной гордыней?!
– А кем мы станем, отвергая один закон за другим?
– Не слишком ли много ты думаешь о законе, сэр Джеральд? Вспомни: Парсифаль тоже единожды поставил закон выше простого сострадания…
– Не сравнивай, сэр Торстейн: то был закон вежества – и не более того. Здесь же хотят отступить от Устава Ордена. Или этого недостаточно, чтобы навлечь проклятие на Орден?
Светловолосый немец, который поднялся, чтобы ответить Джеральду, был знаком брату Фёдору: именно его оруженосцем стал Денис.
– Не забывайте, – говорил сэр Рихард. – Пути Господни неисповедимы. Мы не можем знать, что нас ожидает, если мы так поступим. Но если мы, убоявшись будущего, в настоящем нарушим Стоунхенджскую клятву, отвергнув просьбу союзников, если мы оставим без помощи человека, нуждающегося в нашей защите – это будет поступок, недостойный рыцарей Святого Грааля. Вот тогда на нас действительно падёт проклятие!
Присутствующие оживлённо переговаривались: видимо, слова Рихарда многих заставили задуматься.
Титурель прервал обсуждение:
– Итак, мы слышали немало речей и за, и против. Пора принять решение. Кто согласен принять деву Мэриэнн и Джеймса-англичанина в стенах замка Монсальват?
У Фёдора отлегло от сердца, когда он увидел, как рыцари – один за другим – подняли руки. Все, кроме Джеральда. Титурель обратился к дунадану:
– Орден Святого Грааля согласен исполнить просьбу Возрождённого Нуменора. Когда вы намерены вывезти этих людей из Англии?
Только сейчас Фёдор подумал о том, что никакого конкретного плана действий они с Владыками не обсуждали… значит, всё решать придётся ему – и немедленно.
– Лучше всего ночью… но сегодня уже не успеем – значит, завтра.
– Какой из Переправ хотите воспользоваться?
– Пожалуй, ирландской. До неё из Лондона ближе всего лететь.
– Хорошо. Завтра, как стемнеет, мои люди будут ждать вас у Переправы на реке Бойн. Лучше, если тех двоих будет сопровождать кто-нибудь, кто уже бывал в нашем замке, но на всякий случай там будет сэр Рихард со своим оруженосцем – ведь Денис знает в лицо и ваших людей, и деву Мэриэнн, и Джеймса-англичанина.
* * *
У выхода из зала брата Фёдора остановил тот самый старик, что на Совете более всех возражал против просьбы дунаданов:
– То, что я говорил на Совете, вовсе не означает, что я теперь не подчинюсь решению Ордена или желаю зла Джеймсу-англичанину.
– Я верю тебе, сэр Джеральд.
– А если веришь, то послушай меня, брат Фёдор из Возрождённого Нуменора. Убеди своих Владык отложить побег на сутки или хотя бы воспользоваться другой Переправой.
– До другой Переправы далеко, а ждать опасно… к чему это?
– Ты не забыл, какое завтра число?
– Тридцать первое октября… Самайн, что ли?
– Вот именно, Самайн. Я сам ирландец, и потому никому не советую затевать что-то рискованное в ночь Самайна на Британских островах, и в особенности – в Ирландии.
* * *
– Возможно, старик прав, – сказала Владычица, выслушав брата Фёдора. – Лучше бы сутки подождать.
– Да чего там ждать-то – пока их прикончат?! – возразил Владыка.
– Братец, ты забыл, на чём работают наши «леталки»? А в такие ночи там всё вразнос пойдёт – что в Британии, что в Ирландии – машина-то выдержит?
– Наша машина не то ещё выдерживала! Так что повезём завтра ночью – и всё.
– Ну, если ты так уверен… Брат Фёдор, ты говорил – просили того, кто там уже бывал? Тар-Эленну в тот раз кто сопровождал?
– Брат Василий, вроде бы… да, точно он.
– Ну вот, пусть он их и везёт… Во Имя Света!
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Воскресенье, 23.11.2014, 07:25 | Сообщение # 5 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава 3. Путь во тьме.
Бонд сидел на кровати, стиснув руками голову. Он однажды видел, как Тар-Эленна вступала с кем-то в настоящий телепатический контакт, но сам прежде никогда и ни с кем в таком контакте не был и потому не знал, на что он похож, как отличить его от обычного ночного кошмара. То, что он услышал сейчас от Нуменорской Владычицы, действительно походило на страшный сон сотрудника Секретной службы. Имея дело со спецслужбами, всегда рискуешь стать разменной монетой в грязных играх политиков – и понимаешь это, и иной раз остерегаешься спрашивать, что, собственно, случилось с твоим товарищем… но почему-то всегда надеешься, что именно с тобой этого не произойдёт – при твоих-то профессиональных качествах, при твоих-то заслугах… И вот – это случилось: он – заложник политиков, человек с перечёркнутой жизнью. И Мэриэнн… её-то за что?! Впрочем, «наверху» никогда не задаются этим вопросом. Для них существует только два критерия правоты – «Что это нам даст?» и «Чем это нам грозит?», и если первое перевешивает второе – вопрос можно считать решённым не в пользу предполагаемой жертвы.
Из минутного оцепенения его вывел телефонный звонок.
– Привет, ноль-ноль-семь! Срочно приезжайте… нет, не на Риджент-парк – прямо ко мне… да-да, Вы правильно поняли… это не телефонный разговор!
М. повесил трубку. Похоже, что и с ним дунаданы «побеседовали»… он пытается замаскировать бегство. Что ж, действует умно: если только всё действительно так – наверняка у него в квартире полно «жучков», если он ни с того ни с сего сорвётся с места среди ночи – это будет подозрительно.
… В коридоре он столкнулся с Мэй.
– Уезжаете?
– Да… и, скорее всего, надолго.
– Опять эти Ваши командировки…
Что-то в её голосе определённо не так… и вдруг понял: с ней тоже говорили! Она знает… и не может выложить всё, что у неё на душе, только потому, что это было бы опасно для него.
– Постойте!
Он обернулся. В глазах старой шотландки стояли слёзы.
– Берегите себя, мистер Джеймс.
Как хотелось бросить в ответ что-нибудь остроумно-циничное, как бывало всегда, чтоб домработница потом добрых полчаса ворчала – дескать, богохульник… Не смог. Словно острым кинжалом взрезала спасительное отупение мысль: теперь всё будет не так… где бы не завершилась эта ночь – после неё ничему и никогда не быть, как прежде. Жизнь расколота надвое – и её не собрать.
– Прощайте, матушка Мэй…
Он и не заметил, как назвал её матушкой – так, как называли дунаданы.
*
* *
До дома М. он добрался благополучно. Неужели им везёт? Или мысленный зов Ксении и впрямь приснился ему, и шефу он нужен всего лишь для очередного задания? Всего лишь… поистине, если б М. сейчас сообщил ему, что мир на грани глобальной ядерной войны, он бы, пожалуй, ответил: «Только и всего? А я-то думал…». Ни мужество, ни весь профессиональный опыт Бонда не сохранили его в эти полчаса от спасительного «А может быть, всё-таки…». Людская душа сопротивляется безнадёжности так же, как тело сопротивляется смерти.
Бонд понял, что надеяться больше не на что, когда увидел во дворе дома М. нуменорскую «леталку». Что ж, это случилось – и придётся что-то с этим делать! Впадать в отчаяние, как всегда, времени нет.
М. – в плаще, наброшенном поверх ночной пижамы – стоял на крыльце, положив руку на плечо Мэриэнн. Он пристально смотрел на дорогу – как человек, для которого минута ожидания равна вечности. Взгляд Мэриэнн, казалось, был направлен в никуда. Бонд невольно подумал: «Неужели у меня сейчас такой же потерянный вид?» Никто из них не бросился ему навстречу – а он, приблизившись к крыльцу, второй раз за эту ночь обнаружил, что ему нечего сказать.
– Я доверяю её тебе, ноль-ноль-семь. Что бы ни случилось, она должна доехать живой и невредимой.
Это был приказ…
– Будет исполнено, сэр.
Из «леталки» выглянул человек, сидевший за пультом управления. Бонд узнал брата Василия.
– Привет!
– Приветствую тебя, Джеймс… Да, вот, чуть не забыл, – он протянул Мэриэнн серебристый яблоневый цветок, – Приколи к платью.
– Что это?
– Дар Сидов… оберегает от любого оружия. Владычица передала, чтоб сохранить тебя в дороге.
М. ушёл в дом раньше, чем дверца «леталки» закрылась за ними. Всё верно, долгое прощание – не для мужчин, а с Мэриэнн, надо думать, они уже простились – и Джеймс был благодарен старику, что тот избавил его от присутствия при этом. Ему сегодня за глаза хватило одного прощания… надолго? Навсегда?
*
* *
– Мы летим к ирландской Переправе. Это на реке Бойн, недалеко от сида Бруг, нас… то есть вас там уже ждут люди Титуреля…
Этот нехитрый план был известен Бонду со слов Ксении, но он не прерывал наигранно-уверенную речь Василия. Наверняка предназначалось это не столько для него, сколько для Мэриэнн. Нет, Бонд не думал, что нуменорцы держали её в неведении, и вряд ли Василий мог сейчас сказать что-то новое – но лучше уж говорить хоть что-нибудь. Девочка и так слишком испугана, чтобы пугать её ещё и молчанием. Сидит и жмётся к его плечу…
Джеймс обнял Мэриэнн за плечи. Она вдруг резко подняла на него глаза… да, разумеется, опыт подсказывал ему, что успокоиться можно будет только за стенами Монсальвата! Он давно не верил в безупречные планы… но ей это знать не обязательно.
– Всё будет хорошо. До Ирландии недалеко, летают эти нуменорские штуки быстро, радары их не «видят»…
– Этого только не хватало! – от уверенного спокойствия брата Василия не осталось и следа.
– Что там?
– Система защиты отказала!
– Это значит, нас могут обнаружить?
– Боюсь, уже обнаружили: вертолёт этот…
– Что думаешь делать?
– Отрываться, конечно… о, проклятье!
– Что ещё?
– Скорость падает…
– Они смогут нас догнать?
– Пока ещё не настолько упала – до Ирландии дотянуть успеем, а там… не полезут же они на территорию другого государства!
– Ещё как полезут!
Бонд знал, что говорил – и не ошибся: погоня продолжалась и в небе над Ирландией.
– Что там со скоростью?
– Снова падает… как думаешь, в воздухе они что-нибудь с нами станут делать?
– Не думаю. Так будет почти невозможно взять живьём.
– Значит, будут «висеть на хвосте», пока мы не сядем.
– Послушай, так значит, мы их приведём к самой Переправе?
– Если скорость не восстановится – боюсь, именно так и выйдет.
– А я боюсь, что Титурель вам за это спасибо не скажет.
– Всё равно, не будут знать, как – не пролезут. А у Переправы нам, по крайней мере, помогут отбиться.
– Чем меньше народу знает, где находится секретный объект – тем лучше… я бы не рисковал. Может, стоит петлять?
– Я не знаю, что с машиной творится! Пока петлять будем – как бы вообще вынужденной посадки не вышло… попробую-ка я нырять…
– Что делать?
– Нырять! – словно иллюстрируя свои слова, Василий мгновенно снизился и тут же, не притормаживая, набрал высоту. – Хоть это работает!
– К чему это ты?
– Ещё пару раз «нырну» – на третий вы с Мэриэнн спрыгнете, чтоб они не поняли, где я вас высадил. Я попробую их в другую сторону увести, а вы рвите когти к Переправе.
– А если тебя одного возьмут?
– Отобьюсь как-нибудь… значит так, высажу я вас у холма, оттуда пойдёте…
Бонду случалось думать о нескольких вещах одновременно. Вот и сейчас он запоминал объяснения Василия и думал, как они будут прыгать. Он-то спрыгнет без проблем, а вот Мэриэнн… она к таким «упражнениям» не привычная, чего доброго – ногу сломает, придётся её нести… а если погоня? Пожалуй, лучше взять её на руки… Он взглянул на юную спутницу – и недобрым словом помянул старика, что отпустил её в светлом плаще.
Бонд снял плащ и резко сунул его Мэриэнн:
– Надевай.
– Зачем?
– В тёмном ты менее заметна. Надевай, быстро!
– Вы готовы? Ныряю!
Джеймс схватил Мэриэнн, крепко прижав её к себе, и ногой оттолкнул дверцу «леталки»:
– Держись крепче!
* * *
Василий в очередной раз проклял легкомыслие Владыки, не внявшего предупреждению сэра Джеральда, когда в довершение всего погас монитор… ну вот, теперь даже не поймёшь, удалась хитрость или нет! Но теперь остаётся одно – петлять… и будь что будет! В конце концов, до Переправы там недалеко – если даже их выследят, может, успеют добежать… а не выследили – значит, надо уводить. Этим-то он и займётся!
* * *
Бонд снял с предохранителя «беретту»: лишняя осторожность никогда не помешает.
– Ты в порядке? Ничего не сломала?
– Ничего…
– Тогда бежим.
То, что план Василия провалился, стало очевидно почти сразу: Джеймс понял это, услышав шум снижающегося вертолёта.
– Быстрее, Мэриэнн!
Всё же кое-чего Василий своими «нырками» добился: преследователи приземлились не там, где спрыгнули они с Мэриэнн… но всё-таки близко. Вполне могут догнать… впрочем, вряд ли так сразу их разыщут… хотя – где гарантия, что они не заметили место следующего снижения!
Ночную тишину взорвали – один за другим – несколько выстрелов. Ну вот, так и есть – вычислили! Не оставалось ничего, кроме как только бежать и отстреливаться. Мимоходом коснулась сознания мысль, что, быть может, последнее было глупостью – если у преследователей и были какие-то сомнения относительно их местонахождения, то теперь их обнаружили наверняка – но думать об этом не было времени. Бежать! Джеймс гнал Мэриэнн впереди себя: не очень-то он доверял силе талисманов, хоть и видел Дар Сидов в действии.
Тем временем за спиной снова раздались выстрелы…
Мэриэнн остановилась, оглянувшись на своего спутника. Ей показалось, что он споткнулся. Она подала ему руку… и всё поняла.
– Мистер Бонд, Вы ранены?
– Беги к реке, вон туда – всё время прямо… я постараюсь их задержать.
– А Вы?
– Пошла, я сказал!
* * *
На миг Мэриэнн показалось, что вернулась та страшная августовская ночь, когда они с Денисом бежали через пустошь – и только от них зависело, успеют ли спасти и мистера Бонда, и наставника Дениса… но нет, тогда всё было иначе! Тогда она чувствовала в своей руке руку верного Дэна, и был дом, куда можно вернуться, когда всё закончится… и врагом был тот, кто нарёкся им от начала времён. Где теперь её дом – Мэриэнн не знала… не знала она и того, как могло случиться, что эти люди из тьмы посланы не дьяволом, а человеком – тем самым человеком, который с экрана телевизора так много говорил о благе британских подданных, которому верно служили и дядя Майлз, и мистер Бонд, и многие другие, кого она знала – человек, которому все люди её страны вручили свои судьбы?
* * *
Умереть, сражаясь!
Боль и отчаяние воскресили в душе Джеймса это древнее воинское стремление, хоть он и понимал умом, что умереть ему, скорее всего, не дадут – от мёртвого заложника проку немного… Что ж, пусть попробуют взять! Он ещё вполне способен дорого продать свою жизнь!
Стрелял наугад. Он не знал, где сейчас находятся враги – и так темно, а теперь ещё темнеет в глазах от боли. Не мог он ориентироваться и по ответным выстрелам – их не было: возможно, преследователи догадались, что он ранен и далеко не уйдёт, а убивать его в их планы не входило. Смысл в этой лихорадочной самозащите был один: удержать их на этом месте, пока будут заниматься им – может, не успеют уследить, куда побежала Мэриэнн… ей-то ноги не перебили… неужели этот талисман действительно работает?
……………………………………………………………………………..
Последнее, что он успел почувствовать – это был удар по голове, но память этого уже не сохранила.
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Воскресенье, 23.11.2014, 15:28 | Сообщение # 6 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| – Это начинает меня тревожить. Им давно уже пора прилететь.
Денис промолчал. И не только потому, что оруженосцу не пристало говорить в присутствии рыцарей, если его не спросят – его тоже тревожило это долгое ожидание. Он – как и его господин, и все, кто ждал сейчас у ирландской Переправы – знал, что брат Василий должен был вывезти англичан из Лондона в час ночи… с тех пор можно было долететь раза три, причём туда и обратно! Что же могло случиться? Денис терялся в догадках. Схвачены? Сломалась «леталка»? Эх, если бы точно знать, где они сейчас, чтобы можно было броситься туда со всех ног – только бы делать хоть что-то, только не сидеть здесь в бездействии, зная, что, быть может, в эту минуту где-то погибают дорогие тебе люди!
Денис мгновенно очнулся от этих мыслей, заметив поблизости какое-то движение. Сейчас можно было даже первым обратиться к Посвящённому:
– Сэр Рихард, сюда кто-то бежит.
– Где?
– Вон там…
– Посмотрим, – он включил фонарь и направил его луч на бегущего из последних сил человека. Теперь было ясно видно, что это – девочка-подросток в наброшенном на плечи чёрном мужском плаще.
– Марьяна!
Посвящённые бросились ей навстречу вслед за Денисом.
– Дэн!
Словно излив остаток сил в этом крике, девушка бессильно упала в объятия юного оруженосца…
Мэриэнн, Мэриэнн, так ли думала ты отправиться в Монсальват, так ли мечтала встретиться со своим возлюбленным!
А её уже обступили с вопросами:
– Что случилось?
– Где Джеймс-англичанин?
Ещё не отдышавшись, она заговорила:
–Нас выследили… он ранен в ногу…
– Где вы расстались с ним?
– У холма – вон там… Скорее! Спасите его! – выкрикнула она почти с отчаянием.
– Сэр Слободан, отвезёшь Мэриэнн в замок, остальные – за мной, – приказал Рихард.
Слободан бережно принял девочку из рук оруженосца и направился к лодке, остальные помчались к холму, на который указала Мэриэнн.
* * *
Четверо вооружённых людей стояли над недвижно лежащим в траве человеком.
– Ты что, совсем рехнулся – по голове бить?! Он живым нужен.
– Вроде дышит…
– Твоё счастье!
– Не сделается ему ничего! Вот девчонка ушла – это хуже.
– Кто-нибудь заметил, куда она побежала?
– Я не видел.
– Я тоже нет.
– Вот и работай с вами!
– Ничего, далеко уйти не могла, найдём.
– Пока ты её будешь искать – чего доброго, этот подохнуть успеет.
– С чего ему подыхать-то – от простреленной ноги?!
– Не забывай, что ты его ещё по голове не слабо шарахнул!
– Вот именно, не стоит рисковать: хоть одного довезём.
– Тащите его в вертолёт.
* * *
Мэриэнн полулежала на деревянной скамье, прикрывшись плащом Джеймса. Сэр Слободан говорил ей что-то о том, что сейчас они будут проплывать через Завесу, что с непривычки это будет несколько неприятно, но пугаться не стоит… Мэриэнн слушала его краем уха. Она сейчас не чувствовала ничего – даже усталости, всем её существом владела мучительная тревога о человеке, оставшемся там, во тьме… перед глазами стояло искажённое болью лицо Джеймса, которое она разглядела несмотря на темноту, и сознание сверлила неотступная мысль: «Ты предала его… ты его бросила на растерзание врагам»… врагам? Это же свои, англичане… как всё это могло случиться? О Боже, как это мир успел так перевернуться за одну ночь!
– Не терзайся, Мэриэнн, – сказал вдруг её спутник. – Ты ничем не помогла бы ему. Останься ты с ним – и он страдал бы ещё и оттого, что не уберёг тебя.
Мэриэнн не спросила, как он угадал её мысли, а Слободан не стал объяснять. Незачем этой девочке знать, что не так давно Титурель вот так же утешал его, говоря: «Ты бы ничего не сделал, даже если б был сейчас в Белграде»…
…Разумеется, она знала, что рыцарь прав. Очень легко убедить во всём этом разум – особенно если знаешь, что это правда… И всё равно – неотступно стучало в висках: «Ты виновата уже в том, что ты спаслась, а он – нет»…
* * *
– Тебе знакомо это оружие, Денис?
– Да… это пистолет Джеймса Мордредовича. Надо будет вернуть ему потом… когда найдём его.
Только сейчас, глядя на это оружие и кровавый след на траве, Денис понял то, что сэр Рихард и другие Посвящённые знали с самого начала: они пришли сюда только для очистки совести. Успеть было невозможно – физически невозможно… И теперь именно ему – и никому другому – предстоит рассказать об этом Мэриэнн.
* * *
Мэриэнн шла по винтовой лестнице рядом с сэром Слободаном. Возможно, в другое время она была бы поражена величием Монсальвата, но сейчас ей было не до того.
Наконец, они приблизились к резной двери, и рыцарь обратился к кудрявому юноше, стоявшему в карауле:
– Марко, доложи королю, что я привёл деву Мэриэнн из Лондона.
– Господин Титурель сейчас в зале Святого Грааля.
– Тогда доложи королеве.
Юноша скрылся за дверью и через минуту вернулся:
– Вы можете войти.
Мэриэнн вслед за Посвящённым вошла в небольшую комнату и остановилась в смущении.
В кресле между двумя стрельчатыми окнами сидела женщина с распущенными по плечам пышными чёрными волосами. Лицо её было спокойным, и только усталый взгляд огромных зелёных глаз выдавал, что эту ночь она провела без сна и в тревоге. Несмотря на простое платье, Мэриэнн поняла, что перед ней королева. Она сделала книксен, как учили на уроках танца:
– Добрый вечер, Ваше Величество!
– Ты можешь звать меня просто леди Анна.
– Хорошо, леди Анна…
– Благодарю тебя, сэр Слободан. Ты свободен.
Рыцарь, поклонившись королеве, удалился.
– Нина, принеси ужин для нашей гостьи, – сказала она стоявшей за креслом девушке лет пятнадцати, одетой в голубое платье с изображением белого голубя, и, когда та вышла, знаком предложила гостье сесть. Мэриэнн повиновалась.
– А теперь, Мэриэнн, расскажи мне, что произошло.
Мэриэнн нелегко было вновь возвращаться к страшным событиям этой ночи – но она не забыла ни одной детали, излагая леди Анне историю бегства из Англии.
– Мы давно знали о неправедности британского правителя, но не думали, что он способен поднять руку на преданнейших из своих людей, – печально произнесла королева. – Несчастное дитя! Он отнял у тебя и дом, и Родину. Теперь твой дом здесь, в твердыне Монсальват.
– А мистер Бонд?
– Он тоже найдёт убежище за стенами нашего замка и сможет оставаться здесь столько, сколько будет нуждаться в этом.
Вошла Нина с подносом. Только сейчас Мэриэнн почувствовала, что голодна, и принялась есть, надеясь, что ведёт себя не слишком непристойно.
Утолив голод, она вновь решилась обратиться к королеве:
– Леди Анна, как Вы думаете… они успеют?
– Бог милостив… будем надеяться.
Звук открывающейся двери заставил сердце Мэриэнн сжаться: может, идут доложить о том, что… Но нет: это был единственный, кто мог входить к королеве без доклада – её супруг, Король Святого Грааля.
– Добро пожаловать на Гору Спасения, Мэриэнн, – приветливо обратился к ней Титурель.
– Пока что здесь только она, – начала королева. – А Джеймс-англичанин…
– Да, я знаю, – перебил король. – Сэр Слободан мне рассказал.
– У нуменорцев сломалась машина, вот они и не долетели до Переправы.
– Говорил сэр Джеральд – нельзя лететь в Самайн! – сокрушённо вздохнул Титурель.
Вошёл Марко:
– Сэр, вернулись сэр Рихард с оруженосцем и… и все, кого Вы посылали к ирландской Переправе.
– Пусть войдут.
Когда вошли Денис, Рихард и ещё двое мужчин, по их лицам Мэриэнн поняла: они ничего не смогли сделать. Какое-то подобие надежды ещё билось внутри, пока она не услышала слова Рихарда:
– Мы не успели, сэр. Джеймса-англичанина схватили.
Струна, которую безжалостно натягивали всю эту ночь, наконец, оборвалась: спустя мгновение Мэриэнн рыдала в объятиях Дениса, и из груди рвался исступлённый крик:
– Они убьют его… убьют!
Денис не знал, что сказать – но Титурель уже давно не смущался женскими слезами.
– Послушай меня, Мэриэнн, – спокойно говорил он. – В ближайшие дни Джеймса убивать не станут, ведь он нужен как заложник, а дунаданов не обманешь, и враги это знают. Пока они надеются вынудить Нуменор заключить договор с ними, они сохранят Джеймсу жизнь, Нуменорские Владыки будут тянуть время, сколько возможно, а тем временем выяснят, где англичане держат его, и сумеют спасти. Наш Орден поможет им в этом по мере сил.
В комнату почти ворвался худой старик с короткой седой бородой и всклокоченными волосами.
– Прости, господин, что без доклада, но я подумал о том, что, быть может, есть нужда в моём искусстве.
– Пожалуй, успокоительные травы не помешают сейчас Мэриэнн, – сказала королева. – Впрочем, тебе виднее, сэр Радек.
* * *
Нина вела Мэриэнн по длинному коридору. Молчать было неловко, и она спросила девушку:
– Ты служанка королевы?
– Здесь нет слуг, – ответила та. – Я вестница Святого Грааля.
– Как Кундри?
– В общем, да… в её честь, потому что она была одной из первых женщин, кому позволили служить святому Граалю – она и Репанс. А в наше время это звание для женщины то же самое, что звание оруженосца для мужчины. Ты тоже будешь вестницей.
– А что я должна буду делать?
– Поначалу – немного, только прислуживать Посвящённым и учиться.
– Чему учиться?
– Многому. Целительству, языкам…
– И много надо будет выучить языков?
– Чем больше, тем лучше. Я уже знаю русский, испанский, итальянский, английский… только по-английски я ещё не очень, – смущённо добавила девушка.
Самокритика была справедливой: по-английски Нина говорила с заметным акцентом.
– А почему королева говорила с тобой по-английски?
– Это не она говорила – это ты слышала по-английски. Все Посвящённые это умеют.
– А ты так умеешь?
– Нет, конечно, я ведь ещё не леди. А мой брат Вано уже рыцарь! – не без гордости сообщила Нина.
Нина ввела Мэриэнн в маленькую комнату, напоминающую монастырскую келью.
– Вот здесь ты будешь пока жить, а потом – с той леди, которой тебя отдадут под начало.
– А кому меня отдадут?
– Не знаю… господин Титурель, наверное, сам ещё не решил. Он всегда долго над этим думает. Меня, например, только через два месяца отдал леди Джованне. Она из Милана.
– А ты и твой брат откуда?
– Из Кутаиси. Это в Грузии.
– Я никогда не была в Грузии…
– А я в Лондоне никогда не была, – вздохнула Нина. – А так хочется Тауэр посмотреть!
– Жаль, что я не взяла фотографий. Если б уезжала не в такой спешке…
– Сюда никогда не привозят много вещей. В Монсальват дозволено привозить только своё сердце, свои таланты и ещё «живые» вещи.
– Как это – живые?
– Которые обладают душой и прирастают к рукам. Твой друг Денис привёз свой кинжал Норлоги. А моя леди Джованна – свою флейту… А ты была в Тауэре?
– Была. Нас в школе водили на экскурсию.
– Здорово! Расскажешь потом?
– Не сейчас…
– Конечно, сейчас тебе нужно отдохнуть. Спокойной ночи, Мэриэнн!
– Спокойной ночи, Нина.
Оставшись одна, Мэриэнн села на кровать. Хоть травяной отвар сэра Радека и успокоил её, она не была уверена, что уснёт сегодня.
Не очень-то счастливо началась её жизнь в Монсальвате – и всё-таки началась. Подумать только, завтра она не поедет в школу, не увидит знакомых лондонских улиц, не встретит подруг-одноклассниц… всё теперь будет по-новому: другие люди, другая жизнь… ничего, привыкла же Нина – и она привыкнет! А главное – Дэн всегда будет рядом… Она снова подумала о Джеймсе – что с ним сейчас? По крайней мере, можно надеяться, что его не будут пытать – что он может знать о Нуменоре такого, чего не знал Энтони Томпсон. Но всё равно – в руках врагов, да ещё раненый… каково ему, что с ним будет! Успеют ли нуменорцы его спасти?
Мэриэнн бросилась на колени перед распятием и излила душу в страстной молитве.
* * *
Серый осенний рассвет занимался над Костромой, когда Тар-Телконтари открыла окно, впуская белого голубя. У Владычицы немного отлегло от сердца: письмо, которое птица уронила на стол, было сколото серебристым цветком – значит, по крайней мере, Мэриэнн добралась. Владычица развернула листок.
– Ну, что? – нетерпеливо спросил Василий.
– Плохо дело…
– Да не томи ты – говори толком! – почти закричал Тар-Феанор.
– Джеймса Мордредовича взяли. По словам Мэриэнн, он ранен.
– Теперь впору ждать ультиматума…
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Понедельник, 24.11.2014, 11:46 | Сообщение # 7 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава 4. Они ответят за это!
Боль… дикая боль… Это было первое, что достигло проясняющегося сознания Джеймса. Он даже не сразу понял, что именно болит. Через минуту дошло, что раскалывается голова… и ногой не двинуть. Неужели сломал, когда с вертолёта прыгал? Стоп, какой вертолёт? Нуменорская «леталка» была… ну да, «леталка»! Они с Мэриэнн спрыгнули в Ирландии… а потом? Что было потом? Дальнейшее терялось во мраке – таком же непроглядном, как темнота этой камеры, где не было никакого источника света… Ну, вот и спознался с той стороной работы Secret Service, о которой ему прежде знать было не положено!
При попытке сесть закружилась голова, и он опрокинулся на спину… Что же всё-таки было потом, когда они спрыгнули? Он мучительно пытался восстановить это в памяти – и не мог… Мэриэнн! Где она, что с ней?! Почему их держат отдельно? Изводят одиночеством? Для чего? Или за всем этим стоит какой-то дьявольский план, о котором дунаданы не могут знать?
Так, только не лежать! Резким рывком он поднялся на ноги… боль, мгновенно ставшая невыносимой, отключила сознание ещё до того, как он упал.
… Очнувшись второй раз, Джеймс понял, что лежит на полу. Подняться он больше не пытался, прекрасно понимая, к чему это приведёт. Время словно остановилось для него, и он не знал, сколько времени пролежал так, прежде чем услышал звук открывающейся двери… шаги…
Джеймс не видел человека, безмолвно приблизившегося к нему. Так же, не говоря ни слова, тот без особой осторожности поднял его с пола и положил на нары. Сквозь новую волну мучительной боли Джеймс ощутил, как ему перетянули руку выше локтя… игла… игла в вене… нет, только не это!
* * *
«Привет, ноль-ноль-семь! Я всё ещё хотел бы тебя так назвать, хотя мы оба там больше не работаем. Да-да, и меня там больше нет! И не только там. Впрочем, это уже не важно. Я счастлив, что столько лет работал с тобой. Ты был хорошим агентом – лучшим из наших людей! А последнее задание ты выполнил просто блестяще. Пожалуй, в нём было больше смысла, чем во всех остальных вместе взятых… поймешь, когда будешь там, где теперь я - отсюда всё видится по-иному. Но твоё время ещё не пришло. Увидишь Мэриэнн, скажи, что ей не следует предохраняться, когда она выйдет замуж за Дениса. Пусть не мешают тому, что начертано на Небесах. А теперь – прощай!»
* * *
– Ну что, Владычица?
– О чём ты, брат Сергей?
– Ты прекрасно знаешь, о чём мы все тревожимся!
На счастье классного руководителя, Ксения и Дмитрий дежурили вместе, и сейчас, после уроков, он мог поговорить с товарищами по Братству без свидетелей. Но Тар-Телконтари, похоже, была не расположена беседовать.
– Ты узнала что-нибудь? – спросил он снова, не дождавшись ответа.
– Владычица сама всё расскажет, когда будет, что рассказать! – ответил вместо неё Димка, взгромоздив очередной стул на парту.
– А ты помолчи, брат Дмитрий! Пошёл бы лучше, воду сменил.
Дмитрий нехотя взялся за ведро. В другое время он не преминул бы возразить, что, раз уж учитель сейчас зовёт его по-нуменорски – братом – то мог бы вспомнить, что он уже не отрок, но сейчас гордому победителю демона было не до мелочей… как и всем в Братстве. Шутка ли – побратим Владыки в плену! И сделать, похоже, ничего нельзя…
– Владычица, так что же? – продолжал допытываться брат Сергей.
Ксения в сердцах швырнула тряпку:
– Да ничего! Ничего не получается! Неделю уже пытаюсь пробиться – и всё без толку!
– А не могли они его уже…
– Нет! Он живой, это точно. Но ответить не может, что-то мешает.
– Что же может мешать?
– Не знаю… похоже, его чем-то накачали.
– А это-то зачем?! Что он им может сказать?
– Может, затем и накачивают, чтоб отозваться не мог. Энтони-ярл ведь знал о мысленном зове.
– А что наши брюссельские знакомые? Передавали что?
– Известно что! Если до четырнадцатого договор не подпишем – Джеймсу Мордредовичу не жить.
– Что, так и сказали?
– Не так, конечно… всё дипломатию изображают.
– Моргот бы побрал их дипломатию.
– Да уж… лучше б научили, дипломаты проклятые, как мне Мэриэнн про сэра Майлза написать!
– А что сэр Майлз?
– Так ты ещё не знаешь? Он умер.
– Как – умер?! Когда?!
– Позавчера. Официальная версия – сердечный приступ.
– Знаем мы эти сердечные приступы…
– А если даже и так – всё равно это убийство! Его довели! И они за это ответят!
* * *
Джеймс не знал, сколько дней он провёл в заточении – из тёмной камеры, где его держали, он не мог видеть смену дня и ночи, а в том тяжёлом забытьи, в которое погружала его холодная игла, времени не было вообще. Там была только боль… она не отпускала даже тогда, когда сознание становилось ясным. Он уже не думал ни о Мэриэнн, ни о М., ни об Александре – он только пытался справиться со своим дыханием. Казалось, что-то стягивало грудь, мешая дышать. Расстегнуть на себе одежду он не мог – всё тело сводило судорогой. Это страдание длилось, казалось, целую вечность. А потом снова приходил безликий человек со шприцем…
В одно из коротких просветлений в сознание вдруг ворвался чужой голос:
– Джеймс Мордредович!
Последний раз был старик… кто теперь?
– Джеймс Мордредович, это я, сестра Ксения. Ответь, если слышишь!
Он, наконец, узнал мысленный зов дунаданов
– Джеймс Мордредович, ты там живой?
– Точно не знаю… вроде пока живой.
– Вот и прекрасно. Теперь, когда контакт есть, мы узнаем всё, что надо, и скоро тебя вытащим.
– Не отключайся так быстро!
- В чём дело?
- Да так... ты не поверишь, но здесь совершенно нет девушек!
Ксения всё поняла:
– Хорошо… хорошо, я ещё побуду с тобой. Как ты себя чувствуешь?
– Терпеть можно.
– Мэриэнн говорила, что тебя ранили.
– Мэриэнн? Так вы уже вытащили её?
– А её и не схватили. Она добралась до Переправы и сейчас в Монсальвате. За тебя очень тревожится.
– Она уже знает, что старик умер?
– Кто это тебе сказал?
– Он сам сказал…
Молчит… неужели отключилась? Расставаться с юной Владычицей не хотелось (когда ещё тут услышишь человеческий голос!), Бонд спросил:
– А эти… наши… то есть бывшие наши… не говорили тебе, когда намерены меня прикончить?
– Не всё ли равно, что они говорят! Ты держись – мы быстро управимся.
***
Сеанс связи закончился. Ксения открыла глаза и повернулась к Тар-Феанору:
– Похоже, ему там совсем плохо. Надо поторопиться.
– Сам знаю, что надо. Надеюсь, ты не забыла, что через три дня его убьют? Или, может, хочешь подписать договор?
* * *
Тёмные коридоры казались бесконечными. Тот, чей жестокий разум создал этот страшный лабиринт, знал, что делал: достаточно провести через него жертву, чтобы самая сильная воля дала трещину… Но четверо нуменорцев точно знали, куда идут.
– Брат Михаил, а я вот о чём думаю… дураки они всё-таки!
– Ты о чём, брат Василий?
– Ну, держат теперь Джеймса Мордредовича там же, где в прошлый раз сестру Елену держали. Мы ж тут всё знаем!
– Не всё: сигнализация у них теперь другая, – коротко сообщил Александр.
– А кроме сигнализации-то… со всем остальным справиться просто.
– А может, и не такие они дураки? – предположил Михаил. – Лично мне эта простота не нравится. Не заманивают ли нас?
– Ну и скажи на милость, зачем им нас заманивать? Чтоб всем альянсом наступить на те же грабли, что англичане в прошлый раз?
– Не скажи. Теперь это будет более сильный ход: Наследницы-то у Ксении ещё нет.
– И всё-таки, не мог же Энтони-ярл им не рассказать, что…
– Хватит болтать! – прикрикнула Тар-Телконтари. – Мы уже пришли. Вот эта камера.
Тар-Феанор недолго возился с замком – уже через пять минут дунаданы смогли открыть дверь. В камере не было ничего, кроме ничем не прикрытых дощатых нар. На нарах – в неестественно напряжённой позе – сидел человек, который никак не отреагировал на появление нуменорцев.
– Он что же, не узнаёт нас? – шепнул Василий.
– Я сам-то его едва узнал, – отозвался Михаил.
Действительно, мудрено было узнать Джеймса в этом человеке с бледным, осунувшимся лицом, с затуманенным, безжизненным взглядом. Именно сейчас, как никогда более, все четверо были уверены, что тот, кто погасил весёлое пламя в этих глазах, ещё пожалеет о том, что сделал.
Но дунаданы никогда не тратили время на слёзы и бесполезную жалость.
– У него всю мускулатуру сводит, дыхательную в том числе, – сообщила Владычица, осматривая Джеймса. – Поддержите его под спину и плечи.
Александр и Михаил повиновались. Ксения начала работать руками. Через несколько минут Джеймс, резко расслабившись, бессильно упал на руки братьев. Он всмотрелся в лицо Ксении – так, словно впервые видел её – и с трудом проговорил:
– Вы пришли…
– Да, мы здесь, и сейчас вытащим тебя отсюда
Джеймс успокоено закрыл глаза:
– Свои…
– Осторожно несите, – приказала Ксения. – Если тряхнуть, опять свести может.
* * *
С величайшей осторожностью Тар-Феанор и брат Михаил несли Бонда по бесконечным коридорам и крутым лестницам. Тар-Телконтари держалась рядом, следя за его состоянием. Впереди шёл брат Василий, готовый в любую минуту нанести удар Нуменорской Силой. Заклятие заклятием – но осторожность не помешает: вдруг кто проснётся раньше времени? В таком деле неосторожность не просто непростительна – преступна.
…А воспалённое сознание Джеймса сверлила одна неотвязная мысль: «Теперь вот это – свои… те, кто был раньше, теперь уже никогда своими не будут»…
* * *
Король святого Грааля Титурель и его супруга королева Анна всегда были учтивы и милостивы. Не был исключением и сегодняшний день: они пригласили дорогих гостей к столу, прислуживать же за трапезой поставили оруженосца Дениса и вестницу Мэриэнн: эти двое имели право слышать то, что будет сегодня сказано за этим столом. Вот только слушать было нечего, да и в услугах их особой необходимости не было: как хозяева, так и гости ничего не ели и не только не разговаривали, но даже избегали смотреть друг другу в глаза.
Все разом подняли головы, когда оруженосец, дежуривший у дверей, коротко доложил: «Сэр Радек!» – и впустил седовласого старца.
– Ну, что? – нетерпеливо спросил Тар-Феанор.
– Он жив. Это единственное, что я сейчас могу сказать с уверенностью, – ответил целитель и обратился к королю. – Господин Титурель, прошу тебя, позволь вестнице Мэриэнн и оруженосцу Денису удалиться: мой пациент хочет их видеть.
* * *
Сэр Радек не сразу позволил Денису и Мэриэнн войти в комнату больного.
– Помните, вашему другу необходим полный покой. Старайтесь ступать тише, не говорите громко, лучше даже не прикасайтесь к нему и не сооб-щайте ничего, что может взволновать или огорчить его. Вам всё понятно?
– Всё…
– Тогда входите.
Сэр Радек впустил их в затемнённую комнату. Измождённый человек, которого было почти не видно под одеялом, повернул голову в их сторону. Денис не сразу смог приблизиться к кровати: его охватил тот мучительный стыд за своё бессилие, который всегда сопровождает сострадание у деятельных натур – но Мэриэнн подошла, и он последовал за ней.
Мэриэнн нашла в себе силы не только заговорить, но даже улыбнуться:
– Добрый день, мистер Бонд. Наконец-то Вы здесь!
– Дэн… Мэриэнн… дядя твой ко мне приходил… велел сказать вам, чтоб предохраняться не смели, когда поженитесь.
– Хорошо, хорошо, мы не будем. Вы, главное, не волнуйтесь. Вы среди своих, и теперь всё будет хорошо.
Наконец, и Денис решился заговорить:
– Вы, Джеймс Мордредович, это… в общем, Вы поправитесь.
– Да, поправитесь, – подтвердила Мэриэнн. – Сэр Радек – хороший целитель, он Вас вылечит. А теперь отдыхайте.
Джеймс закрыл глаза. Целитель знаком приказал посетителям выйти.
Уже в коридоре Мэриэн (хотя это и было против Устава Ордена) первой обратилась к нему:
– Сэр Радек, мистер Бонд сказал, что видел дядю Майлза, что разговаривал с ним… он бредит?
– Вполне возможно, что и нет. Джеймс был в таком состоянии, когда легко видеть ушедших.
– В каком состоянии?
– Его сознание было затуманено.
* * *
Сэр Радек знал, что расспросы на этом не закончатся. Но он ещё в те годы, когда работал врачом в Нижнем мире, привык отвечать на вопросы, которые всегда задают близкие больных: будет ли жить? Не останется ли калекой? И главное – как теперь жить? Здесь, по крайней мере, ни в чём не будут обвинять, не обзовут недоучкой и шарлатаном, но расспрашивать будут – сэр Радек это знал.
И он не ошибся.
* * *
– Спасибо Вам, что вовремя доставили больного: ещё бы два дня такого издевательства – и его было бы не спасти.
– Так значит, наша Владычица была права? – спросил Василий.
– В чём права?
– Ну, что накачивали его чем-то.
– Я сразу начала это подозревать, – подтвердила сестра Ксения.
– Да, Вы правы, леди Тар-Телконтари. И препараты были поистине страшные.
– А Вы можете его вылечить?
– Что касается его раны… пожалуй, лекари из Нижнего мира могли бы только ампутировать ногу, но мы здесь умеем лечить такие раны. Со временем он сможет ходить и не вспомнит, что был ранен в ногу.
– А остальное?
– С остальным труднее. Последствия сотрясения мозга и этих препаратов тяжелы сами по себе, и дело осложняется тем, что ваш друг несколько лет назад уже перенёс черепно-мозговую травму, сопровождавшуюся потерей памяти, а затем – так называемое «промывание мозгов».
– Откуда Вы знаете? Он сказал Вам об этом?
– Я вижу это по его состоянию. Конечно, тогда его вылечили, но бесследно такое не проходит. Нервная система ведь не железная!
– Так что же с ним будет?
– Раз он пережил и дорогу от Лондона до Ирландии, и переход в пространство Монсальвата – значит, всё не так плохо, как могло бы быть. Будем делать всё возможное.
– Вы, медики, всегда так говорите, когда ничего сделать не можете, – горько усмехнулся Василий.
– Мы говорим так тогда, когда трудно что-то обещать. А сейчас позвольте мне удалиться.
– Ступай, сэр Радек, – разрешил Титурель.
Целитель направился к выходу.
– Энтони-ярл пожалеет об этом! – поговорил Тар-Феанор, когда тот скрылся за дверями.
– Что же ты намерен делать, Тар-Феанор? – спросила королева.
– Мы встретимся с Энтони-ярлом, – ответила за него Ксения. – Но не сейчас. Говорят, «только раб мстит сразу».
– А трус – никогда, – добавил Владыка.
– Так вы хотите мстить?
– Мы хотим дать кое-кому понять, что Возрождённый Нуменор лучше не трогать, – весомо возразил брат Михаил. – И Вам, ваше Величество, со-ветую сделать то же самое. Не забывайте, что деву, избранную для служения Святому Граалю, преступники тоже намеревались взять в заложники, и если бы это удалось – искалечили бы её так же, как Джеймса-англичанина.
– Страдания наших людей – наши страдания. И если Возрождённый Нуменор предпримет ответный удар, Орден Святого Грааля придёт на помощь, – заверил Титурель.
Но Владыка словно не слышал его:
– Энтони-ярл пожалеет об этом, – повторил он. – Они ответят за это!
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Вторник, 25.11.2014, 12:10 | Сообщение # 8 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава 5. Гнев вождей
Нуменорского Владыку не зря прозвали Неукротимым. Всякому, кто его знал, ведомо было, на что он способен под горячую руку! И все знали, что на сей раз ничего подобного не будет – не будет вспышек слепой ярости, которая придёт и уйдёт, натворив бед, и никого не испугает. Вместо этого тёмным пламенем сверкал во взгляде Владыки Истинный Гнев – тяжёлый, как молот Тора, неотвратимый, как приговор Норны, ибо только такой гнев подобает вождю. И горе тому, кто навлёк на себя этот гнев!
* * *
Со дня Стоунхенджской клятвы ждали и в Нуменоре, и в Монсальвате, и в Логрисе, когда же Пендрагон и Король святого Грааля сядут за Стол Совета вместе с Нуменорскими Владыками. Но воистину не таким виделся этот день! Кто мог предсказать, что люди трёх священных воинств сойдутся для кары, и покарать предстоит того, кто однажды бок о бок с ними встал на защиту Мидгарда?
В такой день явились на Совет сестра Елена и её супруг, возвратившиеся из свадебного путешествия.
– Так вот что творилось, пока мы наслаждались счастьем? – с горечью воскликнула Хранительница.
– Эх, знать бы, – вздохнул оборотень. – Ведь мы в Ирландии были… мо-жет, рядом совсем.
Печальной была и встреча правителей Союза Троих. Немного утешило Тар-Феанора лишь то, что в свите Титуреля явились из Монсальвата сэр Рихард, а с ним – оруженосец Денис, когда-то «носивший копьё» Александру. Приехала и Мэриэнн, которую так полюбили в Нуменоре. И всё же Владыка был опечален, ибо он ждал ещё одного человека, по которому ударило предательство Энтони-ярла.
– А побратим мой где? Его это дело больше всех касается.
– Сэр Радек запретил ему ехать.
– Запретил? Вы, помнится, писали, что он поправляется.
– Да, Джеймсу уже лучше… он даже начал ходить. Но наш целитель считает, что всё ещё слишком хрупко, и его следует оберегать от душевных потрясений.
* * *
Нелегко было и Владычице начинать Совет:
– Братья и сёстры дунаданы! И вы, союзники наши верные! Все вы знаете, для чего мы ныне сошлись на Совет. Без малого три месяца назад Союзу Троих нанесено было страшное оскорбление. Северо-Атлантический альянс вознамерился силой поставить Возрождённый Нуменор себе на службу. Для этого человек, который был с нами в битве и которому мы верили – Энтони-ярл, правитель Британии, отрёкся от обещания, данного нам за столом на Лондонской Тризне. Он позволил… нет, предложил взять в заложники Джеймса-англичанина – побратима нашего Предводителя – и Мэриэнн, деву из Логриса, призванную служить Святому Граалю. Джеймс искалечен, быть может – непоправимо, Мэриэнн лишилась единственного родича. Мы не зна-ем, был ли он убит по приказу правителя Британии или умер от горя – но эта смерть на совести Энтони-ярла. Подумайте, братья, чем мы ответим на этот удар?
– Тем более, что для ответа самое время, – добавил Владыка. Через неделю этот союз нечестивцев снова соберётся в Брюсселе. Энтони-ярл будет там, как и все их главы государств. Не пожаловать ли и нам в Брюссель?
– Отчего не пожаловать!
– Пора испортить им настроение!
– Хоть в глаза его бесстыжие взглянуть!
– А что скажете вы? – обратилась Ксения к союзным вождям.
– Это их совещание – удобный случай для нас, – согласился Титурель.
– Действительно, нам следует явиться туда, – поддержал Пендрагон. – И пусть туда отправятся все, кто был на Лондонской тризне, дабы Энтони устыдился.
– На это я бы не рассчитывал, – возразил брат Николай. – Но всё равно идея хорошая. Мы с Маргаритой готовы!
– Но надо действовать наверняка, – заметил Леонид. – Не будем ли мы беззащитны в Брюсселе? А если применим Силу – не заденем ли тех, кто ни в чём не повинен?
– Нам не впервой входить туда, где нас не ждут, – напомнил Василий. – И ещё ни один невинный не пострадал.
– И охрану усыпим, и замки вскроем, как всегда, – заверила Тар-Телконтари. – А ещё я наложу изолирующее заклятие и на здание штаб-квартиры, и на зал, где будет проходить Совет. Пока оно будет действовать, никто не войдёт туда и не выйдет оттуда без Знака Братства. Часов на пять – думаю, хватит.
– За глаза хватит!
– А можно и побольше – пусть посидят!
– Зачем же так жестоко? Хватит и пяти часов.
Поднялся брат Дмитрий:
– Владыки, а не находите ли вы, что четырнадцать человек – слишком мало для такого дела? Несолидно как-то…
– Что же ты предлагаешь – явиться туда всему Братству вкупе с Орденом Святого Грааля и подданными Пендрагона?
– Нет-нет, людей действительно достаточно. Но я мог бы привести туда другое воинство.
– Какое же?
– Владычице ведомо, как я умею заставлять деревья ходить.
– Да, я это видела. И ты предлагаешь…
– Да! Я готов стянуть туда деревья хоть со всей Бельгии!
– Со всей – это, пожалуй, перебор. Здание окружить да внутрь парочку дубов повнушительнее – и достаточно.
– Значит, деревьями займёшься ты, брат Дмитрий, – заключила Ксения.
– Может, ещё драконов десятка два? – предложил Николай. – Пусть над крышей повисят!
– А над крышей-то какой толк от них?
– Ну, можно и внутрь – там, наверное, места хватит…
– Драконов не надо! – решительно отрезал брат Александр. – Хватит с них и ходячих деревьев.
– Я тоже кое-что сделаю, – пообещала Галина Афанасьевна. – Пока вы будете там, в самой штаб-квартире и на сто вёрст вокруг неё никакое оружие не будет действовать. Кроме холодного, разумеется.
– Это дельно! – похвалил Тар-Феанор. – Спасибо Вам, Галина Афанась-евна.
– Удобно иметь свою ведьму, – заметил Николка.
– Братья мои! Мы тут очень хорошо расписали, как мы туда явимся, а для чего? – напомнил Василий.
– Для Божьего Суда, конечно, – ответил Титурель.
– Безусловно, только Божий Суд, – согласился Пендрагон. – Энтони-ярл продемонстрировал, что по-другому с ним разговаривать нельзя. Мы предъявим ему все наши обвинения…
– … и он признает себя виновным по всем статьям!
– Политик?! Признает?! Да где ж это видано!
– Может, и нигде не видано, да только Энтони-ярл прекрасно знает, как у нас решаются такие дела. Единственный способ избежать поединка – это признать себя виновным.
– Тогда – виры не брать, предпочесть кровную месть и всё равно свести всё к поединку. Другого выхода не вижу.
– Пожалуй, да. Давайте уточним, в чём мы намерены его обвинить.
– Известно, в чём: захват заложников, нанесение тяжких телесных повреждений Джеймсу-англичанину, убийство сэра Майлза
– Не забудьте об угрозах Возрождённому Нуменору!
– Само собой!
– И вот ещё что: надо будет туда журналистов притащить, чтоб весь мир знал!
– Журналистов беру на себя! – пообещал Николка.
– Это всё хорошо, а сражаться-то кто будет?
– Обычно в таких случаях на поединок выходят родичи потерпевших, – сказал брат Михаил. – Но поскольку родичей Джеймса, Майлза и Мэриэнн среди нас нет…
– Я Мордредовичу побратим! – почти взревел брат Александр. – Мне и биться.
– А вот это зря, братец, – возразил Фёдор. – Ты Владыка, а он – всего лишь министр. Таким поединком ты ему окажешь честь, а себя унизишь. Ни то, ни другое ни к чему.
– Тогда, по всем статьям, сражаться должен Денис. Он жених Мэриэнн, и сэр Майлз был ему будущим родичем.
– Я готов сразиться за моего оруженосца, – предложил сэр Рихард. – Энтони-ярлу при его положении следует биться с человеком не ниже рыцаря. Унижать же противника было бы недостойно.
– Хватит с него и оруженосца! – воскликнула сестра Ксения. – Энтони-ярл и без того унизил себя так, что дальше некуда. Пусть сражается Денис!
– Да, пусть сражается, – согласился Пендрагон.
– Да будет так, – заключил Титурель.
– Братья мои, вы кое о чём забыли!
– О чём же, брат Василий?
– Вы что же думаете, Энтони-ярл будет там с оружием? Или вы хотите, чтобы Денис вышел с кинжалом против безоружного?
– Мы можем дать ему оружие.
– В том-то и дело, что не можем! Если мы дадим ему оружие, он станет нам побратимом, и биться с ним будет нельзя.
– А может, привезти кинжал из Англии? Тогда выйдет, что оружие ему даём не мы, а его земля.
– Разве что так…
– Да, другого выхода не вижу, – согласилась Ксения. – В Англию за оружием поедешь ты, брат Пётр. Брат Виктор тебе денег даст, найдёшь там какого-нибудь коллекционера, что ли…
– Только уж подыщи что-нибудь, чтоб не хуже Норлоги, – до-бавил Александр. – Чтоб никто не сказал, что Денис победил потому, что у него оружие лучше было.
– Ты так уверен, что он победит? – спросил Пётр
– Да, я уверен! Или ты думаешь, что Энтони-ярл был прав?
– Назвать его правым, конечно, нельзя. Но вот виноват ли? Может, все сведения из него вытрясли под пыткой?
– Какие пытки! Никто не знал, насколько близко он общался с нами, и вообще, что произошло в Лондоне в августе – мы же сами решили это засекретить!
– И то верно… нет, он мог это сделать только по своей воле.
– Ну, вроде всё решили?
– Постойте! – воскликнула сестра Ксения. – Сестра Елена… Наставница, ты до сих пор не сказала ни слова. Как ты думаешь, всё, что мы тут решили, это… правильно?
– Не мне о том судить. На удар всегда отвечают ударом – наверное, иного пути нет. Об одном вас только прошу: откажитесь от затеи с журналистами! Она не достигнет цели, ибо испытать стыд может тот, у кого есть совесть, а у тех, кого вы хотите пристыдить, совести нет. Стыдно будет не им, а тем, кто поставил их над собой – простым честным людям, таким, как Майлз, как Мэй… их-то за что покарать хотите? Да и неизвестно ещё, узнает ли мир правду. Организовать прямую трансляцию вряд ли удастся, а отснятый материал всегда можно подрезать, смонтировать, переозвучить, прокомментировать, наконец – так, как укажет тот, кто за это заплатит. Единственный способ этого избежать – заплатить ещё больше. Но до такого мы, надеюсь, опускаться не станем?
– Сестра Елена права. Журналистов не будет, – смущённо произнесла Ксения.– Братья и сёстры! Совет окончен. Сейчас я прошу остаться тех, кому предстоит отправиться в Брюссель. Во Имя Света!
* * *
– Было сказано – остаться тем, кто в Брюссель поедет, – недовольно проговорил брат Александр, заметив кудрявого черноволосого юношу лет пятнадцати. – Это ещё кто такой?
– Владыка, это Траян, – спокойно ответил брат Дмитрий.
– Какой такой Траян?
– Траян из Кишинёва. Он пришёл проситься в отроки. И ещё он хочет сказать тебе, что…
– Если у этого Траяна у самого нет языка, ему нечего делать в Братстве! – он повернулся к юноше. – Ну, давай, выкладывай, что там у тебя, только поскорее.
– Владыка, то, что вы хотите сделать, слишком жестоко, – начал тот. – Особенно с деревьями.
– Нет, вы поглядите на него! – усмехнулся Тар-Феанор. – Его ещё в отроки не взяли, а он уж Владыке указывает!
– Но вы же перепугаете жителей Брюсселя! – не сдавался молдаванин. – Так нельзя, они ни в чём не виноваты.
– Ну, и что же ты предлагаешь?
– Перед тем, как деревья пойдут, надо вторгнуться в систему телевеща-ния и предупредить горожан, чтоб не пугались. Я тут прикинул, как это можно сделать, – Траян протянул Александру листок бумаги. Владыка долго вгля-дывался в него, затем пристально посмотрел на юношу и, наконец, сказал:
– Эту схему ещё править и править. А тебе, Траян из Кишинёва, я, пожа-луй, в отроки возьму. Мне будешь копьё носить!
Глаза молдаванина загорелись. Ему повезло даже больше, чем можно было ожидать: шутка ли – носить копьё самому Владыке Тар-Феанору!
– Ну вот, брат Александр, – улыбнулась Тар-Телконтари. – Теперь мо-жешь не бояться, что твои изобретения умрут вместе с тобой!
– Поглядим ещё, что из него выйдет… А теперь – к делу!
* * *
Брат Пётр управился быстро – привёз из Англии старинный кинжал. А ещё привёз недобрую весть – матушки Мэй не стало.
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Среда, 26.11.2014, 09:30 | Сообщение # 9 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава 6. Брюссельский хольмганг
– Когда говорить, Траян?
– Я Вам скажу, сестра Юлия.
Траян был горд: направляясь в Дом Братства, он и мечтать не мог о такой удаче – попасть в отроки к самому Владыке, да ещё сразу быть допущенным к участию в таком важном деле! По молодости лет он не мог в полной мере принять на себя скорбь Братства – ему ещё предстояло этому научиться. А сейчас хотелось показать себя перед Посвящённой. И он не жалел сил: долго усаживал Юлию, передвигая кресло («Чтоб эффектнее смотрелось!»), объяснял, как настраивает камеру, а как – микрофон и ещё множество других тонкостей. Но сестра Юлия не слушала. Она волновалась: давно уже не говорила по-французски, как бы не опозориться!
– Ну, всё?
– Сейчас-сейчас, вот только камеру повернём… вот так. Теперь всё. Вы готовы?
– Да.
– Включаю.
И сестра Юлия начала:
– Люди брюссельские! Братство Дунаданов приветствует вас. Мы, люди Возрождённого Нуменора, говорим вам: не бойтесь, ибо гнев наш не против вас, а против тех, кого вы ныне принимаете у себя. Сейчас вы увидите наше воинство на улицах вашего города. Оно покажется вам необычным, но знайте: это не безумие и не дьявольское наваждение, и не пугайтесь. На улицы, однако же, не выходите и воинству нашему не препятствуйте, и тогда с вами ничего не случится. Сегодня же Возрождённый Нуменор покинет Брюссель, не причинив вам зла. Прощайте!
Траян выключил аппаратуру. Юлия устало откинулась на спинку кресла.
– Ну как, ничего у меня получилось?
– Вы были великолепны, сестра Юлия!
– Будем надеяться, хоть кто-нибудь это услышал.
– Наверное, всё равно все перепугаются, как деревья пойдут… и что прямо об этом не предупредили?
– Всё равно бы никто не поверил.
– С минуты на минуту им придётся в это поверить!
– Да-а, не хотела бы я сейчас быть в Брюсселе!
– А я бы очень хотел! Особенно в штаб-квартире!
– Не беспокойся, – вздохнула сестра Юлия. – На твой век политиков хватит.
* * *
В середине рабочего дня мало кто смотрит телевизор, и нельзя поручиться, что телеобращение сестры Юлии возымело какое-то действие. К тому же, тех, кто его слышал, оно не спасло ни от страха, ни от мыслей о собственном безумии, тем же, кто не слышал, не понадобилось никаких предостережений, когда в Брюсселе появилось войско брата Дмитрия, которого отныне именовали не иначе как брат Дмитрий Галадрим. Деревья шли по улицам города – и к этому нельзя было приспособить никакого наукообразного объяснения… что может быть страшнее для современного человека?
Чем ближе к цели, тем яснее становилось, куда шагает древесное во-инство. И у всех, кто понял, КУДА идут деревья, на устах было только одно, и казалось, будь здесь граждане всех девятнадцати стран альянса, все они повторят эти слова – самое страшное проклятье, которое могут послать вождям их люди. И проклятье то было – «ПУСТЬ РАЗБИРАЮТСЯ САМИ!»
* * *
Брюссельским хольмгангом именовали потом в Нуменоре, Логрисе и Монсальвате это дело, которое никому не принесло – и не могло принести – радости. В молчании прошли по улицам Брюсселя дунаданы и их союзники, сопровождаемые древесным воинством, и об этом знали во всём городе – кроме одного здания. В это здание уже за час до начала дела не мог проникнуть не только ни один человек – ни один звук из внешнего мира, и все люди в нём – до последнего охранника – были погружены в сон… все, кроме двадцати человек, чьё совещание не дозволялось слышать никому. Эти двадцать человек не поверили своим глазам, когда в зал вломились два огромных дуба – и встали у дверей, как на страже. Меж дубов вошла юная дева в белых одеждах – и её холодный взгляд не сулил ничего хорошего.
– Вы, кажется, хотели переговоров?
Вслед за ней уже входили другие люди. Генсек попытался было вскочить с места:
– Вы не имеете права сюда… – и тут же упал обратно в кресло, сбитый взглядом Нуменорского Владыки:
– Спокойно, Джордж-хёвдинг! Мы не к тебе… пока. Нам нужен Энтони-ярл, правитель Британии, ведомый вам как Энтони Томпсон.
Британский премьер многое отдал бы за то, чтоб поменяться судьбой с кем-нибудь из своих союзников… да, конечно, он всегда знал, союзники и друзья – далеко не одно и то же, но не до такой же степени… впрочем, он не мог их осуждать: ведь будь он на месте любого из них – сейчас точно так же повторял бы: «Вот он, вот он» – и был бы рад, что не к нему… точнее, не за ним явились эти странные и страшные существа. Никто из союзников не поможет ему, не встанет рядом с ним, и Энтони знал это слишком хорошо, когда поднялся с кресла и шагнул навстречу пришельцам. Он всмотрелся в их лица… да, они были знакомы ему… слишком хорошо знакомы. Не видать бы их никогда! Угораздило же его в августе втравиться в эту историю… да и в октябре, пожалуй, никто за язык не тянул…
– Энтони, – начал Титурель. – У нашего оруженосца Дениса есть, что сказать тебе. Говори, Денис!
Денису нечасто удавалось произнести нечто вразумительно, особенно когда он волновался, но на сей раз он говорил без запинки:
– Энтони-ярл! Я, Денис, оруженосец сэра Рихарда из Ордена святого Грааля, обвиняю тебя! Ты сжил со свету сэра Майлза Мессерви, родича моей невесты Мэриэнн, она же покинула Британию, безвинно преследуемая тобой. Я также обвиняю тебя в том, что ты Джеймса Бонда, побратима прежнего моего наставника, безвинно заключил в темницу и искалечил пытками. И всё это ты сделал затем, чтобы от Нуменорских Владык – союзников господина моего Титуреля, короля Святого Грааля – добиться того, чего не мог добиться ни за Столом Совета, ни в честном бою. Ты, Энтони-ярл, повинен в захвате заложников!
Юный оруженосец смолк. Снова заговорила Тар-Телконтари:
– Ты выслушал обвинение, Энтони-ярл. Ответь же, если посмеешь!
Энтони посмел.
– Эти обвинения абсолютно беспочвенны, – ответил он. – Я никоим образом не причастен к смерти Майлза Мессерви – он умер от инфаркта. Я не принуждал его племянницу покидать Англию, не знаю, была ли она похищена или уехала добровольно, но я здесь не причём. Что же касается Джеймса Бонда… он был арестован по обвинению в преступлении, которое действительно совершил. Всё было в полном соответствии с законами нашей страны. Мне очень жаль, что в тюрьме он подвергся истязаниям – но, в конце концов, не может же премьер-министр лично отвечать за каждый случай жестокого обращения с заключёнными!
Брат Александр взглянул на него в упор:
– И если лично приказ отдаёшь – тоже не отвечаешь?
– Вы не можете… у вас нет доказательств!
– Так ты, Энтони-ярл, не признаёшь себя виновным? – спросила Владычица.
– Не признаю!
– А ты, оруженосец Денис, не отказываешься от своих обвинений?
– Не отказываюсь!
– Что ж, тогда не земным владыкам вас судить. Пусть рассудит Бог!
Энтони догадался, к чему она клонит, когда Денис принялся снимать рубашку. Всё стало ещё яснее, когда у ног премьера звякнул об пол кинжал, брошенный Пендрагоном. Так, кажется, действительно всё всерьёз… и сейчас он – не его народ, не армия, а он сам – и только он – будет иметь дело с последствиями своих ошибок… поистине, нет большего кошмара для политика!
Энтони похолодел. Он однажды видел Божий Суд – и прекрасно понимал, чем это может для него кончиться.
– Постойте… хорошо… хорошо, предположим, я виноват. Но… но к чему эта средневековая дикость! Есть Совет Европы, Международный суд по правам человека, Организация Объединённых Наций…
– А когда нам грозили и над побратимом моим измывались – тоже с ООН совет держали?
– Впрочем, Энтони-ярл, – напомнила сестра Ксения. – Если ты не желаешь сражаться сам, за тебя может сразиться твой представитель.
Энтони обернулся на союзников, упорно делавших вид, что всё происходящее их не касается… и понял, что представителя не будет. Он лихорадочно пытался расстегнуть пуговицу на пиджаке… пальцы не слушались…
– Да у него руки трясутся! – с презрением констатировала сестра Маргарита. – Будто кур воровал.
– Лучше б тебе, Тони, и впрямь этим заняться, – отозвался её супруг. – Всем проблем будет меньше.
Наконец, оба противника были готовы к поединку.
– Господи, не дай свершиться неправде!
Слова святого отца прозвучали для Энтони смертным приговором. Денис обнажил клинок:
– Защищайтесь, сэр!
Денис сражался по всем правилам честного поединка. Энтони же, если б и хотел, не мог бы их нарушить – слишком уж превосходил его противник. Денис сразу заметил своё превосходство – и сражался не в полную силу. И всё же схватка была недолгой. Денис довольно быстро поверг противника наземь. Энтони увидел над собой его глаза – и понял, что сейчас умрёт… и самое большее, что можно сейчас сделать – не просить пощады у этого юнца.
И вот уже занесён кинжал для последнего удара…
Время остановилось…
За смерть сэра Майлза, за страдания Джеймса Бонда, за слёзы Мэриэнн…
Словно ножом взрезал страшную тишину девичий крик:
– Дэн, пощади!
Слово дамы – закон! Денис вложил клинок в ножны, так и не обагрив его кровью неправедного властителя Британии, повернулся и направился в сторону своих. И пока он шёл – словно тяжёлые удары колокола, гремели слова Галины Афанасьевны:
– Не встать тому, кто упал, не собрать того, что распалось, покуда слёзы кровью не отольются, ибо щит, окованный в Лондоне, разрублен в Брюсселе!
Энтони сидел на полу, всё ещё не веря, что остался жив, и почти не слышал обращённых к нему слов Тар-Телконтари:
– Ты признан виновным, Энтони-ярл, но победитель решил оставить тебе жизнь – значит, так тому и быть. Но как ты теперь жить будешь – не ведаю. Я бы не смогла… особенно с такими союзниками, как у тебя. Пойдёмте, братья!
… Последним зал покинул брат Александр Неукротимый. Уходя, обернулся и бросил Энтони:
– А отыграться на тех двоих не надейся – в Британию они не вернутся!
Он не боялся оглядываться у этих дверей – не хватало ещё сюда возвращаться!
Владыка вышел вслед за всеми. И его не интересовало, какие слова произносились здесь в ближайшие несколько часов. Заклятье действует исправно – у них у всех будет время осмыслить происшедшее!
* * *
– … и Дэн не стал его убивать. А потом брат Дмитрий отпустил деревья, и мы уехали из Брюсселя. Вот и всё.
Говорила в основном Мэриэнн. Во-первых, воину вообще не следует самому рассказывать о своих деяниях, во-вторых, у Мэриэнн это всегда получалось лучше. Да и преподнесёт она всё это деликатнее, чем мужчина – ведь целитель их предупредил, что Джеймсу Мордредовичу всё ещё не следует волноваться. И он, казалось, выслушивал её рассказ спокойно.
– Точно всё?
– Да, всё.
– А по-моему, ребята, вы чего-то не договариваете. Давайте-ка выкладывайте, что там ещё?
Денис и Мэриэнн переглянулись. Сэр Радек сказал им, что можно рассказать обо всём, что произошло в Брюсселе, но о смерти Мэй говорить пока не следует. Но разведчика попробуй, обмани! Он уже догадывается, что что-то не так, и чем заставлять его теряться в догадках – не лучше ли сразу рассказать всё?
– Ну, так что же?
Денис опустил глаза.
– Матушка Мэй умерла.
На несколько секунд Джеймс уставился в пространство невидящим взглядом. Потом вдруг взглянул на Дениса и возбуждённо заговорил:
– Он что, с ума там все посходили – одного тебя сюда посылать?
– Куда – «сюда»? – удивился Денис.
– В Ирландию, конечно… ну, что вы на меня так смотрите?!
Денис не нашёл, что сказать, поэтому заговорила Мэриэнн:
– Вы сейчас говорили, что…
– Я что-то говорил?
Теперь уже замолкли оба. Джеймс поднял на них глаза – и это были глаза человека, который больше всего на свете хочет, чтоб сейчас его никто не видел:
– Ребят, шли бы вы отсюда.
Они поняли, что им действительно лучше уйти.
– Что это с ним? – спросил Денис уже за дверью.
– Не знаю… надо сказать сэру Радеку.
* * *
– Этого-то я и боялся, – вздохнул целитель, выслушав их. – Вы тут не виноваты, конечно, не это – так что-нибудь другое спровоцировало бы.
– Но что это? Что с ним, сэр Радек?
– Пока ничего страшного – может, и обойдется. Но если ещё раз случится помутнение рассудка – немедленно зовите меня.
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Четверг, 27.11.2014, 10:11 | Сообщение # 10 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава 7. Прорвёмся!
Как это часто бывает, за трагедией последовал фарс.
Вскоре после Брюссельского Хольмганга Нуменорские владыки получили послание от французского президента – тот выражал дунаданам соболезнования по поводу всего случившегося, уверял, что он с самого начала – единственный из всех – был против этого шантажа, теперь же он просил о переговорах.
– Должен же был найтись на восемнадцать негодяев один порядочный человек, – сказал Тар-Феанор. – Принять, что ли, его гонца?
– Отчего же не принять, – согласилась Тар-Телконтари.
Как и следовало ожидать, «франкский гонец» привёз предложение заключить союз. Условия не были такими кабальными, как в том договоре, какой предлагали до сих пор, да и поступок «франкского конунга» не мог не тронуть сердца Владык, но дружбой с политиками дунаданы были сыты по горло, а потому велели передать, что за добро и сострадание благодарят, если помочь надо будет – помогут, но в союзниках пока что не нуждаются.
Но история на этом не закончилась.
Смутные подозрения возникли, когда с теми же речами – чуть ли не слово в слово – явился венгерский дипломат, его с таким же ответом проводили. Но вскорости последовало послание такого же содержания из Польши.
– Да что они, сговорились, что ли?! – воскликнул Владыка.
– В том-то и дело, что НЕ сговорились, – ответила Ксения. – Если хочешь, принимай этого поляка сам. С меня хватит.
Александр принял «гонца», как умел. Выслушав всё, что намеревался передать «князь», он коротко ответил:
– Третий уже.
– Что – третий? – не понял посланник
– Ты третий, от кого я всё это слышу.
– Про нашего президента? – удивился тот.
– Нет, про своего... тебя звать-то как?
– Збигнев... – ответил дипломат, видимо, не привыкший, чтобы с ним при исполнении его миссии разговаривали в таком тоне.
– Вот что я тебе скажу, Збигнев... у вождей ваших, как я погляжу, дружба дружбой – а табачок врозь. Каждый себя умней других считает... нехорошо как-то получается! Другие ведь тоже не лыком шиты. И если уж они между собой договориться не могут – давай мы с тобой хоть выпьем, что ли... с горя!
Отказываться не имело смысла – тем более, было яснее ясного, кому тут впору пить с горя.
Збигнев – вне своей дипломатической миссии – оказался весьма душевным мужиком и истинным славянином: выпил не меньше самого Александра, чем сразу завоевал уважение Нуменорского Владыки. На исход переговоров это, разумеется, не повлияло – зато двое «настоящих мужчин» прекрасно провели время, спели «Вниз по Волге-реке» по-русски, «Шла девица по лесочку» по-польски и «Интернационал» непонятно на каком языке, после чего поляка – вполне сносно державшегося на ногах и совершенно счастливого – доставили в международный аэропорт (на его счастье, переговоры были тайными, и пресса об этой затее ничего не знала).
Итальянца Владыка сразу спросил, о чём тот собирается сообщить – не о том ли, что его правитель был единственным, кто высказался против и так далее – и пока тот не оправился от удивления, поинтересовался, как тот предпочитает пить – из горла ему или стакан поставить. Дипломат предпочёл стакан: родное правительство всё же далеко, а этот алкогольно ориентированный субъект с мрачной физиономией – вот он, сидит напротив, и чего от него ждать – попробуй угадай... своя шкура дороже!
Просьбы о переговорах из стран – членов альянса – следовали одна за другой, но Владыку это не смущало: отработав «технологию» на поляке и итальянце, Александр был вполне уверен в ней и применял, не сомневаясь. С немцем, правда, вышла небольшая осечка: слабоват оказался – после третьего стакана появились зелёные террористы, так что пришлось его скрутить, а потом с применением Силы проникать на взлётную полосу, чтоб отправить его домой – а когда самолёт уже взлетел, узнали, что это был рейс не на Германию, а на Австралию. Но в большинстве случаев «технология» сбоев не давала, а вожди не предъявляли претензий: видимо, разделить судьбу Энтони-ярла не хотелось никому. Сестру Ксению беспокоил «дипломатический запой» Владыки, но брат Дмитрий уверял её, что беспокоиться решительно не из-за чего: в этой организации всего девятнадцать стран, Энтони – в силу известных обстоятельств – никого не пришлёт, значит, остаётся восемнадцать, и скоро они кончатся, и если Владыка не спился до сих пор, то из-за нескольких лишних дипломатов не сопьётся. Брат Николай смеялся и предлагал всем делать ставки, какой правитель следующим пришлёт гонца...
Горький то был смех, горький...
Как и убеждал Владычицу брат Дмитрий, всё это скоро закончилось. Осталась одна страна, не приславшая гонца – Греция.
– Уж хоть бы скорое, что ли! – говорила Ксения. Ей, как и всем в Нуменоре, хотелось поскорее забыть всё то, что случилось
Забыть было не дано...
Тем временем послания из Греции не пришло ни через неделю, ни через месяц, ни через два – и можно было не сомневаться, что теперь уже и не будет. Тем, кто был при Брюссельском хольмганге, вспоминался человек, который тогда сидел, спрятав лицо, и ни разу не поднял глаз – не от страха, от стыда...
– Не удивлюсь, если окажется, что греческий вождь действительно был против – единственный из всех, – сказал Эйно-отрок, и его наставник брат Пётр, против своего обыкновения, не назвал его бестолковым.
– Ну вот, и кончилась эта история, – говорила Владычица с облегчением, и многие в Братстве повторяли эти слова.
Они ещё не знали, что происходило в Монсальвате.
* * *
Джеймс сидел на подоконнике в галерее замка, с совершенно безучастным видом взирая на внутренний двор. Это была профессиональная привычка – наблюдать, не подавая виду, что тебе интересно. Но Мэриэнн поняла, что он именно наблюдает.
– Что там, мистер Бонд?
– Сэр Хулиан оруженосцев дрессирует.
– И Дэн там? – Мэриэнн пристроилась рядом.
– А куда он денется!
– Да, вон он… ой!
– Чего испугалась? Или девчонок у вас на тренировках не бьют?
– Дэн, кажется, что-то не то делает.
– Да, действительно… похоже, у твоего парня проблемы. Придётся его натаскать!
– А Вы сможете… так, как у нас?
– У нас, у вас… морду везде одинаково бьют! Причём без всяких благородных штучек. И если твой Дэн этого не поймёт, то…
– Что тогда?
Джеймс не ответил. Он не говорил больше ничего, и его взгляд бессмысленно блуждал. Но этот взгляд не был невидящим – напротив, казалось, он слишком ясно видел что-то, чего не мог видеть никто другой.
– Мистер Бонд… мистер Бонд, что с Вами? Может, сэра Радека позвать?
Вместо ответа Джеймс вдруг притянул к себе Мэриэнн и вспрыгнул на подоконник. Юная вестница вовремя поняла, что он собирается сделать, и вцепилась в край оконной ниши. Все её силы ушли на эту борьбу, и она не смогла даже закричать. Впрочем, это было бы бессмысленно: вероятно, никто не услышал бы её, а если б и услышал, то вряд ли успел бы прибежать на помощь. Несомненно, Джеймс решил бы судьбу – и свою, и Мэриэнн, если б мимо не проходили сэр Рихард и сэр Войцех. Им не составило труда снять обоих с подоконника, и оставалось только высвободить Мэриэнн. Как только это было сделано, Джеймс безжизненно повис в руках Посвящённых. Войцех бережно уложил его на подоконник и принялся расстёгивать на нём одежду, а Рихард отвёл дрожащую Мэриэнн в сторону:
– Ты цела? Он ничего тебе не повредил?
– Я в порядке… Что с ним?
– Вероятно, это обморок.
– Он приходит в себя, – сообщил поляк.
Действительно, Джеймс тихо застонал и открыл глаза – и тут же прикрыл их рукой, словно обычный дневной свет слепил его.
– Дойдёшь до своей комнаты или тебя донести? – спросил его Рихард.
– Дойду.
Разумеется, самостоятельно он не дошёл. Рихард и Войцех довели – почти дотащили его под руки до комнаты и уложили на кровать.
– Мэриэнн, побудь с ним, – приказал Рихард. – Я позову целителя.
Сэр Радек пришёл очень скоро, но Мэриэнн казалось, что она сидела у постели Джеймса целую вечность, и она – в который раз – нарушила Устав, заговорив первой:
– Сэр Радек, наконец-то! Мы сидели у окна, и…
– Я знаю, сэр Рихард рассказал мне. Как он?
– Уснул.
– Это хорошо. Скажи мне вот что: когда он схватил тебя – не напомнило ли тебе это что-нибудь? Может, что-то подобное уже было?
– Да, было… он вот так же держал меня, когда мы в Ирландии спрыгнули с нуменорской леталки!
– Значит, опять бегство из Англии… так я и думал… Не буди его. Когда проснётся, не позволяй ему вставать. Дай вот эту настойку – десять капель на стакан воды, и позови меня.
Дверь приоткрылась:
– Марьяна… ой, сэр Радек!
– Входи, Денис, – приказал целитель. – Это и тебя касается.
Денис повиновался.
– Вот что я вам скажу… ваш друг болен очень серьёзно, что с ним будет – неведомо, но одно я знаю точно: вы нужны ему, как никто другой. Потому будьте с ним чаще и не смущайтесь, если ради этого придётся пренебречь прямыми обязанностями вестницы и оруженосца. В конце концов, позаботиться об этом человеке – тоже наша обязанность, раз уж мы взяли его в замок. Сэр Рихард это понимает, леди Тереза, думаю, тоже поймёт.
– Какая леди Тереза?
– А что, господин Титурель тебе ещё не говорил?
– Нет.
– Леди Тереза долгое время была в Марселе, по заданию Ордена, теперь же она возвращается в Монсальват, и господин Титурель решил, что ты, Мэриэнн, будешь служить ей, а она – наставлять тебя.
– А она из какой страны?
– Её отец был из Португалии, а мать – из Венгрии, одни из первых, кто воспользовался отменой обязательного обета безбрачия. Леди Тереза родилась и выросла здесь, в Монсальвате, я знал её ещё ребёнком… думаю, вы с ней поладите.
* * *
Денис и Мэриэнн стояли на башне, вглядываясь в далёкий туман За-весы.
– Дэн… ты не замечал, что она всё время разная?
– Кто?
– Завеса. Когда серая, когда голубоватая… однажды я видела даже, как она радугой переливается. А сегодня темнее обычного… гуще, что ли. И не разглядишь, что там за ней.
– Через неё никогда не разглядишь.
– Нет, не всегда… иногда что-то видно – но я не знаю, то, что сейчас, или то, что раньше было… или будет. Города, башни… люди… ты разве не видел?
Денис не ответил. Он думал о Мэриэнн, о Джеймсе… думал о своей семье, которая и не родилась ещё – а в неё уже пришло горе.
Он прижал к себе Мэриэнн и неожиданно веско произнёс:
– А что бы там ни виделось – прорвёмся!
…………………………………………………………………………………
Юноша и дева, слившись в объятиях, с высоты башни Монсальвата вглядывались в туман Завесы…
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Пятница, 28.11.2014, 11:05 | Сообщение # 11 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Эпилог
Здесь автор вынужден приступить к самой тягостной части своего повествования. Поначалу я вообще не хотела это описывать, но иначе многое будет непонятно в тех событиях, о которых я намерена рассказать в следующей повести. Однако же мне слишком тяжело рассказывать всё это, а потому я предоставляю слово участникам событий.
Из письма леди Терезы к леди Жаклин.
... А теперь, сестра моя, я расскажу, что произошло со мной после воз-вращения в Монсальват. Помнишь, сэр Ренато писал нам об Энтони, правителе Британии, предавшем своих людей? Так вот, вестницу Мэриэнн отдали мне. Я боялась, что она окажется своенравной – ведь её вырастил и воспитал вождь, но опасения мои были напрасны: это кроткое, невинное дитя. Я с первого же дня полюбила Мэриэнн, как родную сестру, и любовь моя тем сильнее, чем больше я сочувствую её горю. Сэр Радек рассказал мне, чем она опечалена. Джеймс-англичанин, ставший – как и Мэриэнн – жертвой предательства своего правителя, искалечен в плену и теперь страдает тяжёлым нервным расстройством. Наш целитель предупредил меня, что я должна позволять моей вестнице заботиться о нём. Разумеется, я решила взглянуть на этого несчастного.
Увидев его, я поняла, что слухи о его страданиях не преувеличены. Едва я вошла к нему в комнату, он воззрился на меня безумными глазами и закричал: «Думаешь, я не знаю, что ты делаешь здесь? Говори, где Мэриэнн!» Прочие слова я не рискну повторить. Затем он набросился на меня. Видимо, это был один из тех приступов безумия, о которых предупреждал меня сэр Радек, поэтому я не решилась ударить Джеймса, я только уворачивалась от его ударов и следила, чтоб он сам не стукнулся обо что-нибудь. В конце концов, он упал без чувств, и я уложила его на кровать. Очнувшись, он спросил, как меня зовут. Я представилась, и он почему-то сказал: «Не похожа». Потом он заснул. Я понимала, что, должно быть, нужно позвать целителя, но не решалась отойти от него, пока он спал.
Вот так я и познакомилась с Джеймсом-англичанином. Конечно, я позволю моей вестнице заботиться о нём, и сама не останусь в стороне…
Из письма леди Терезы к леди Жаклин (тремя неделями позже).
… Ах, нет, сестра моя, не говори мне, что это любовь! Чувство, которое я испытываю к Джеймсу-англичанину, уместнее было бы назвать состраданием. К тому же, беседы с ним чрезвычайно занимательны. Он такой забавный! Совсем не похож на наших рыцарей, впрочем, в отваге и доблести не уступает им. И такой безрассудный… если всё то, что он рассказывает о прежних своих делах, правда, то просто удивительно, что он ещё жив. Впрочем, он не может лгать, нет… я слишком хорошо это понимаю, когда смотрю в его глаза. Кажется, я ещё никому и никогда не верила так, как ему. И никто ещё не пробуждал во мне столь мучительного сочувствия… клянусь, я многое отдала бы за то, чтоб избавить его от страданий!
Титурель.
Леди Тереза… она выросла на моих глазах и была мне как дочь – особенно после того, как лишилась родителей. Конечно, я не мог предвидеть, для кого ращу её, но всегда знал, что обет безбрачия – не её судьба. С тех пор, как она вошла в возраст, многие в Ордене пленялись её красотой и благородством. Ей оставалось только выбрать достойнейшего из них – но она до сих пор никому не отдавала предпочтения, а я не смел советовать ей в том деле, в котором должно прислушиваться лишь к советам собственного сердца. И вот, теперь я изо дня в день вижу её то на галерее, то на башне, то у озера с Джеймсом-англичанином. Неужели это её выбор? Нет, я не могу сказать об этом человеке ничего дурного – напротив, мне известно о нём только доброе, я знаю, как он честен и отважен… но что известно нам о том, как он жил до Адской диверсии? Какой след оставила на нём служба в разведке? Там нередко приходится называть чёрное белым и белое чёрным – и мы не можем знать, насколько он усвоил это искусство. Тереза же росла, не зная Внешнего Мидгарда со всей его грязью – и даже теперь не знает его настолько, насколько может знать человек, родившийся и выросший там.
Впрочем, если таково её решение, я не вправе ни запрещать ей, ни даже отговаривать её – хотя бы потому, что и то, и другое будет бесполезно.
Сэр Радек.
Когда Джеймс-англичанин узнал леди Терезу, у нас появилась надежда. Видясь с ней каждый день, он стал легче переносить приступы, затем целых пять суток прошли без них – и воистину, мне казалось, она сделала то, чего не мог сделать я. Но, увы, улучшение было недолгим. Я, как могу, скрываю от него правду об истинном положении дел, но, боюсь, он о многом догадывается. Вчера, очнувшись после приступа, он вдруг сказал мне: «Вот и видно, доктор, что Вы никогда ветеринаром не были». Я ответил: «Ветеринаром я действительно не был, но почему ты заговорил об этом?» Он сказал: «Ветеринар меня уже давно усыпил бы». Разумеется, я не сделаю ему эвтаназии. Но чем я могу ему помочь? Возможно, его друзья из Нуменора нашли бы слова утешения, но они ничего не знают… Джеймс не хочет, чтобы они знали.
Джеймс.
Как же мне всё это надоело! Мне говорят, что это только обмороки – но почему-то каждый раз, когда я после обморока прихожу в себя, кто-то оказывается с синяками или с порванным воротником. Мне говорят, что это скоро пройдёт – но это «скоро» продолжается уже столько, что я уже начинаю сомневаться, был ли я когда-нибудь нормальным. Мэриэнн, вместо того, чтоб учиться, постоянно торчит возле меня – то-то бы старик обрадовался, если б узнал! А Тереза… не знаю, зачем я ей нужен. Наверное, просто жалеет… да жалеет. Как можно любить то, во что я превратился – сущая развалина, к тому же псих. Хоть бы окончательно свихнуться, что ли! Говорят, психи, которые ничего не понимают, чувствуют себя счастливыми. Да ещё Радек со своими дурацкими принципами… учился бы у голландцев! Конечно, я и сам мог бы враз избавить от лишних проблем и себя, и всех остальных – но меня же ни на минуту не оставляют одного! Нет, пора со всем этим кончать.
Мэриэнн.
Что за ужасная была ночь! В последние дни мистеру Бонду становилось всё хуже и хуже, но такого ещё не было: приступы следовали один за другим, очнется после обморока – и опять бредит, я удерживала его в комнате, как могла, не подпускала ни к окну, ни к двери, а позвать кого-то на помощь бы-ло нельзя – боялась оставить его без присмотра. И так – всю ночь. Только к рассвету он пришёл в себя – как всегда, измученный и обессиленный. Я хо-тела позвать сэра Радека, но мистер Бонд меня не отпустил – прямо-таки приказал: «Сиди». Вот я и сидела… а он лежал и смотрел на меня. Потом вдруг сказал: «А ты красивая. Дэну повезло».
Он спал не больше часа. Проснулся как раз тогда, когда Дэн пришёл… я и забыла, что обещала на рассвете прогуляться с ним. Я всё ещё боялась уходить, но мистер Бонд заверил, что ему уже лучше, и мы можем идти и не беспокоиться. Пожалуй, выпроваживал он нас слишком уж настойчиво, но я к, сожалению, не обратила на это внимания.
Когда мы с Дэном вышли на двор, я вспомнила, что оставила накидку в комнате мистера Бонда, а было прохладно, и мы решили вернуться за ней. Дэн ждал в коридоре, а я вошла в комнату. Мистер Бонд в это время только что закончил что-то писать – отложил перо и поднялся из-за стола. В руках у него я увидела «беретту»… я слишком хорошо поняла, что он собирается сделать! Я бросилась к нему и схватила его за руку, попыталась вырвать пистолет. Мне это не удалось. Не знаю, кто из нас нажал курок…
Денис.
Я в коридоре ждал. А Марьяна в комнату вошла, вдруг слышу – закричала, потом – выстрел… я – в комнату. Смотрю – Джеймс Мордредович на полу лежит, на груди кровь, «беретта» в руке, а Марьяна над ним склонилась, как я вошёл – закричала: «Он живой! Он ещё живой!» Потом рубашку с меня сняла и велела бежать за целителями. Ну, сэр Радек сразу сказал – на операцию надо.
А мы с Мэриэнн потом ещё записку нашли, что Джеймс Мордредович оставил: «Извините, ребята, что придётся заставить вас понервничать, но так будет лучше для всех. Для тебя, Мэриэнн, Дэн найдёт занятие поинтересней, чем быть сиделкой при умалишённом. Всем привет. Счастливо оставаться».
Сэр Радек.
Признаться, я не верил, что нам удастся спасти Джеймса-англичанина после попытки самоубийства – и всё-таки нам это удалось. Не знаю, что удержало его в мире живых – но, так или иначе, он встал на ноги. Впрочем, радоваться нечему: теперь, после ранения, его болезнь прогрессирует ещё сильнее.
Вчера мне пришлось сказать господину Титурелю, леди Терезе, вестнице Мэриэнн и оруженосцу Денису, что всё моё искусство бессильно. Пожалуй, до сих пор Джеймс держался не столько благодаря лечению, сколько благо-даря своей железной воле – но теперь силы покидают его. Он слабеет, приступы повторяются всё чаще и длятся всё дольше. По-видимому, в ближайшие месяцы просветлений не станет вообще – бред будет постоянным, а по-том не будет даже бреда… протянет он месяца три – не больше. Впрочем, всё может завершиться гораздо быстрее и без таких страданий, если возобновится спазм дыхательной мускулатуры. Я был бы счастлив поручить этого пациента заботам лекаря более искусного, чем я, но увы – от этого не лечат нигде в Мидгарде. Быть может, сиды в Тир-на-Сорхэ могли бы что-то сделать, но у нас нет никакой связи с ними. Впрочем, оруженосец Денис сказал, что такая связь есть у Возрождённого Нуменора. Господин Титурель обещал немедленно написать Нуменорским Владыкам.
Тар-Эленна.
Владычица призвала меня – и я поспешила явиться на её зов. Она показала мне письмо от Титуреля. То, что было в письме, потрясло меня едва ли не больше, чем Совет Братства после нашего возвращения из Ирландии. Как мог Титурель так долго это от нас скрывать?! Конечно, он делал это по просьбе Джеймса – но мало ли что придёт в голову больному, нельзя же всему следовать! Сестра Ксения велела мне немедленно отправляться к Манан-нану. Я ответила: «Конечно, Владычица, я исполню твой приказ, но ты поступаешь неразумно». К моему удивлению, она согласилась меня выслушать, и я сказала ей: «Встреча с сидами – нелёгкое испытание для смертных, иные не выдерживают, становятся безумными – а тут у человека и без того нервы расшатаны, стоит ли рисковать? Не лучше ли обратиться к Лурмаанам? Это спасённый мир, возможно, Джеймсу там помогут. Откажут там – сидов о помощи попросить всегда успеем». Владычица изменила свой приказ и велела мне ехать к Лурмаанам.
Сэр Радек.
Итак, то, чего я опасался, случилось… Джеймса-англичанина принесли ко мне со спазмом дыхательной мускулатуры. Принесли в полдень, а когда я вышел из палаты, за окнами уже темнело. Конечно, они все ждали в коридоре – и леди Тереза с Мэриэнн, и сэр Рихард с Денисом, и даже господин Титурель. Я не стал спрашивать, сколько они ждали, я сразу обратился к королю: «Господин, мы сделали всё возможное, но все наши усилия только продле-вают его страдания». «Тогда лучше его отпустить, – ответил король. – С согласия родных, разумеется». Так и сказал – с согласия родных. «Денис, Мэриэнн, вы согласны?» – спросил я. Они только молча кивнули в ответ. «Что ж, с Нуменорскими Владыками, думаю, связываться сейчас не стоит. Отпусти его», – приказал король. Я попросил Терезу, Мэриэнн и Дениса войти в палату – так ему легче будет уйти…
Леди Тереза.
В тот день мы были уверены, что всё кончено. Мы трое – Денис, Мэриэнн и я – стояли у постели Джеймса, не зная, сколько ещё продлятся его страдания, но сэр Радек уверял, что недолго.
Господин Титурель сам привёл тех людей в палату – людей в чёрной одежде, окантованной серебром. Разумеется, он мог это сделать только потому, что с ними связана какая-то надежда, и мы поспешили выйти, чтобы не мешать им. Не помню, сколько ещё нам пришлось ждать под дверью палаты, но за это время господин Титурель успел объяснить нам, что эти люди – друзья Возрождённого Нуменора, сотрудники межпространственной станции «Сфера», расположенной в одном из альтернативных миров Мидгарда во времени, соответствующем XXXIII веку от Р.Х. Они поспешили сюда по просьбе наших союзников, и вряд ли можно осуждать нуменорцев за то, что они открыли место переправы этим людям – они никогда не сделали бы это для тех, кому нельзя доверять. Возможно, нам следовало раньше рассказать всё Тар-Телконтари и Тар-Феанору.
Наконец, один из тех людей вышел и сказал нам: «Нормально всё, жить будет. Только лечить дальше придётся у нас – ему нужна энергостимуляция».
Мы с Денисом и Мэриэнн были благодарны господину Титурелю за то, что он приказал нам сопровождать Джеймса в тот мир и оставаться с ним до полного выздоровления. Нам пообещали, что о нём позаботится семейство Лурмаанов – ближайшие друзья наших союзников в том мире. Оруженосец Денис высказал идею, к которой стоит прислушаться – попросить у дунаданов кошку по имени Эльза – по его словам, она испытывает к Джеймсу большую склонность и, возможно, может помочь ему восстановиться.
Титурель.
Я с самого начала опасался, что из этой любви не выйдет ничего хорошего. Увы, я оказался прав. Я никогда не видел в глазах леди Терезы такой глубокой и безнадёжной печали, как теперь, после возвращения из дома Лурмаанов. Она сказала, что хочет дать обет безбрачия. Рассказать, что про-изошло между ней и Джеймсом-англичанином после его выздоровления, она не пожелала, но, увы – об этом нетрудно догадаться.
Не то, чтобы мне было нечем её утешить. Я мог бы ей сказать, что Джеймс-англичанин слишком многое вытерпел, пока был болен, и теперь хо-тел бы об этом забыть – а она видела его больным и обессиленным; что она леди из Ордена Святого Грааля, а он теперь – неизвестно кто, и потому её любовь уязвляет его гордость; что услышанные ею оскорбительные речи, какими бы они ни были, на самом дели были словами любви – любви, в которой он сам себе не смеет признаться… я многое мог бы ей сказать – но я не сказал ничего, ибо она меня не услышит. Она достаточно мудра, чтобы со временем понять всё это самой. Время я ей дал – я приказал ей отложить решение об обете безбрачия на три года. За эти годы она поймёт и то, что безбрачие не для неё.
Да, леди Тереза страдает, и всё же я спокоен за неё. Гораздо больше тревожит меня Джеймс-англичанин. Последнее время он жил борьбой с болезнью, и ему казалось, что стоит только её одолеть – и всё будет, как прежде. Теперь пришлось в полной мере осознать, что так – не будет. Его прежняя жизнь разрушена, а другой он не знает. Потому я не стану гневаться на него за ту боль, которую он причинил леди Терезе – он поступил так единственно потому, что сам страдает ещё сильнее, и если он захочет вернуться в Монсальват, я приму его. Но это всё, что я могу для него сделать. Обрести новый путь под силу только ему самому, и я молю Бога, чтобы это не был путь ненависти и мести.
Конец
|
| |
| |
|
