Пэйрю всё, что вижу
Пол:
Группа: Друзья
Сообщений: 221
Репутация: 19
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Ну вот, распишитесь-получите [да-да, именно в таком порядке!] Выкладывать буду по 1 главе, чтобы сильно не утомлять читателей большими объемами текста. Всё-таки надеюсь, что, несмотря на отсутствие рейфов, их (читателей) будет более, чем investigator и, вероятно, Green Tea (когда она вернется из отпуска).
Название: Баюн-гора Фэндом: Звездные Врата (ЗВ-1) Альфа: Верочка Бета: - Рейтинг: вероятно, R Жанр: всего понемногу Дисклеймер: ну, вы все в курсе Предупреждение: POW, OFC, AU, местами фемслэш (конкретно - 9 глава) Размер: макси Статус: закончен
Глава 1. Горный хрусталь
За чертой, где кончался аэродром, земля распадалась на неровные размежеванные квадратики, прямоугольники, трапеции и ромбы. Зачехленные истребители вяло, лениво сбрасывали остатки вчерашнего дождя. Тонкие, как клочки сладкой ваты, облака обещали разойтись к обеду. Воздух пах туманом и сырой травой. Скоро летное поле будет снова усеяно телами лягушек. Город близко — в трех километрах, пешком дойдешь — но его отсюда не видать. 31-й ГвИАП* погружен в уныние и утреннюю росу. [*Гвардейский истребительный авиационный полк] — Тихо лежи, — Яна откинула мою голову на кушетку. — Руку убери. Вот так, — последняя ватка с кровью полетела в ведро. Я приподнялась на локтях. Узкая рана тянулась наискосок, пополам рассекая чернильный узор. — Лежи, — Янка придавила мою голову. — Хорошо, сосуды не задеты. Сейчас обработаем и будем зашивать. И как тебя угораздило? Я засопела: — Не скажу. Черт!.. Жаль, комбез порвала. Хороший комбез, польский. — У нее рана во весь живот, а она о комбинезонах горюет. — Не отвлекайся, Яник, не то пупок зашьешь по ошибке. Неэстетично выйдет. — А татуировка на поясе — эстетично? — По крайней мере, красиво. — Тогда представь, как она выглядеть будет, когда ты состаришься. Иголка шприца с обезболивающим воткнулась в трех пальцах от пупка. Я сморщилась. Холонуло кожу. — Уж лучше так, чем фиолетовые волосы. Янка захихикала и чихнула в маску. — Будь здорова. — И тебе не болеть. Что за рисунок? — Кельтский. Узел защиты. — Помог, выходит, узел? — это Шумилов подал голос из угла. — Не знаю, как узел, но не подставь Митяй подножку, меня бы в мясо раскрошило. Шумилов хмыкнул: — Можно считать, заново родилась. — Проставляться не буду, — отрезала я. — У меня вылет через два часа. А-а-а! — Янка захватила иглой чуть больше, чем нужно. — Яночка, умоляю, аккуратней! — Аккуратнее сама будешь в следующий раз. Она попыхтела еще, и финальный стежок наконец лег на место. — До свадьбы заживет. — Очень мило, Яник. Значит, ходить мне век со шрамом. Яна не поддалась на издевку. — Тебе гитару-то вернуть? — Спрашиваешь! — воскликнула я. — Лежи, тебе еще нужно повязку наложить. Я помню, в музыкальной школе меня пытались научить играть фламенко, но так и не вышло. Ты умеешь? — Нет, только Цоя. Она чихнула опять. — Будь здорова! — хором сказали мы с Шумиловым. — И вам не болеть! Ну вот, всю маску зачихала, — она содрала с лица маску и кинула в ведро. Следом отправились перчатки. Я села, затем поднялась с кушетки. Шов держался. Яна сосредоточенно мыла руки над раковиной. Закончив, она бросила: — Пойдемте? Гитара оказалась за дверью справа по коридору. На двери висела табличка. На ней значилось: «Крымская-Шумилова Я.В. Заведующая отделением». Помнится, еще три года назад там было написано просто «Крымская Я.В.», но вскоре табличку пришлось сменить. Яна отперла дверь ключом и достала из шкафа гитару. — Спасибо, — я приняла гитару в свои объятия. — Джесси, крошка моя! Соскучилась? — Джесси? — переспросила Яна. — Ну да. По-моему, ей подходит. Та усмехнулась, садясь в кресло. — Только ты могла назвать гитару человеческим именем. — Отчего же? Многие музыканты так делают. Слушай, я посижу у тебя пока? — не дожидаясь разрешения, я плюхнулась на подоконник в обнимку с Джесс. — Эй, это мое место, — возмутился Шумилов. Я показала ему язык и сжала пальцами гриф гитары. — А ну и что-о с того, что вчера-а я прилетел из А-а-амстердама? Не кури-ил отравы там я и грибов не е-ел ни грамма. Я бы выпил чашу с ядом, я бы съел гиппопотама… Аккорды складывались плохо, кое-как цепляясь между собой. Когда я домучила второй куплет, Шумилов проговорил: — Занятная песенка. Сама сочинила? — Ну вот еще. Группа «Крематорий», слышал о такой? Правда, этой песни еще и в природе нет. Напишут лет через шесть, году этак в 2008-ом. — Всё шутишь, — с неудовольствием сказал он. — А ты и поверил. — Я начинаю думать, что у тебя вовсе не фуговая амнезия, как ты там говоришь, а синдром Корсакова. — Угу. Римского-Корсакова. — Смотри-ка. Я обернулась и бросила взгляд вниз, на здание штаба. У входа стояла машина. — Оп-па. Кто это к нам приехал? Шумилов, знаешь этого типа? Он помотал головой. — Впервые вижу. Нашивки полковничьи. — «Вороной, Вороной, это разведчик с Парадного…» Странные дела у нас творятся. Ничего, сорока на хвосте донесет, — я отстранилась от стекла и слезла с подоконника, зажимая Джесси под мышкой. — Спасибо за гитару, Яночка. Яна кивнула, вдруг меняясь в лице. Она мучительно скривилась, сорвалась с кресла и вылетела прочь, оставляя за собой распахнутую дверь. Та, подхваченная сквозняком, захлопнулась. По коридору громко процокали янкины туфли. — Какой месяц? — Третий. Я кивнула: — Так и думала. В клинику водил? — Яна не хочет. Мол, сама врач и сама знает, что нужно делать. — Эх, Шумилов… Зам комполка, нос — до потолка, а туда же. — И что прикажешь, в таком случае? По упрямости она, пожалуй, даже тебя переплюнет. Я цапнула со стола мелкую бумажку. — Ничего я тебе приказывать не буду, не в том звании. А насчет упрямости: не родился еще такой человек, — на листок укладывались угловатые буковки. — «Похищение сабинянок» видел? Считай руководством к действию. Через плечо или под мышкой, если нужно, но в консультацию отведи, — я вручила ему листок. — Самохвалова Ольга Юрьевна, запомнил? Тут всё написано. Шумилов принял его. — Заметь, я даже не спрашиваю, что ты забыла в женской консультации. — И не надо. Меньше знаешь — крепче спишь. — Вот ты где! — в дверь просунулась голова Митяя. — Привет, Леха. Сундук, выйди-ка, — голова исчезла. Я сунула Джесс Шумилову и вышла к Митяю. — Докучаев! У тебя полностью говорящая фамилия, знаешь? — В курсе, — бросил он. — Пошли, тебя вызывают. — Кто? — А догадайся. — Соловьев? — Он, да не он, — загадочно произнес Митяй. — Удобно ты устроилась, однако. Я непонимающе мигнула, слетая по лестнице: — Э-э-э? Ты о чем? — А ты как думаешь? Нынче только полный идиот не знает. Я было поставила ногу на следующую ступеньку, но затормозила. — Не знает что? — Ну, что ты лехина ППЖ. — Приехали! У Шумилова есть жена! Митяй замялся. — Ну… Яна — законная, а ты — походно-полевая. Мне захотелось спустить его с лестницы. — Сор-рока… Митяй, ты хуже старой бабы. — Сундук, да ладно тебе притворяться… Я повысила голос: — Для тебя — товарищ гвардии майор! И запомни, если я еще хоть раз, хоть от одного человека услышу подобное, ты у меня будешь вместо полетов сортиры драить! Навечно! Понял? — Так точно, — капитан Докучаев поник лицом. — Сми-ир-на! Кругом! Шагом марш! Митяй поспешил удалиться. Видя мелькающую спину, мне стало охота догнать его и отвесить пинка. — Сволочи… И побежала в штаб. У кабинета Соловьева я притормозила, сообразив, как выгляжу со стороны: волосы растрепанные, рукава комбеза завязаны на пузе, а в майке зияет окровавленная прорезь. Переодеться не успею. Я попыталась закрутить волосы в пучок, но пряди лишь беспомощно оседали на плечах. Плюнув, я наскоро собрала хвостик и, воровато оглядевшись, есть ли кто, напялила майку задом наперед. Черт с ним. Пусть видят, что я — боевой пилот, а не конторская крыса. — Товарищ гвардии полковник, гвардии майор Сундукова по вашему приказанию прибыла! — Вольно, — слова упали, как стреляные гильзы. — Закрой дверь. Я подтолкнула ее рукой. Напротив Соловьева устроился тот самый тип, что выходил из машины. Хвалить будут или ругать? Или ни то, ни другое? Комполка указал на стул: — Сядь. Я села, покосившись на типа с полковничьими нашивками. В руках у него была папка. Он держал ее почти у самых колен, так что прочесть заглавие было нельзя. — Сундукова Марина Александровна, если я не ошибаюсь. Вы ведь окончили Борисоглебское училище в девяносто девятом? Я подтвердила: — Всё так. Он захлопнул папку, и та отправилась на стол Соловьева. — Полковник Чехов, — наконец представился он. Чехов, значит. Как Антон Палыч. Я обратилась к Соловьеву: — Зачем меня вызвали, Олег Валентинович? Соловьев молча кашлянул в кулак, предоставляя слово Чехову. Чехов извлек из портфеля, примостившегося у ножки стула, несколько скрепленных на планшете листов. — Документы, которые вы прочтете, имеют чрезвычайно высокую степень секретности. Так что сперва подпишите это. В заголовке значилось: «Договор о неразглашении». Я взяла ручку со стола и украсила последнюю страницу размашистой подписью. — И вы не спросите, что в них? — Чехов, казалось, был удивлен. Я вернула ручку на подставку. — Тайны — это всегда интересно. Из портфеля появилась еще одна папка. Чехов вручил ее мне. Я открыла. К первому форзацу крепилась фотография. Полутемное помещение, металлический помост с поручнями. И кольцо. Огромное, метров шесть в поперечнике. Глаза выцепили из текста слова: «секретные лаборатории», «инопланетное устройство», «созданы расой гуманоидов»… Прозвучал стук. В кабинет заглянул Шумилов: — Разрешите, товарищ гвардии полковник? Соловьев махнул на него рукой: скройся, мол. Я подскочила с места. — А-а-а! Пришел полюбоваться?! — воскликнула я совершенно не по-уставному. Тот в недоумении застыл на пороге. — Думал, не догадаюсь, чьих это рук дело? Очень смешно, Леха! Только поздновато для первоапрельской подставы, не находишь? — О чем ты? Я смахнула папку со стола и торжествующе ткнула фотографией в Шумилова: — Вот об этом! — Впервые вижу. Что это? Тон его был убедителен, а во взгляде читался интерес. Я растерялась. — Так вы не шутите… — почти жалобно произнесла я. Соловьев приказал: — Шумилов, уйди. Я опустилась обратно. — Советую дочитать этот документ до конца и задать вопросы, если возникнут, — взгляд Чехова ясно говорил о том, что терпение полковника не безгранично. Я снова углубилась в текст. Наконец я перевернула последнюю страницу. — Чего вы хотите от меня? — Основная наша цель — это внедрение своего человека в первый исследовательский отряд и получение информации о происходящем в горе Шайен. Я тряхнула папкой: — Судя по этому, они и так не особо скрытничают. К чему шпионаж? — Вы не поняли. Нам нужны не отчеты о миссиях, технологиях и так далее. Нам нужно знать, что творится в самом Командном Центре, а это далеко не всегда представляется возможным. Я задумалась. — Почему именно я? — При отборе кандидатов мы брали во внимание такие факторы, как опыт службы в «горячих точках», умение действовать в экстренных ситуациях, отсутствие привлечений по административным и уголовным делам, владение языками, — Чехов перечислял таким тоном, будто говорил о недостатках. — Но главное преимущество состоит в том, что ваша персона вызовет меньше всего подозрений. — Думаете, меня нельзя принимать всерьез? — Этого я не говорил. Я кивнула: — Ну конечно… Товарищ полковник, я не думаю, что с американцами будет легко договориться. С чего вы решили, что меня вообще возьмут в этот отряд? — На самом деле у них нет выхода. Они примут наши условия, никуда не денутся. — Вот как? Почему? — Потому что те Звездные Врата, которые вы видели на фотографии, давным-давно взорваны в глубоком космосе. В главном зале Командного Центра стоят наши. — Наши?! — изумилась я. Чехов поддакнул, довольный эффектом. — Но как?.. — Хотите знать, откуда они взялись? Их выловили в Тихом океане два года назад. Развивать свою программу мы не стали: на это ушли бы миллиарды. Гораздо удобнее сдавать Врата в аренду в обмен на деньги и технологии, которые можно выгодно использовать. Я поджала губы. — Отлично… Порядок, надо полагать, добровольно-принудительный? — Исключительно добровольный. Но если вы откажетесь, я буду сильно разочарован. — Есть время на подумать? Чехов посмотрел на часы. — Я могу подождать пять минут. — Разрешите идти, Олег Валентинович? Соловьев кивнул. За дверью я натолкнулась на Шумилова. — Подслушивал? — я порылась в карманах комбеза и выудила полупустую пачку «Честерфилда». — Ладно, не отвечай. Пяти минут как раз хватит, чтобы выкурить сигарету. — Ты ведь понял, да? — Понял, не дурак. — И что скажешь? — Что тебе следует бросить курить. Говорят, в Америке табак дорогой. — Так вот ты какой на поверку, Мавр, — протянула я. Он укоризненно глянул на меня. — Шучу, шучу. Кстати, странно, что Чехов не выбрал тебя. — Наоборот. Для кого из нас им будет легче выбить вид на жительство, учитывая беременность Яны? — Хочешь сказать, тот факт, что я — одинокая, никому не нужная женщина, для них удача? Ладно, опять шучу. Да, насчет Яны. Помнишь, что я тебе говорила? — Помню, — успокоил Шумилов. — Звони как-нибудь, — я протянула руку. — Пока, Мавр. Рука утонула в широкой ладони. — Еще увидимся, Лета.
*** Из муниципального аэропорта Колорадо-Спрингс я отправилась прямиком в Командный Центр — как была, с сумкой и гитарой. Минуя служебную стоянку, машина приблизилась к КПП. Водитель просунул в окошко документы. Я показала свой пропуск. КПП находился метрах в трехстах от арки с большими буквами: «Cheyenne Mountain Complex». Шайенский горный комплекс. Проехав по тоннелю, тянущемуся из арки, автомобиль остановился у массивной бронированной двери. Водитель высадил меня, развернул машину и уехал обратно. Под шипящий звук гидравлических приводов меня вдруг осенило. Ведь это же NORAD, святая святых американского аэрокосмического комплекса! Готова спорить, многие пилоты-янки убили бы ради того, чтоб оказаться здесь. С этой мыслью и некоторой робостью я вступила в недра Шайен. Теперь мне нужен был двадцать восьмой подуровень. На выходе из второго по счету лифта я чуть не столкнулась с кем-то, кто пытался в него войти. — Прошу прощения! — выпалила я. — Эй, погодите! Где я могу найти генерала Хэммонда? — Он в аппаратной. В аппаратной. Еще бы я знала, где это. Долго искать не пришлось. Вырулив из-за поворота, в конце длинного коридора я увидела двоих. В одном я узнала бы генерала, даже если б он был без погон и фамилия не была написана у него на рубашке: старичок с внушительным пузиком, лысый, как коленка. Эти двое говорили о чем-то, но слов было не разобрать, и до меня доносилось невнятное бормотание. Я решительно направилась к ним. — Генерал Хэммонд? — я протянула ладонь. — Майор Марина Сундукова. Генерал сделал ответный жест: — Джордж Хэммонд. Я получил ваши файлы от полковника Чехова. Мы ждали вас раньше. — Задержали рейс. — Позвольте представить вам полковника О’Нилла. Вы поступаете под его командование. Тот, второй, был высоким, с наглым прищуром, шрамом над левой бровью и поблескивающей сединой во взлохмаченных волосах. Я доставала ему, наверное, до подбородка. О’Нилл с видимым неудовольствием пожал мне руку. Он тихо буркнул себе под нос, и я расслышала: «Сначала Картер, а теперь еще и эта». — В чем дело, полковник? Не нравлюсь вам? — О нет, очень нравитесь! — Тогда почему я вижу эту гримасу на вашем лице? О’Нилл покусал губу. — Просто я не люблю русских. — Зря, — отозвалась я. — Мы ничем не хуже вас. — А как насчет вас самой, майор? — Я толерантно отношусь к представителям других наций. — Да вы просто идеальный человек! — воскликнул О’Нилл. — Полковник! — с укором произнес Хэммонд. Тот замолк. Несколько секунд спустя он выдавил: — Прошу прощения. — Не за что, — благородно произнесла я, представив, как зависаю над лохматым О’Ниллом с машинкой для стрижки в руках аки карающим мечом. — Должно быть, жалко, что я не могу улететь и оставить вас в вашем маленьком американском мирке? Мне казалось, я кожей ощущаю флюиды неприязни. В мой первый визит в Америку всё было намного веселее. Хэммонд обратился к сержанту: — Отведите ее в гостевую комнату. Полковник, жду вас в своем кабинете. Гостевые комнаты в военном комплексе? Неужто для посетителей с той стороны? Я украдкой огляделась, но прямых следов присутствия пришельцев не нашла. Лишь по коридору скользнул странный темнокожий тип с золотой отметиной на лбу. Его взгляд пробирал до костей. Я поспешила отвернуться. Комната была обустроена, прямо скажем, по-спартански: кровать, стол и шкаф. И светильник на потолке. Джесси я пристроила на столе, а сумку бросила в угол. Провела в Зернограде аж три года — а добра нажила одну сумку. В ней у меня были комплект летней парадной формы, комбинезон и немного другого барахла, в основном одежда. В дверь деликатно постучали. Я откликнулась: — Войдите! Посетителем был мужчина, лет на семь-восемь старше меня. На носу у него красовались округлые очки, отчего взгляд приобретал рассеянность и даже загадочность. — При-вьет, — неумело выговорил он. — Не старайтесь, — я протянула ему руку. — Я и так вас пойму. — Меня зовут Дэниэл Джексон, я доктор археологии. Приятно познакомиться. — Марина Сундукова. Можно просто Мэри. — Хорошо. Он немного сутулился и вообще вел себя странно. Стесняется, что ли? — Спокойно, доктор Джексон, — улыбнулась я. — Я не кусаюсь. — Зовите меня Дэниэл. — Как скажете. Дэниэл кивнул на гитару в чехле: — Я вижу, вы уже устроились? — Надеюсь, ненадолго. Пока не будет нормального жилья. — Я не хочу показаться невежливым, но Джек не в восторге от того, что вы здесь. — Джек? — О’Нилл. — А-а… ясно. Да, я уже поняла, что он не любит русских. — Это не из-за того, что он не любит русских. Не обижайтесь, он такой человек. — Слушайте, Дэниэл Джексон, я где-то уже видела ваше имя. Это ведь вы занимались расшифровкой символов Врат в девяносто шестом? — Да, верно. — В файлах упоминались еще майор Саманта Картер и джаффа Тил’к. Объясните, что означает «джаффа»? — Если вкратце, то джаффа — это такие генетически измененные люди, специально созданные, чтобы быть носителями личинок гоа’улдов, пока те не созреют. Вероятно, вы даже видели Тил’ка: его комната находится на этом подуровне. — А что такое «гоа’улд»? Брови Джексона вздернулись. — Похоже, вам предстоит еще многое узнать. — Ну так просветите меня, — предложила я. — Давайте начнем с самого начала. Со Врат. — Врата… Врата были найдены еще в 1928-ом году в Египте, в Гизе, но до недавних пор никому не удавалось понять ни что это такое, ни как это работает, и кольцо перевезли в США и спрятали здесь. Впрочем, в 1945-ом одному человеку удалось запустить Врата. Он вошел в червоточину, и тоннель закрылся. Этот человек оказался на планете, где ему пришлось прожить более полувека, прежде чем программу изучения Врат возобновили, и его нашли. Сорок пятый год… В сорок пятом советские солдаты бросали знамена фашистов к подножию Мавзолея. И в это же время кто-то проходил сквозь светящееся кольцо в американском бункере, чтобы оказаться на другой планете — возможно, в тысячах парсек от Земли. Эти два факта никак не хотели сходиться в моей голове. — Программу возобновили только в 1996-ом, когда мне удалось расшифровать символы, чтобы снова открыть Врата. Спустя год команды ЗВ начали путешествовать по галактике, изучая иные миры. ЗВ — сокращенно от «Звездные Врата». Наш отряд называется ЗВ-1. Всего их двадцать пять. — Расскажите о гоа’улдах, Дэниэл. — Кажется, у вас есть такая поговорка: «Любопытство кошку сгубило», — выговорил Джексон на своем корявом русском. — Так вот, это про нас. — И что это значит? — Оказалось, что вместе с Вратами мы обрели могущественного врага — расу гоа’улдов, разумных змей. Сами по себе они беззащитны, но умеют проникать в тела других существ, подчиняя их своей воле. Беда в том, что гоа’улды сильно развиты технически и довольно агрессивны. Есть еще асгарды, ток’ра, джаффа… Но главным образом наша галактика населена людьми. — Неужели? Людьми? — Раса людей не подразумевает именно тех, кто родился на Земле. Как мы полагаем, люди — это потомки древней, очень развитой расы, ныне канувшей в лету. Она и создала систему Звездных Врат. Каждые Врата в этой галактике связаны с каждыми в гиперпространстве. Каждые Врата имеют свой адрес из семи символов. — В гиперпространстве? Это вроде как в «Звездных войнах»? — уточнила я. — Да, что-то вроде того. Если честно, майор Картер объяснила бы лучше, чем я. Она сейчас, наверное, в аппаратной или зале Врат, — Джексон подмигнул мне. — Хотите, сходим поищем ее вместе? «Зал Врат»! От этих слов закружилась голова. Я вскочила с кровати, куда успела присесть, пока археолог расхаживал по комнате, читая мне лекцию. — Конечно, хочу!
Это было то, что не описать словами. То ли темно-синего, то ли темно-зеленого цвета, материал, из которого были сделаны Врата, походил и на металл, и на камень, и ни на одно из них сразу. По периметру кольца на расстоянии сорока градусов друг от друга располагались красные треугольники. Я насчитала их семь. Внешняя часть кольца была более массивна, а внутренняя — испещрена символами. В центре находилась заслонка совсем другого, нежели кольцо, скорее серого цвета, похожая на заслонку объектива фотокамеры. Внезапно внутренняя часть пришла в движение, и один из треугольников загорелся ярко-оранжевым цветом. Кольцо продолжало вращаться в разные стороны, а треугольники загорались один за другим. Последним зажегся тот, что был прямо по центру. — Незапланированная активация извне! — раздалось из динамиков. — Незапланированная активация извне! Пространство за заслонкой полыхнуло ослепительно-голубым, и всё стихло, только зал наполнился невнятным гулом. Заслонка втянулась внутрь кольца, и моему взору предстало нечто совершенно необъяснимое: голубая гладь, которая подергивалась рябью, словно поверхность озера. Из голубой глади вышли двое. Они были в камуфляже пустынного раскраса и с автоматами, прижатыми к груди. Они спустились по помосту, а вслед за ними появилось еще двое. Голубой круг исчез. Треугольники погасли. Джексон уставился куда-то поверх моей головы: — О, а вот и Сэм. Саманта «Сэм» Картер оказалась симпатичной блондинкой. Похоже, как и Дэниэл, она родилась в поколение икс*. Первое, что бросалось в глаза при виде нее — копна коротко стриженных на военный манер волос желтовато-пшеничного цвета, прядки которых торчали в разные стороны, — а уже потом всё остальное. [*Поколение X — люди, рожденные в 1960-х—1980-х годах] — Диагностика почти закончена, — с ходу сказала она Джексону. — Можно немного передохнуть. — Странно слышать это от тебя. Думал, ты никогда не отдыхаешь. Она шутливо коснулась его сомкнутым кулаком: — Прекрати, — и взглянула в мою сторону. — О, новенькая? — Марина Сундукова, — опять представилась я. — Но можно просто Мэри. — Саманта Картер, можно просто Сэм. Рада знакомству. Я сказала с укоризной: — Зачем вы врете? Я же вижу, что это не так. На лице майора Картер появилось замешательство. — Шутка! Шучу, конечно. Могу я звать вас Самантой? Она удивилась: — Почему не Сэм? — Мужское имя не годится для девушки. Сэм — тоже хорошо, но Саманта — все-таки лучше. — Окей, — сказала она. — Можно и так. В зал Врат, нарочито печатая шаг, вошел полковник О’Нилл и остановился недалеко от нас. Выразительно глянув на него с легкой улыбкой, я демонстративно отвернулась. Никто не становится моложе, нас постепенно начинают занимать совсем другие вещи, нежели в юности, и всё, что беспокоило раньше, отбрасывается, как нечто совершенно ненужное. В итоге годам к сорока бывший мечтатель превращается в обыкновенного инженера, бухгалтера или юриста, обремененного кучей детишек и не меньшей кучей проблем. Бесконечные подгузники, кредиты, родительские собрания, и далее, и далее… Всё, что остается теперь — вздыхать о беззаботной молодости и за рюмкой вечернего чая предаваться мыслям о том, что когда-нибудь наши космические корабли будут бороздить просторы Вселенной. В то время как иные работают во всяких НИИ за гроши, которых хватает разве что на метеоспутники. Древняя цивилизация, исчезнув, оставила нам такой щедрый подарок! Разве от него можно было отказаться? Не-е-ет. От такого не отказываются. И наконец, злить О’Нилла было просто приятно.
Разгон от гения до ничтожества и обратно за 0.0001 сек.
Сообщение отредактировал Верочка - Среда, 03.07.2013, 09:06 |