Пэйрю всё, что вижу
Пол:
Группа: Друзья
Сообщений: 221
Репутация: 19
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Ну вот, распишитесь-получите [да-да, именно в таком порядке!] Выкладывать буду по 1 главе, чтобы сильно не утомлять читателей большими объемами текста. Всё-таки надеюсь, что, несмотря на отсутствие рейфов, их (читателей) будет более, чем investigator и, вероятно, Green Tea (когда она вернется из отпуска).
Название: Баюн-гора
Фэндом: Звездные Врата (ЗВ-1)
Альфа: Верочка
Бета: -
Рейтинг: вероятно, R
Жанр: всего понемногу
Дисклеймер: ну, вы все в курсе
Предупреждение: POW, OFC, AU, местами фемслэш (конкретно - 9 глава)
Размер: макси
Статус: закончен
Глава 1. Горный хрусталь
За чертой, где кончался аэродром, земля распадалась на неровные размежеванные квадратики, прямоугольники, трапеции и ромбы. Зачехленные истребители вяло, лениво сбрасывали остатки вчерашнего дождя. Тонкие, как клочки сладкой ваты, облака обещали разойтись к обеду. Воздух пах туманом и сырой травой. Скоро летное поле будет снова усеяно телами лягушек.
Город близко — в трех километрах, пешком дойдешь — но его отсюда не видать. 31-й ГвИАП* погружен в уныние и утреннюю росу. [*Гвардейский истребительный авиационный полк]
— Тихо лежи, — Яна откинула мою голову на кушетку. — Руку убери. Вот так, — последняя ватка с кровью полетела в ведро.
Я приподнялась на локтях. Узкая рана тянулась наискосок, пополам рассекая чернильный узор.
— Лежи, — Янка придавила мою голову. — Хорошо, сосуды не задеты. Сейчас обработаем и будем зашивать. И как тебя угораздило?
Я засопела:
— Не скажу. Черт!.. Жаль, комбез порвала. Хороший комбез, польский.
— У нее рана во весь живот, а она о комбинезонах горюет.
— Не отвлекайся, Яник, не то пупок зашьешь по ошибке. Неэстетично выйдет.
— А татуировка на поясе — эстетично?
— По крайней мере, красиво.
— Тогда представь, как она выглядеть будет, когда ты состаришься.
Иголка шприца с обезболивающим воткнулась в трех пальцах от пупка. Я сморщилась. Холонуло кожу.
— Уж лучше так, чем фиолетовые волосы.
Янка захихикала и чихнула в маску.
— Будь здорова.
— И тебе не болеть. Что за рисунок?
— Кельтский. Узел защиты.
— Помог, выходит, узел? — это Шумилов подал голос из угла.
— Не знаю, как узел, но не подставь Митяй подножку, меня бы в мясо раскрошило.
Шумилов хмыкнул:
— Можно считать, заново родилась.
— Проставляться не буду, — отрезала я. — У меня вылет через два часа. А-а-а! — Янка захватила иглой чуть больше, чем нужно. — Яночка, умоляю, аккуратней!
— Аккуратнее сама будешь в следующий раз.
Она попыхтела еще, и финальный стежок наконец лег на место.
— До свадьбы заживет.
— Очень мило, Яник. Значит, ходить мне век со шрамом.
Яна не поддалась на издевку.
— Тебе гитару-то вернуть?
— Спрашиваешь! — воскликнула я.
— Лежи, тебе еще нужно повязку наложить. Я помню, в музыкальной школе меня пытались научить играть фламенко, но так и не вышло. Ты умеешь?
— Нет, только Цоя.
Она чихнула опять.
— Будь здорова! — хором сказали мы с Шумиловым.
— И вам не болеть! Ну вот, всю маску зачихала, — она содрала с лица маску и кинула в ведро. Следом отправились перчатки.
Я села, затем поднялась с кушетки. Шов держался.
Яна сосредоточенно мыла руки над раковиной. Закончив, она бросила:
— Пойдемте?
Гитара оказалась за дверью справа по коридору. На двери висела табличка. На ней значилось: «Крымская-Шумилова Я.В. Заведующая отделением». Помнится, еще три года назад там было написано просто «Крымская Я.В.», но вскоре табличку пришлось сменить.
Яна отперла дверь ключом и достала из шкафа гитару.
— Спасибо, — я приняла гитару в свои объятия. — Джесси, крошка моя! Соскучилась?
— Джесси? — переспросила Яна.
— Ну да. По-моему, ей подходит.
Та усмехнулась, садясь в кресло.
— Только ты могла назвать гитару человеческим именем.
— Отчего же? Многие музыканты так делают. Слушай, я посижу у тебя пока? — не дожидаясь разрешения, я плюхнулась на подоконник в обнимку с Джесс.
— Эй, это мое место, — возмутился Шумилов.
Я показала ему язык и сжала пальцами гриф гитары.
— А ну и что-о с того, что вчера-а я прилетел из А-а-амстердама? Не кури-ил отравы там я и грибов не е-ел ни грамма. Я бы выпил чашу с ядом, я бы съел гиппопотама…
Аккорды складывались плохо, кое-как цепляясь между собой. Когда я домучила второй куплет, Шумилов проговорил:
— Занятная песенка. Сама сочинила?
— Ну вот еще. Группа «Крематорий», слышал о такой? Правда, этой песни еще и в природе нет. Напишут лет через шесть, году этак в 2008-ом.
— Всё шутишь, — с неудовольствием сказал он.
— А ты и поверил.
— Я начинаю думать, что у тебя вовсе не фуговая амнезия, как ты там говоришь, а синдром Корсакова.
— Угу. Римского-Корсакова.
— Смотри-ка.
Я обернулась и бросила взгляд вниз, на здание штаба. У входа стояла машина.
— Оп-па. Кто это к нам приехал? Шумилов, знаешь этого типа?
Он помотал головой.
— Впервые вижу. Нашивки полковничьи.
— «Вороной, Вороной, это разведчик с Парадного…» Странные дела у нас творятся. Ничего, сорока на хвосте донесет, — я отстранилась от стекла и слезла с подоконника, зажимая Джесси под мышкой. — Спасибо за гитару, Яночка.
Яна кивнула, вдруг меняясь в лице. Она мучительно скривилась, сорвалась с кресла и вылетела прочь, оставляя за собой распахнутую дверь. Та, подхваченная сквозняком, захлопнулась. По коридору громко процокали янкины туфли.
— Какой месяц?
— Третий.
Я кивнула:
— Так и думала. В клинику водил?
— Яна не хочет. Мол, сама врач и сама знает, что нужно делать.
— Эх, Шумилов… Зам комполка, нос — до потолка, а туда же.
— И что прикажешь, в таком случае? По упрямости она, пожалуй, даже тебя переплюнет.
Я цапнула со стола мелкую бумажку.
— Ничего я тебе приказывать не буду, не в том звании. А насчет упрямости: не родился еще такой человек, — на листок укладывались угловатые буковки. — «Похищение сабинянок» видел? Считай руководством к действию. Через плечо или под мышкой, если нужно, но в консультацию отведи, — я вручила ему листок. — Самохвалова Ольга Юрьевна, запомнил? Тут всё написано.
Шумилов принял его.
— Заметь, я даже не спрашиваю, что ты забыла в женской консультации.
— И не надо. Меньше знаешь — крепче спишь.
— Вот ты где! — в дверь просунулась голова Митяя. — Привет, Леха. Сундук, выйди-ка, — голова исчезла.
Я сунула Джесс Шумилову и вышла к Митяю.
— Докучаев! У тебя полностью говорящая фамилия, знаешь?
— В курсе, — бросил он. — Пошли, тебя вызывают.
— Кто?
— А догадайся.
— Соловьев?
— Он, да не он, — загадочно произнес Митяй. — Удобно ты устроилась, однако.
Я непонимающе мигнула, слетая по лестнице:
— Э-э-э? Ты о чем?
— А ты как думаешь? Нынче только полный идиот не знает.
Я было поставила ногу на следующую ступеньку, но затормозила.
— Не знает что?
— Ну, что ты лехина ППЖ.
— Приехали! У Шумилова есть жена!
Митяй замялся.
— Ну… Яна — законная, а ты — походно-полевая.
Мне захотелось спустить его с лестницы.
— Сор-рока… Митяй, ты хуже старой бабы.
— Сундук, да ладно тебе притворяться…
Я повысила голос:
— Для тебя — товарищ гвардии майор! И запомни, если я еще хоть раз, хоть от одного человека услышу подобное, ты у меня будешь вместо полетов сортиры драить! Навечно! Понял?
— Так точно, — капитан Докучаев поник лицом.
— Сми-ир-на! Кругом! Шагом марш!
Митяй поспешил удалиться. Видя мелькающую спину, мне стало охота догнать его и отвесить пинка.
— Сволочи…
И побежала в штаб.
У кабинета Соловьева я притормозила, сообразив, как выгляжу со стороны: волосы растрепанные, рукава комбеза завязаны на пузе, а в майке зияет окровавленная прорезь. Переодеться не успею. Я попыталась закрутить волосы в пучок, но пряди лишь беспомощно оседали на плечах. Плюнув, я наскоро собрала хвостик и, воровато оглядевшись, есть ли кто, напялила майку задом наперед.
Черт с ним. Пусть видят, что я — боевой пилот, а не конторская крыса.
— Товарищ гвардии полковник, гвардии майор Сундукова по вашему приказанию прибыла!
— Вольно, — слова упали, как стреляные гильзы. — Закрой дверь.
Я подтолкнула ее рукой.
Напротив Соловьева устроился тот самый тип, что выходил из машины. Хвалить будут или ругать? Или ни то, ни другое?
Комполка указал на стул:
— Сядь.
Я села, покосившись на типа с полковничьими нашивками. В руках у него была папка. Он держал ее почти у самых колен, так что прочесть заглавие было нельзя.
— Сундукова Марина Александровна, если я не ошибаюсь. Вы ведь окончили Борисоглебское училище в девяносто девятом?
Я подтвердила:
— Всё так.
Он захлопнул папку, и та отправилась на стол Соловьева.
— Полковник Чехов, — наконец представился он.
Чехов, значит. Как Антон Палыч.
Я обратилась к Соловьеву:
— Зачем меня вызвали, Олег Валентинович?
Соловьев молча кашлянул в кулак, предоставляя слово Чехову.
Чехов извлек из портфеля, примостившегося у ножки стула, несколько скрепленных на планшете листов.
— Документы, которые вы прочтете, имеют чрезвычайно высокую степень секретности. Так что сперва подпишите это.
В заголовке значилось: «Договор о неразглашении».
Я взяла ручку со стола и украсила последнюю страницу размашистой подписью.
— И вы не спросите, что в них? — Чехов, казалось, был удивлен.
Я вернула ручку на подставку.
— Тайны — это всегда интересно.
Из портфеля появилась еще одна папка. Чехов вручил ее мне. Я открыла.
К первому форзацу крепилась фотография. Полутемное помещение, металлический помост с поручнями. И кольцо. Огромное, метров шесть в поперечнике. Глаза выцепили из текста слова: «секретные лаборатории», «инопланетное устройство», «созданы расой гуманоидов»…
Прозвучал стук. В кабинет заглянул Шумилов:
— Разрешите, товарищ гвардии полковник?
Соловьев махнул на него рукой: скройся, мол.
Я подскочила с места.
— А-а-а! Пришел полюбоваться?! — воскликнула я совершенно не по-уставному.
Тот в недоумении застыл на пороге.
— Думал, не догадаюсь, чьих это рук дело? Очень смешно, Леха! Только поздновато для первоапрельской подставы, не находишь?
— О чем ты?
Я смахнула папку со стола и торжествующе ткнула фотографией в Шумилова:
— Вот об этом!
— Впервые вижу. Что это?
Тон его был убедителен, а во взгляде читался интерес. Я растерялась.
— Так вы не шутите… — почти жалобно произнесла я.
Соловьев приказал:
— Шумилов, уйди.
Я опустилась обратно.
— Советую дочитать этот документ до конца и задать вопросы, если возникнут, — взгляд Чехова ясно говорил о том, что терпение полковника не безгранично. Я снова углубилась в текст.
Наконец я перевернула последнюю страницу.
— Чего вы хотите от меня?
— Основная наша цель — это внедрение своего человека в первый исследовательский отряд и получение информации о происходящем в горе Шайен.
Я тряхнула папкой:
— Судя по этому, они и так не особо скрытничают. К чему шпионаж?
— Вы не поняли. Нам нужны не отчеты о миссиях, технологиях и так далее. Нам нужно знать, что творится в самом Командном Центре, а это далеко не всегда представляется возможным.
Я задумалась.
— Почему именно я?
— При отборе кандидатов мы брали во внимание такие факторы, как опыт службы в «горячих точках», умение действовать в экстренных ситуациях, отсутствие привлечений по административным и уголовным делам, владение языками, — Чехов перечислял таким тоном, будто говорил о недостатках. — Но главное преимущество состоит в том, что ваша персона вызовет меньше всего подозрений.
— Думаете, меня нельзя принимать всерьез?
— Этого я не говорил.
Я кивнула:
— Ну конечно… Товарищ полковник, я не думаю, что с американцами будет легко договориться. С чего вы решили, что меня вообще возьмут в этот отряд?
— На самом деле у них нет выхода. Они примут наши условия, никуда не денутся.
— Вот как? Почему?
— Потому что те Звездные Врата, которые вы видели на фотографии, давным-давно взорваны в глубоком космосе. В главном зале Командного Центра стоят наши.
— Наши?! — изумилась я.
Чехов поддакнул, довольный эффектом.
— Но как?..
— Хотите знать, откуда они взялись? Их выловили в Тихом океане два года назад. Развивать свою программу мы не стали: на это ушли бы миллиарды. Гораздо удобнее сдавать Врата в аренду в обмен на деньги и технологии, которые можно выгодно использовать.
Я поджала губы.
— Отлично… Порядок, надо полагать, добровольно-принудительный?
— Исключительно добровольный. Но если вы откажетесь, я буду сильно разочарован.
— Есть время на подумать?
Чехов посмотрел на часы.
— Я могу подождать пять минут.
— Разрешите идти, Олег Валентинович?
Соловьев кивнул.
За дверью я натолкнулась на Шумилова.
— Подслушивал? — я порылась в карманах комбеза и выудила полупустую пачку «Честерфилда». — Ладно, не отвечай.
Пяти минут как раз хватит, чтобы выкурить сигарету.
— Ты ведь понял, да?
— Понял, не дурак.
— И что скажешь?
— Что тебе следует бросить курить. Говорят, в Америке табак дорогой.
— Так вот ты какой на поверку, Мавр, — протянула я.
Он укоризненно глянул на меня.
— Шучу, шучу. Кстати, странно, что Чехов не выбрал тебя.
— Наоборот. Для кого из нас им будет легче выбить вид на жительство, учитывая беременность Яны?
— Хочешь сказать, тот факт, что я — одинокая, никому не нужная женщина, для них удача? Ладно, опять шучу. Да, насчет Яны. Помнишь, что я тебе говорила?
— Помню, — успокоил Шумилов.
— Звони как-нибудь, — я протянула руку. — Пока, Мавр.
Рука утонула в широкой ладони.
— Еще увидимся, Лета.
***
Из муниципального аэропорта Колорадо-Спрингс я отправилась прямиком в Командный Центр — как была, с сумкой и гитарой. Минуя служебную стоянку, машина приблизилась к КПП. Водитель просунул в окошко документы. Я показала свой пропуск.
КПП находился метрах в трехстах от арки с большими буквами: «Cheyenne Mountain Complex». Шайенский горный комплекс. Проехав по тоннелю, тянущемуся из арки, автомобиль остановился у массивной бронированной двери. Водитель высадил меня, развернул машину и уехал обратно.
Под шипящий звук гидравлических приводов меня вдруг осенило. Ведь это же NORAD, святая святых американского аэрокосмического комплекса! Готова спорить, многие пилоты-янки убили бы ради того, чтоб оказаться здесь. С этой мыслью и некоторой робостью я вступила в недра Шайен.
Теперь мне нужен был двадцать восьмой подуровень.
На выходе из второго по счету лифта я чуть не столкнулась с кем-то, кто пытался в него войти.
— Прошу прощения! — выпалила я. — Эй, погодите! Где я могу найти генерала Хэммонда?
— Он в аппаратной.
В аппаратной. Еще бы я знала, где это.
Долго искать не пришлось. Вырулив из-за поворота, в конце длинного коридора я увидела двоих. В одном я узнала бы генерала, даже если б он был без погон и фамилия не была написана у него на рубашке: старичок с внушительным пузиком, лысый, как коленка. Эти двое говорили о чем-то, но слов было не разобрать, и до меня доносилось невнятное бормотание.
Я решительно направилась к ним.
— Генерал Хэммонд? — я протянула ладонь. — Майор Марина Сундукова.
Генерал сделал ответный жест:
— Джордж Хэммонд. Я получил ваши файлы от полковника Чехова. Мы ждали вас раньше.
— Задержали рейс.
— Позвольте представить вам полковника О’Нилла. Вы поступаете под его командование.
Тот, второй, был высоким, с наглым прищуром, шрамом над левой бровью и поблескивающей сединой во взлохмаченных волосах. Я доставала ему, наверное, до подбородка. О’Нилл с видимым неудовольствием пожал мне руку. Он тихо буркнул себе под нос, и я расслышала: «Сначала Картер, а теперь еще и эта».
— В чем дело, полковник? Не нравлюсь вам?
— О нет, очень нравитесь!
— Тогда почему я вижу эту гримасу на вашем лице?
О’Нилл покусал губу.
— Просто я не люблю русских.
— Зря, — отозвалась я. — Мы ничем не хуже вас.
— А как насчет вас самой, майор?
— Я толерантно отношусь к представителям других наций.
— Да вы просто идеальный человек! — воскликнул О’Нилл.
— Полковник! — с укором произнес Хэммонд.
Тот замолк. Несколько секунд спустя он выдавил:
— Прошу прощения.
— Не за что, — благородно произнесла я, представив, как зависаю над лохматым О’Ниллом с машинкой для стрижки в руках аки карающим мечом. — Должно быть, жалко, что я не могу улететь и оставить вас в вашем маленьком американском мирке?
Мне казалось, я кожей ощущаю флюиды неприязни. В мой первый визит в Америку всё было намного веселее.
Хэммонд обратился к сержанту:
— Отведите ее в гостевую комнату. Полковник, жду вас в своем кабинете.
Гостевые комнаты в военном комплексе? Неужто для посетителей с той стороны? Я украдкой огляделась, но прямых следов присутствия пришельцев не нашла. Лишь по коридору скользнул странный темнокожий тип с золотой отметиной на лбу. Его взгляд пробирал до костей. Я поспешила отвернуться.
Комната была обустроена, прямо скажем, по-спартански: кровать, стол и шкаф. И светильник на потолке. Джесси я пристроила на столе, а сумку бросила в угол. Провела в Зернограде аж три года — а добра нажила одну сумку. В ней у меня были комплект летней парадной формы, комбинезон и немного другого барахла, в основном одежда.
В дверь деликатно постучали. Я откликнулась:
— Войдите!
Посетителем был мужчина, лет на семь-восемь старше меня. На носу у него красовались округлые очки, отчего взгляд приобретал рассеянность и даже загадочность.
— При-вьет, — неумело выговорил он.
— Не старайтесь, — я протянула ему руку. — Я и так вас пойму.
— Меня зовут Дэниэл Джексон, я доктор археологии. Приятно познакомиться.
— Марина Сундукова. Можно просто Мэри.
— Хорошо.
Он немного сутулился и вообще вел себя странно. Стесняется, что ли?
— Спокойно, доктор Джексон, — улыбнулась я. — Я не кусаюсь.
— Зовите меня Дэниэл.
— Как скажете.
Дэниэл кивнул на гитару в чехле:
— Я вижу, вы уже устроились?
— Надеюсь, ненадолго. Пока не будет нормального жилья.
— Я не хочу показаться невежливым, но Джек не в восторге от того, что вы здесь.
— Джек?
— О’Нилл.
— А-а… ясно. Да, я уже поняла, что он не любит русских.
— Это не из-за того, что он не любит русских. Не обижайтесь, он такой человек.
— Слушайте, Дэниэл Джексон, я где-то уже видела ваше имя. Это ведь вы занимались расшифровкой символов Врат в девяносто шестом?
— Да, верно.
— В файлах упоминались еще майор Саманта Картер и джаффа Тил’к. Объясните, что означает «джаффа»?
— Если вкратце, то джаффа — это такие генетически измененные люди, специально созданные, чтобы быть носителями личинок гоа’улдов, пока те не созреют. Вероятно, вы даже видели Тил’ка: его комната находится на этом подуровне.
— А что такое «гоа’улд»?
Брови Джексона вздернулись.
— Похоже, вам предстоит еще многое узнать.
— Ну так просветите меня, — предложила я. — Давайте начнем с самого начала. Со Врат.
— Врата… Врата были найдены еще в 1928-ом году в Египте, в Гизе, но до недавних пор никому не удавалось понять ни что это такое, ни как это работает, и кольцо перевезли в США и спрятали здесь. Впрочем, в 1945-ом одному человеку удалось запустить Врата. Он вошел в червоточину, и тоннель закрылся. Этот человек оказался на планете, где ему пришлось прожить более полувека, прежде чем программу изучения Врат возобновили, и его нашли.
Сорок пятый год… В сорок пятом советские солдаты бросали знамена фашистов к подножию Мавзолея. И в это же время кто-то проходил сквозь светящееся кольцо в американском бункере, чтобы оказаться на другой планете — возможно, в тысячах парсек от Земли. Эти два факта никак не хотели сходиться в моей голове.
— Программу возобновили только в 1996-ом, когда мне удалось расшифровать символы, чтобы снова открыть Врата. Спустя год команды ЗВ начали путешествовать по галактике, изучая иные миры. ЗВ — сокращенно от «Звездные Врата». Наш отряд называется ЗВ-1. Всего их двадцать пять.
— Расскажите о гоа’улдах, Дэниэл.
— Кажется, у вас есть такая поговорка: «Любопытство кошку сгубило», — выговорил Джексон на своем корявом русском. — Так вот, это про нас.
— И что это значит?
— Оказалось, что вместе с Вратами мы обрели могущественного врага — расу гоа’улдов, разумных змей. Сами по себе они беззащитны, но умеют проникать в тела других существ, подчиняя их своей воле. Беда в том, что гоа’улды сильно развиты технически и довольно агрессивны. Есть еще асгарды, ток’ра, джаффа… Но главным образом наша галактика населена людьми.
— Неужели? Людьми?
— Раса людей не подразумевает именно тех, кто родился на Земле. Как мы полагаем, люди — это потомки древней, очень развитой расы, ныне канувшей в лету. Она и создала систему Звездных Врат. Каждые Врата в этой галактике связаны с каждыми в гиперпространстве. Каждые Врата имеют свой адрес из семи символов.
— В гиперпространстве? Это вроде как в «Звездных войнах»? — уточнила я.
— Да, что-то вроде того. Если честно, майор Картер объяснила бы лучше, чем я. Она сейчас, наверное, в аппаратной или зале Врат, — Джексон подмигнул мне. — Хотите, сходим поищем ее вместе?
«Зал Врат»! От этих слов закружилась голова. Я вскочила с кровати, куда успела присесть, пока археолог расхаживал по комнате, читая мне лекцию.
— Конечно, хочу!
Это было то, что не описать словами. То ли темно-синего, то ли темно-зеленого цвета, материал, из которого были сделаны Врата, походил и на металл, и на камень, и ни на одно из них сразу. По периметру кольца на расстоянии сорока градусов друг от друга располагались красные треугольники. Я насчитала их семь. Внешняя часть кольца была более массивна, а внутренняя — испещрена символами. В центре находилась заслонка совсем другого, нежели кольцо, скорее серого цвета, похожая на заслонку объектива фотокамеры.
Внезапно внутренняя часть пришла в движение, и один из треугольников загорелся ярко-оранжевым цветом. Кольцо продолжало вращаться в разные стороны, а треугольники загорались один за другим. Последним зажегся тот, что был прямо по центру.
— Незапланированная активация извне! — раздалось из динамиков. — Незапланированная активация извне!
Пространство за заслонкой полыхнуло ослепительно-голубым, и всё стихло, только зал наполнился невнятным гулом. Заслонка втянулась внутрь кольца, и моему взору предстало нечто совершенно необъяснимое: голубая гладь, которая подергивалась рябью, словно поверхность озера.
Из голубой глади вышли двое. Они были в камуфляже пустынного раскраса и с автоматами, прижатыми к груди. Они спустились по помосту, а вслед за ними появилось еще двое. Голубой круг исчез. Треугольники погасли.
Джексон уставился куда-то поверх моей головы:
— О, а вот и Сэм.
Саманта «Сэм» Картер оказалась симпатичной блондинкой. Похоже, как и Дэниэл, она родилась в поколение икс*. Первое, что бросалось в глаза при виде нее — копна коротко стриженных на военный манер волос желтовато-пшеничного цвета, прядки которых торчали в разные стороны, — а уже потом всё остальное. [*Поколение X — люди, рожденные в 1960-х—1980-х годах]
— Диагностика почти закончена, — с ходу сказала она Джексону. — Можно немного передохнуть.
— Странно слышать это от тебя. Думал, ты никогда не отдыхаешь.
Она шутливо коснулась его сомкнутым кулаком:
— Прекрати, — и взглянула в мою сторону. — О, новенькая?
— Марина Сундукова, — опять представилась я. — Но можно просто Мэри.
— Саманта Картер, можно просто Сэм. Рада знакомству.
Я сказала с укоризной:
— Зачем вы врете? Я же вижу, что это не так.
На лице майора Картер появилось замешательство.
— Шутка! Шучу, конечно. Могу я звать вас Самантой?
Она удивилась:
— Почему не Сэм?
— Мужское имя не годится для девушки. Сэм — тоже хорошо, но Саманта — все-таки лучше.
— Окей, — сказала она. — Можно и так.
В зал Врат, нарочито печатая шаг, вошел полковник О’Нилл и остановился недалеко от нас. Выразительно глянув на него с легкой улыбкой, я демонстративно отвернулась.
Никто не становится моложе, нас постепенно начинают занимать совсем другие вещи, нежели в юности, и всё, что беспокоило раньше, отбрасывается, как нечто совершенно ненужное. В итоге годам к сорока бывший мечтатель превращается в обыкновенного инженера, бухгалтера или юриста, обремененного кучей детишек и не меньшей кучей проблем. Бесконечные подгузники, кредиты, родительские собрания, и далее, и далее… Всё, что остается теперь — вздыхать о беззаботной молодости и за рюмкой вечернего чая предаваться мыслям о том, что когда-нибудь наши космические корабли будут бороздить просторы Вселенной. В то время как иные работают во всяких НИИ за гроши, которых хватает разве что на метеоспутники. Древняя цивилизация, исчезнув, оставила нам такой щедрый подарок! Разве от него можно было отказаться? Не-е-ет. От такого не отказываются.
И наконец, злить О’Нилла было просто приятно.
Разгон от гения до ничтожества и обратно за 0.0001 сек.
Сообщение отредактировал Верочка - Среда, 03.07.2013, 09:06 |
Надеюсь, мои ожидания оправдаются. 
