|
Горизонталь доверия
| |
| Elenna | Дата: Вторник, 07.10.2014, 21:06 | Сообщение # 1 |
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Название: Горизонталь доверия
Автор: Elenna
Рейтинг: РG
Жанр: AU, драма action
Размер: повесть
Аннотация: Средиземье (очень опосредованно)+"Агент 007"
Пролог
Пока гром не грянет, мужик не перекрестится.
Русская пословица
О срам людской! Согласие царит
Меж бесов проклятых, меж тем, как человек,
Сознаньем обладающая тварь,
Чинит раздор с подобными себе.
……………………………………………………….
Опустошают Землю племена
Безжалостными войнами, неся
Друг другу истребленье, будто нет,
Что, собственно, сплотить бы всех должно,
У них врагов геенских, день и ночь
Готовящих погибель для людей.
Дж. Мильтон "Потерянный рай"
Пролог в Лондоне
– Так что Вы намерены делать?
– Я всё-таки склоняюсь к тому, чтобы воспользоваться этим случаем.
– По-моему, это будет слишком рискованно.
– Но, может быть, это последний шанс.
– Последний шанс установить личность Нуменорской Владычицы?
– И, возможно, последний шанс для нас с вами.
– Что, премьер-министр настроен так решительно?
– Он настроен затеять переговоры с этими дунаданами.
- Говоря точнее, он настроен заполучить в своё полное распоряжение их пресловутые аномальные способности, не так ли?
- На что бы он ни был настроен - он ждёт от нас результата.
– И если мы и через месяц не положим ему на стол адрес Тар-Эленны…
– Напрасно смеётесь! Эти переговоры ему нужны. И вы не хуже меня понимаете, что это значит.
– И всё-таки этот русский мне не нравится. Кто он такой?
– То, что он рассказал о своём недавнем прошлом, оказалось правдой, не так ли? Вы сами мне об этом сказали.
– Преступление, срок, побег – да, но то, что он – бывший дунадан, извините, проверке не подлежит! К тому же, до сих пор неясно, каким образом он вышел на нашего московского резидента. Я уж молчу о том, что от такого человека…
– Мистер Доун, если Вам не по душе принимать услуги от беглого заключенного – найдите мне другой источник информации! Премьер-министр требует, чтобы мы устроили ему встречу с Тар-Эленной, а мы никак не можем это сделать – Вы понимаете?!
– И всё-таки, я бы проверил этого русского ещё раз.
– Хорошо, пусть проверят… Уже известно, на каких условиях он согласен предоставить информацию?
– Пока что он ставит только одно условие.
– Какое же?
– Он желает говорить с Вами лично.
– Вот как?!
– Да, с Вами лично! И непременно здесь, в штаб-квартире. Ну, так что, сэр, Вы по-прежнему считаете, что ему стоит доверять?
– Да, последнее выглядит подозрительно… и всё-таки мы не можем отказаться от этого варианта. Не забывайте, что другого у нас просто нет.
Пролог в Москве
Что есть счастье? Никто не знает ответа. Никто не даст исчерпывающего определения этому понятию – счастье. И никто не ошибётся, когда оно придёт. Ни с чем нельзя спутать эту широкую волну, которой тесно станет на Земле – и она выплеснется в такие глубины мироздания, куда не проникал разум ни одного учёного, ни одного философа – ибо нельзя создать научной теории, взлетев на этой волне, нельзя расчленить в анализе то, что целостно изначально в своей безумной красоте.
Счастье нельзя исследовать, у него нет определения.
У счастья есть ИМЯ.
Оно сливается с голосом звёзд, оно объемлет собой Глубокие Небеса, и только Имя Божие выше его – но и Оно отражается в этом имени, как в зеркале.
…Это ИМЯ знает влюблённый…
– С нами Бог…
Елена кинулась на кровать, прижимая к груди листок почтовой бумаги.
– С нами Бог, – заворожённо повторила она. Свет отключился раньше, чем она успела дочитать письмо – но сейчас это не смущало её: даже не обязательно дочитывать – она и так уже знает, что всё хорошо. Да и как может быть иначе? С тех пор, как в избушке среди Пинежских лесов он вырвал её из лап демонов (в том, что это была заслуга Мануйло, Елена не сомневалась), всё в мире просто обязано было идти хорошо (её не могли разубедить дела, которых не стало меньше). Ничего, что нет света – во временных экспедициях она приучилась работать и при свечах, и даже при свете луны. Сейчас… вот только обретёт способность связно и осмысленно изъясняться… сейчас пойдёт к комендантше, попросит свечку и напишет ответ… напишет о том, что и у неё всё хорошо. Сегодня ректор подписал её заявление – ей позволено будет сдать гос. экзамены досрочно – и тогда…
Пророчество сестры Марии Тар-Сильмариэнь… Третий Великий Удар…
Ах, нет, только не сейчас! Подумаем об этом как-нибудь потом – ведь сейчас так хорошо!
"Как теперь гляжу на зелёный сад,
Где с милым дружком мы резвилися…"*
В другое время Елена, пожалуй, наведалась бы в расположенную рядом комнату сказать соседке-вокалистке, что, во-первых, нечего насиловать голос накануне зачёта, во-вторых, в 23.00 люди уже спать хотят – а звукоизоляция в общежитии оставляет желать лучшего – но сейчас эта светлая мелодия показалась Елене голосом её собственного счастья.
… Нет, не было ни у неё, ни у Мануйло такого идиллического прошлого, как у Марфы Собакиной и Ивана Лыкова. Обоим привелось и железные башмаки истоптать, и медные караваи изглодать, покуда не вышли к заветному перекрёстку. Неведомо, кто больше вынес – Владычица Возрождённого Нуменора, дважды лицом к лицу сражавшаяся с Адом и бессчётно – с земными его прислужниками, или оборотень, которому люди не могли простить то, что он – не такой, как они… И если теперь, когда и для них "златые венцы скованы", счастье застит глаза – можно ли за это винить!
…Как хотелось сейчас быть такой же наивной и беззащитной, как эта девочка из оперы…
"И жилося нам в зеленом саду,
И дышалось в нём нам привольно, привольно так".
А всё-таки хорошо Катька поёт! Как светло и свободно льётся мелодия… Как не хочется думать, что через какие-то несколько страниц партитуры в эти светлые аккорды вторгнется тема "Славы", омрачённая адским вихрем скрипичных пассажей, а в жизнь героини – грозный царь, которого композитор в этой опере даже оставил безликим – как безлико само Разрушение…
*.Ария Марфы из оперы Н.А.Римского-Корсакова "Царская невеста".
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Среда, 08.10.2014, 17:26 | Сообщение # 2 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава I. Зачем она им?
Врага или брата кровь на клинке?
Арандиль
- Ой, девочки! Я так боюсь, так боюсь!
– Хватит вибрировать-то! Думаешь, им самим не надо, чтоб мы без проблем сдали!
– Так ты ещё не знаешь?
– Что?
– Не знаешь, кто в этом году председатель комиссии?
– А кто?
– Березников!
Ответом был сдавленный хрип. Где-где, а на этом экзамене пощады ждать не приходилось. Этот маститый профессор, жизнь отдавший исследованию музыкального фольклора, был настоящим фанатиком своего дела – и того же ждал от студентов. Все знали: у него ответом по билету дело не ограничится: не успокоится, пока не покажешь (без подготовки, разумеется) частушки такие, припевки сякие… особенно доставалось тем, кто отвечал действительно хорошо.
– Да ещё, как назло, Ленка досрочно заканчивает – с нами сдавать будет.
– Какая Ленка?
– Да эта, которая на двух факультетах учится…
– Любимица Галины Афанасьевны.
– Домристка-то?
– Ну да…
– Девочки, да ведь после неё нам всем там нечего делать будет!
– Давайте попросим её последней идти!
– Не выйдет! Впускать будут в алфавитном порядке, так что она как раз первая пойдёт.
– Ой, девочки! А может, наоборот – он на ней удовлетворится, и нас трясти не будет?
– Как же, жди! Этого ничем не удовлетворишь!
– Ой, я так бою-ю-юсь!
***
– Что ж, неплохо, неплохо.
Елена, только что продемонстрировавшая (помимо ответа по билету) южную пляску, северные игровые припевки, воронежские частушки, саратовские страдания, онежскую былину, украинскую колядку, белорусскую веснянку, троицко-семикскую песню и отпуст пастуха из Егорьевского обряда Костромской области, напряжённо вглядывалась в лицо почтенного профессора. Вся её Нуменорская Сила не помогла бы ей понять, довольно ему этого или ещё что придумает. В конце концов, всему же есть предел! Она уже порядком устала. На лицах других членов комиссии она читала, что они уже готовы признать, что её ответы выше всяких похвал… но только не Березников!
– Ну, и ещё продемонстрируйте нам плач-причитание.
– Свадебный?
– Нет, погребальный.
– Аверьян Иванович, может, достаточно? Она и так хорошо отвечала.
– Нет, Галина Афанасьевна, я хочу услышать ещё и это. Уж я-то знаю, что с кого можно спрашивать!
Да если б он знал… Откуда было ему знать, как она однажды "демонстрировала"! Для него-то это только фольклорный жанр – она ведала его сокровенный смысл, который, наверное, может быть открыт только женщине
Что ж, она не ударит в грязь лицом перед строгим профессором! Как-то раз "экзаменатор" был построже, а ставкой в той игре была и людская жизнь, и судьба мира – и она не могла проиграть, ведь в ту минуту все женщины, когда-либо жившие на Земле и похоронившие мужей, сыновей, братьев, протянули ей руку помощи – их голоса, пришедшие из глубины веков, слились в стонущем напеве. Кем была она в том плаче – женой, невестой, сестрой? Нет, матерью! Хоть и впереди было возвращение имени – уже тогда знала, что голосит над сыном. Вот и теперь она выбрала именно материнский плач.
Тонкой нитью тянулась мелодия – нескончаемая в своей боли. Этой вековечной горечи, излившейся в человеческом голосе – здесь и сейчас – тесно было в Мидгарде – и она лилась через край, отворяя такие двери, через которые немногим из живущих дано пройти, уводя певицу прямиком "во чисто поле на бел-горюч камень". Здесь – на перекрёстке миров – стирается грань между скорбью и мудростью… но бойся ослабить хватку! Ведь один из корней ясеня Иггдрассиль ведёт в Нифльхель! Тот, кого Ад единожды коснулся своим тлетворным дыханием, не может безопасно ходить у границ Мидгарда – ибо демоны слетаются на кровь, сочащуюся из незаживающих ран…
…Всё это неведомо было членам комиссии во главе с профессором Березниковым. Они увидели только, как студентка, вдруг оборвав голошение, резко побледнела и опрокинулась навзничь. Первой бросилась к ней Галина Афанасьевна. Она не стала ни развязывать пояс, ни расстёгивать ворот, как обычно делают при обмороке – она только сжала ладонями виски девушки и принялась что-то неслышно проговаривать, склонясь над ней. Никто не посмел давать советы или, тем более, спорить: про то, что она ведьма, здесь знали все (как подобает современным цивилизованным людям, об этом не говорили всерьёз, в это, конечно, "не верили" – но за лечением иной раз обращались охотнее, чем к врачам, да и ссориться с ней мало кто решался).
Елена очнулась через несколько минут. Профессор казался смущённым:
– Как вы себя чувствуете?
– Нормально… продолжать? – голос её дрожал от слабости.
– Нет-нет, спасибо… можете идти.
***
– Ну что там?
– Березников сильно свирепствует?
– Как обычно…
– Ой, девочки, мы пропали!
Тар-Эленна почти не слышала взволнованных голосов своих товарищей – как и они не заметили её бледности (а если и заметили – то приписали экзаменационному волнению), ей хотелось одного – поскорее добраться до постели.
Но отдохнуть ей не пришлось.
***
– Постойте! Постойте!
Этот человек, окликнувший её на улице, легко затерялся бы в любой толпе: даже приметы толком не опишешь – до того с виду "обыкновенный". Если что и было в нём сейчас ярко и необычно – так это его волнение.
– Я знаю Вас! Вы – Тар-Эленна Нуменорская!
Владычица не ответила – не из осторожности, а просто потому, что слабость после приступа ещё не прошла.
– Мне надо срочно с Вами поговорить! Я искал Вас! Вы моя последняя надежда!
Кажется, он встревожен не на шутку… этак, пожалуй, и объяснить ничего толком не сможет. Тар-Эленна хотела было соприкоснуться с его бессмертной сущностью – и успокоить, и установить связь на тот случай, если придётся считывать прямо из памяти – но даже на это сейчас не было сил. Впрочем, это не повод нарушать Закон Братства, отказывая в помощи просящему!
– Успокойся… сейчас мы поедем к моему брату, ты расскажешь, что у тебя случилось – с Божьей помощью, выход найдём.
– Нет… Вы только не подумайте, что я не доверяю Вашим людям, но… словом, об этом я могу рассказать только Вам.
– Хорошо, расскажи прямо здесь.
– Нет, я не могу, понимаете… я боюсь! Прошу Вас, поедем ко мне – там точно никто не услышит.
Может, это и было рискованно – но увеличить страх этого испуганного человека Тар-Эленна не решилась.
– Ладно, если ты так хочешь – поехали. Если не трудно, поддержи меня, – она виновато улыбнулась. – Я так устала сегодня.
Она пошла с этим человеком. Слабость мешала даже запоминать дорогу, и Елена не могла бы потом указать, где находится квартира, куда он её привёл. Последнее, что она помнила – это наброшенный на лицо платок и запах эфира…
***
Не положено сдавать гос. экзамены два дня подряд – но, когда заканчиваешь два факультета, кое-что приходится делать против правил. Руководство Академии музыки смотрело на это сквозь пальцы (как не раз прежде – на её пропуски). Ей многое прощали за её талант и усердие – а сейчас не сомневались, что ей-то два экзамена подряд выдержать ничего не стоит. К тому же, это последний рывок: специальность отыграть – и всё!
…Первым забеспокоился её преподаватель по специальности, когда выяснилось, что Елена не явилась разыгрываться – на неё это не было похоже. Через какие-то десять минут сокурсники разыскали её соседей по общежитию – и выяснилось, что там она не ночевала. "Вездесущая" Галина Афанасьевна активно убеждала народников, что ничего страшного не случилось, просто Леночка заболела, с ней вчера было плохо во время экзамена (это видела вся комиссия, включая председателя), наверняка она поехала ночевать к кому-то из друзей, чтоб за ней присмотрели, а потом ей, видимо, стало хуже… На этом успокоились: в конце концов, случается такое, что человек внезапно заболеет во время гос. экзаменов – никто ещё из-за этого не закончил без диплома (о том, что с одра болезни можно и не подняться, не хочется думать никогда – особенно если речь идёт о человеке, к которому мы хорошо относимся).
Однако Галине Афанасьевне очень хотелось бы самой поверить в то, в чём она убеждала других. Она обзванивала московских дунаданов – и, в конце концов, выяснилось, что ни у кого из них она не появлялась. Как это понимать? Что за внезапное исчезновение накануне экзамена? Какое-то внезапно появившееся срочное дело? Да какое может быть дело в таком состоянии! Она же едва на ногах держалась после приступа! Так, на мысленный зов не отвечает…
Далее – по обычной для таких случаев схеме: больницы, морги… после этого, по крайней мере, стало ясно, что надеяться ещё можно. В милицию решили не обращаться: достаточно того, что об исчезновении Владычицы знает Возрождённый Нуменор. Возможно, выяснится, что причины происходящего афишировать ни к чему… благо, свои сыщики имеются!
На другой день в Москве уже были брат Василий с братом Михаилом, брат Пётр Нижегородец, сестра Ксения и брат Александр. Статус сотрудников уголовного розыска позволял братьям-законникам задавать вопросы, кому надо, частный детектив для своих изысканий не нуждался даже в этом, а Александр указывал Ксении (к величайшему её неудовольствию), куда посылать Разведчиков Тар-Эленны. Именно Тар-Эленне принадлежала эта идея – установить мысленно-образную связь с птицами, чтобы использовать их для разведки, и потому "Разведчиками Тар-Эленны" называли этих птиц (и, вероятно, будут называть при всех последующих Владыках).
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Пятница, 10.10.2014, 17:56 | Сообщение # 3 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Поиски длились месяц – без всякого результата. Месяц был повергнут в печаль Возрождённый Нуменор, лишившийся своего Трепетного Сердца, и каждый в Братстве метался между величайшим отчаянием и величайшей надеждой, но Наследнице, Нижегородцу и Законникам нечем было обрадовать братьев: несмотря на все усилия, за месяц они ничуть не продвинулись в поисках. На мысленный зов Владычица по-прежнему не отвечала.
И вот в этом тупике забрезжила надежда – сестра Ксения уловила слабый зов: "Меня силой увезли из России".
Итак, жива! Правда, по характеру сигнала Ксения поняла, что если не поторопиться, то можно опоздать – но пока ещё Владычица жива, и её можно спасти!
Наследница все ещё не знала, где именно следует искать, но после этого контакта легче было направлять Разведчиков Тар-Эленны.
И скоро Разведчики вернулись с важными вестями.
***
На сей раз Ксения, Александр, Пётр и Василий с Михаилом встречали Разведчиков в костромской квартире Тар-Эленны. Четверо мужчин терпеливо ждали, когда Ксения закончит общение с птицами. Наконец, она их отпустила. Только тогда братья осмелились приблизиться к Наследнице. А она сидела у стола всё так же неподвижно. И вдруг резко вскинула голову:
– Чокнулись они там, что ли – чекисты эти!
– Какие чекисты?
– Английские!
Братья переглянулись. Эк, куда завернуло! Ладно бы Америка, но Англия… Страна короля Артура и Мерлина, страна Джона Мильтона, страна Толкиена, наконец… Неужто и для этих ничего святого не стало?
Голос Ксении дрогнул:
– Зачем она им?
– А ты будто не понимаешь? – хмуро ответил Александр. – Мысли читать умеет, на расстоянии передавать – тоже, и на психику воздействовать… лучше Нуменорской Силы ещё ничего не изобрели.
– Да, действительно, – согласился Пётр. – Клад для любой уважающей себя секретной службы.
– Значит, любого из нас могли?
– Да нет… подчинить Владычицу означало бы поставить на службу всё Братство.
Ксения всё не могла прийти в себя:
– Я думала, такое только раньше было.
– Сестрёнка, – обратился к ней брат Михаил. – К сожалению, такое – как видишь, бывает не только в фильмах, и с этим придётся смириться. Они узнали, где её держат?
– Узнали… но с сигнализацией придётся на месте разобраться.
– Не впервой, – сказал Александр.
***
Александр и впрямь "разобрался" с сигнализацией, а Ксении не составило труда усыпить охрану. После этого проникновение в камеру, где англичане держали Владычицу, было "делом техники".
На Владычицу было страшно смотреть. Александр зажал Тар-Эленне рот, не дав закричать.
– Спокойно, сестрёнка… всё кончилось…
Но сам едва сдержал отчаянный крик: "Что они с тобой сделали!"
Он осторожно взял её на руки.
***
Первыми в избу оборотня явились медик и колдунья, и сразу начали распоряжаться. Мануйло не хотел и не мог осадить их – он тоже устал от многодневной пытки надеждой, и теперь, когда ждать оставалось несколько часов, все трое избегали смотреть друг другу в глаза, ибо каждый знал, что двумя другими владеет та же мысль, что и им самим: а что, если не…?
Нуменорские машины летают бесшумно – какое-то шестое чувство заставило брата Юрия выбежать на двор, и сразу стало ясно, что легче было прождать месяц с лишним до сих пор, чем сейчас – последние несколько секунд. Ожидание так изнурило их, что они не ощутили ни радости, ни облегчения, когда брат Александр на руках внёс в избу Владычицу…
И вот теперь Мануйло молча стоял у печи – чужой в собственном доме. Хозяевами были сейчас люди, расположившиеся на лавках. Впрочем, и им было не по себе – судя по тому, что никто не решался начать разговор. Проще всех было сейчас Галине Афанасьевне – хоть чем-то занята: под присмотром брата Юрия она кормила бульоном лежащую в постели Тар-Эленну.
– Хватит, – остановил Юрий. – Сразу много ей сейчас нельзя.
Галина Афанасьевна молча поставила миску на стол, а врач обратился к своей пациентке:
– Так сколько времени тебя не кормили?
– Не помню точно… а пить не давали три дня, – она вдруг слабо улыбнулась. – Понимаешь, я им говорю – меня при Торквемаде пытали, так что придумайте что-нибудь поинтереснее! Вот, они и придумали.
– Говорил – запереть тебя надо, – мрачно проговорил Мануйло.
Елена повернулась в его сторону:
– Нет, Мануйлушка, подожди запирать: дело-то, похоже, начинается только.
– Верно, – сказал вдруг брат Пётр. – Вряд ли наши знакомые из Лондона оставят это дело так.
– О чём ты, Петя?
– А о том, Галина Афанасьевна, что наша сестра Елена теперь – живой повод для международного скандала! – воскликнул Василий. – Ведь так, брат Пётр?
– Опомнитесь, братья! Это в Нуменоре я Владычица, а в России – никто. Откуда тут международному скандалу быть!
– При желании его можно устроить из чего угодно.
– А что, у кого-то есть желание?
– Сестрёнка, мне кое-что известно о так называемой большой политике, и можешь мне поверить – желающие найдутся. Насчёт международного скандала – это брат Василий, конечно, преувеличил, а вот сыграть на этом можно.
– И как же, по-твоему, на этом сыграют?
– Вам известно, что между Россией и Англией недавно подписан договор?
– Да, говорили что-то в "Новостях"… а что?
– А то, что в скором времени предстоит голосование по этому договору – и в английском парламенте, и – что, собственно, важно для нас – в Государственной Думе. Как это всегда бывает, кому-то этот договор нужен, а кому-то выгодно сорвать ратификацию.
– При чём же тут я?
– При том, что с тобой связан неплохой шанс это сделать. Не забывайте, что ещё свежа память о Югославии – и о том, что Англия там старалась с Америкой наравне. Спровоцировать всплеск антианглийских настроений очень легко. И вот тут ты, сестрёнка, можешь пригодиться… Представьте себе: газеты на разные лады кричат о зверствах английских спецслужб – русская девушка с аномальными способностями похищена и подвергнута пыткам… да ещё можно намекнуть, что это была столь любезная нашему народу Тар-Эленна… чем не "детонатор"? Всю страну трясёт от возмущения! Как вы думаете, многие из депутатов решатся проголосовать за договор с Англией в такой обстановке?
– С каких это пор наших народных избранников стало волновать мнение народа?
– Раз в четыре года оно их очень интересует – гораздо больше, чем всё остальное. А парламентские выборы, позвольте вам напомнить, не за горами, так что такой вариант развития событий вполне возможен – и официальному Лондону он совсем ни к чему. Правда, вероятность резко снижается, если наша сестра умрёт.
– Но кто же станет "раскручивать"? – возразила Ксения. – Мы же решили, что информация о случившемся не выйдет за пределы Братства.
- Весьма разумное решение, надо сказать – благодаря ему мы, по крайней мере, можем не опасаться действий со стороны наших соотечественников.
– В чём же тогда проблема?
– В том, что наши английские знакомые об этом не знают. И помяните моё слово – ликвидатора недолго ждать.
Дунаданы молчали. Всем было ясно, что Нижегородец прав.
– Сестра Ксения, – сказал, наконец, брат Михаил. – Помнится, во дни Угличского дела Разведчики Тар-Эленны засекли человека по его намерениям… или я ошибаюсь?
– Было такое… действительно, используем опять этот приём! Завтра же соберу птиц, вы трое тоже мне понадобитесь: позаботимся о том, чтобы этот человек не приехал в Россию незамеченным. А когда перехватим…
Елена вдруг приподнялась на кровати и возбуждённо заговорила:
– Скажите ему, что в гости зову! Где б я ни была – ко мне ведите! Откажется – выходите на связь, по рации всё скажу!
– Что скажешь?
– Что диверсия у них была… морок… не выкинули бы такого в здравом уме… Анатолий Изгнанник у них… уламывать меня приходил… похоже, от Спасителя отрёкся, – она бессильно откинулась на подушку и через несколько минут заснула.
Мануйло сел рядом с кроватью, словно боясь, что с его возлюбленной опять что-то случится.
Дунаданы молча обдумывали её слова: в том, что Отступник вполне способен заключить договор с дьяволом, не сомневался никто, а Владычица на этот счёт редко ошибалась. Присутствие человека, продавшего душу, заставляло взглянуть на это дело совершенно иначе.
– Ну, вот что, – сказал, наконец, брат Александр. – Сделаем, как сказала Владычица. А ты, – обратился он к Наследнице, – установишь наблюдение ещё и за их штаб-квартирой: не удивлюсь, если и там неладно. Вопросы есть?
Никто из них не произнёс слов, которые у всех вертелись на языке: "Великий Удар".
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Воскресенье, 12.10.2014, 14:28 | Сообщение # 4 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава II.Встреча неизбежна
А помощницы – Доля с Недолею
на тех нитях не глядя завязывают
узелочки: на счастье, на счастье, на горе ли ли –
только Макоши это ведомо.
"Звёздная книга Коляды"
Хорошо тому, кто не отвергает никакой мудрости. Тар-Эленну выхаживали общими усилиями – Нуменорская Сила сестры Ксении, учёность брата Юрия и древнее искусство Галины Афанасьевны делали своё дело, и скоро Владычица пошла на поправку. Как только смогла сесть в постели самостоятельно, перво-наперво потребовала домру. Галина Афанасьевна знай следила, чтоб она не надсадила руку. Впрочем, Елена и сама знала, что ей можно и что нельзя, а тем более – что лучше для Братства.
– Я должна сдать экзамен, – говорила она. – Ведь неведомо, что ещё нас ждёт.
Но было ясно, что волнует её не экзамен.
– Ни к чему тебе теперь неотлучно при мне быть, – сказала она Наследнице. – Брат Юрий с Галиной Афанасьевной управятся, надо будет – тебя позовут. А сейчас в Кострому отправляйся: и братья-законники рядом, и до брата Петра ближе. А то как бы не упустить.
– Я уже разослала разведчиков.
– И что же?
– Пока никаких результатов.
– Странно…
В тот же день Наследница покинула лесную избушку.
***
Вернувшись в Кострому, сестра Ксения времени даром не теряла: она продолжала рассылать Разведчиков Тар-Эленны. Ждать пришлось недолго.
После очередного "разговора" с птицами Наследница престола Элессаров направилась к брату Сергею, который в это время был занят тем, что помогал отроку Дмитрию, носившему копьё Александру, готовиться к переэкзаменовке по геометрии. Димку приход Наследницы обрадовал не только потому, что они с Ксенией были неравнодушны друг к другу, но и как повод хоть ненадолго вылезти из всех этих теорем, аксиом и углов. Брат Сергей, однако, был другого мнения: сунув ученику задачу про какие-то треугольники, он вышел с Ксенией в другую комнату. Димка спорить не стал, и не только потому, что это был их с Ксенией классный руководитель: брат Сергей – кметь посвящённый, а Дмитрий – отрок, "речь не ведущий".
Сергей догадывался, по какому делу явилась дева:
– Что, есть что-нибудь?
– Да. Его имя – Джеймс. В Шереметьево засекли, следят теперь. Он американцем прикидывается.
– А как объясняет, зачем явился в Россию?
– Это не выяснили… брат Сергей, я, конечно, сама умею управлять "леталкой", но сестра Елена нервничает… ты понимаешь?
– Вполне.
– Вот и прекрасно. Мы едем в Новгород, выводи машину.
– Сейчас, только Димке задание дам.
Когда Сергей указывал номера задач, у Димки на языке вертелось множество вопросов, но старшинство он чтил.
– Ну вот, – сказал Сергей Ксении уже на лестнице. – Теперь этим делом будут заниматься наши сыщики, а ты займёшься, наконец, квадратными уравнениями.
Ксения брезгливо поморщилась.
***
Скорость нуменорских "леталок" позволяла не считать дорогу от Костромы до Новгорода дальней, скоро они были на месте.
Дверь им открыла мать брата Всеволода – специалиста по компьютерам, каких немного найдётся по всему миру. Она обрадовалась им, так как по опыту знала, что только ради людей с такими знаками на одежде её сын способен оторваться от компьютера.
– Сожалею, Анна Сергеевна, но я приехала именно за тем, чтобы засадить Всеволода за компьютер. Он дома?
– Скоро придёт.
Ждать брата Всеволода пришлось недолго. Ксения перешла сразу к делу:
– Объявился англичанин, нужно сделать изображение.
Всеволод понял, что от него требуется, и поспешил расстегнуть ворот и пояс, освобождая себя для воздействия извне. Ксения смотрела ему в глаза, вызывая видение – тот самый образ, который утром передали ей разведчики. Затем Всеволод засел за компьютер, а брат Сергей не упустил случая погонять девицу по квадратным уравнениям. С алгеброй у Ксении всегда были сложные отношения, и она немало обрадовалась, когда брат Всеволод, наконец, подошёл к ним.
– Готово – в трёх экземплярах. Похож?
– Да вроде не к чему придраться, если только мне всё правильно передали. Спасибо, братец! Не будем больше тебе мешать.
***
Поздним вечером в костромскую квартиру Тар-Эленны по зову Наследницы явились брат Василий с братом Михаилом, приехал и брат Пётр из Нижнего Новгорода. С этого дня и начались долгие поиски, точнее – погоня. Напрасно надеялся брат Сергей засадить Ксению за квадратные уравнения – она по-прежнему работала с птицами.
В ходе многодневного преследования братья кое-что успели узнать о том, кого искали: что его фамилия (настоящая ли, вымышленная ли – они не ведали ещё) – Бонд; что он выдаёт себя за американца; что он и не скрывал, что ищет встречи с дунаданами – наслышан, мол, вот и решил поглядеть, что за русское диво такое. Слава Возрождённого Нуменора и впрямь успела перешагнуть границы России, и не так уж мало иностранцев приезжало в Россию именно за этим, искали – кто успешно, кто нет – дорогу к дому Братства. Говорят, в ФСК даже иронизировали: скоро все шпионы будут выдавать себя за фанатов Нуменора! Но смех смехом, а пока ещё "нездоровый интерес" к Братству не делал человека объектом пристального внимания "органов", так что легенда была вполне надёжная – чтобы обмануть Россию. Но не Нуменор!
Англичанин, по-видимому, не знал, что его выследили. Не знал он и об избушке среди Пинежских лесов. По всей России искал он Владычицу – чтобы убить. Братья искали его – чтобы поговорить. Но каждый раз ему чуть ли не в последний момент удавалось ускользнуть. "Да, был, но вчера (или "сегодня утром") уехал, " – слышали они в каждой гостинице. "По второму кругу пошёл", – констатировал брат Пётр, когда данные разведки вновь привели их в Кострому.
Длилось всё это чуть больше месяца, и у братьев были все основания поторопиться, и не только потому, что Ад мог в любой момент нанести удар: Владычица уже достаточно оправилась, чтобы не сидеть безвылазно в избе Мануйло – убежище, о котором не ведал Анатолий-Изгнанник, и потому не мог знать Джеймс. И она не сидела: едва восстановив исполнительскую форму, направилась в "Гнесинку". Она всегда была хорошей студенткой, выделяясь даже среди "гнесинцев" (а уж сюда попадают лучшие из лучших), так что учебная часть и ректор на многое закрывали глаза. Вот и теперь – в последний раз! – решили пойти ей навстречу (хотя было, к чему придраться: под машину попала в Москве (именно такова была "официальная версия") – а "больничку" выписывал костромской врач). Так или иначе, был назначен день экзамена. Оставшиеся дни она решила провести в Сосновке (сей населённый пункт мистер Бонд тоже почему-то обошёл своим вниманием – возможно, Анатолий-изгнанник просто забыл о нём).
Когда до экзамена осталось два дня, Михаил, Василий и Пётр не пожалели ночи, чтобы обойти все костромские гостиницы. Джеймс-англичанин не появлялся ни в одной из них. Василий предложил проверить квартиру Тар-Эленны. Как ни мала была вероятность, отправились туда. Они и не подозревали, кто им поможет.
***
Эту старуху в подъезде называли тётей Люсей, а ещё – "КГБ местного значения". Из-за больных ног она с трудом ходила, как ей при этом удавалось быть в курсе подробностей личной жизни всего населения микрорайона – оставалось загадкой. Лишь одно качество помешало бы ей работать в разведке: собранной информацией она всегда считала своим долгом с кем-нибудь поделиться. На сей раз под горячую руку попались дунаданы, встреченные ею в коридоре. Первым делом она сообщила, что хозяйка квартиры, к дверям которой они направлялись, позавчера уехала в Москву. Это и без неё было известно братьям; гораздо интереснее оказалось другое сообщение – о незнакомце, встреченном ею вчера на этом самом месте, который звонил в эту же квартиру – и которому она столь же любезно сообщила об отъезде своей соседки в столицу. Дунаданам не пришлось долго допрашивать тётю Люсю, чтобы убедиться, кто именно был здесь вчера. Гораздо труднее оказалось отделаться от неё, не вникая при этом, кто с кем из-за чего поцапался во втором подъезде, но в конце концов удалось и это, и братья смогли обсудить случившееся.
– Что ж, – начал брат Михаил. – Если эта почтенная дама ничего не напутала, то Джеймс-англичанин не мог успеть застать Владычицу в Москве.
– Да, но послезавтра она снова там будет, а он знает, где её там найти! – отвечал пылкий Василий.
– Значит, у нас два дня… сами справимся или позовём птичек?
– С птичками выйдет быстрее… я бы позвал. Пошли к сестре Ксении!
– Опять от брата Сергея разъяснительная работа, – мрачно заметил частный детектив.
–Потерпишь! – отрезал Михаил. – Если мы опять опоздаем, то уж будь уверен: мистер Бонд (или как там его по-настоящему) не опоздает!
– И не промахнётся! – добавил Василий.
– А Дар Сидов ?
– Талисман – талисманом, а бережёного Бог бережёт. Пошли к Наследнице! – подытожил Михаил.
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Вторник, 14.10.2014, 21:04 | Сообщение # 5 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава II.2
Бонд напился и знал об этом. А ещё знал, что, когда исполнит, наконец, приказ, напьётся ещё больше… потому что такого отвратительного задания у него не было никогда. Он был знаком с предысторией дела – но лучше было бы ничего об этом не знать. Выходило прямо как у Мольера:
Явился бог весть кто,
Неведомо откуда,
И надо же – прибрал к рукам весь дом!
В Секретной Службе говорили потом о психотронном оружии…
О Братстве Дунаданов знали давно, "наверху" склонялись к тайному союзу с Нуменором. С Америкой ведь тоже: дружба дружбой, а – как говорится… Уж если появилась в мире такая сила, то немалого добьётся тот, кто первым привлечёт Нуменор на свою сторону… Но никто же не собирался действовать таким образом! Пока не появился тот русский… Теперь уже невозможно сказать, у кого первого появилась мысль о похищении и "строгих мерах" – у М. или у начальника штаба… да и неважно. Важно то, что Секретная Служба оказалась в крайних. Тот русский потом бежал, его объявили в розыск (насколько было известно Бонду – до сих пор никаких результатов) – тогда, видимо, воздействие прекратилось, и до всех стало доходить, какой глупостью было всё происшедшее… одно это наводило на мысль о зомбировании! Но зомбирование там или не зомбирование – а с последствиями приходилось разбираться. А последствия были весьма серьёзные: путь к переговорам с Нуменорской Владычицей (о которых мечтал премьер-министр) был отрезан – и оставалось либо всё-таки силой принудить её к сотрудничеству, либо угробить. Причём последнее представлялось более вероятным: хотя все обычные методы разбились об неё, как о скалу, всё же она была не железная. К тому времени она уже перестала изводить охрану песней про "старого грозного мужа" и тихо умирала в камере. Дело надо было хоть как-нибудь заканчивать, и Тар-Эленну просто перестали кормить (а под конец не давали и воды): согласится сотрудничать – хорошо, умрёт – что ж, ничего не поделаешь (всё равно хуже уже не будет). Вероятно, этим бы и кончилось, но и дунаданы не сидели сложа руки. Тар-Эленну выкрали, и это ещё раз подтвердило их репутацию "сверхлюдей": спящая охрана, выведенная из строя сигнализация…
После этого никто не говорил, но все, кто знал о происходящем, думали: они будут мстить (да и как могут отказаться от мести люди, помешанные на древних обычаях!). Какой будет месть дунаданов – никто не мог даже предполагать.
Но проблема имела и другую сторону: Тар-Эленна была не только Нуменорской девой, но и российской гражданкой, и можно было не сомневаться, что случившееся с ней не останется тайной – во всяком случае, для тех, кто знает, как этой историей воспользоваться. Так что премьер-министр рвал и метал не только по поводу срыва переговоров с Нуменором, но и из-за того, что Секретная Служба ненароком дала неплохое оружие в руки тех, кто заинтересован в срыве русско-английского договора. Однако воспользоваться этим будет гораздо сложнее, если она умрёт…
Итак, Нуменорская Владычица должна была умереть – и позаботиться об этом предстояло мистеру Бонду. Да, он знал, что его работа – далеко не "институт благородных девиц" – но убивать женщину, которая не причинила зла Англии, убивать только за то, что она помнит, что сделали с ней…
Вот уже месяц Бонд искал её по всей России – и не мог найти. Иногда думалось: может, зря ищет – может, сама "справилась" (после перенесённых пыток у неё были на это все шансы). По правде сказать, Бонд очень надеялся на это: такой исход избавил бы его от неприятной обязанности – но доказательств, что это случилось, не было. Но узнать о ней он успел немало. Конечно, он полагал, что процентов на пятьдесят всё, что он слышал о ней, было… скажем так, "народным творчеством", но возникало явно не на пустом месте, иные действительно её знали. Все мы рабы предубеждений: жестокий "век мечей и секир" настолько приучил нас к власти мужчин, что женщину, обладающую реальной властью, мы непременно представляем мужеподобной – что может быть отвратительнее! Такую легко было бы убить. В свете же того, что Бонд успел узнать о Тар-Эленне, его будущая жертва представала далеко не "железной леди"… и от этого предстоящее дело казалось ещё хуже…
Ещё бутылка…
Когда-то в этой сумасшедшей стране у всех – от шахтёров до зубных врачей – было в обычае перевыполнять план. Он тоже перевыполнит план: когда будет покончено с главой дунаданов, он убьёт ту старуху из общежития. Ну что он ей сделал? Он же только спросил, когда приедет Елена – зачем было выкладывать все подробности её личной жизни! В конце концов, он не обязан знать, что она собирается замуж… и с какой скоростью скатывается с лестницы, когда он звонит ей из Архангельска. "И куда торопится – ведь целая жизнь впереди!" Зачем эта старуха так сказала! "Целая жизнь впереди"… голос из прошлого… Трэйси! Были женщины и до неё, были и после, но это… этого он не мог забыть! Это счастье… и этот выстрел из машины… А Тар-Эленна со своим, наверное, думают, что всё позади – и теперь уже ничего не случится… совсем, как они с Трэйси тогда. История повторялась, и на месте Бонда был неведомый ему человек, а на месте Трэйси – Нуменорская Владычица… а сам он, значит, оказывался на месте Блофельда…
Он сделает это – как делал всегда. Таков приказ.
Но это – не раньше, чем послезавтра. А сегодня можно позволить себе нарезаться!
Ещё стакан…
***
Дело было у ночи, когда брат Пётр почти закончил работу на вверенной ему трети "поисковой зоны" и надеялся, что братьям-законникам повезло больше. Ему оставалось проверить ещё одну гостиницу, но он шёл туда лишь затем, чтобы потом с чистой совестью сказать братьям: "Вот, я обошёл все гостиницы, которые там есть". "Московскую" же он знал прекрасно, и был уверен, что свой знаменитый монолог о "процветающих" отечественных гостиницах Задорнов писал именно с неё – и не только ничего не преувеличил, а ещё о многом умолчал (детектива передёрнуло при воспоминании о собственном знакомстве с сим "благородным" заведением). Все эти ужасы отчасти объяснялись тем, что в определённом смысле "Московская" была вне конкуренции: раз клиент сюда приехал, значит, нет у него ни гостеприимных родственников в Москве, ни денег на нормальную гостиницу, а стало быть, что с ним ни делай – никуда не денется. Но представить там этого англичанина брат Пётр никак не мог. Разве только приватизировал кто да порядок навёл…
Одного взгляда хватило Нижегородцу, чтобы убедиться, что всё здесь осталось по-старому – и отношение к посетителям в том числе: минуты полторы он пытался заговорить с двумя оживлённо беседовавшими сотрудницами, но девушек гораздо больше интересовало, "женится ли Славка на Светке". Отчаявшись привлечь внимание, он, увернувшись от упавшего с потолка куска штукатурки, осторожно сел на диван (всей душой надеясь на удовлетворительное поведение пружин), намереваясь дождаться, когда горничная уберётся по своим делам и можно будет допросить её подружку. От нечего делать предался обычному своему "профессиональному развлечению", но "материал" попался неинтересный – всё лежало на поверхности: через пять минут он знал всё о девушках, через десять – о Славке и Светке, а больше никто – как назло – в холле не появлялся. Но едва он успел об этом пожалеть, как заработал древнейший вид сигнализации, с успехом применявшийся в "Московской" – месяцами не смазываемые дверные петли – и в холле появился новый объект для наблюдения. Брата Петра пригвоздило к дивану: это был тот, кого он не ожидал здесь встретить! Ну, дела… хорош бы он был, если б пренебрёг "Московской". Вот тебе и дедукция!
Тем временем вошедший, сильно шатаясь, приблизился к девушкам, с трудом проговорил: "Двести сорок три" (Нижегородец машинально отметил, что русский язык ему не родной) и упал. Это, наконец, заставило девушек оторваться от перипетий бурного романа Славки и Светки и обратить внимание на клиента:
– Ну и нажрался!
– Что теперь с ним делать-то?
– Давай хоть под лестницу оттащим, чтоб здесь не валялся.
Замечательный образец заботы о клиенте!
Дунадан понял, что ему пора вмешаться:
– Сударыни, вы не будете возражать, если я доставлю этого господина в номер?
Сударыни рады были избавиться от лишних проблем и без колебаний вручили ему ключ, даже не спросив, кто такой (сыщик подумал, как было бы забавно, если б клиента из 243го завтра нашли в номере с перерезанным горлом).
Небо упадёт на землю, когда в "Московской" заработает лифт! Брат Пётр потащил англичанина вверх по лестнице.
– Ну, знаете, товарищ агент! Если будете так напиваться, вас не то что ФСК – вас любой дворник в два счёта вычислит и ликвидирует!
Войдя в номер, сгрузил его на кровать, включил свет и ещё раз всмотрелся в лицо. Сомнений не оставалось – то был Джеймс-англичанин, которого они искали. И всё же… всё же что-то не так. Почему он в таком состоянии? Чтоб так напиться на задании… а может, ошиблись птички? Может, не лгал он, говоря, что просто ищет с ними встречи? Да нет, уж если кто за помощью в Нуменор идёт, так перед такими только что горы не раздвигаются да деревья в лесу дорогу не указывают – а этого словно сила какая неведомая водит по России, как леший водит по лесу заблудившегося… нет, точно он! Что ж, сейчас с ним разговаривать невозможно, до утра он никуда не денется – можно спокойно ехать сообщить братьям.
Пётр бросил ключ на стол:
– Проспись, Штирлиц! Завтра с утра серьёзный разговор предстоит, не будешь, как стёклышко – не обессудь: головой под кран засунем!
Он отправился к брату Виктору. Братья-законники были уже там и, конечно, первым делом спросили:
– Ну что – нашёл?
–Нашёл… в "Московской"!
– Шуточки у тебя, братец!
Пётр рассказал о своей встрече с Джеймсом-англичанином. Пылкий Василий немедленно предложил влезть в номер через окно, погрузить британца в машину – и в Сосновку, но этот вариант был решительно отвергнут: если Ад и впрямь опять "показывает зубы", то насилие будет на руку врагу – тут от каждого сознательный выбор нужен.
Решили, что брат Пётр прямо сейчас поедет в Сосновку предупредить Владычицу: пусть к утру будет готова разговаривать (с глазу на глаз или по рации – уж как повезёт). А братья-законники с утра пораньше отправятся в "Московскую" с мистером Бондом беседовать (надо будет – и головой под кран совать), потом долетят на машине московских братьев.
– Ты уж на своём 600м доедешь и Руслана с Алексеем довезёшь, – сказали брату Виктору.
– Конечно, конечно, о чём разговор! – заверил тот.
– Ну что ж, желаю удачи! – сказал Нижегородец, прощаясь с братьями. – Только ты, брат Василий, по голове его сильно не бей: оторвёшь – нам тогда с британской разведкой вовек не помириться.
– Я этого не допущу, – улыбнулся Михаил. – Ты сам, гляди, не приземлись на крышу курятника, как прошлым летом… Во Имя Света!
– Во Имя Света!
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Среда, 15.10.2014, 19:17 | Сообщение # 6 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава III.Здравствуй, Джеймс-англичанин!
И сколько бы ни было тебе лет – пять или пятьдесят –
тебе всегда нужна мать, её ласка, её взгляд.
З. Воскресенская "Мама!"
Братьям-законникам не пришлось совать Бонда головой под кран – он сам это сделал, когда осознал, что последняя бутылка накануне была лишней. Правда, за этим и прочим в "Московской" – в связи с некоторыми особенностями здешнего сервиса – приходилось тащиться в конец коридора…
Возвращаясь в номер, он уже в некоторой степени походил на человека.
Навстречу ему по коридору шли двое молодых людей – и всё было яснее ясного: у обоих на одежде – Знак Звезды и Креста. Один из Нуменорцев поднял руку в приветствии:
– Здравствуй, Джеймс-англичанин! Моё имя Михаил!
Он намеренно говорил по-русски – чтобы резануло слух отсутствие привычного нашего уклончивого "меня зовут": назвал истинное имя – и не скрывал этого. Сделать это означало вручить власть над собой практически неограниченную – и потому во все века это было высшим доверием. Подобная откровенность свидетельствовала о мирных намерениях говорившего яснее, чем белый щит на мачте драккара в прежние времена. Бонд таких тонкостей не разумел и решил, что лучшая защита – это нападение. Дунаданы, однако, быстро скрутили Бонда неизвестными ему приёмами и, заведя руки за спину, прижали к стенке.
– У вас в Англии что – всегда так отвечают на приветствие?
– Нет, только по понедельникам.
– Бог свидетель – мы на тебя первыми руки не подымали, не затем ищем. Поговорить нам с тобой надо. Отпустим – станешь слушать или опять в драку полезешь?
– Боюсь, в таком положении я тебя неправильно пойму.
Его отпустили. Все трое вошли в номер. Похоже, дунаданы и впрямь намерены говорить. Пока, во всяком случае.
– Я – брат Михаил из Возрождённого Нуменора, а это Василий, побратим мой.
– Весьма рад знакомству. Как здоровье Владычицы?
Ирония всегда была его испытанным оружием, но дунадан словно не заметил её.
– Сейчас уже неплохо… к делам вернулась, хоть наш целитель и возражал.
– Давай начистоту, Джеймс, – заговорил вдруг второй, – Знаем мы о тебе давно, считай, как в Россию приехал: и что не американец ты никакой, и где работаешь, и зачем пришёл, и для чего нашу сестру ищешь – месяц за тобой по всей России бегаем.
– Чем обязан столь пристальному вниманию?
– Владычица нас к тебе послала. Бить тебя не приказывала, а велела в гости звать – честь по чести, – сказал Михаил. – Разговор у неё к тебе.
Как же, как же – знаем такие приглашения! "Упокой, Господи, душу джентльмена из Секретной службы"…
– И вы, конечно, не в курсе, на какую тему?
– Знать-то знаем, вот только… женщина она!
– Странно, но я тоже об этом догадывался.
– Не сомневаюсь… понимаешь, она убеждена, что если мужчины начнут говорить о таких вещах, то непременно подерутся…
– Она не так уж не права, не так ли? – вставил Василий.
–… и поэтому не хочет, чтобы мы сами говорили об этом с тобой.
– А если я не приму приглашения?
– Тогда мы прямо сейчас свяжемся с ней по рации, и выслушать её тебе всё равно придётся. Но ты ведь знаешь – такие переговоры и перехватить кто может, а это никому из нас не нужно.
Так… похоже, другого случая встретиться с Тар-Эленной у него не будет. Даже если во всём сказанном нет ни слова правды (в чём Бонд почти не сомневался) – теперь, когда его выследили, это последняя возможность попытаться что-то сделать…
– Я согласен.
– Да… сестра Елена нас в Сосновке ждёт, это под Костромой, так что расплатись тут.
***
Через несколько минут они сидели в машине. Брат Михаил доложил коротко: "Жди, сестрёнка – втроём едем", – и отключил переговорное устройство.
До сих пор Джеймс мог судить о достоинствах нуменорских "леталок" лишь понаслышке, теперь же познакомился достаточно близко: машина набирала высоту незаметно и почти мгновенно.
Бонд соображал, что делать дальше. Если он ей действительно нужен для разговора – придётся "идти напролом", если даже выйдет – удастся ли потом уйти? Вряд ли. Он не совладал с этими двумя – там их наверняка будет больше… Если не уйдёт – что дальше? Убьют? Хорошо, если так… смерть одного агента – не слишком ли лёгкая плата за страдания и смерть главы организации? Нет, тут надо ждать чего пооригинальнее! Они умеют воздействовать на психику… что, если в Лондон вернётся запрограммированное чудовище с его лицом и отпечатками пальцев? Этого допустить нельзя! Оставался один выход… только один… сие, правда, затруднялось, поскольку пуговицу с цианидом ему оторвали в схватке, так что с методами придётся разбираться на месте… если, конечно, до этого дойдёт (в чём Бонд, по своему обыкновению, совсем не был уверен)…
– Братец, почти на месте уже – может, пониже пойдём?
– Ну, давай.
***
Сестра Елена Тар-Эленна так и не уснула в ту ночь. Ещё месяц назад, отдав приказ, она знала, что разговор этот будет, но вот теперь – когда он придвинулся вплотную – ей было не по себе. Она не боялась, нет. Просто только сейчас по-настоящему осознала, что ей предстоит склонять чужого кметя чуть ли не к измене Родине… "вербовка" – вот как это называется. Иное дело, происходящее скорее будет напоминать ситуацию Эомера и Теодена – но поймёт ли это сей "боец невидимого фронта" (так их, кажется, называют)? Господи, вразуми – научи, что сказать!
И ещё одно в докладе брата Петра не давало ей покоя. Что означало это опьянение? Что заставило этого – должно быть, сильного – человека опуститься прямо-таки до животного состояния? Минутная слабость? Отчаяние? Откуда? Отчего? Не потому ли, что ему предстояло убить женщину? Этот запрет старше России, старше Англии, даже старше славян, германцев и кельтов… спокон веку была женщина подательницей жизни – живой богиней, земным ликом Богини-Матери. Непросто вырвать этот священный трепет, ой, непросто… если, конечно, человек ещё человек. Но человек ли это?
Елена вспомнила тех из его российских коллег, с кем ей доводилось встречаться. А хоть бы и Ермаков – это ж он только сейчас на кого попало с кочергой кидается, а прежде – когда лик ужасный не заслонил ещё лика прекрасного – мог ли он тогда это сделать? Или Эдуард Савин… Да, эта работа всегда была и остаётся областью действия "бушменской морали", и всё же… всё же она никак не могла представить Эдуарда Владиславовича убивающим женщину! Женщины священны… но ведь и верность вождю тоже священна! И что остаётся воину, получившему такой приказ? Воистину, не позавидуешь человеку, распятому между приказом вождя и собственной совестью…
***
"Леталка" опустилась во дворе.
Ничего похожего на то, что Бонд ожидал увидеть. Обычная изба, каких много по российским деревням, принадлежащая, к тому же, не особенно зажиточному крестьянину (может, маскировка?).
– Я предупрежу Владычицу, – сказал Михаил.
Вообще-то, в Нуменоре особого церемониала не было, к Владычице запросто входили без доклада, но сейчас брат Михаил предпочёл не рисковать. От сестры Елены всего можно ждать (особенно если она волнуется) – не хватало ещё, чтобы этот англичанин потом рассказывал у себя в Лондоне, как Нуменорская Владычица встречала его с половой тряпкой в руках.
Он застал её с веником.
– Приветствую тебя, Владычица!
– Приветствую тебя, брат Михаил!
– Он приехал.
– Долго уговаривали?
– Да нет, почти и не пришлось. Но, по-моему, он нам не доверяет.
– А ты бы на его месте верил?
– Сомневаюсь, – и вдруг пристально всмотрелся в её лицо. – Что, опять приступ был?
– Да ничего, ещё до рассвета всё прошло… Зови!
– А может, не стоит тебе сегодня с этим англичанином разговаривать?
– Ну, нельзя же над ним издеваться!
Михаил удержал фразу, готовую сорваться с языка, и вышел.
***
Едва дверь избы закрылась за Михаилом, Василий вдруг поднял голову:
– Ого, наш пострел везде поспел!
Джеймс невольно посмотрел вверх… первой мыслью было, что с выпивкой он вчера переборщил. Однако, судя по всему, дунадан тоже видел дракона, который висел в воздухе, сжимая в когтях машину Бонда. Крылья сего животного не производили шума, поэтому он прекрасно расслышал слова парня, сидевшего верхом на драконе:
– Эй, наворопник* Мордредов! Твоя, что ли, консервная банка?
– Предположим, моя. И что из того?
– Тогда забирай!
Джеймс отскочил в сторону, спасаясь от падающей прямо на него машины. Вышло смешно, потому что, как выяснилось, убивать его не собирались: в последний момент дракон спикировал и подхватил машину.
– Хорошо скачешь, воробушек! А ускакал бы от наших птичек – цены бы тебе не было!
Бонд хотел было ответить что-то в том же стиле, но дунадан опередил его:
– Прекрати дурить, Николка! У тебя ещё за ту военную базу уши красные!
На крыльце появился Михаил:
– Владычица ждёт тебя, Джеймс.
Его даже не обыскали… и впрямь, что ли, доверять взялись?
Что ж, тем лучше…
***
В сопровождении дунаданов Бонд поднялся на крыльцо, прошёл через сени (внутри изба производила такое же впечатление, как снаружи), вошёл в комнату. Навстречу им шагнула девушка… без возраста (Джеймс почему-то подумал – как всё-таки искажает человеческий облик фотография). Что?! Вот это – убить?!
…Тар-Эленна, многое повидавшая – вплоть до Ада – на сей раз нервничала перед встречей с обычным человеком, как абитуриентка под дверью аудитории. Только не защищаться от него… Силы Небесные, ему же больно!
– Спасибо, братья, вы можете идти.
Женщины славянского типа никогда особо не нравились Бонду, но на эту смотрел, не отрываясь. Наглухо закрытое платье вызывающе обтягивало женскую грудь – направить пистолет в которую казалось кощунством… Исключительно живое лицо… И – взгляд… Смесь нечеловеческого счастья с таким же нечеловеческим страданием. Таких глаз Бонд вообще не видел – ни у женщин, ни у мужчин… Чем она так напоминает его мать? Ведь вроде не похожа совсем…
А она улыбалась ему:
– Здравствуй, Джеймс-англичанин!
– Добрый день.
Кто бы ни был тот парень, ему крупно повезло… точнее, не повезло: потерять такую женщину! Как он потерял Трэйси…
– Давно я тебя дожидаюсь…
Не слушать… Скарамангу выслушал тогда…
–… и может статься, что путь нам обоим предстоит неблизкий.
– Пожалуй, ты права.
Господи, за что?!
***
Братья-законники едва успели закрыть за собой дверь, как услышали выстрел. Сговариваться им не пришлось.
***
Джеймс всё же успел нажать на курок второй раз, но его резко рванули за локоть, пуля, которой он намеревался пробить себе голову, расколотила тарелку на полке. Второй раз за это утро Бонд убедился, что справиться с дунаданами непросто, особенно если их двое: его опрокинули и прижали к полу, заведя руки за спину.
– Ты что, милый! Хоть бы глянул, дело-то сделано или нет… Отпустите его.
Бог свидетель – он не пытался целиться мимо! Промахнуться же с такого расстояния было много труднее, чем попасть – и всё же это ему удалось… и слава Богу!
– Оставьте нас, братья.
– Но… – попытался возразить брат Василий.
– Оставьте!
Братья покорно вышли.
__________________________________
* Наворопник - разведчик (устар.)[]
Сообщение отредактировал Elenna - Среда, 15.10.2014, 19:29 |
| |
| |
| Elenna | Дата: Пятница, 17.10.2014, 15:45 | Сообщение # 7 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| – Не молчи, если больно.
– Меня не задело.
Они сидели у стола. Их встреча всё ещё напоминала контакт представителей разных миров.
За годы нуменорского служения Тар-Эленна успела убедиться, что человек – существо хрупкое, и обращения требует очень осторожного. Несостоявшийся самоубийца хрупок вдвойне. Что его заставило? Она пыталась "просвечивать" – и наталкивалась на "броню" – ту самую, которую с такой лёгкостью взламывают тёмные силы, светлые же не решаются подступиться иначе, как осторожно заставляя "снять"… уже по одному этому ясно, что не какой-нибудь Вертер бесхребетный, что готов стреляться по всякому поводу и без повода. Этакого вслух приласкаешь – пожалуй, ответит. А если иначе?
Бонд не знал, что делать с этим существом. Несколько минут назад он знал, что её надо убить. Сейчас не знал – первый раз в жизни не знал, что делать с женщиной. Что ей от него нужно? Ожидая допроса, обычно прикидываешь, что станешь отвечать… если представляешь, хотя бы приблизительно, о чём будут спрашивать. О чём обычно спрашивают пойманного при покушении? Кем подослан. Так они это знают…
"Джеймс, что ты защищаешься от меня?"
Она не говорила этого – но он понял… Так, началось – обрабатывают!
"Да успокойся же ты, милый! Я постараюсь не сделать тебе больно!"
Ну, нет, такое обращение добьёт кого угодно! Бонда, во всяком случае, добило. Минуты две он высказывался – крыл последними словами и Нуменор, и родное ведомство.
Тар-Эленна знала, что у мужчин подобное буйство несёт ту же нагрузку, что у женщин слёзы, и потому выслушивала всё это молча: пусть выговорится.
Наконец – как это обычно бывает – возбуждение сменилось бессилием. Он смолк – и натолкнулся на мирный взгляд Елены. А она вдруг… осторожно погладила его по руке.
– Измучился ты. Отдохни теперь. У нас тут быстро всё заживает. Скоро в Англии будешь, дома…
Она говорила медленно – и как-то совсем просто. От её слов накатывалось странное согревающее успокоение, которому не было места в этом мире – но оно было реально, как ничто другое. Если бы Джеймс был знаком с Творениями К. С. Льюиса, то, наверное, сравнил это с золотым морем Переландры… и эта волна захлестнула и подхватила его.
Елена тем временем исследовала его память. Теперь ей не составляло труда увидеть, что причиняло ему боль, что подогревало решимость, подталкивая к краю бездны. Дело, в которое он оказался втянут, растревожило незаживающую рану в его душе. И Владычице предстояло унять эту боль. Нет, не стирать память – только Враг делает это. "Печаль вплетена в ткань мира ещё до его создания"*, без неё нельзя… и не обязательно ей быть орудием пытки! Елена вела его через воспоминания, причиняющие боль – словно поддерживая своими сильными руками, не давая соскользнуть снова в бездну отчаяния, потом снова отогревала… Белый свет велик, Мать-Земля добра – и любое страдание сгорит, калиной во ржи останется… и не было больше крика боли – была память… как всегда... Елену беспокоило только то, что он слишком уж долго не начинает "отбиваться"…
… Джеймс стряхнул с себя блаженное полузабытье. Всё, хватит! Больше он не позволит вытворять над собой ничего подобного!
Ну вот, теперь с ним можно разговаривать.
Тар-Эленна спокойно спросила, словно возвращаясь к прерванному разговору:
– Так значит, ты не согласен со своим вождём?
– Я этого не говорил.
– Да ты кричал об этом ещё вчера вечером. Я дивлюсь на моих братьев, что они не расслышали.
– Ты об этом хотела поговорить?
– И об этом тоже. Ты должен знать, Джеймс: воевода ваш не виноват. Мы здесь это знаем и не собираемся мстить… Над ним – и не только над ним – совершили насилие… запрограммировали, как роботов.
– А для чего ты мне об этом говоришь?
– Для того, что ты тоже втянут в это дело! А оно от каждого, кого коснётся, потребует всего – это ясно уже сейчас. Поэтому лучше, если ты будешь знать все подробности. Ты имеешь на это право… Эта история началась давно, – она смолкла: видно, воспоминания предстояли не из лёгких. – У нас был брат именем Анатолий. И я даже сейчас скажу – это был один из лучших, кто переступал порог Дома Братства! Он немало прославил себя и в Тюмени, и в Новгороде, и многие прислужники Ада из наркомафии изведали его Силу. Остановить его было невозможно, он всегда шёл напролом, достичь цели было для него делом чести. Да только вот – не доглядела я, – она не сразу заговорила вновь. – Никто из нас не заметил, когда его благородная гордость обратилась в гибельную гордыню, а там уже все наши усилия были напрасны… он решил, что ему всё позволено. В общем, кончилось тем, что Анатолий, будучи пьян, изнасиловал девушку. По нашему Закону он был изгнан из Братства лишённым Силы, а по российскому – приговорён к лишению свободы. И вот, этой весной мы узнали, что он бежал из колонии. А через несколько месяцев меня похитили.
– Почему ты думаешь, что одно связано с другим? – не обязательно показывать ей, что ему известно.
– Я не думаю – я знаю это. Я видела Анатолия в Лондоне – один раз его прислали уговаривать меня. Потом – ты искал меня только в тех городах, где у нас были братья и сёстры до его изгнания – по одному этому можно было догадаться, что он был для твоего вождя основным источником информации. И не только информации… Кстати, тебе не кажется странным, что ваш вождь пошёл на поводу у такого человека?
Так, это скрывать бесполезно… могли бы предупредить.
Бонд промолчал, пытаясь понять, куда она клонит. Пока что он верил ей: всё, что касалось Анатолия, было ему известно и раньше.
– Вообще, странностей в этой истории немало. Начиная с самого побега.
– Что же в этом странного? Если этот парень был таким гордецом, как ты говоришь…
– Это был не первый его побег. Когда попытался бежать в первый раз, не добился ничего, кроме дополнительных трёх лет срока. А потом сбежал – и вот, до сих пор ни милиция найти не может, ни мы. В Англии, насколько мне известно, дело обстоит точно так же.
– Всё приходит с опытом.
– Но не так же быстро! Ему явно кто-то помог – разумеется, чтобы использовать в своих целях. В том, что Анатолий желал отомстить и мне, и всему Братству за своё унижение, я не сомневаюсь. Но сделать своим орудием иностранную разведку – нет, это не пришло бы ему в голову. И так просто подчинить своей воле людей он бы тоже не смог.
– А я слышал, что люди из вашего Братства творят ещё не то.
– Он был лишён Силы при изгнании, если ты об этом.
– А может, ты опять "не доглядела"?
– Помилуй! Он, когда первый раз бежать пытался, с надзирателем не справился – где ж ему было с вашим воеводой совладать! Но после второго побега он, несомненно, обладал какой-то силой, которая и помогла ему сначала добиться встречи с твоим вождём, а потом заморочить его.
– Что значит – "заморочить"?
– Это значит – "заложить программу"… сейчас ещё говорят –"зомбировать".
– Почему ты так уверена, что было зомбирование?
– А ты сомневаешься в этом? Или, может, воевода с Риджент-парк сомневается?
Лучше бы не спрашивал… похоже, она опять читает его память. Проклятье! Есть ли защита от этой женщины!
– Нет никаких сомнений, что за Анатолием стоит сила – могущественная и страшная. Мы даже догадываемся, какая именно.
– Так кто же?
– Сатана.
– Конкретнее?
Этот вопрос привёл её в замешательство:
– Ну, как тебе конкретнее-то… Мусульмане зовут его Иблисом, мой народ прежде именовал Чернобогом, или Кащеем Бессмертным… ты сам-то какой веры?
До Бонда, наконец, дошло, что она действительно говорит о дьяволе. Ну, это уж слишком! За кого его здесь принимают!
– Твои сыщики нашли где-нибудь его отпечатки пальцев?
Тар-Эленна словно не заметила его иронии:
– Отпечатков они не оставляют, но улик предостаточно. Насилие над людскими душами, игра на тёмных страстях – всё это почерк Ада.
– В таком случае, я встречал немало дьяволов на Земле.
– Не сомневаюсь, что ты имел дело с прислужниками Ада. Но теперь, возможно, придётся столкнуться с их хозяевами. Главное же доказательство непосредственного участия Ада – в том, что Анатолий продал душу дьяволу.
– В каком смысле?
– В самом прямом. Как Фауст.
Это становилось интересным. До чего ещё договорится?
– Ты видела договор, подписанный кровью, или встречала его на шабаше?
– На шабаше я не бываю, и договор он мне не показывал. Мне достаточно было видеть его самого. Я прежде встречала таких людей – вот и умею отличать отпавших.
– Так что же, ваш Анатолий заключил договор с Сатаной – и оба отправились поиграть нами?
– Поиграть живыми людьми он действительно любит, но, боюсь, на этот раз намерения в отношении вашей дружины у него более чем серьёзные.
– Это делает ему честь.
– Я бы так не сказала. Впрочем, он никогда не был разборчив в средствах. Но просчитано всё идеально – этого у них не отнимешь. Во-первых, сам Анатолий – идеальная кандидатура: пообещать ему помощь в побеге и возможность отыграться – согласился бы на любые условия. А у вас, небось, ложь от правды отличать умеют. Он же мог сказать – и сказал, должно быть – что у него в этом деле свой интерес, что услуги свои предлагает ради мести – и это было бы правдой, а о чём человек молчит – поди разбери… И как дело может повернуться – тоже рассчитали ведь. Вариант первый: я не выдерживаю… – она осеклась, – я поддаюсь на уговоры, немедленно оказываюсь втянута в какое-нибудь… несовместимое с Нуменорским Законом дело, то есть становлюсь падшим вождём, после этого на нашем Братстве можно ставить крест. Вариант второй: я умираю в Лондоне. Горе даже самых сильных людей делает слепыми, а мои братья любят меня… наверняка сделали бы какую-нибудь глупость и тем самым навлекли бы на себя проклятие – а ваша дружина, боюсь, уже навлекла. Если б ты убил меня здесь – результат был бы тот же. В любом случае, он сбросил бы со счетов нас и получил бы возможность делать с вами всё, что захочет.
– И как же, по-твоему, он намерен нами распорядиться?
– Не знаю… действия Ада предсказывать трудно, но кое-какие предположения есть… Кстати, об отпечатках! Если это то, о чём я думаю, действительно есть опасность увидеть отпечатки пальцев дьявола. И может случиться так, что они будут принадлежать кому-то из тех, кого ты любишь, Джеймс.
– Не понял!
– А что тут понимать-то? С человека снимается тело, оставаясь при этом живым, душу забирают в Ад, а тело "надевает" демон, и ходит по Земле в обличии ограбленного им человека, и творит всё, что нужно Аду.
– Это ты мне фильм ужасов пересказываешь или "Божественную комедию"?
– "Божественная комедия"! Данте хоть что-нибудь кроме политики интересовало!?
– Беатриче интересовала.
– Хотя про Ад он верно сказал: "Оставь надежду всяк, сюда входящий", – взгляд девушки затуманился. Джеймс теперь ясно видел то, чего – как ни странно – не заметил поначалу: лицо её было бледным, как после тяжелой болезни. Она тряхнула головой, словно отгоняя навязчивое видение, и продолжала так же уверенно и ясно (а в сенях в это время что-то с грохотом упало):
– Вообще-то, ты прав: он об этом явлении упоминает, но для него это просто очередная аллегория, а вот я это видела своими глазами.
Шум в сенях не стихал. Кажется, наседали на дверь.
– Интересно было бы узнать, где?
– В Нью-Йорке… Тоника с субдоминантой! Да что же это такое-то! – она направилась к двери, которая в это время подалась, и в комнату влетел, падая, немолодой гражданин, его тщетно пытались удержать Василий с Михаилом.
Разумеется, эти двое и не думали уходить. Когда же примчался товарищ Ермаков со своей кочергой – и с твёрдым намерением прикончить "проклятого ЦРУшника", Василий поистине "нашёл", чем его успокаивать: мол, агент не американский, а английский, и враг не Советского Союза, а Возрождённого Нуменора. Товарищ Ермаков, видно, решил, что Нуменор – дружественное государство, а Англия ничуть не хуже (точнее, не лучше) США – и набросился на дверь с удвоенной силой, в результате чего последняя прекратила существование, а беседа Тар-Эленны и Джеймса была прервана самым грубым образом.
Елена помогла старику подняться, затем, глядя ему в глаза, чётко и спокойно произнесла:
– Вы напрасно беспокоитесь. Врагов здесь нет. Этого человека я знаю, он здесь по моему приглашению, и я в нём абсолютно уверена. Идите и ни о чём не беспокойтесь.
Он вышел, притихший.
– Проводите его. А потом идите, наконец, домой – Татьяна ещё с вечера с ума сходит!
Братья подчинились. Владычица же, увидев кого-то, выбежала из комнаты:
– Так, признавайся – твоя работа?!
– А то чья же? – Бонд узнал голос Николки. – Если Владычица британского агента в гости зазвала – кто ж ещё контрразведку в известность поставит – бывшую хотя бы!
– И не совестно тебе над полоумным стариком потешаться?
– А чего совестно-то? Ты б видела, как он обрадовался, когда про ЦРУшника услышал… уши-то зачем отрывать!!!
Тар-Эленна, наконец, вернулась.
– Так о чём мы говорили-то?
– О Нью-Йорке.
– О Нью-Йорке… ах, да! Так вот, они там попытались послать в мир своего ставленника именно таким образом. С Божьей помощью, мне удалось отбить у них того человека. Он потом долго болел… на него было страшно смотреть. Тогда нам повезло, но теперь они учтут те промахи.
– Похоже, ты всё знаешь об их расчетах.
– Всё – не всё, но кое о чём догадываюсь.
– Может, тебе известно, какой из вариантов развития событий реализуется сейчас?
– Какой бы ни реализовывался – я в их расчёты вписываться не собираюсь! Надеюсь, что и ты тоже. На наше счастье, есть вещи, учесть которые они не в состоянии.
– Например?
– Например, прощение. Мы прощаем вам то, что произошло – да и у вас, наверное, есть, что прощать нам, раз уж дело дошло до такого.
– Ты звала меня затем, чтобы сказать об этом?
– Затем, чтобы просить о помощи.
Так, с этого бы и начинала. Сейчас начнётся!
– Поговори со своим вождём, Джеймс-англичанин. Скажи: так, мол, и так – Нуменорская Владычица, конечно, относит себя к русской интеллигенции, но не в том смысле, что сперва решает, кто виноват, а уж потом – что делать. К тому же, мы знаем, что ваши тут не виноваты – разве только в том, что не сумели защитить себя от Адской диверсии, что столкнулись с врагом, который оказался сильнее их. В том, что Россию мы не втягивали, и втягивать не собираемся, он может не сомневаться: весть о случившемся не вышла – и не выйдет! – за пределы Нуменора. Словом, нам сейчас не отношения выяснять надо, а вместе решать, как защититься и что противопоставить Аду.
Бонд ясно представил, как начнёт излагать М. все эти демонологические выкладки.
– И что же, я должен рассказать ему всё это – про демонов?
– Нет, только о том, что Англия (а через неё весь мир) в опасности, и первой мишенью избрана ваша дружина. Подробности я объясню ему сама – ты только убеди его встретиться и поговорить со мной. Место, время и всё прочее назначит он сам, и я заранее согласна на любые условия, скажет "Нагая приходи" – приду нагая!
– А если, к примеру, я откажу тебе в такой помощи?
– Тогда мы будем искать других путей. А тебя вернём в Англию – под сонным заклятием. Ты не подумай – это безопаснее, чем снотворное, от обычного сна отличается только тем, что до срока разбудить невозможно. Двадцать четыре часа, думаю, будет достаточно. Так тебя в Лондоне и найдут – спящим, а об этом нашем разговоре не узнает никто. Воеводе скажешь: с утра пораньше вошли в номер двое – больше ничего не помню. Тебе поверят, раз о Силе нашей наслышаны. Если хочешь, могу над твоей памятью поработать – это тоже не страшно – тогда о том, что было сегодня, ты не вспомнишь даже под гипнозом.
Вот так поворот! Он-то ожидал угроз – а выходит так, что отказ для него будет безопаснее согласия!
А Владычица продолжала:
– Я понимаю, что прошу слишком многого, поэтому не тороплю с ответом. Наш отъезд в Англию задерживается из-за некоторых формальностей… конечно, если б ждать было нельзя, мы бы махнули на это рукой, но пока, по данным нашей разведки, время есть: в ближайшие дни Враг не сможет предпринять серьёзных шагов… в общем, думай пока что. Через десять дней я приеду за ответом. Жить будешь здесь – брат Егор согласен, и я гарантирую, что все десять дней никто в твоём присутствии словом не обмолвится на эту тему. Каким бы ни было твоё решение, мы постараемся сделать всё, чтобы с тобой ничего не случилось.
Подумать действительно было о чём. Можно ли верить всему, что здесь говорилось? Рассуждения относительно Анатолия совпадали с тем, что было известно Секретной службе, а всё, что касалось "адской диверсии", в силу несуразности своей просто не могло быть сознательной ложью… что стоит за этой её "декларацией благих намерений"? За десять дней, возможно, удастся что-то выяснить…
– Хорошо, я подумаю.
– В любом случае – спасибо тебе, Джеймс-англичанин!
Он не понял её…
– Я тоже тебе благодарен: всё же здесь лучше, чем в "Московской"!
– Так ты в "Московской" остановился?!
– Да, и никогда этого не забуду.
– Расточительным твоего вождя не назовёшь…
Бонд промолчал… не признаваться же, что сэкономил на гостинице, чтоб как следует потратиться на выпивку!
"Московская"… когда-то и Елена останавливалась там, приехав к столичному мастеру за домрой – простая студентка КМУ, не Владычица ещё… и всё-то было впереди: и смерть Сергея, и встреча с Тар-Сильмариэнь, и Нуменорское служение… Силы Небесные, как же давно это было!… Чтобы стряхнуть так некстати нахлынувшие воспоминания, она спросила:
– А что, на завтрак там всё те же кошмарные блинчики?
– Сосиски на ужин были действительно ужасны, а про завтрак я не успел ничего узнать – твои люди так торопились.
– Три тысячи неразрешённых доминант! Я-то всё о делах – а ты голодный! – и направилась к печке.
***
Она завтракала вместе с ним – и было яснее ясного, что это не без смысла. Для Джеймса это безмолвное заявление прозвучало так: "Не думай, что тебя здесь отравят". На самом деле всё было сложней. Мирным договором – чуть ли не братанием – между хозяином и гостем от века была совместная трапеза, и это знали и на Руси, и в Британии. Священен огонь, на котором приготовлена пища, священен хлеб – живой союз Земли, Воды и Огня, священен стол – Божья ладонь – какие тут могут быть распри! Те, кто едят вместе, почти родичи! Вот и Джеймс становился "своим" и для хозяина этого дома, и для Тар-Эленны, с которой сел за стол (а через неё – и для Нуменора) – и Владычица не боялась счесть его таковым. Теперь нужна более чем серьёзная причина – скажем, второе покушение – чтобы ему здесь имели право хотя бы просто указать на дверь.
_______________________________
*Дж.Р.Р.Толкин "Сильмариллион"
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Воскресенье, 19.10.2014, 18:08 | Сообщение # 8 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава IV. Северное пламя.
Они играли, но гневной была игра
Из скандинавской баллады
Разговор был окончен. Девушка поднялась из-за стола, направилась к двери (от которой, впрочем, мало что осталось). Джеймс последовал за ней. Миновав бренные останки двери и пройдя через сени, она взялась за ручку входной двери, потянула на себя… довольно удачно: брошенный кем-то кинжал ударил в дверь, а не в неё… Так! Вот чего стоят её слова о примирении! Или ещё кто-то желает её смерти?
Во дворе, однако, не было никого, кроме ужасно смущённых молодых людей лет этак тринадцати от роду, к коим и обратилась Владычица:
– Вы, народовольцы! Сколько раз говорить, чтоб в дверь не метали! Или тем пользуетесь, что четырнадцати нет?
На ребят просто жалко было смотреть – такой у них был "пришибленный" вид.
– Ладно. Если что – я у Павла Сергеевича, а то брат Николай его сегодня опять с утра пораньше "завёл".
Владычица поспешила удалиться, оставив Бонда наедине с молодым поколением.
Джеймс вытащил кинжал из двери. Будто бы старинный… интересно, кому он всё-таки предназначался? Елена первой шагнула к двери и открыла, как ни в чём не бывало – значит, не знала. В Братстве что-то происходит за её спиной? Или всё же кто-то хотел убить её? В конце концов, нужен же и в России кому-то этот растреклятый договор… российские спецслужбы? Но почему такое странное оружие? И если она не при чем, то кого хотела "прикрыть", выругав мальчишек?
– Господин, отдайте нам его, пожалуйста.
– Скажите сначала, кто вы.
– Отроки мы.
Похоже, из этих двоих всегда говорит этот… интересное разделение труда!
– Вижу, что отроки. Я спрашиваю, кто вы ей?
– Говорю же – отроки, из Нуменорской дружины! Я брату Михаилу копьё ношу, а он – брату Александру.
– Кто из вас метнул?
Хором:
– Я!
– Успокойтесь – не съем. Я не из милиции. Так кто же?
– Я бросил, – заговорил, наконец, второй, беловолосый.
– А ну, метни снова.
– Так не того же…
– Что – "не того"?
– Ну, Владычица…
– Владычица в дверь метать не велела, – уточнил первый (теперь понятно, почему в переговоры вступил он). – Пошли к сараю.
Сарай, правда, находился на "чужой территории" (на соседнем дворе, не отделённом забором), что, впрочем, не смущало мальчиков, не говоря уже о Бонде.
– Теперь показывай.
Парень явно был кое-чему обучен. Вполне возможно, что в дверь метнул действительно он.
– А он и дальше может! – с удовлетворением заметил его товарищ, вытаскивая оружие из стены, затем сделал отметку углём на серой дощатой стене. – Покажи, Денис!
– А ты можешь?
– Могу и я. Смотрите!
Этот метал не хуже, хотя и работал несколько иначе.
– Неплохо. А теперь смотрите, как надо.
В общем, благодаря всем этим упражнениям, мальчики не слишком запоминали, о чём Бонд с ними говорил. Узнал он немало – в том числе и абсолютно бесполезного. Им по тринадцать лет, их зовут Дмитрием и Денисом, Денис в отроках три года, он племянник брата Фёдора Кузнеца, а Дмитрий – два года, он возлюбленный самой сестры Ксении – Наследницы престола! Кинжал зовётся Норлоги, что значит "Северное пламя". Его подарил Денису один друг, с которым они, к сожалению, никогда больше не встретятся, разве что в Вальгалле, куда они оба, несомненно, попадут – а тот, должно быть, уже там. Владычицу они знают с начала своего отрочьего служения, и все эти годы (по мнению Дмитрия, во всяком случае) она уступает в красоте только сестре Ксении. Что значит – не очень? Да что вы вообще понимаете в женской красоте! Ах, вы об этом… да, болела Владычица. Что ещё за сплетни – никто её не похищал, просто под машину попала!… А вы дзюдо умеете?
Вот, в таком плане и шёл разговор. Бонд был почти уверен, что зря заподозрил невесть что: возможно, мальчики и впрямь неосторожно забавлялись. Похоже также, что Тар-Эленна и впрямь велела своим молчать о соответствующих событиях. Правда, отрицали они слишком уж рьяно, но спрашивать будут не их, а взрослых, а те наверняка делают это более умело…
Дзюдо так дзюдо! Бонд заехал по стенке сарая, из которой при этом вылетела пара досок.
– Нормально! – воскликнул Денис.
– Это кто тут мой сарай ломает!
Сия довольно прыткая для своих лет особа явно не разделяла восторга ребят (тех при её появлении как ветром сдуло). Бонд спокойно изъял у неё орудие нападения, коим являлось коромысло, и забросил его на дерево. Гражданка сразу потеряла большую часть своей агрессивности и только призывала на его голову все кары небесные. Бонд, не имея ни малейшего желания всё это выслушивать, ретировался к калитке, где и перехватил мальчишек:
– Вы, храбрецы, я что – один с этой фурией разбираться должен?
– Ну, она же это… того…
Сей "эмоциональный шифр" начинал раздражать Бонда:
– Что – "того"?!
Денис выдал-таки нечто членораздельное:
– Леди нельзя бить!
– Женщины священны, – подытожил Димка.
Джеймс промолчал. Не рассказывать же им, в самом деле, про Розу Клебб.
Денис, уже успокоившийся и обретший способность ясно выражать мысли, был явно задет тем, что его сочли трусом:
– Показывайте на мне!
– А не боишься?
– Боюсь?! У нас в Нуменоре мужчины не знают этого слова!… и женщины тоже.
"Показывал" на обоих. Конечно, орудовал вряд ли даже в полсилы: в его планы не входило убивать или калечить эту молодёжь, тем более что ребята ему решительно нравились. Если уж иметь сыновей – то только таких! Они были разными – эти мальчишки: Дениска шёл "напролом", в действиях Димки было больше расчета – словом, "Роланд горяч, а Оливье разумен". Но, в общем, из них выйдет толк – к тому же, видно по всему, что им повезло с наставниками. Может, и сегодня что запомнят.
Димка не заметил, каким образом опрокинувшийся навзничь противник увлёк его за собой – только почувствовал удар в грудь, натолкнувшись на руку Джеймса.
– Понял? Был бы нож – тебе бы конец.
– Покажите ещё раз!
Он несколько раз показал ребятам этот приём.
И вдруг…
– Эй, англичанин! Не надоело об отроков кулаки чесать? Может, с кметем посвящённым потешишься?
Волосы до плеч совсем не придавали этому человеку сходства с женщиной… и дело тут было вовсе не в кинжале на поясе… Вот – ещё один лик Возрождённого Нуменора. Это – просто дети, "играющие в войну", Тар-Эленна – женщина (они вообще народ особый), Михаил и Василий – хоть и несколько странные, но всё же вполне современные люди. Этот казался пришельцем из Тёмных веков. И что бы там ни говорила Тар-Эленна – он пришёл убивать.
– Ну, так как?
– А почему бы и нет!
Перевод: "Если тебе надоело жить – изволь!"
– Отойдите, ребята, – сказал Бонд – и вдруг отлетел на несколько шагов.
– Легко же тебя застигнуть врасплох, Saxon !
– А я не Saxon!
– Wales?
– Highland!
Они ещё не слишком разошлись и могли что-то говорить между ударами.
– Итак, ты знаешь, кто я. Может, сам назовёшься?
– Здесь меня называют братом Александром Неукротимым. Что ещё интересует? Инженер я…
– И так драться выучился на технологическом факультете?
– Я же не спрашиваю, где вы со своим вождём научились убивать женщин.
– Нас учил этому КГБ.
– Всё же ты преуспел не так, как хотелось бы воеводе.
– Ему виднее.
Воспользовавшись паузой, Александр остановился и подчёркнуто чётко сказал:
– А правду ли мне говорили, будто ты – когда в мою сестру стрелял – потом в голову себе целился?
Метко брошенное слово достигло цели: в англичанине вмиг не осталось ничего человеческого. Убить, убить, убить этого, смеющего ведать о его слабости!
С этого момента они не говорили более, а поединок всё меньше напоминал воинскую забаву, и всё больше – настоящую смертельную схватку, и конца ей не было видно.
– Денис, дай ему кинжал!
Отрок повиновался. Только после этого Неукротимый обнажил эльфийский клинок.
Всё, теперь – всерьёз. Один из них не сойдёт с поля живым – но кто? Соперники стоили друг друга. Только раз Александр достал правую руку Джеймса. Был бы уговор драться "до первой крови" – этого было бы достаточно. Уговора не было. Александр перебросил оружие в левую руку раньше, чем успел это сделать англичанин (впрочем, особой необходимости в этом не было) – и поединок продолжался. Казалось, он будет длиться многие часы и кончится лишь тогда, когда оба упадут – не от ран, а от усталости.
Отроки уследили за быстрым движением руки Неукротимого только потому, что он сам не раз показывал им этот приём: учитесь, мол, пока я жив. Но повторить никто из них не мог. И вообще никто – ни в Братстве, ни за его пределами. Спасения от такого приёма не было. И упасть бы англичанину бездыханным на эту траву – но брат Александр сделал то, что мог сделать только он. Не остановил удар, нет – этого, пожалуй, не сумели бы ни Перун, ни Один, он вдруг резко повернулся – и лезвие скользнуло мимо груди соперника, рванув одежду и даже не поцарапав тело. Но самому дунадану это едва не стоило жизни: он потерял равновесие и напоролся бы на собственный клинок, но Джеймс успел перехватить его руку, вцепившись мёртвой хваткой в запястье – и удержал, едва не вывихнув руку. Это спасло жизнь Неукротимому. Поединок закончился.
Джеймс возвратил кинжал Дениске.
– Зачем ты спрашивал, если и так знаешь? – без всякого выражения проговорил отрок.
Выходит, они только сейчас поняли, с кем говорили… Не просто холодность даже – что-то иное… это как будто ничего не значит – с чего бы обращать внимание? И всё же было чувство, будто ему пообещали нечто, чего у него никогда не было – а теперь отнимают…
***
– А вот и я! – Тар-Эленна шла к ним от калитки. Она уже успела заметить кровь на руке Джеймса и опухшее плечо Александра. – Так, я вижу, вы уже познакомились.
– Да, мы очень мило беседовали, – ответил Джеймс.
– Как Борька с Феликсом… а ну, пошли в избу!
Тот не воин, кто сам не сумеет позаботиться о своих ранах – и посерьёзнее этих. Нуменорская дева, правда, делала это безболезненно (что у самого вряд ли бы вышло), и всё же Бонд едва сдерживался, чтоб не огрызнуться. Александра тем временем раздражало другое. Как только Елена отошла – поставить в шкаф бутылку – он тихо сказал:
– Какое расточительство – промывать царапины водкой! Водку пить надо!
– Лучше всего пить её с мартини – смешать, но не взбалтывать.
– В Сосновке мартини отродясь не водилось. Может, применим эту пол-литру по назначению?
– Пожалуй.
Они недооценили музыкальный слух Владычицы:
– Я вам применю! Тебе, братец, между прочим, сегодня ночью на Совет, а Джеймс вообще на задании.
– Я думал, что я в плену.
– В плену или не в плену – а только здесь одного пьяного чекиста за глаза хватает!
Мужчины многозначительно переглянулись.
– Сестрёнка, а что с дверью? Опять, что ли, товарищ Ермаков ЦРУшников искал?
– Да вот, брат Николай додумался натравить его на Джеймса.
– Неужели я похож на ЦРУшника?
– Как тебе сказать… Васильковский боров ещё меньше был похож, однако же зашибла его кочергой наша доблестная контрразведка… Придётся дверью заняться.
– Может, руку побережёшь?
– Так правая-то в норме. К тому же, две руки на двоих как раз имеются – верно, Джеймс?
– Предпочитаешь попадать молотком не по своим пальцам?
– Что?! Это я, по-твоему, гвозди забивать не умею?!
– Я этого не сказал.
Но Александра задело за живое.
– Легче на поворотах, разведка! А ну, пошли за инструментом!
На крыльце они молча переглянулись. Александр понял намерения Джеймса и в сарай пошёл один. Джеймс же с крыльца установил наблюдение за окном. Александра не было довольно долго (видно, отыскать в сарае инструменты удалось не сразу). Вдруг над забором показалась голова деревенского мальчишки:
– Дяденька! Вам сестра Елена велела передать, чтоб на пороге не сидели – а то семь лет не женитесь!
Девушки в избе не оказалось (бутылки, как и следовало ожидать, тоже).
Вошёл Александр с инструментами и досками:
– Что, упустил?
– Она умеет делаться невидимой?
– Нет, Мордредович, это не у нас вожди невидимые – это в МИ-6 агенты слепые!
Опять этот Николка! Сидит на подоконнике, как попугай, и, кажется, весьма доволен жизнью.
Александр сдёрнул с крючка полотенце:
– Смотри, брат Николай, сейчас я докажу этому англичанину, что русские ещё не разучились забивать гвозди, а то он сомневается. Завяжи мне глаза и держи гвоздь.
Николка без колебаний повиновался (видно, был уверен в умениях своего друга).
Александр – с завязанными полотенцем глазами – взял молоток:
– А теперь смотри, Мордредович!
И этот туда же!
– Вообще-то, меня зовут Бонд… Джеймс Бонд.
Гвоздь в стену он и впрямь забил классически – ни разу не попав Николке по пальцам.
– Что, убедился?
– Дай теперь я забью!
Бонд больше попадал по Николкиным пальцам, чем по шляпке гвоздя – и было похоже, что именно за этим он и взялся за молоток. Возможно, Великий Насмешник остался бы без пальцев, но тут вошла Владычица:
– Это ещё что такое! Нашли развлечение! Решили дверь делать – так и делайте, нечего тут ерундой заниматься! Прямо на минуту отвернуться нельзя!
После этого им ничего не оставалось, как только заняться, наконец, дверью. Николка переместился обратно на подоконник.
– Братец, а что у тебя с ногой?
Мужчины и не заметили, что Николка подрастерял свою шустрость.
– Да ничего… просто некоторые британские агенты не смотрят, куда коромыслами кидаются.
– Какими такими коромыслами?
– Обыкновенными, на которых вёдра носят.
Тар-Эленна вопросительно посмотрела на Джеймса. Тот демонстративно не обращал внимания.
– Я что-то не понимаю. Кто-нибудь объяснит мне, что случилось?
– А что тут объяснять!? Я сижу на дереве, никого не трогаю, а он у бабки Дарьи коромысло отобрал – и хвысь его на дерево! И мне по ноге!
Похоже, Елена прежде полагала, что в британской разведке народ серьёзнее.
– Джеймс, это правда?
– Правда, – невозмутимо отвечал Бонд.
– Силы Небесные! Зачем тебе старушку-то обижать понадобилось!
– Я её не обижал. А этим коромыслом она меня собиралась побить. Надеюсь, самооборона здесь не запрещена?
– Вот как… и чем же ты ей не угодил?
– А он её сарай по досочкам разносить начал. Я сам видел!
– Ну, мальчики, с вами не соскучишься. Ладно, братец, снимай ботинок – лечить будем.
Лечение (посредством наложения рук) заняло немного времени – травма была несерьёзна. Закончив с этим, Тар-Эленна открыла коробку с медиаторами и развернула на столе кожаный ремень. Заточка медиаторов – дело тонкое: тут бойся ошибиться да инструмент под рукой держи – проверяй почаще. Шлифовка – не то: следи только, чтоб фаска* до блеска отполирована была, можно и между делом – даже под стук молотка.
Джеймсу тем временем не давала покоя брошенная Еленой фраза. Он думал, что неплохо знает эту сторону русской истории, но вот сейчас никак не мог вспомнить, с каким это Борисом мог драться Дзержинский. Так и не вспомнив, спросил Александра. Тот усмехнулся:
– Можно подумать, Феликса знаешь! – и рассказал историю, поистине достойную пера Стивена Кинга...
________________________________________
*Фаска - игровая поверхность медиатора
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Понедельник, 20.10.2014, 21:32 | Сообщение # 9 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Сага о брате Виталии Питерском.
Жил человек по имени Виталий. Он был директор Санкт-Петербургского зоопарка, и никто не говорил, что он получил пост по блату или занимает не своё место. С тех пор, как дослужился он до директора, в зоопарке хорошо жилось и сотрудникам, и зверям, коих (зверей) он любил всей душой (и если супруга не ревновала его к ним, то только потому, что сама была ветеринаром и вполне разделяла его страсть). Любовь его достигала такой степени, что каждого заболевшего зверя он – при содействии жены – выхаживал у себя дома (вот только потолок был низковат для жирафы, ванна маловата для морского льва, а слоны не проходили в дверь, но если животное вписывалось в масштабы его квартиры – вопрос решался просто). Можно было бы сказать, что брат Виталий вполне счастлив, да вот беда: ужасно не везло с соседями. Например, вряд ли следует доказывать, что выздоравливающему леопарду необходимы прогулки на свежем воздухе, и совсем он не опасен, тем более что директор не спускал его с поводка – но мамаши (и особенно бабушки) поднимали шум по поводу появления дикого зверя во дворе, где играют дети. Совершенно неясно, что страшного в очаровательном орангутанге (с перевязанной лапкой, к тому же) – тем не менее, старушка-соседка, зашедшая к тёще директора попросить луковицу, упала в обморок, когда этот самый орангутанг открыл ей дверь. Может ли, наконец, директор зоопарка отвечать за то, что кто-то не в состоянии спать, услышав вой гиены за стенкой?
Вот такие мелочи ужасно мешали брату Виталию жить. Следует заметить, что весь персонал зоопарка с директором во главе работал прекрасно, поэтому болезни и травмы были не повседневностью, а довольно редким ЧП – но соседям почему-то хватало одного раза, и каждый подобный случай оканчивался традиционно. Четырежды семья директора сменила место жительства. Дав в газету объявление об обмене квартиры в пятый раз, брат Виталий собрал всё своё семейство – жену Ирину, тёщу Валентину Васильевну, пуделя Джимми, кота Зенита, кошку Мурку, попугаев Кешу, Полли и Роберта – и, возложа руки на собрание сочинений великого Джеральда Даррелла, поклялся, что это будет их последний насильственный переезд. Однако вопрос о выселении принял довольно реальные очертания – и он, не желая оказаться со всей семьёй на улице, не глядя согласился на первый же предложенный вариант. Вот так им и сбагрили (без всякой доплаты) эту жуткую "хрущовку", где одна комната маленькая, другая – очень маленькая. Очень маленькая досталась Валентине Васильевне. "Проклятья, стоны и моленья звучали долго под окном", прежде чем она согласилась разделить её с попугаями. А норны, видно, решили тут же проверить, как Виталий держит клятву.
Не успели устроиться на новом месте, в зоопарке сломал лапку лемур вари. Директор, по своему обыкновению, взял больного к себе домой – и ночью тот заголосил. Под дверью квартиры тут же собралась компания очень решительно настроенных соседей. К ним вышел глава семейства с чугунной сковородкой в руках и не особенно деликатно поинтересовался, кому тут ещё чего надо. С тех пор проблем с соседями нет.
Как-то раз приобрёл зоопарк нового тигра (наречённого – по президенту – Борисом). Сейчас трудно сказать, что там случилось – но, так или иначе, привезли его раньше, чем предполагалось: ничего ещё не готово. Директор, недолго думая, взял его домой на это время. Всё бы ничего – но дома тогда лечился от простуды (и уже почти поправился) лев Феликс, и ему появление Борьки не понравилось. Коротко говоря, Ирине пришлось обоим перевязывать лапы. Виталия сей инцидент немало обеспокоил: о том, чтобы поместить Борьку (хотя бы на неделю – пока Феликс не вернётся в зоопарк) в одну комнату с тёщей, не могло быть и речи, а в микроскопическую кухню он бы просто не влез. К счастью, после первой драки конфликт был исчерпан, и расселять не пришлось.
***
Выслушав сие повествование, Бонд спросил:
– Почему льва назвали Феликсом?
– А на Дзержинского похож. Сам не видал, но говорят – копия.
Джеймс с удовлетворением подумал, что кое-что он всё же о русских знает: здесь говорят "Феликс" – подразумевают "Эдмундович".
***
В это время во дворе отроки, отдыхая после воинских упражнений, обсуждали события этого дня. И право же, было над чем поразмыслить.
– Я всегда говорил – Норлоги знает, что делает! Ты видел – он не стал пить кровь брата Александра!
– А по-моему, – спокойно ответил Димка, – этот англичанин просто не смог его достать.
– А вот Александр его достал – два раза! Ты видел?
– Конечно… а второй раз пощадил.
– А вот этого я не понимаю. Что он не убил этого нидинга?
– А ты уверен, что он – нидинг?
– Ты что – не слышал!? Он же в Тар-Эленну стрелял!
– Ну и что?
– Как – ну и что! Она же женщина!
– Я не о том… ему приказал вождь. Если б он не выполнил приказ, то нарушил бы клятву верности.
– И всё равно таких надо убивать! – не сдавался Дениска. – Эх, жаль, я отрок! Я бы сам его!…
– А ты уверен, что справился бы с ним?
– Уверен! Потому что я был бы прав!
Димка знал, как утихомирить не в меру горячего друга.
– Послушай, Денис! В Англии не обсуждали подвигов Беовульфа, а в Норвегии – деяний Сигурда. Думаю, будет правильно, если и мы не станем обсуждать то, что было здесь между братом Александром и Джеймсом–англичанином.
Дениске понравилось, что его наставника сравнили с великими героями древности, и он немного остыл.
– А всё-таки странный он какой-то, – заметил вдруг Димка после недолгого молчания.
– Кто – Джеймс-англичанин?
– Нет, твой Норлоги. Кстати, почему ты ему имя дал? Ведь это кинжал, а не меч.
– Сейчас и кинжал может быть священным – все же на оружие трусов перешли.
– Какое такое оружие трусов?
– Ну, бомбы там разные, ракеты, огнестрельное – опять же…
– По-твоему, брат Михаил – трус?!
– Ну, нет, конечно… но им ведь издалека достают.
– Действительно, как будто притворяется мечом… рукоять крестом…
– Вот видишь!
– И всё же, что-то здесь не так…
– Да что тебе не нравится?
– Мне не нравится предсказание Галины Афанасьевны! Помнишь, она говорила: когда Норлоги впервые напьётся крови в битве – то будет кровь его господина.
Денис на минуту задумался – и ответил так:
– Видно, так судила
Злая норна, чтобы
Ньёрду грома Скёгуль
Не было удачи.
Но не скажут люди,
Будто клён кольчуги
В тинге змей шелома
Был подобен Снотре
Пламени прилива!
***
Как раз в это время Александр перестал пилить очередную доску, так что эту вису услышали все.
– Опять за стихи принялся, – прокомментировал Александр.
– А по-моему, – отозвалась Елена, – тебе не даёт покоя то, что не ты его этому научил.
По мнению Джеймса, это скорей напоминало бред перегревшегося дешифратора, чем стихи, но вслух он сказал только:
– Он пробует каждый новый стиль?
– Нашёл новый! – воскликнул Александр. Николка от смеха чуть не упал с подоконника:
– Ага, новый! В сравнении с динозаврами!
Тар-Эленна будто не заметила язвительных реплик братьев:
– Нет, Джеймс, это очень старая манера. Так слагали стихи в Исландии и Скандинавии в эпоху викингов. Это искусство даже ценилось наравне с умением владеть оружием.
– И они это понимали?
– Что же тут непонятного? К примеру, в данном случае наш юный скальд хотел сказать, что настоящему воину может изменить удача, но не мужество.
– Владычица! – воскликнул с окна Николка. – Зачем же ты человека профессионального удовольствия лишила! Ему бы до вечера хватило расшифровывать!
– На расшифровку и ещё что-нибудь можно вспомнить. Вот, скажем, Кормак Эгмундссон:
Лучи ресниц мечу я –
Хочу я Фрейю гребня –
В Наль монист, минувшую
Нас сейчас – сыскати.
Вот, можешь развлекаться.
Отбивать хлеб у криптографического отдела Бонд не собирался, а вот выяснить, каким образом миновала его "лучей ресниц" эта "Наль монист", решил непременно.
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Среда, 22.10.2014, 17:58 | Сообщение # 10 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава V. Свои и чужие
Счастливо жили воины в зале.
Беовульф
– Владычица, а ты опять про обед забыла? – мужчины посторонились, дав пройти девушке лет пятнадцати, с длинной чёрной косой.
– И то верно, Танюша. Квас-то принесла?
– А как же? Вот, – девушка поставила на стол крынку.
– Ладно, пойди – скажи отрокам, чтоб заканчивали свои упражнения и шли картошку чистить, – Тар-Эленна стала собирать медиаторы в коробку.
– Их сестра Ксения на речку увела.
– Сестра Ксения? Когда она приехать-то успела?
– А только что от автобуса прибежала.
– И сразу на речку! Ладно, вернётся – поговорим… распустилась, покуда меня… лихоманка трепала!
Джеймс – уже не первый раз – заметил, что она избегает прямо говорить о похищении и своих страданиях.
Пока девушки готовили окрошку, мужчины продолжали чинить дверь. Покончив с этим делом, они вышли на двор. Александр понёс в сарай инструменты, а Джеймс задержался у крыльца: его внимание привлекла машина, остановившаяся у открытой калитки. Как известно, по машине можно судить о её владельце… скажем так: у самого Бонда такой не было (не говоря уже о людях, встреченных им здесь). Немедленно появившийся водитель полностью соответствовал транспортному средству. Интересно, каков же владелец, если даже шофёр одет в такой дорогой костюм? К удивлению Бонда, два пассажира на миллионеров явно не тянули. Видимо, тот, что сидел за рулём, и есть владелец, а эти… Скорей уж "бюджетники" (слово, давно ставшее в этих краях синонимом бедности). Однако в обращении с ними хозяина средства "передвижения" не было и тени того высокомерного покровительства, с которым обычно богатый относится к бедному – напротив, он чуть ли не заискивал перед этими нищими интеллигентами. Один из них – седой, с неподвижным лицом – будто бы принимал это как должное, другого такое обращение, казалось, смущало. Лицо последнего показалось Бонду знакомым.
– Спасибо, брат Виктор! И что бы мы без твоего "Мерседеса" делали! Моя-то техника, боюсь, восстановлению не подлежит.
– Дался тебе этот мотоцикл, брат Руслан! Давай нормальную машину справлю.
Руслан… ну конечно! Руслан Лобов – физик с мировым именем… хорошенькое общество!
– Подожди, брат Виктор: вот Тар-Эленна оркестр сколотит – будет тебе объект для благотворительности.
– А мы с ней уже договорились: моя фирма будет спонсором. Так-то, брат Алексей!
– Пусть сперва экзамен сдаст! – Николка, как обычно, появился незаметно.
– Ты что! Она – и не сдаст?
– Помнится, два месяца назад ты говорил то же самое. А ныне – МИ-6 в наличии тоже имеется и даже не скрывает этого.
Только теперь брат Алексей заметил человека, молча наблюдавшего за ними, и окинул его оценивающим взглядом.
– Это ты, что ли, Джеймс-англичанин?
– Да, я давно подозревал, что я не китаец. Ты не знаешь, почему здесь все интересуются моей национальностью?
– А что, у тебя ещё что-нибудь есть? – не преминул высказаться Николка.
– Уточню – не обрадуешься, так что лучше не напрашивайся.
– Что-то для бабки Дарьи ты не больно уточнил. А что, у вас все умеют только коромысла у старушек отнимать?
– Почему же только коромысла? Только бабка Дарья не совсем в моём вкусе…
– И поэтому ты не стал уточнять, что у тебя есть кроме национальности. А я, значит…
– Николка, молчать! – резко оборвал его Алексей.
Бизнесмен тем временем вынес из "Мерседеса" корзину и выпустил из неё огромного индюка:
– Погуляй, мой маленький!
"Маленький" принялся расхаживать по двору, абсолютно игнорируя всех, в том числе и бабку Дарью, проходившую с вёдрами через Егоров двор.
– Опять этот спекулянт своего зверя привёз! – проворчала она.
– Не спекулянт, а купец именитый! – решительно заявила девица лет тринадцати, появившаяся в сопровождении обоих отроков.
– Уж ты-то больно знаешь!
– Знаю! Я – Наследница престола, и свой народ знаю!
– Не обижайте зря человека, Дарья Степановна, – подтвердил брат Алексей. – Брат Виктор дела честно ведёт и налоги платит исправно, если что – мы бы первыми узнали.
Во двор вошёл невысокий коренастый человек с ведром и удочкой. Взгляд его казался совершенно отсутствующим, говорил он медленно – и почему-то сразу обратился к Джеймсу:
– Рад видеть тебя в добром здравии. А чем ты головную боль снимал?
– Разумеется, не гильотиной. А с чего ты взял, что я в этом нуждался?
– Я видел тебя вчера вечером. Ты, конечно, уже не помнишь, как вчера оказался в номере?
Джеймс хотел ответить, но тут всеобщее внимание привлёк Николка:
– Внимание! – он держал за хвост вынутую из ведра рыбину. – Сейчас наш дорогой брат Пётр Нижегородец расскажет нам биографию сего премудрого карася!
– Карася-идеалиста, – в своей обычной спокойно-замедленной манере поправил детектив.
– Это у Салтыкова-Щедрина карась-идеалист, а у нас – премудрый карась.
– Был бы премудрый – я бы его не поймал, – с убийственной логикой ответил Пётр. – Попался – значит идеалист.
– А, по-моему, это как раз пескарь, – сказал вдруг физик.
– Что ты, братец, – возразил бизнесмен, – Карась самый натуральный.
– Скорее всего, это окунь, – вставил Алексей.
– А плотва не может быть? – предположила Ксения.
– У вас в Братстве глубочайшие познания в этом вопросе.
– А ты больше знаешь, что ли?
Джеймс взял рыбёшку из рук Николки и долго разглядывал её (так, как будто действительно что-то понимал) и затем начал с профессорской интонацией:
– Вам попался очень редкий экземпляр. Этот вид вымер во всём мире и сейчас сохранился только на Галапагосских островах. Остаётся лишь догадываться, как эта особь попала в Россию, – улучив момент, он быстро сунул рыбу Николаю за шиворот. Тот подскочил и взвизгнул:
– Эй!…. Это не по правилам!…
– Ну так объясни ей правила, – невозмутимо ответил Бонд, с удовлетворением наблюдая за Николкой, но в следующую секунду сам едва не заорал – его кто-то укусил за ногу. – Проклятый индюк!!
Джеймс отпихнул его ногой. Индюк, отбежав на безопасное расстояние, что-то недовольно заболботал на своём индюшачьем языке: как же, его – его! – посмело ударить какое-то жалкое двуногое без перьев!
– Послушайте, уважаемый! – Виктор изо всех старался казаться уверенным, и от этого был только смешнее. – Вы что это мою птичку обижаете?
– Держите вашу птичку в клетке.
– Джеймс Мордредович, – спросил вдруг Димка, – А всё-таки, это карась или пескарь?
– Откуда я знаю!?
Елена вышла на крыльцо и выплеснула воду из миски:
– Так, почти все в сборе … ну что, брат Пётр, наловил рыбы?
– А как же, вот он – улов.
– Это всё?
– А что, мало? И потом, у меня был неплохой улов вчера. Не может же везти каждый день.
– Логично. И всё-таки, братец, лови-ка ты преступников – это у тебя лучше выходит. Денис, сбегай к брату Михаилу, позови остальных – обедать пора.
За столом Джеймс заметил, что никто не притронулся к пище, пока Тар-Эленна не разломила хлеб. Трапезу начинали с чёрного хлеба, запивая его водой из чаши, которую передавали друг другу. Церемонии и обряды всегда раздражали Бонда, но… как это у русских говорят насчёт чужого монастыря. Впрочем, это было единственной неловкостью. Джеймс даже потом не мог вспомнить, о чём говорили, но говорить было легко. Этих людей, таких разных, могло связать, казалось, разве что кровное родство. Его не было. И всё же это была семья. Джеймсу было известно, что здесь лишь малая часть семьи.
Кроме тех, с кем Джеймс уже успел познакомиться, за столом сидели ещё двое. Один из них был поразительно похож на Дениску. Джеймс, было, подумал, что это отец отрока.
– Дядя, – уточнил Александр, – брат Фёдор. Ильмаринен, Келебримбор и Вёлунд в одном лице.
Чудесный кузнец тем временем обратился ко второму человеку, которого Бонд не знал.
– Брат Сергей, дело у меня к тебе. Ты, говорят, Димку-отрока по геометрии подтягиваешь?
– Да, готовлю к переэкзаменовке.
– У моего вот тоже переэкзаменовка и тоже по геометрии. Может, возьмёшь на себя ещё и его?
– Отчего ж не взять? После Совета пусть ко мне едет. Недели на две можно. Что ж ты раньше-то молчал?
* * *
После обеда Бонд получил, наконец, возможность обследовать дом. Обстоятельства сложились в его пользу – привезли дрова, его попросили передвинуть машину, которую брат Николай и его дракон поставили, как попало. Он перегнал её за избу, к сараю, и после этого его оставили в покое. В избе не было никого – мужчины занялись поленницей, Елена и Ксения тоже ушли куда-то (может, решили перед Советом обсудить что-то без свидетелей), словом, условия идеальные. Даже проклятый индюк куда-то подевался.
Егорова изба подверглась самой тщательной проверке. Ничего похожего на потайную дверь обнаружено не было. Вариант исчезновения через трубу отпадал. Обследование чердака не дало ничего. При обследовании подвала обнаружился подземный ход в ещё вполне терпимом состоянии, который привёл … к чьей-то избе (а куда он ещё мог привести, не в Кремль же, в самом деле). Заниматься поисками исчезнувшей бутылки Бонд не собирался, так что самое время было отсюда убраться.
Внезапно он ощутил на себе пристальный взгляд и оглянулся. Рядом не было никого, кроме одетой в чёрное старухи с глазами неопределённого цвета. Черты лица были такими же неопределёнными, и всё же раз увидевший это лицо, узнал бы его из сотни других. И вот теперь эти бесцветные глаза вовсю изучали Бонда. Вообще-то после кратковременного пребывания под землёй выглядел он довольно эффектно, но старуха разглядывала его не поэтому. Как-то так разглядывала, что рука сама собой дёрнулась к оружию. Ерунда, нервы сдают и всё. Всё же он оглянулся, пройдя пару метров. Старуха копалась в земле на том месте, где он только что стоял. Не иначе, травница. Должно быть, наступил на что-нибудь, что ей нужно. Больше в тот вечер он не вспомнил об этой женщине.
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Пятница, 24.10.2014, 16:04 | Сообщение # 11 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Возвращался Бонд традиционным путём. Егорову избу нашел без труда. Попадавшиеся навстречу местные жители с большим интересом смотрели на него и многозначительно крутили пальцем у виска. Но это нисколько его не смущало.
Когда Джеймс вошел во двор, Владычица стояла на крыльце. Николка приветствовал его словами:
– Мордредович, ты что, с кладбища идешь?
– Да, для тебя местечко подыскивал, – бросил Джеймс и обратился к девушке:
– Ну вот, второй раз этим путём ты от меня не сбежишь.
– А я и не сомневалась, что ты меня вычислишь, только в следующий раз мешковиной пользуйся, как я. Между прочим, я всегда говорила брату Егору, что воскресная дорога ещё пригодится.
– Мне показалось, этой дорогой давно не пользуются, – осторожно заметил Бонд.
– А после Сочинского дела… года полтора. Только мальчишки иногда играют – поэтому и цела ещё… Ладно, умойся пойди и оденься прилично, на Совет скоро, – и она ушла в избу.
Джеймс понял, что о "воскресной дороге" вряд ли что-то ещё узнает.
*
* *
День этот, начавшийся с покушения на убийство и попытки самоубийства, завершился не менее эффектно – пожаром. Сарай бабки Дарьи полыхал вовсю – и дерево, и сено горят хорошо. Помощи ждать было неоткуда – заливали сами. Здесь была чуть ли не вся деревня. Общими усилиями справились: сарай, конечно, сгорел, но ни на Егорову, ни на Дарьину избу огонь не перекинулся. Однако Дарье от этого было не намного легче:
– Понаехало тут всяких! Всё от машины от этой проклятой!
– Да причём тут машина-то?
– А из неё шарахнуло – и загорелось. Я ж в огороде была – всё видела!
Джеймс и сам был в растерянности: с чего бы это вдруг могли сработать огнемёты? Когда подошёл к машине, всё стало ясно…
Брат Виктор бросился к нему с диким криком:
– Птичку… птичку отпусти! – и отлетел, сбитый с ног.
Но братья-законники уже отбивали у Бонда перепуганного индюка, после чего обоих уволокли в избу. Бизнесмен гладил свою "птичку":
– Мальчик мой… перепугался, маленький!
А Тар-Эленна и Александр успокаивали Бонда, который всё порывался прикончить индюка.
Тем временем толпа и не думала расходиться. Бабка Дарья продолжала свои гневные обвинения:
– Он ещё утром на мой сарай покушался!
– Заладила про свой сарай! Он сестру Елену убить хотел!
– Сестру Елену?! Да мы его!…
– А вы её слушайте больше! Болтает тут невесть что!
– Сам бы поменьше болтал, а я знаю, что говорю! Я ж с Мишкой через забор живу, – упоминание имени дунадана заставило всех прислушаться к словам первой сплетницы деревни, а та рада была стараться, – я сегодня утром сама слышала, как он Таньке про это рассказывал. Она – Елена-то – его вроде как в гости ждала, а он вошёл – и с пистолетом на неё. Так вот – иностранцам-то верить!
– Это всё американцы!
– Я говорил – ЦРУшник! – было бы странно, если б товарищ Ермаков со своей кочергой отсутствовал здесь.
– Батюшки! Так он же с ней и сейчас в избе! Прикончит ведь!
– Как пить дать – прикончит!
– А она-то – не понимает, что ли?
– Так она ж – сердечная – верит всем!
– Нашла, кому верить!
– ЦРУшнику!!
– Бей ЦРУшника!!!
Особо энергичные уже разбирали поленницу, кто-то схватил лопату, товарищ Ермаков, руководивший "боевыми действиями", орудовал – по своему обыкновению – кочергой.
В избе брат Пётр спокойно заметил:
– Входную дверь ломают.
Мужчины поднялись, было – но Тар-Эленна знаком приказала всем оставаться на местах. Не услышать "лозунга" было невозможно, и она оценила ситуацию: хозяин этого дома под началом у неё, и это давало ей право – точнее, налагало обязанность – брать гостя под защиту.
Она вышла в сени – просто вышла, но несколько разъярённых людей, выломавших дверь, остановились, словно натолкнувшись на невидимую стену, и отпрянули назад. Так же спокойно она вышла на крыльцо и подняла руку. Подождав, пока все немного успокоятся и смолкнут, начала:
– Друзья мои! Мы с вами давно друг друга знаем – и я вас ещё не обманывала. Вы, Дарья Степановна, не беспокойтесь: мы с братьями все убытки возместим, всё устроим. А если уж непременно хотите кого-нибудь покарать… Что ж, этого человека я в гости зазвала – мне и отвечать. В суд надумаете подавать – на меня подавайте.
– Да он же убивать тебя приехал!
– Забыла, что ли, как в тебя стрелял!
Дело принимало серьёзный оборот. Но Владычица знала, что здесь можно откупиться только правдой:
– Что было – то было, не отрицаю. Но сейчас мы пытаемся с ним поладить – и это важно для нас. Поэтому – умоляю: не ссорьте меня с ним!
Сценические навыки позволяли Владычице улавливать реакцию "публики". Люди успели "остыть", лица приобрели человеческое выражение.
– А теперь расходитесь. Хватит на сегодня выломанных дверей! – и она ушла в избу, не сомневаясь, что максимум через четверть часа здесь никого не будет. Что бы ни говорили дунаданы об отсутствии территории – эту деревню Владычица смело могла причислить к своим владениям!
* * *
– Брат Виктор, иди к Дарье Степановне – поможешь подсчитать, сколько с нас, мне потом скажешь.
Бизнесмен без слов помчался выполнять приказ.
– Хотела бы я знать, каким образом индюк оказался в машине?
– Об этом следует спросить брата Николая, – ответил Нижегородец.
– Что скажешь? – обратилась Владычица к подозрительно притихшему Николке. Но тот и сам был ошеломлён результатами собственных действий:
– А я знал, что ли, что у него там всего понапихано… я думал, посигналит – и всё… ну чего опять за уши-то!
Вообще-то Джеймс понимал, что драть уши следовало бы и ему: нечего было разворачивать машину огнемётами к деревянному сараю с сеном, да ещё оставлять незапертой – знал ведь, что русские кругом… но никому не хочется признаваться в этом даже самому себе, и он сказал Елене, чью "речь" прекрасно слышал:
– Удобно, когда под рукой имеется чужой, не так ли?
Дева спокойно восприняла укор – и её неожиданный ответ сбил Бонда с толку:
– Джеймс, ты когда-нибудь имел дело со староверами?
– Нет, не приходилось.
– А мне приходилось. Побывала в одном таком посёлке. Связи с внешним миром – никакой, и, видно, не первый век так живут: даже язык отличается. Так вот, приняли меня честь честью, всё, как положено – а утром пришлось мне спешно оттуда убраться: ночью у одной женщины ребёнок мёртвый родился, и в этом винили меня. А я, между прочим, даже не знала, что в посёлке есть беременная. Так вот.
– А эти – тоже староверы?
– Нет. Но это не имеет значения.
Возразить на это было нечего. Действительно, бесполезно было бы рассказывать, что на самом деле произошло: сколько бы ни крыли здесь Николку с его "чёрным" юмором, сколько бы ни называли Виктора спекулянтом – они уже успели стать здесь "своими", а Джеймс – "чужой". "Чужой" – значит, "враг". И для того, чтобы "знать" это, совсем не обязательно родиться и вырасти в отрезанном от мира посёлке. Как легко – строчкой в газете, словом, брошенным в эфир – приводится в действие этот страшный детонатор у вполне "цивилизованных" горожан! И как ловко играют на этом политики…
Начав предъявлять претензии, не так-то легко остановиться:
– Как я понял, о покушении уже знает вся деревня – у вас это называется "засекречено"?
Елена отвечала так же спокойно:
– Вот здесь ты ничего не скроешь. Но за пределы Сосновки не выйдет – за то поручусь. Я этих людей знаю.
– Пошли к Дому Братства, пока ещё что-нибудь не случилось, – сказала Ксения.
– Действительно, пора идти.
* * *
У калитки Нижегородец чуть задержал Владычицу:
– Зря ты беспокоилась: всё идёт как нельзя лучше.
– О чём ты, братец?
– О том, что он забыл запереть машину.
– И что же из этого следует?
– Что ему здесь хорошо.
Тар-Эленна развела руками:
– Раз ты так говоришь, брат Пётр, значит, так оно и есть!
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Суббота, 25.10.2014, 12:11 | Сообщение # 12 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава VI. В Доме Братства
Родос – твердыня, Кипр не укреплён.
В. Шекспир "Отелло"
- Вы идёте?
– Идём, идём, – Тар-Эленна и Нижегородец уже нагнали прочих.
– Советуются, за что мне в третий раз – для ровного счёту – уши надрать, – прокомментировал Николка.
– Драть не буду, – заверила Владычица. – Но имей в виду: ещё одна такая выходка – отстраню от дел сроком на три месяца.
– Сама-то столько просидишь под Распятием?
– Надеюсь, что всё-таки нет, – было ясно, что она уже совсем не сердится.
Никто из них не мог сказать, когда исчез Николка, но возле леса они его уже не увидели. К тому же, Елене было не до юмориста.
– Что скажешь, сестра Ксения?
– О чём?
– Что с Джеймсом-англичанином делать будем? В Сосновке ему теперь оставаться нельзя. Кто мог бы его принять, как ты думаешь?
– Может, брат Виктор?
– Мне бы всё же было спокойнее, если б не в Москве.
– Так… знаешь, у брата Леонида отец на полмесяца уехал, так что комната имеется. Думаю, они с сестрой Юлией не будут против.
– Хорошо, с ними и поговорю.
– Не знаю, будет ли сегодня Леонид: в Самети что-то не то – разбираться поехал.
– Значит, поговорю с Юлией, – ей не нужно было объяснять, с чем "разбирается" в Самети Леонид – первый экзорцист Братства.
Идя лесом, они вдруг остановились (это было похоже на сложившийся ритуал). Владычица поклонилась кому-то невидимому:
– Здравствуй, хозяин!
Ксения положила на пенёк пряник.
– Кого они приветствуют? – спросил Джеймс Александра.
– Лешего, конечно, – тот, кажется, удивился: как можно таких простых вещей не знать.
Нет, русские и в кризисе остаются русскими: жди от них чего угодно.
Размышления Бонда прервала раздавшаяся откуда-то из леса песня:
– Всех демонов, всех демонов в подвал,
Чтоб не мешали строить колокольню!
Вот колокол отлит, гудит металл –
О колокол, о колокол мой вольный!
– Ярославцы горланят, – констатировал Михаил.
А пылкий Василий, Александр и Ксения уже подхватили энергичный мотив:
– И бесов всех сковать – и под замок!
Молчите, тихо! Тише, бесенята!
Последний час настал – последний срок –
Конец для вашей вольности проклятой!
К концу распевали уже все (видимо, в Нуменоре любили эту песню):
– И вихри кружатся, и тянет гарь.
Откуда тянет? Всё из тьмы кромешной.
О колокол, мой колокол, ударь!
Обрушь потоп, на мир излейся грешный!*
Не услышать, как влились голоса всех, шедших из Сосновки, было невозможно, чему доказательством был возглас:
– Ребята, Владычица вернулась!
Вслед за этим из-за деревьев появился парень с гитарой, затем ещё двое молодых людей и одна девушка. Решительный вид всей этой компании наводил на мысль не то о разбитой витрине, не то о комсомольской стройке.
– Приветствую тебя, Тар-Эленна! Приветствую вас, братья мои! Добро пожаловать, приходящий!
– Верю тебе, – отозвалась Тар-Эленна. – Опять с поезда прыгали?
– Ага…
– Бедный твой инструмент, брат Семён… что с делом?
– Нормально всё! И не пикнули… ну, губернатор поупирался.
– Что – и до губернатора дошли?
– Да, – подтвердила девушка. – В Отделе образования на него ссылались. Но, в общем, свернули ту программу. Нам ещё родители здорово помогли – им ведь тоже это "сексуальное воспитание"…
– Так вы там что – массовые выступления родителей организовывали?
– Не то, чтобы массовые – но было немножко.
– Но программу свернули, – напомнил Семён.
– Что ж, поздравляю – первое дело справили. Только теперь держите ухо востро – вряд ли это так оставят. Если что – поднимайте на ноги кого угодно из наших.
– Алекс, это что за акселераты? –поинтересовался Бонд.
– Ярославские… это у них первое дело. Посвящение-то приняли как раз перед тем, как… – он неловко осёкся. Джеймс понял, когда эти ребята приняли Посвящение…
Общаясь таким образом, они подошли к Дому Братства. В это время сестра Маргарита развлекала народ тем, что у актёров именуется этюдами. Почему-то особенно большой спрос был на политиков всех времён и народов:
– Сестра Маргарита, Хрущева покажи!
– А теперь Ельцина!
– Клинтона давай!
– А Рузвельта!
– Черчилля, сестрёнка, Черчилля давай!
Вышло так, что, когда они подошли, актриса как раз "показывала" ЕлизаветуII, да так, что не узнать было невозможно. Быстроногий Николка, видно, успел уже оповестить всех, кто явится сегодня на Совет, так что все догадались, кто этот незнакомец, идущий рядом с Александром, и потому немало смутились, особенно – сама Маргарита. Джеймс молчал. По правде сказать, ему сие "оскорбление национального достоинства" было до лампочки (гораздо больше его занимала сама актриса – смуглая, стройная, с чёрными, как смоль, волосами) – но хотелось посмотреть, как они выкрутятся. Владычица нашла выход быстро:
– Что же это ты, сестрица, всё чужих вождей демонстрируешь, а меня – хоть бы раз.
– Это приказ?
– Да!
– Ну, тогда не обижайся! – она села и изобразила, как сестра Елена играет на домре – так изобразила, что рассмеялся даже Джеймс, ни разу не видевший её за инструментом. Надо ли говорить, что громче всех смеялась сама Тар-Эленна.
Досмотрев "номер", Владычица вошла в Дом. До Совета дел у неё было немало: выслушать отчёты вернувшихся с дел, принять тех из приходящих и просителей, кто шёл сюда ради встречи именно с ней, заняться молодыми людьми, пришедшими проситься в отроки, проверить, как дела у нынешних отроков, но, прежде всего, она должна была решить один вопрос…
– Приветствую тебя, Владычица!
– Тэрэ**, Эйно! Наставник твой уже приехал. А сестра Юлия здесь, не видел?
– Да, она пришла.
Наконец, ей удалось найти сестру Юлию. Та, уединившись, напевала – но смолкла, увидев Елену:
– Ой, ты вернулась! Я думала – ещё с полгода тебя не увидим.
– Скажешь тоже – с полгода! Время не ждёт... А по какому поводу грустим, сестрёнка? Что тут ещё без меня было?
Юлия подняла глаза:
– Я боюсь… боюсь за Леонида. Эти бесы, они…
Ответить что-то было поистине трудно.
– Послушай, он же вернулся живым из Нью-Йорка!
– А что, если будет пострашнее Нью-Йорка?
– Будет, сестрица! Только не в Самети.
– Ты так думаешь?
– Я в этом уверена, – она обняла подругу за плечи.
– Уверена? Ты всегда говорила так – перед каждой контрольной! Только тогда я у тебя списывала – а теперь что мне делать?
– Не советую списывать сейчас: контрольные по муз. литературе получались у меня лучше, чем всё то, что я натворила после училища… Да, у меня дело к тебе.
* * *
Тем временем Бонд, недолго думая, обратился к Маргарите:
– Вы действительно были похожи на нашу королеву!
– Так я, между прочим, не со вчерашнего дня на сцене, – ответила она довольно небрежно.
– И всё-таки я бы не хотел, чтобы королева была похожа на Вас.
– Это дело вкуса.
– Не совсем… просто тогда меня бы давно повесили.
– Зачем же так мрачно?
– Я не устоял бы перед соблазном познакомиться с ней поближе… как можно ближе!
С полминуты Маргарита молчала – видно, решая, дозволяют ли законы гостеприимства дать пощёчину не в меру раскованному гостю. Решила, что всё-таки не дозволяют: повернулась и ушла.
– Поосторожнее, Мордредович! – сказал Александр. – Твоё счастье, что брат Николай не видел!
– Причём тут брат Николай?
– При том, что он – её муж.
Опять этот Николка! Ладно, как поётся в одной русской песне, "нет – так не надо, другую найдём"… желательно – без мужа. Ничего не поделаешь – придётся следовать здешним обычаям! Уж если после покушения на убийство вождя тебя посадили с собой за стол – а не на кол – постарайся хотя бы в течение суток ни с кем не ссориться… тем более, что в красавицах недостатка не было. Вот эта – рыженькая – вроде ничего… нет, с кольцом. А вон та – с золотыми волосами ниже пояса – и фигурка, что надо… и эту кто-то уже расспрашивает о делах мужа… проклятье, да когда они все успели! Надо посоветовать Владычице, чтоб запретила в Нуменоре ранние браки… кстати, она-то ещё замуж не вышла!
В Доме Братства тем временем царило оживление: кто-то выслушивал просителей и приходящих (некоторые дела принимались прямо здесь), кто-то обсуждал дела, кто-то – после долгой разлуки – вновь говорил с друзьями. Но со всех сторон – чуть не в каждом разговоре – лейтмотивом звучало одно: "Владычица вернулась! Владычица с нами!" Многие выражали желание её увидеть. Видно, Тар-Эленну здесь любили. Внезапно подумалось о том, в какое безутешное горе повергла бы этих людей её смерть…
Впрочем, эта мысль недолго занимала Бонда: он продолжал изучение здешних дам.
– Мордредович, я тебе потом покажу, где в Костроме дом терпимости.
Этот Николка уже начинает раздражать…
– Ты часто там бываешь? – Джеймс уже знал, что для дунадана это довольно серьёзное обвинение
– Здесь-то нет, а вот в Нью-Йорке – было дело: каждую ночь ходили с братом Фёдором.
– На твою зарплату?
– Не-а, бесплатно. Дежурили мы там – охраняли. Бывало, придём; брат Фёдор дозором обходит, а уж я-то – с девчатами. Так и липли ко мне, прямо все вокруг меня соберутся – а я их и развлекаю вовсю. Вот только ихняя главная недовольна была – говорила, я их от работы отвлекаю…
Николка разговорился недаром: его слушали – и забавлялись: все знали, что Николка тогда орудовал по своему обыкновению – языком, англичанин же, по видимому, вообразил невесть какую оргию.
– Я всегда говорил, что у американок дурной вкус.
– Да, теперь у них вкус испортился – только и знают, что англичанам на шею вешаться. А тогда русских предпочитали!
Он хотел присовокупить что-то ещё в том же стиле, но появление женщины заставили его прекратить столь нескромные речи. Женщина эта – хрупкая, с длинными чёрными волосами и необыкновенно открытым "беззащитным" взглядом – спросила о чём-то Василия, затем обратилась к Бонду:
– Джеймс Мордредович, Владычица сказала – ты у нас остановишься.
Проклятье! Видно, от этого "Мордредовича" уже не избавиться!
– Прекрасно! Что ещё сказала Владычица?
– Чтоб я показала тебе, где в Костроме почта, телеграф и переговорный пункт.
– Мосты и вокзалы не забудь!
Бонд демонстративно не обратил внимания на Николку.
– А это зачем?
– У нас нет телефона.
Железная логика!
Подбежал Дениска:
– Брат Василий! Тебя Владычица зовёт.
Дополнительных разъяснений Василию не потребовалось. Отрок тоже хотел удалиться, но это ему не удалось – его окликнул один из дунаданов:
– Постой, Денис! – этот молодой человек с правильными чертами лица отличался от многих здесь подчёркнутой изысканностью манер. С обликом потомственного интеллигента не вязалось только то, как он сидел – нога на ногу… как и Елена (общая привычка наводила на мысль об общей профессии).
Дениска остановился, ожидая приказа посвящённого. А тот продолжал:
– Я слышал, что во дни зонального конкурса ты не выходил из концертного зала. Это правда?
– Да, брат Олег.
– И кому же ты более желал победы – сестре Ксении или сонинским?
Джеймс не мог оценить всей провокационности вопроса, но все, кто – благодаря дружбе с Еленой, Юлией и Олегом кое-что знал о делах в народническом мире – прекрасно поняли: как нуменорскому отроку, Денису надлежало держать сторону Ксении, а как патриоту родного Рыбинска – "болеть" за учеников Владимира Сонина. Дениска подумал немного – и выпалил:
– Я был за домристов из республики Марий-Эл!
Такой ответ удивил даже Олега:
– Это почему?
– А у меня там никого нет.
– Скоро будут, – сказал Николай. – Радуйся, брат Александр: давешняя мотоциклетная братия из Йошкар-Олы прикатила. Тар-Эленна ими как раз занимается.
– Что – опять в лес на мотоциклах въехали?! – взвился Александр. – Убью!
– На сей раз – нет.
– По-моему, это последнее, чему их удалось научить, – с изрядной долей высокомерия заметил Олег.
– А вот и одна из них! – объявил Николка.
Действительно, Василий шёл к ним в сопровождении девицы лет пятнадцати – явно принадлежащей к одному из тех неформальных объединений, с коими нормальные люди предпочли бы не встречаться в тёмное время суток. Николка сочувственно прокомментировал:
– Попался, сердечный!
Василий обратился к своей спутнице (и речь его нельзя было назвать галантной):
– Знаешь, Вероничка, в чём разница между мной и тобой?
Ответ девицы содержал анатомические подробности с привлечением ненормативной лексики. Законник отвесил ей подзатыльник и невозмутимо продолжал:
– Разница в том, что я тебя буду плетью учить, а меня враги выучили – ножом и пистолетом, да ещё кое-чем покрепче.
– Так, я вижу – вы уже поладили, – никто и не заметил, как подошла Тар-Эленна. – Сестру Ксению никто не видел?
– С Димкой на дереве сидит.
– Начинать пора – а она на дереве!
– Ну, Владычица, ты прямо как Борис Николаевич: тот тоже как выйдет с больнички – так давай чудить!
– Чем же ты недоволен, брат Николай?
– Не то, чтобы недоволен… да только не припомню, чтоб прежде у нас девка парню копьё носила.
– А ты завидуешь, да? - съязвила девица.
– Вероника, брат Николай – кметь посвящённый, тебе следует проявлять к нему больше почтения, если хочешь остаться в дружине… Я сделала, как сочла нужным, брате. Были б здесь сестра Галина или сестра Софья – тогда бы…
– А где они?
На сей раз Владычица не осадила дерзкую отроковицу:
– Сестра Галина со своим мужем в Нью-Йорке живёт, а Софья… Софья в Вальгалле, наверное… Ладно, снимите кто-нибудь с дерева эту сладкую парочку – и начинаем!
***
Через несколько минут все – и посвящённые с Владычицей во главе, и отроки, и приходящие – стояли в молчании в центральном зале Дома. Человек в сутане – с характерно прибалтийской внешностью – начал читать молитву. Читал он не на католической латыни и не на принятом у православных церковно-славянском языке – читал по-русски, и молитва была не каноническая: Джеймс не был сведущ в том, что касалось церкви, но было ясно, что такая молитва могла родиться только здесь – просили помощи для тех, кто на деле. (Да не прогневаются святые отцы за такой обряд: в конце, концов, и Трисвятое, и Ave Maria кто-то когда-то произнёс впервые!) Имена, которые перечислял священник, ничего не говорили Бонду – но что-то вдруг неуловимо изменилось, и он понял, что теперь прибалтиец начал называть тех, кто никогда уже не сядет за стол Совета… странно, почему их поминают вместе с живыми, не делая никакого различия?
Наконец, молитва была закончена.
Тар-Эленна начала Совет:
– Приветствую вас, братья и сёстры! Рада снова видеть вас всех – и рада узнать, что в моё отсутствие вы не теряли времени даром. Брат Семён, брат Вениамин, брат Альберт и сестра Марина!
Четверо уже знакомых Бонду молодых людей разом вскинули головы, а она продолжала:
– Стараниями этих четверых в Ярославле прекращено насилие над людскими душами, известное как "программа сексуального воспитания детей". Надеюсь, теперь никто не скажет, что я раньше времени привела их к Клятве?
– Да уж точно!… Какое теперь! – раздались голоса. Выждав, пока всё стихло, она сказала:
– Спасибо вам, братья! И тебе, сестра, спасибо! Новое дело не заставит себя ждать… Брат Олег! Помнится, позавчера ты передавал мне, что всё идёт по плану. Что же заставило тебя вернуться сегодня?
– Я не мог работать дальше: игнатовские меня засекли.
– Но как же это случилось? Не доверял ли ты кому своё истинное имя?
– Никому.
– Носил ли соломенную подстилку в ботинках?
– Постоянно.
– Не мог ли кто выдернуть нитку из твоей одежды или срезать прядь волос?
– Исключено. Я полагаю, Игнатов опять изобрёл что-нибудь новенькое.
– Что ж, тому, кто сменит тебя, придётся выяснять ещё и это.
– Сестра Елена, пошли нас! – брату Семёну и К. не терпелось снова показать себя.
– Пожалуй, вам можно доверить это… После Совета брат Олег введёт вас в курс дела. Во Имя Света!
– Во Имя Света! – раздалось разом четыре голоса.
На этом Совете разбирали немало дел: где-то орудовала секта, где-то нужно было осадить зарвавшегося местного руководителя, где-то выводили на чистую воду криминал… Наконец, кто-то спросил:
– Владычица, а что насчёт Англии?
– Насчёт Англии мне пока нечего сказать: разведчики вернутся только через десять дней, тогда же узнаем, каким из двух вариантов плана предстоит воспользоваться. А пока – ждать. Кстати, брат Алексей, что с документами?
– Через десять дней всё будет готово.
– Хорошо.
– И всё-таки, – начал Василий, – У меня всё это вызывает сомнения. У Англии же такая мощная защита…
– Однако, диверсия удалась, – вставил Пётр, но Василий не заметил:
– … неужели они думают справиться? Может, отвлекут нас на Англию, а сами опять в США рванут? Там-то обороны никакой.
Бонд немало подивился такому суждению о США.
– Вряд ли, – возразил Михаил. – До Иерусалима они, может, и могли себе позволить что-то в таком роде, но сейчас у них не достанет сил на такие "манёвры".
– К тому же, – добавила Ксения, – Американскую территорию наша разведка контролирует – там всё спокойно, кроме политики – но эти сейчас везде бесятся. Нет, нам точно нужно Англией заниматься.
– Прошу слова!
– Говори, брат Пятрас.
– Думаю, нам не помешали бы союзники в Англии – я не имею в виду воеводу с Риджент-парк.
– Кого же ты имеешь в виду?
– Пендрагона.
– Это, конечно, было бы неплохо, но где его найти?
– Я думал, ты внимательнее читала Логрского Проповедника***.
– Он говорит об Эджстоу – но ведь его, кажется, не существует?
– Зато существует город, с которого он скопирован. Дарэм! Совпадает даже география. В Дарэме стоит поискать Пендрагона!
– Итак, брат Пятрас предлагает попытаться найти в Дарэме Пендрагона и попросить его о помощи в этом деле. Что скажете, братья?
Большинством голосов предложение было одобрено.
– Брат Пётр Нижегородец! Прости, что приходится посылать тебя сейчас, когда ты только что вернулся с дела, но кто справится с этим лучше, чем ты! К тому же, ты единственный из нас, у кого документы в порядке. Во Имя Света!
– Во Имя Света! – отозвался частный детектив. В Нуменоре это называлось "принять дело".
* * *
На рассвете они пешком вернулись в Сосновку, а оттуда разъехались (точнее, разлетелись) на нуменорских машинах. Елена уехала с москвичами, а брат Сергей, управлявший костромской "леталкой", высадил Юлию и Бонда на узкой улочке в Октябрьском посёлке и направился в сторону микрорайона Паново.
Огромный пёс, выскочивший из конуры, встретил их оглушительным лаем.
– Тише, Гарм, тише! Свои! – утихомирила его Юлия.
______________________
*ст. монахини Марии
** Здравствуй (эстонск.)
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Воскресенье, 26.10.2014, 11:04 | Сообщение # 13 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава VII. Война объявлена
Ой ты, матушка-лихорадушка!
Потряси его хорошенечко!
А.Даргомыжский
Весь день Бонда одолевало странное недомогание. Может, сказалась бессонная ночь и волнения вчерашнего дня… пройдёт!
Но оно не проходило, а наоборот – вгрызалось всё глубже. За обедом он уже едва сидел.
– Тебе плохо, Джеймс Мордредович?
– Всё в порядке…
Когда встал из-за стола, потемнело в глазах…
Юлия привела его в чувство.
– Что это с тобой?
– Понятия не имею.
– Раньше бывало?
– Не припомню.
– Вот что, тебе лучше лечь. Я брату Юрию позвоню.
У него кружилась голова и подкашивались ноги. С помощью Юлии дошёл до кровати. Юлия помчалась на улицу к автомату. Если б она лучше знала Джеймса, то обеспокоилась бы ещё больше: он не огрызался в ответ на её заботу и не пытался иронизировать по поводу своего состояния.
Оставшись один, Бонд припомнил подробности завтрака, обеда и ужина накануне… нет, что-то не сходится: невозможно было отравить одного, не задев прочих. Яд мог быть разве что на кинжале Александра. Но зачем? Не проще ли было прикончить в деревне – и от трупа избавиться было бы легче… ах, да – предполагалось, что он сегодня будет в Сосновке: ведь пожар, внесший коррективы в их планы, случился позже. И всё равно – к чему такие сложности? Прирезать, бросить в реку – никто ничего не узнает: вся деревня им верна. Что-то здесь не так… Но тяжело было даже думать – и он задремал.
* * *
Брат Юрий приехал вечером. Джеймс даже не разглядел его толком – всё расплывалось перед глазами. Медик осмотрел его, почему-то спросил, не приходилось ли в последнее время отказывать себе в пище, потом – следуя своей профессиональной этике – заверил, что нет ничего такого, что не поддавалось бы лечению, и всё это скоро пройдёт. Он умел сказать это так, что хотелось верить, но у самого уверенности не было: он не мог понять, что происходит с пациентом. Небольшая рана на руке заживала благополучно, не воспалялась, да и болезнь ничем не напоминала заражение крови – но ничего другого не было: никаких нарушений – а человек с постели не встаёт.
– Что скажешь, братец? – спросила его Юлия на крыльце.
– Похоже на истощение, но откуда – ума не приложу. Я видел его ночью на Совете, он выглядел совершенно здоровым… Насчёт лекарств не беспокойся – я всё устрою.
– Но ты тоже…
– С нами вчера за апрель рассчитались.
Он не заводил речи о госпитализации, да и ни к чему: брат Юрий недаром перенимал искусство древних целителей, если уж он не может ничего сказать – вряд ли что даст обследование в стационаре.
Почему-то никто из них не подумал о том, чтоб сообщить Наследнице.
* * *
На другой день – в среду – к Юлии заглянул брат Олег и прямо с порога начал:
– Сестрица, тут Аксентьев из Москвы новый сборник Дербенко привёз, посмотри – может, пригодится, если ещё ансамблем будете… – он осёкся, заметив выражение её лица. – Что случилось?
– Джеймс-англичанин… он, кажется…
– Что?
– Кажется, умирает.
– Как – умирает?! Отчего?!
– Не знаю… и брат Юрий не знает. Но ему совсем плохо.
Олег на минуту задумался – и вдруг безапелляционно заявил:
– Вот что, раз медицина не знает, что делать, найдём других специалистов – посильнее! – и он решительно направился в комнату.
– Ты бы его не беспокоил, братец.
… Бонд не мог ни вспомнить, где он видел этого молодого человек, ни понять, что от него хотят. Он бросил в ответ неопределённое "да" – лишь бы оставили в покое…
– Порядок, – сказал Олег Юлии. – Он согласен.
– На что согласен?
Но Олег убежал, ничего не объяснив, а к ночи вернулся в сопровождении своего духовного отца.
– Только вы не очень об этом рассказывайте, – предупредил их отец Иоанн. – Всё-таки ваш друг не православный, неизвестно, что скажет епископ, если узнает.
* * *
Обряд елеосвящения и впрямь возымел действие: Джеймсу стало легче, ночь он проспал спокойно, наутро ожил – даже брату Юрию показалось, что болезнь отступила… но ненадолго! Она вернулась после полудня – вернулась мучительной, как от ожогов, болью во всём теле. Брат Юрий давал ему сильнодействующие болеутоляющие средства – но пользы от них не было никакой. Временами Джеймс терял сознание – и его не пытались привести в чувство: так хоть боли не чувствовал.
– Если это не прекратится – до утра может и не дотянуть, – констатировал Юрий.
– Может, позвонить сестре Ксении?
– Пожалуй… давно уже надо было.
* * *
Возвращаясь от автомата, Юлия увидела, как возле дома опустилась "леталка". Она кинулась на шею человеку, вышедшему из машины:
– Господи… наконец-то! Думала – с ума сойду!
– Ну, успокойся, успокойся, – брат Леонид обнимал жену. – Расскажи-ка лучше, что тут у вас без меня было. Англичанина-то того нашли?
– Нашли. Ой, Лёня, у нас тут такое!…
* * *
– Ничего себе! – сказал экзорцист, выслушав рассказ о последних событиях. – Возвращаюсь с дела и в собственном доме натыкаюсь на умирающего агента британской разведки!
– Что ты, Лёня, он ещё живой!
– Слава Создателю, что не мёртвый. Познакомиться-то можно?
Юлия поняла, что муж что-то подозревает. А тому хватило одного взгляда на больного:
– Ну, дорогие мои, – сказал он жене и Юрию. – Ослепли вы, не иначе. Это ж натуральная чёрная магия! Дайте крест.
Сначала Леонид работал один, потом присоединилась подоспевшая Ксения. Боль удалось снять, и Джеймс – измученный – заснул. Но Наследница и экзорцист не сомкнули глаз всю ночь. Встретясь с ними за завтраком, Юлия и Юрий поняли по их лицам, что сделать ничего не удалось.
– След ему вынули, – сказала Ксения.
– На воду бросили?
– Нет, "обрабатывают".
– Но ведь таинство должно было оборвать связь!
– Так ведь чтоб таинство сработало – вера нужна! А вы уверены, что она у него есть?
– А может, опять какие-нибудь новые изобретения?
– Похоже на то.
– Тогда выход один: выяснять, кто это делает, и разбираться с ним.
– Верно! Свяжемся с братьями – законниками!
– И Владычице бы надо сообщить.
* * *
Тем временем в Москве Тар-Эленна, успешно сдав экзамен, третий день занималась формальностями, с которыми имеет дело каждый, кто заканчивает учёбу.
В пятницу она вернулась в общежитие около трёх часов дня. Пока отпирала дверь, подошла абитуриентка-пианистка, которую подселили к ней на днях:
– Лена, когда я на консультацию уходила, тебе телеграмму принесли, я уж за тебя расписалась, вон она – на столе… ой, а этого письма не было!
Сестра Елена машинально бросила взгляд на окно: рамы – круглогодично заклеенные – не тронуты, сетка от комаров по-прежнему прикноплена изнутри… Конверт без обратного адреса, без штемпелей… конверт, который страшно вскрыть… и ряды вырезанных из газеты букв: "Езжай в Кострому, посмотри, что там делается, и подумай, не оставить ли тебе в покое Англию. Надумаешь – сними крест, мы поймём". Подписи, конечно, нет – но всё и так яснее ясного.
Телеграмма была от брата Юрия: "Мордредович на санях сидит". Проклятые! Нашли, кого!
– Что-нибудь случилось?
– Ничего… если меня кто будет искать – я в Кострому уехала.
* * *
Тар-Эленна вошла – точнее, влетела на кухню к Юлии:
– Ну что, как он?
– Сейчас лучше. Вчера вообще что-то ужасное было. Мы боялись – умрёт.
– Не умер бы. И сегодня тоже вряд ли умрёт.
– Почему ты так уверена?
– А вот почему! – она достала из сумки письмо.
Вошёл Михаил:
– Приветствую тебя, сестра Юлия… о, Владычица, и ты здесь!
– А где мне быть, если тут захват заложников полным ходом!
Вслед за Михаилом вошли Василий и Александр.
– Братец, а ты-то откуда узнал? – обратилась к Александру Юлия.
– Да я в Сосновке был. Попросили кое-какую технику подправить, вот и задержался после Совета, а тут…
– Сестрёнка, а что за захват заложников?
Тар-Эленна протянула Михаилу письмо:
– Вот, изучайте!
– Да, Ксения говорила – ему след вынули, – сообщила Юлия.
– След вынули – и снять никак? – с сомнением проговорил Василий.
– В том-то и дело. Вы лучше Лёню расспросите – он скоро будет.
Михаил уже прочитал письмо:
– Это значит, что мы не ошиблись насчёт Англии.
– Это значит, что они его запросто прикончат! – и Тар-Эленна, не говоря больше ни слова, ушла в комнату.
* * *
Если исполнитель сего "террористического акта" рассчитал свои действия так, чтобы Владычица застала Джеймса достаточно измученным, то это ему удалось: не будь она "живой антенной", пожалуй, усомнилась бы – жив ли… На подушке у него лежала Эльза. С этой белой пушистой леди Тар-Эленну связывала давняя дружба, но сейчас Эльза – вопреки обыкновению – не подбежала её поприветствовать, видимо, не решаясь оставить "пост". Елена погладила кошку и села рядом с кроватью. Она всмотрелась в лицо Джеймса, убедилась, что он не спит, и тихо позвала:
– Джемми…
Он открыл глаза.
– Постарайся вспомнить, где ты в последнее время ходил по земле… в смысле – не по асфальту.
Кажется, вопрос даже не удивил его.
– В Костроме… и в Рыбинске тоже… везде, где был, – он снова закрыл глаза.
Тар-Эленна поправила ему одеяло и ни о чём больше не спрашивала. Она вслушивалась в его состояние. Конечно, его здорово "высосали", но сейчас "отсос" приостановлен: работает защита, которую установили Леонид и Ксения, и что-то ещё… ах, да – кошка! Эльза знает, что делает!
В комнату заглянула перепуганная Юлия:
– Владычица! – она держала в руке письмо, и сестра Елена догадывалась, какого рода сия корреспонденция. Через минуту она читала письмо на кухне. Опять – ни подписи, ни штемпеля, ни обратного адреса.
"Сроку тебе до воскресенья. Если не примешь наших условий, он умрёт. Умирать будет долго и в мучениях. Надумаешь согласиться – сними крест, это будет знаком".
Елена бросила письмо на стол:
– До чего же он на Даньку похож!
– На какого такого Даньку?
– Да кот у нас в общежитии был, Комендантом звали, сокращённо – Данька. Весёлый такой… то на занавесках висел, то кастрюли опрокидывал, а по ночам кому-нибудь в постель забирался… я его как-то погладить хотела – всю руку исцарапал. А потом пришёл, лёг на коврик и – через три дня…
Из этого состояния её вывел голос брата Михаила:
– А что, сестрёнка, рассчитали-то они верно, а?
– Ты что-нибудь можешь сказать?
– Пока ничего определенного. А ты выяснила, кто это делает?
– Нет, не могу разглядеть: очень хорошо маскируется.
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Понедельник, 27.10.2014, 14:40 | Сообщение # 14 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Бонд проснулся вечером. Сейчас ему стало легче, сознание было ясным. Он услышал голоса за стеной… повышенную звукопроницаемость стен в этом доме он мог сейчас расценивать как подарок судьбы: дунаданы думают, что он их не слышит – значит, в то, что они говорят, можно верить.
– Давайте-ка ещё раз, – говорил брат Михаил. – Сестра Юлия, во сколько ты пошла за газетой?
– В два часа. По радио время сказали, и я подумала, что уже принесли.
– Ты уверена, что этого письма не было?
– Конечно, я же видела пустой ящик, когда газету вынула.
– А ты, брат Леонид, во сколько пришёл?
– Где-то в начале третьего. Заглянул в ящик – гляжу, лежит что-то.
– Да почти сразу же пришёл, как Юлия газету принесла, – вмешался Александр.
– Вообще-то, вполне можно было подойти, бросить письмо и исчезнуть.
– Никто не подходил! – отрезал Василий. – Я с соседкой говорил, Аллой Сергеевной, она всё это время стояла и на дорогу смотрела: видела, как Юлия взяла газету, как пришёл Леонид, а больше никто не подходил.
– А с чего это она пялилась на дорогу? – в голосе Александра послышалось сомнение.
– Да внучку ждала. Та полпервого обещала приехать, но задерживалась, вот она и нервничала.
– А откуда такие подробности?
– Она сама рассказала.
– И ты поверил?!
– Это правда, брат Александр, я её внучку знаю, она действительно сегодня приехала.
– И вообще, зря ты её подозреваешь, – оказалось, Ксения тоже здесь. – Она ж старая атеистка – какая там магия!
– Вот именно – атеистка! Таких самое то программировать!
– Какое программирование! – воскликнула Елена. – Заклятие наложено нетрадиционным методом – неужели вы не видите, что тут поработал маг экстра-класса!
– Кто-то из "Шести Избранных"? – предположила Ксения.
– Скорее всего.
– Ну, так это проще! – ухватился Василий. – Мы же их знаем всех.
– Но не знаем, кто именно.
– Проверим всех шестерых!
– Проверил один такой! – воскликнул Александр. – Они же неуверенность запросто определяют, отопрутся в два счёта. Тут доказательства нужны – чтобы хоть нам самим поверить!
– Будут и доказательства! Эти письма – доставляет же их кто-то!
– Аннигуэль, должно быть, или Марбуэль, – сказал Михаил.
– Скорее, Асиэль, – вставил Леонид.
– Ну вот, заловить этого Асиэля и допросить.
– Интересно, как ты это сделаешь? – Михаил явно не разделял энтузиазма своего побратима.
– А что, святой Антоний же смог…
– Я спрашиваю, где ты его ловить собираешься?
– А у ящика! Дежурить там, и когда следующее письмо доставят…
– Следующего письма не будет, – оборвала Елена. – Нам дали последний срок. Если мы ничего не сделаем, послезавтра они убьют Джеймса.
– Надеюсь, ты не собираешься потакать им? – осторожно спросила Наследница.
– Не собираюсь… хотя бы потому, что Джеймсу это не поможет: ликвидируют всё равно… Но в любом случае, искать надо среди "Избранных".
– Это-то ясно, но зацепиться больше не за что.
– Игнатова можно смело сбросить со счетов: в Ставрополе Джеймс не был.
– Ради такого случая вполне мог куда-нибудь приехать.
– Ты хочешь сказать, – спросил Михаил, – что они целенаправленно охотились за Джеймсом?
– А почему нет? Считай, двух зайцев разом: уломают нас от англичан отвязаться – хорошо, Джеймса прикончат – опять хорошо: поди докажи тогда, что не мы угробили – какое уж там замирение!
– Логично, – согласился Михаил. – Но это чисто политический образ мысли… чисто мужской.
– Ты думаешь, это сделала женщина?
– Нет, Владычица, я уверен только в том, что этот "террорист" ориентировался на женскую душу.
– Но почему?
– Потому, что как ни крути – последнее слово за тобой. Значит, главное – уломать тебя.
– На кой тогда человека терзать? – усмехнулся Александр. – И воробья бы хватило!
– Воробей-то воробьём, а всё же надёжнее использовать тех, кого она знает и любит.
– Причём тогда Джеймс? Пятый день знакомы…
– Мог просто под руку подвернуться.
– Тогда не понимаю, к чему ты клонишь.
– К тому, что я бы на месте этого колдуна отправился туда, где наша Владычица знает всех, а Джеймс её в таких местах и искал. И когда под руку подвернулся иностранец…
– И где это могло произойти?
– В Доме Братства?
– Нет, там бы не проглядели!
– Да туда бы и не сунулись!
– А где ещё?
– В "Гнесинке"! – воскликнул пылкий Василий. – Или в общежитии.
– Вряд ли. Там сейчас в основном абитуриенты, их-то я как раз не знаю.
– А где ещё ты всех знаешь?
– В Сосновке, может быть? Там, кстати, и асфальта мало.
– Сосновка, – повторил Михаил. – Настасья!
– И верно, она ж там рядом живёт!
– Всё равно нужны доказательства, – сказала Ксения. – Если только почувствует, что мы не уверены – отопрётся.
На это возразить было нечего.
– Пойду гляну, как он, – Елена встала и вышла.
* * *
Конца этого разговора Бонд не слышал. Перед глазами, как призрак, стояло отвратительное старушечье лицо, навязчиво вторгалась в сознание чужая мысль: "Уговори её. Уговори Тар-Эленну принять наши условия – и твои страдания закончатся".
– А пошла ты… – он произнёс это вслух и осёкся: видение исчезло, и он увидел возле своей постели Тар-Эленну.
– Это я не тебе.
– А кому? Ты кого-то видел? – она встревожилась.
– Старуху.
– Какую старуху?
– Отвратительную.
– Джемми, это может быть важно… только видел или она говорила что-то?
– Требовала, чтоб я уговорил тебя принять какие-то условия.
Исполнение разное – приёмы те же. И сильные люди переламывались, услышав в телефонной трубке знакомый голос: "Сделай, что они говорят".
Джеймс вдруг вспомнил, где он видел это лицо:
– Она из Сосновки.
– Ты встречал её там?
– Да, когда вышел из того подземного хода.
– Значит, у избы Михаила – ближе к окраине… а что она там делала?
– Не знаю, что… в земле копалась.
Теперь отпали последние сомнения.
Елена почти вбежала на кухню:
– Это Настасья! Она выдала себя – еду разбираться. Сестра Ксения, от Джеймса – ни на шаг! Остальным спать: без лишних жертв!
Александр хотел отправиться с ней, но она его остановила:
– Не надо, братец. Говорят: "если женщины дерутся – лучше в драку не встревай".
У калитки столкнулась с Димкой. В другое время непременно выбранила бы за то, что явился сюда так поздно (нашёл время для свиданий!), но сейчас было не до того. Она села в машину, нажала кнопку…
* * *
Теперь всё зависит от того, кого Настасья больше боится: её или своего хозяина. Церемониться с ней Владычица не собиралась. В конце концов, сколько раз говорила с ней на эту тему: уговаривала в церковь пойти, покровительство предлагала – всё как об стенку горох. Теперь – хватит! Последний случай положил предел её терпению. Замахнись Настасья на неё саму, это было бы, по крайней мере, не лишено величия, но вот так… На чужой земле человек вообще менее защищён, а этот, к тому же, понятия не имеет, что такое чёрная магия и как от неё защищаться (понял ли хоть теперь, что это не болезнь, что его убивают? Это ж надо – видел, как ему след вынимали, и ничего не понял! Ну, разведка!). Впрочем, когда имеешь дело с Адом и его земными прислужниками, на благородного противника (с которым можно и побрататься после честного поединка) можешь не рассчитывать. Тар-Эленна знала это слишком хорошо.
Она торопилась. Настасья не дура, наверняка поняла уже, что её "раскололи", и теперь попытается прикончить Джеймса – не доведённого до конца дела Ад ей не простит. Только б Ксения уберегла!
Тар-Эленна вышла из машины возле лесной хижины и решительно ворвалась туда:
– Ты что же, окаянная сила, над иноземцем беззащитным измываешься! Меня-то слабо?!
* * *
Сестре Ксении удалось отослать домой Димку. Хозяева, братья-законники и Александр, если и не смогли заснуть, виду не подавали – по крайней мере, разошлись: Леонид с Юлией – в свою комнату, братья-законники – на кухню, брат Александр ночевал прямо во дворе. За Джеймсом присматривали вдвоём: сестра Ксения – по приказу Владычицы, Эльза – по собственному почину. Ксения не знала, сколько времени прошло от ухода Владычицы до того момента, когда Настасья поняла, что провалила дело, и попыталась ликвидировать не нужного теперь заложника: Джеймс начал вдруг задыхаться. Ксения быстро вытянула над ним руки, концентрируя Силу: "Не отдам!" Отбив атаку, она ослабила хватку – и ведьма не замедлила этим воспользоваться: Джеймс снова забился, силясь стряхнуть невидимые руки, сдавившие горло, и Ксения снова отбивалась. Когда ей удалось отвести и этот удар, Эльза перебралась к Джеймсу на грудь и замурлыкала, словно желая успокоить, приласкать (Наследница, по молодости лет, не догадалась это сделать). Вдруг кошка подняла шерсть на загривке и угрожающе зашипела. Это помогло Ксении не потерять бдительность и угадать намерения Настасьи: она не дала ведьме "ткнуть в сердце" – и теперь держала, не отпуская. Впрочем, это длилось недолго: минут через пять она почувствовала, что страшная связь оборвалась… значит, Владычице удалось принудить Настасью подчиниться – и как та будет разговаривать со своим хозяином, теперь интересовало только саму ведьму. Джеймс не мог понимать таких тонкостей, но и он почувствовал, что опасности больше нет – ушла давящая, высасывающая сила, что не давала покоя последние дни – и через несколько минут он уже спал. Но Ксения, следуя приказу Владычицы, по-прежнему не отходила от него.
Тар-Эленна вернулась минут через двадцать.
– Ну что, как он?
– Спит… почти сразу, как связь оборвалась.
– Хорошо… а ты молодец – сберегла. Представляешь, прямо при мне чуть не заколола! Хорошо – ты не дала, а то и я-то уже потом заметила… Ладно, ты иди спи, я теперь с ним посижу.
– Но тебе же…
– Иди спать, я сказала!
Наследнице ничего не оставалось, как только подчиниться.
Тар-Эленна отвела одеяло и осторожно – стараясь не разбудить – взяла спящего за руки. Несколько минут она сжимала его запястья, "переливая" жизненную силу. Она уже убедилась, что лечение будет несложным: враждебное воздействие не пошло слишком глубоко, ограничившись причинением боли и "высасыванием" телесных сил. Трудно сказать, что было тому причиной. Может, Настасья всё же побаивалась Нуменора. А может, не так-то просто оказалось справиться с такой любовью к жизни? Так или иначе, теперь опасности нет – этой опасности, во всяком случае. Есть (или скоро будет – что одно и то же) другая – более серьёзная, но это – потом. А сейчас этому влюблённому в жизнь существу не угрожает ничего. И всё же Тар-Эленна знала, что просидит здесь до рассвета, не сомкнув глаз.
Она перевела взгляд с лица спящего на светящиеся в темноте глаза кошки:
– Что, Эльза, нравится он тебе? Вижу, что нравится. Ты гляди только – не очень к нему привязывайся: уедет он скоро – наш Джемми… и что с ним станется – ума не приложу… Вот, просила я его о помощи – а теперь впору Бога молить, чтоб он отказал. Ему ж, небось, "стенка" светит, если воевода ничего не поймёт. Да, Эльзочка, "стенка"…
Эльза смотрела на неё, словно понимая страшный смысл безобидного слова…
* * *
Утром братья-законники вернулись на работу – в районное отделение, брат Александр отправился в Рыбинск, а Тар-Эленна решила подождать с возвращением в Москву – успеет за диплом расписаться!
Джеймс в то утро не проснулся – и не просыпался ещё трое суток. Да это и к лучшему – так проще было помогать ему восстанавливаться. Хранительницы делали это по очереди. Наконец, на третий день во время очередного сеанса Тар-Эленна ощутила знакомое сопротивление, и после этого не "накачивала" больше и Наследнице не велела:
– Дальше он сам управится.
Эльза, однако, была другого мнения и по-прежнему почти не вылезала из постели Бонда.
Димка же всё это время донимал хозяев своими визитами к Ксении – ранними (так как сбегал из дома до того времени, когда брат Сергей считал возможным, не нарушая правил приличия и не вызывая гнева родителей двоечника, заявиться к нему на дом и засадить за геометрию) и краткими (так как строгий учитель всё равно появлялся (приезжая ради этого с другого конца города) и утаскивал влюблённого (прямо со свидания) к задачам и теоремам).
Вечером последнего дня объявился брат Александр:
– Меня тут директор ни с того, ни с сего в Москву шлёт, ты-то ещё не собираешься? А то, может, вместе?
Елене такое предложение оказалось очень кстати. Решили выехать на следующий день.
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Вторник, 28.10.2014, 13:16 | Сообщение # 15 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава VIII. Товарищ Савин
Судьбы все Фригг, я думаю, знает,
Хоть в тайне хранит их.
"Старшая Эдда"
Бонд проснулся, не подозревая, что проспал три дня. Елена сидела у стола, шлифуя медиатор на кожаном ремне – и выглядела так, что, по мнению Бонда, не мешало бы проверить, как далеко простирается её прощение. Заметив, что он проснулся, она прервала работу:
– Доброе утро, Джеймс.
– Привет.
– Ты как себя чувствуешь-то?
– Думаю, работают все системы.
Она подошла ближе, всмотрелась в его глаза, взяла за руку на несколько секунд… Её заботливое внимание просто выводило из себя!
– Подняться с постели сможешь?
– Пожалуй… но стоит ли?
Она сделала вид, что не поняла намёка:
– Вот и хорошо. Приходи тогда на кухню, ждём тебя завтракать.
*
* *
Когда Джеймс пришёл, все уже сидели за столом: Леонид с Юлией, Тар-Эленна, Александр, Ксения и Димка.
– Так-то лучше, – усмехнулся Леонид, – А то лежал, как неживой.
– Физиономия у тебя, Мордредович… – неожиданно мрачно проговорил Александр.
– Какая есть. Некоторым нравится.
– Да я не про то… воевода ваш увидит – ещё решит, что мы тут на тебе отыгрывались.
Физиономия действительно оставляла желать лучшего.
– Ты, Джемми, – сказала Елена, – ближайшие три дня со двора лучше не выходи. И из дома тоже не очень – сегодня хотя бы. Ну и там, вода богоявленская – с утра натощак, молоко – чем больше, тем лучше…
– Может, что покрепче?
– Да, тоже священный напиток… использовался для контактов с потусторонним миром, а ты и так одной ногой там был. Лучше не рискуй.
Джеймс и Александр понимающе переглянулись.
Леонид обернулся в сторону Эльзы, торопливо доедавшей свой завтрак:
– Куда это она так спешит?
Ответ не заставил себя ждать: покончив с едой, кошка проворно вскарабкалась к Бонду на плечо. Он спустил её на пол, но она снова залезла. Бонд понял, что сопротивление бесполезно.
– Она к тебе неравнодушна, – заметил Леонид.
▬ Типичная женщина, – ответил Бонд, – С ними это часто случается.
Между тем, обе присутствующие женщины-люди упорно его игнорировали. А были они равно привлекательны, хотя совсем не походили друг на друга: черноволосая, подчёркнуто хрупкая Юлия, казалось, всем своим видом оправдывала нуменорское прозвание "Кроткая"; ладное – как у языческой богини – тело златовласой Владычицы (эта гремучая смесь женственных форм и стройности) заключало в себе такую силу, что Бонд – "как воин и мужчина " – счёл бы за честь её победить. То ли потому, что рядом с Юлией сидел её муж, то ли ещё почему – начать он решил с Елены. Он наступил ей на ногу. Никакой реакции. Он снова наступил. То же самое. Железная она, что ли?
В другое время Владычица ответила бы соответствующим образом, но сейчас великодушно прощала всё: ещё три дня назад никто не мог сказать, поднимется ли этот человек со смертных саней… а если уж потянуло на противоположный пол – значит, чувствует себя хорошо и в ближайшее время помирать не собирается.
Бонд изменил тактику: погладил под столом её колено. Опять ничего. Ну что за женщина! Он снова погладил. В это время Александр нагнулся поднять упавший со стола нож… В общем, мистер Бонд получил по рукам. Елена отвернулась, чтобы Джеймс не увидел её смеха.
– Сестра Юлия, – обратилась Ксения к хозяйке. – А ты что ничего не ешь?
– Не знаю… не хочется что-то… и вообще…
Елена бросила на неё долгий внимательный взгляд и как-то совсем просто сказала:
– Засеяно поле.
Спокон веку одним знаком изображалось засеянное поле и беременность. Пусть в доме материалиста задают дежурные вопросы – "мальчик или девочка" да "как назовёте" – а у владеющих Словом и молчание бывает красноречивым (как у искусного музыканта пауза – не разрыв в музыкальной ткани, а логическое её продолжение). Разве можно обсуждать такую тему – тем более в присутствии иностранца! И не важно, что его принадлежность к роду людскому не вызывает сомнений, а о магии он знает не больше, чем Юлия – об искусстве разведки (не говоря уж о том, что он всё понял не хуже прочих): не нами заведено – не нам отменять!
Тар-Эленна первой догадалась перевести разговор на другое:
– Брат Александр, ты уверен, что за три дня успеешь?
– За два успею! Там делать-то нечего – уж и не знаю, с чего он меня сдёрнул?
– Надо же тебя до конца отпуска чем-то занять, – предположила Ксения. – Так значит, все вместе поедем?
– Нет, – ответила Владычица. – Там видно будет, а пока что ты, брат Александр, готовься, и ты, брат Леонид – уж прости, Юлия, что в такое время мужа у тебя забираю… ещё Михаила с Василием я призвала, Николая с Маргаритой, Пятраса, Пётр уже там, призову ещё брата Юрия. Пока что достаточно.
– А я, Владычица?
– А ты, сестра Ксения, держи здесь прочие дела. Нужно будет – и тебя призову.
Наследницу такое положение дел явно не устраивало, но она промолчала.
– Доброе утро!
Этого высокого человека лет сорока, внезапно появившегося в дверях, любая женщина проводила бы восхищённым взглядом. Бонд мог поклясться, что угадал его профессию. Трудно сказать, чем именно такие люди отличаются от прочих, но – отличаются, во всяком случае, для тех, кто сам такой.
Тар-Эленна – на правах старшей по положению – со сдержанной сердечностью ответила на приветствие. Эльза недоверчиво оглядела гостя – видимо, пытаясь понять, не причинит ли он зла её подопечному – и решила пока глаза ему не выцарапывать. А гость продолжал:
– Извините за вторжение, дверь была открыта – вот я и вошёл. Надеюсь, можно?
Юлия вымученно улыбнулась:
– Вам, Эдуард Владиславович, всегда можно!
– Мы же знаем, – добавил в том же тоне Леонид, – что от родных органов не скроешься ни за какими замками!
– Однако я не ожидал встретить здесь вас всех! – гость явно был в хорошем настроении, чего нельзя было сказать о дунаданах. – Рад вас видеть, Елена Анатольевна! И вас, Александр Петрович!
Играть весёлую беспечность довольно убедительно удавалось всем, в том числе и хозяину дома:
– Может, по знакомству-то, сразу выложите, в чём нас на этот раз подозревают? Шпионаж? Подрывная деятельность?
– Зачем же сразу так мрачно?
– А разве не поэтому мы имеем счастье вас видеть?
– Положим, как раз в этом случае вы бы меня не увидели, поскольку знаете меня, – усмехнулся тот. – Нет, Леонид Георгиевич, всё гораздо проще: мой оболтус надумал поступать – сидит вот теперь, к сочинению готовится. У вас, кажется, есть "Преступление и наказание" – не одолжите на пару дней?
– Перечитать Достоевского за два дня?! – удивилась Елена.
– Силён парень! – согласился Александр. – Я бы не смог.
– Дорогой Александр Петрович, это мы с вами – простые смертные – читаем романы, абитуриенты читают исключительно предисловия. Так как насчёт книги?
– Да-да, сейчас, – Юлия встала было из-за стола, но Елена её удержала:
– Сиди, сестрёнка, я сама достану. Скажи только, где она у тебя?
– На полке над комодом.
Гость следом за сестрой Еленой вышел в комнату. Всеми, кто остался на кухне, владела одна мысль, хоть никто в этом и не признавался.
– Что за субъект? – спросил Джеймс.
– Сосед наш, Эдуард Владиславович Савин, – ответила сестра Юлия.
– Отец нашей с Дмитрием одноклассницы, – сказала Наследница.
– Твой российский коллега, – уточнил брат Александр. – Боюсь, придётся теперь тебе с ним пообщаться, Мордредович.
– Вообще, это в мои планы не входило, но если представится случай – почему бы и нет!
– Что ты общаться умеешь, про то мы ведаем! – ответил дунадан, потирая левое плечо.
* * *
Стоя на комоде, Тар-Эленна рылась в книгах и поддерживала вежливо-бессмысленную беседу. Это мешало "просвечивать", но помогало избежать неловкости, которая вызвала бы подозрения:
– Нет, всего несколько дней здесь… Да, закончила… Что вы, зачем мне аспирантура, обойдусь… Как дела у Ани?… И далеко вы своих женщин спровадили?… Да, при таких ценах не разгуляешься… А сами что ж не поехали?… Ясно, мужчина есть мужчина… Эмаль лучше всего в "Ярославских красках" брать… А я и не знала! Давно закрыли?… А Женя на какой факультет поступает?… И что, конкурс есть?… А всё говорят – не престижно… Куда ж это Достоевский подевался?
Она никак не могла найти книгу, и это её раздражало. При всём уважении к этому человеку, сейчас хотелось поскорее его выпроводить. Завершив просвечивание, она уже не разделяла подозрений братьев, и всё же предпочла бы, чтоб впредь товарищ Савин и мистер Бонд не встречались. Четыре года правления кого угодно сделают перестраховщиком!
– Ой!
Книга, задетая неловким движением, сорвалась с полки и раскрылась, упав на край комода.
– Вас не затруднит подать мне книгу?
– Сию минуту, Елена Анатольевна! Вот только посмотрю, где она раскрылась.
– А это зачем?
– Я-то думал, вы на эту тему всё знаете! Существует такой вид гадания. Вот, сейчас узнаем вашу судьбу… о, нет, это явно не про вас!
– Нет, дайте мне взглянуть! – она резко нагнулась, едва не упав с комода, и вырвала у него книгу, которую он не успел закрыть.
Тар-Эленна была бы плохим вождём, если бы выдала своё смятение в присутствии чужого кметя – и всё же её ответ прозвучал несколько натянуто:
– Да, вы правы: это не имеет ко мне никакого отношения… а вот и Достоевский, держите.
Савин подал ей руку, помогая слезть с комода:
– Гиблое это дело – гадать хорошенькой девушке по Твардовскому. В другой раз роняйте Пушкина: "Я помню чудное мгновенье" – это, знаете ли, больше на вас похоже!
– Постараюсь… желаю удачи вашему сыну.
– Всего доброго.
* * *
Проводив гостя, Тар-Эленна вернулась на кухню, где была встречена шквалом вопросов:
– Много выспрашивал?
– О чём?
– Что им известно?
– Они что-то подозревают?
Владычица села за стол, подчёркнуто спокойно взяла чашку:
– Если и так, то Эдуард Владиславович не имеет к этому никакого отношения.
Этих людей было не так-то легко обмануть и успокоить: вместе пережив многое, они научились понимать друг друга без слов, и сейчас слегка озабоченное выражение лица Владычицы не укрылось от них – в особенности от Александра:
– Послушай, я же вижу, что на тебе лица нет! Выкладывай, что он там тебе наговорил!
– Да говорю же – ничего особенного! Просто я уронила сборник Твардовского – а ему вдруг взбрело в голову поиграть в библиомантию. Тоже – нашёл развлечение! И перестаньте вы, ради всего святого, подозревать невесть что. Он действительно приходил попросить книгу.
Это означало, что тема закрыта. Не всё, что Нездешние силы открывают вождям, следует знать кметям! Это было ясно всем, кроме Джеймса:
– И что же было на той странице?
Елена – человек деликатный, не выдала в ответ ничего в стиле "Да ты, я вижу, холоп, не уймёшься!" – сказала только:
– Слова, которые хорошо знакомы всем вождям.
Джеймс понял, что от неё он больше ничего не добьётся – и его тоже захватило тягостное молчание, что хуже самых страшных слов.
– Эй, а посуду мыть кто будет?! – этот окрик, брошенный Владычицей вслед Ксении, возвратил всех к обыденной реальности.
– Я сейчас! – ответила та уже из комнаты.
– Не беспокойтесь, я сама.
– Не надо, сестра Юлия, управимся.
– Брат Сергей идёт, – сообщил Александр, выглянув в окно. – Ну, ты едешь или нет?
– Сейчас, только посуду вымою, – ответила Владычица и швырнула полотенце вернувшейся Наследнице.
Брат Сергей довольно бесцеремонно вошёл в кухню и, мимоходом поприветствовав присутствующих, схватил Димку за шкирку и потащил к выходу.
– Ты не имеешь права, брат Сергей!
– Когда – "брат Сергей", а когда – "Сергей Иванович". Молчать!
Димка, улучив момент, вырвался, но Сергей его снова поймал.
– Может, помочь? – предложил Джеймс.
– Спасибо, не надо. У меня таких тридцать шесть, и это только мой класс – о "часах" уж молчу. Пока справляюсь без помощи спецслужб!
Хранительницы остались одни. Сестра Ксения долго не решалась заговорить.
– Владычица, по-моему, это неправильно, – сказала она, наконец, вытирая тарелки.
– Что неправильно? Что брат Сергей слишком суров с отроком?
– Что ты в такое время оставляешь меня в Костроме! Ты сама говорила, что сидя на лавке в Доме Братства я ничему не научусь! Я должна быть с вами в Англии!
– Это слишком опасно.
– Но ты рискуешь не меньше!
Владычица, отложив губку, повернулась к ней:
– Пойми, сестра Ксения, мы имеем право рисковать настоящим – но не будущим. А будущее Возрождённого Нуменора – это ты. И если с нами в Лондоне что-то случится – именно ты поведёшь наши войска в Англию.
– Я не могу сидеть на лавке, когда тут такое творится!
– Во-первых, пока ещё не творится ничего такого, чтоб всем браться за оружие – и мы едем за тем, чтобы этого избежать. А если это не удастся – вот тогда может потребоваться и твоё участие, особенно если со мной вопрос решится.
– И всё-таки…
– Всё-таки ты останешься в Костроме. Это приказ, – отрезала Тар-Эленна.
*
* *
Когда закончили с посудой, Александр уже ждал Елену в машине. Она зашла в комнату за сумкой – и увидела Джеймса: неотлучная Эльза пристроилась на подлокотнике кресла, где он сидел с книгой (Елена не удивилась, увидев, что это Твардовский).
– Ну, и как успехи?
– По крайней мере, пять подходящих стихотворений.
– Для начала неплохо… ну давай, ищи дальше. Вспомни, что в таких случаях Аллен Даллес советовал.
– Аллен Даллес сказал бы, что – попади я даже в точку – одна моя знакомая ни за что в этом не признается.
Она рассмеялась:
– А одному моему знакомому известно такое понятие –"секретная информация"?
– В том-то и дело, что известно.
Она вдруг сказала неожиданно серьёзно:
– Делать тебе нечего, Джемми. Ничего, в Лондон приедем – будет нам всем работа, мало не покажется. А пока что читай Твардовского – хороший поэт, – она взяла сумку и вышла.
Джеймс обеими руками схватил Эльзу:
– Киска, ты не знаешь, что с ней делает тот парень, с которым она помолвлена?
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Среда, 29.10.2014, 12:28 | Сообщение # 16 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава IX. Ты загуливай, дружинушка!
Руси есть веселие пить, не можем без того быть!
"Повесть временных лет"
Тар-Эленна едва успела увернуться от троллейбуса, переходя дорогу в неположенном месте. Н-да, ещё немного – и было бы ей ДТП – на сей раз настоящее! Но в этой неприятности хоть сама была бы виновата – не то, что вчера… ни дна бы, ни покрышки этому телефонному террористу!
Конечно, никакой бомбы на вокзале не оказалось, но пока вывели всех, пока искали, пока то да сё – расписание благополучно съехало на несколько часов (как сказал потом проводник – настоящее взрывное устройство давным-давно сработало бы), да ещё родной "Москва – Кострома" присовокупил своё традиционное опоздание. В результате ей теперь – если она хотела всё успеть – приходилось тащиться в дом Леонида и Юлии прямо с вокзала. Хорошо ещё – Александр, задержавшийся на полсуток в Москве (почему она и воспользовалась поездом), согласился привезти её вещи на "леталке", и сейчас она несла только домру, которую не доверила бы никому, и сумку с самым необходимым. Хороша бы она была, если б волокла сейчас всё, что вывезла из общежития! Странно, но почему-то именно выехав из общежития (а не получив диплом) она в полной мере почувствовала, что её студенческая жизнь закончилась… да была ли она?
В училище – первые три года – пожалуй, а вот в "Гнесинке"… А ведь хотелось, Силы Небесные! Хотелось пропускать занятия из-за банального гриппа – а не из-за огнестрельных ран, хотелось, выйдя с экзамена, рассказывать томящимся под дверью сокурсникам, как концертмейстерша в коде загнала её в угол, и как ей удалось выкрутиться, и выслушивать от них подобные же повести – а не бежать сломя голову на вахту (где ждала снятая телефонная трубка), гадая, что на этот раз, хотелось, наконец, спокойно сдать гос. экзамены… ничего этого не было. И было многое другое. У соседей по общежитию была примета: "Если Ленка в своей комнате миску об пол кидает – значит, скоро очередная мафия накроется". Это, конечно, было преувеличением – но не таким уж далёким от истины…
Владычица свернула на 4й Кинешемский проезд. Ей хорошо была знакома эта улица и маленькое белое здание с фигурной решёткой в конце её. Сейчас там нет никого кроме двух-трёх дежурных педагогов, но всё равно можно вообразить, что снова идёшь туда помогать отцу в оркестре. Всё, как тогда – даже домра при ней… только собаки за заборами не лают. Как-то раз мать, идя вместе с ней по этой улочке, заметила, что они перестали поднимать лай… к счастью, она не успела заметить других изменений, произошедших с дочерью: скоро вся семья переехала на Кубань, а Елена осталась, и с тех пор вечно изобретала предлоги, чтоб не ехать самой и не приглашать их…
Елена не могла и не хотела делать вид, что не узнала высокого усатого мужчину, курившего у школьной калитки:
– Здравствуйте, Владимир Васильевич!
– Здравствуй, Леночка! Как папа с мамой?
– Нормально, работают. Школу там пока не закрыли.
– В гости не собираются?
– Что вы, это же сейчас так дорого!
– Будешь писать – привет передай.
– Непременно.
В другое время она бы обязательно поинтересовалась, как в этом году дела с набором на домру, но сейчас ей было некогда. Хорошо ещё – Людмилу Борисовну не встретила: та не успокоилась бы, пока не выяснила, куда это она спешит с домрой и дорожной сумкой, когда квартира её совсем в другом районе…
Но это была не последняя случайная встреча: свернув за угол, она столкнулась с бывшей сокурсницей по училищу гитаристкой Юлей Мухиной и аккордеонисткой Олей Климентьевой, учившейся на курс старше их (обе теперь работали в одной школе с сестрой Юлией):
– Привет! Куда торопишься?
– К Юле.
– Можешь не спешить: ни её, ни Лёни дома нет.
– Кстати, Лен, ты её дожидаться будешь? Или может, всё равно скоро увидитесь?
– Да, наверное. А что?
– Может, передашь ей партитуру?
– Мы хотели занести, да не застали.
– Хорошо, давайте вашу партитуру.
Почему они просто не оставили её? Одно из двух: или мистер Бонд делает вид, что его тоже нет дома, или…
– Лен, а ты не знаешь, что за озабоченный у них гостит?
– Ненормальный какой-то!
Ах, вот оно что!
– Да нет, это он не озабоченный – он просто болел недавно.
Она рассталась с коллегами, мысленно отметив, что теперь появится ещё одна тема для разговора с мистером Бондом.
* * *
Бонда она застала в комнате Леонида и Юлии. Выкинутое на пол и (и тщательно изучаемое) содержимое тумбочки и образцовый порядок во всём остальном наводили на мысль о высоко профессиональном обыске.
– Доброе утро, Джеймс!
Он выпрямился и обернулся:
– Привет!
Кажется, даже не смутился, что его застали. Зато Владычицу чрезвычайно смутило то, что она увидела у него в руках – это была брошюра "Заговоры Костромской области ". Подавив первое стремление – броситься и вырвать – она спокойно поставила домру, положила на стол партитуру, сняла с плеча сумку.
– Ты с Олей и Юлей что делал?
– Ничего не делал… просто поговорил.
– И поэтому они приняли тебя за маньяка?
– Значит, они неправильно меня поняли.
– Возможно, но вообще-то я с ними не один год в оркестре отсидела, и что-то не припомню, чтобы они неправильно понимали дирижёра, – она подошла совсем близко.
– Может, и мне следовало работать руками, а не языком?
Заговорив зубы таким образом, она быстро взяла у него из рук книгу и откинула её. В следующую долю секунды профессионально оттолкнула его к образам и почти одновременно с этим скрестила руки, повернулась на каблуке по часовой стрелке, перечеркнув полукругом направление на запад, и застыла лицом на север. Джеймсу показалось, что она стала выше ростом. Сияние от неё исходило невыносимое, смещая всё привычное восприятие предметов – словно распрямилась колоссальная пружина, заставив ощутить на себе бешеный темп вращения галактик.
Длилось это смертельное блаженство какие-то мгновения. Елена устало опустилась на диван, вновь представ обычным человеком, проведшим, к тому же, ночь в поезде.
– Можно сначала и помедленнее?
– На ядерном полигоне развлекаться будешь, – она подобрала книгу. – Ты читал что-нибудь отсюда? Вслух проговаривал?
– Нет, даже открыть не успел.
– Слава Богу!! – облегчённо воскликнула она, откинувшись на спинку дивана.
– Можно хотя бы узнать, что это?
– Так, труд одного безответственного профессора. Незачем тебе это читать... И, пожалуйста, больше не пугай людей: это сейчас в школах извращаются, кто во что горазд, а наше поколение о сексе говорить ещё не учили.
– Действительно, зачем о нём говорить?…
– Так ты с Олей и Юлей такой же вот риторикой занимался?
– Займёмся чем-нибудь другим? – он сел рядом с ней.
– Займёмся! – Елена, резко встав, отошла к окну и как-то осторожно начала. - Джеймс, я, конечно, понимаю, что большую часть этого времени ты был не в состоянии что-то решать, но ждать дольше мы не можем. Завтра мы едем в Лондон, и ты должен дать ответ сегодня. Да или нет?
Он получил это задание больше месяца назад, но сегодня утром – за какие-то секунды – узнал о Возрождённом Нуменоре вообще и о Владычице в частности больше, чем за месяц с лишним: действия, смысла которых он не мог понять, многое ему сказали, её движения были не просто отточены и выверены до предела – за ним стояла живая кровь опыта. Да, сегодня тревога оказалась ложной, но когда-то была вполне реальная опасность и реальный враг – реальный, какова бы ни была его природа. И, быть может, именно это подтолкнуло Бонда к окончательному решению:
– Я согласен.
Бонд всегда считал, что хорошо понимает женщин, но сейчас не мог понять, что чувствует эта девушка.
– Леонид с Юлией вернутся – скажи, что я ещё зайду сегодня. Вот, ей партитуру передали.
Она уже собралась уходить, но у двери столкнулась с вернувшейся сестрой Юлией.
– Ой, Владычица, наконец-то ты вернулась! – воскликнула та, войдя в переднюю с хозяйственной сумкой.
Женщины вошли на кухню.
– По какому поводу такая бурная радость?
– Так ведь сил уже никаких нет! Лёня только с завтрашнего дня в отпуске – я тут одна с ним!
– А что – руки распускал?
– Нет, комментировал.
– Что комментировал?
– Да всё, что попадётся.
– Ну, в общем, я поняла: надо мне было ещё три дня назад призвать сюда брата Николая, они б тут друг друга доставали, а уж тебя бы не трогали.
– Ты что, сестрица, я бы с ними двумя не справилась – с одним-то еле-еле… кстати, что-то он тихий сегодня. Не заболел ли опять?
– Это он потому притих, что обыск у вас в доме проводит. Вот, полюбуйся, что я у него отняла! – Елена показала брошюру.
– Страх-то какой!
– Да уж куда страшнее. Ладно ещё – ознакомиться не успел… Уж я теперь с Леонидом побеседую…я ему такое "для интересу" покажу!
– Я уж ему говорила! Ещё бы ядерную боеголовку под кровать засунул!
Сестра Юлия ломтями нарезала мясо. Учитывая материальное положение этой семьи, можно было предположить, что затевается нечто грандиозное. Подтверждение не заставило себя ждать:
– Сестра Елена, а Николай с Маргаритой, законники и брат Пятрас уже приехали?
– Днём должны приехать. В моей квартире собираемся. Брат Александр, может, сюда ещё заглянет.
– Вот и хорошо! Значит, к нам все вместе придёте!
– Когда придём? Зачем?
– Затем, что гулять будем! Сегодня в восемь. Видишь – мясо делаю?
– По твоему фирменному рецепту?
– Конечно! Инна, между прочим, грибы принесёт.
– Тоника с субдоминантой! Знаете, чем соблазнить! Это вы что же затеяли – будете мне народ спаивать перед отправкой на дело?!
– Зачем спаивать? Братья скинулись – самого лёгкого принесут. Так ты придёшь?
– Куда я денусь! По какому поводу хоть гуляем-то?
– Как – по какому! Мы же твой диплом ещё не отметили!
– Тогда тем более придётся быть.
На самом деле она была благодарна сестре Юлии (в том, что это её идея, Владычица не сомневалась: только женщина могла додуматься напомнить всем, что есть на свете что-то ещё кроме грозных событий).
Внезапно разговор женщин был прерван криком с улицы:
– Ты, морда американская, ещё будешь учить меня, что мне с моей собакой делать!
– Опять за Аллу Сергеевну принялся, – констатировала Ольга. – Четвёртый день над старушкой измывается.
– За что ж он её так не любит?
– За "морду американскую". Не понравился он ей, что ли – как увидела, так с ходу и "приласкала". Вот и мстит теперь.
– Тоже комментирует?
– Да, в основном. Вчера ещё Эльзу на её кур спустил.
– Да, весело тут у вас… а Эльза что?
– Что Эльза? Эльза всё прощает – так и спит у него в постели.
Тар-Эленна взглянула на часы:
– Ой, ну ладно, я побежала. Не возражаешь, если я сумку и домру у тебя оставлю? А то мне ещё в центр ехать надо.
– Оставь, конечно. А в центр зачем?
– За мясом. Разведчики мои сегодня из Лондона возвращаются – не с пустыми же руками мне их встречать!
Елена сидела спиной к двери, но по округлившимся глазам Юлии поняла, что произошло. Джеймс тоже понял, что бесполезно делать вид, будто он не слышал последней фразы:
– Твои разведчики не признают денег?
– А они по магазинам не ходят.
Юлия поспешила перевести разговор на другое:
– Хорошо, что ты пришёл, Джеймс! Ты нам как мужчина нужен.
– Давно бы так!
Хозяйка сунула ему в руки колотушку:
– Отбей это мясо, пожалуйста.
– Сестрица, ты мне какую-нибудь авоську не одолжишь?
– Сейчас… эта подойдёт?
– Вполне. Счастливо!
– Не забудь – сегодня в восемь!
* * *
Тар-Эленна втащила Бонда на матрац. Теперь ближайшие два часа можно не беспокоиться – сонное заклятье действует безотказно. Собственно, она не сомневалась, что он не успокоится, если не предпримет попытки поглядеть на эксцентричных агентов, соглашающихся брать гонорар только мясом – поэтому не удивилась, когда, войдя в квартиру, почувствовала чьё-то присутствие. Остальное было делом техники…
Пусть поспит! В конце концов, у них в МИ-6 не дураки сидят – могли бы сами догадаться, откуда в сказках все эти голубки, перебирающие зерно, да рыбки, достающие со дна морского обронённый царевной перстенёк… а не догадались – так и незачем им об этом знать! А то так и представишь "троих в кожаных", отстреливающих всё, что в перьях и летает (надо ли говорить, что среди несчастных пернатых не будет ни одного "нуменорского шпиона").
Владычица раскладывала на столе мясо и мысленно готовилась к встрече с разведчиками, но мысли её постоянно возвращались к Джеймсу. Вот ведь человек! Ему бы теперь думать, что завтра воеводе скажет, а он что? Примчался сюда за информацией, которая ни его стране, ни его дружине абсолютно не нужна – да и задумывался ли вообще, что нужно-то? Действительно ли понял весь ужас происходящего – или дал согласие только потому, что в данном случае согласиться было более рискованно, чем отказаться? Не доигрался бы…
Интересно, думает ли сейчас об этом ещё кто-нибудь? Кого он оставил в Лондоне? Кто тревожится за него? Тревога… да, тревога. Тар-Эленна пре-красно знала, что означает эта тревога – когда вибрируют устои мироздания… Тьма!… Она ощущала эту сгущающуюся тьму почти физически – хотя день выдался солнечный, а в комнате даже не было занавесок. Что-то неопределённо страшное надвигалось из запредельной Тьмы, протягивало невидимые руки к спящему. Тар-Эленна бросилась к нему – защитить! – и увидела, что печать смерти уже легла на его лицо… и на лицо брата Александра, ворвавшегося в комнату…
…Страшное видение было недолгим – его словно спугнул голос Александра:
– Елена! Мордредович… ого, он уже здесь!
– Да, на наших разведчиков поглядеть хотел.
– Что с тобой? Опять прихватило?
– Да, было кое-что, но прошло быстро.
– А с ним ты уже говорила?
– Да. Он нам поможет.
– Остальные уже приехали?
– Нет ещё. Часа через два или три будут… Орлы летят! Открой окно, брате!
* * *
Бонд проснулся минуты через две после того, как Владычица распрощалась со своими разведчиками. Судя по тому, что он увидел на столе, можно было заключить, что гонорар они сожрали прямо здесь – причём в сыром виде.
– Ты с ними… обедала?
– Нет, я с ними за стол не сажусь. Не могу сырое мясо есть – и всё тут! Попробовала один раз – потом плохо было… ну, да они к этому с пониманием относятся.
Бонд всегда знал, что Россия – дикая страна, но не думал, что до такой степени… Александр – догадываясь о его мыслях – вышел из комнаты, чтоб не рассмеяться в его присутствии.
– Между прочим, мои разведчики принесли важные вести. Ты можешь быть спокоен, Джеймс: с теми, кого ты любишь, пока ничего не случилось.
– Откуда ты знаешь, кого я люблю?
– Мне казалось – догадываюсь…
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Четверг, 30.10.2014, 11:28 | Сообщение # 17 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Вечером в доме Леонида и Юлии собрались и костромичи, и приезжие, и те, кому предстояло отправиться в Лондон, и те, кто оставался. Здесь были Владычица с Наследницей, брат Александр Неукротимый, брат Сергей, братья-законники, Николка Тюменский с Маргаритой, брат Пятрас – святой отец, брат Олег-домрист, брат Юрий-целитель, хозяева, отроки Дмитрий и Денис – и, разумеется, Джеймс.
Александр разливал вино.
– Смотри, брат Александр, не переусердствуй! – предостерёг Олег. – Тебе ведь завтра "леталку" вести!
– По-моему, – отвечал Неукротимый, – из нас двоих не я пьянею от виноградного сока.
– Но я и с виноградного сока ещё не въезжал на тракторе в курятник, как ты в Кадые, – не сдавался Олег. – К тому же…
– Брат Олег! – перебила Ксения. – Что за манера проводить побочную прежде главной!
– Это было вступление, а вот сейчас главная будет – если, конечно, мне дадут слово.
– Действительно, пусть Олег скажет, – согласилась Инна. – Всё-таки они с Леной коллеги.
– Говори, братец!
Олег встал, вскинул руку на манер памятника Ильичу и продекламировал:
– Внимайте мне все роды священные, великие с малыми Хеймдалля дети!* – затем, взяв бокал, продолжал уже не столь громовым голосом. – Итак, братья и сёстры, имею честь сообщить вам, что наша дорогая и уважаемая Владычица закончила Академию музыки. Хотя лично я не могу понять, как это могло случиться. Должно быть, за всю историю вышеупомянутого ВУЗа никто из студентов столько не закалывал, никто столько…
– Короче, братец! – перебил Николай. – Ты не в Думе!
– А если короче – то мы здесь собрались ради нашей сестры Елены, так выпьем же за то, ради чего мы здесь собрались!
– Поздравляю, сестрёнка: ты уже не "кто", а "что", – заключил Николай.
Выпили. Юлия принесла мясо. Говорили за этим столом о чём угодно – только не о завтрашнем деле.
– Брат Олег, – спросила Елена, – а что, Сорожкин правда домристов больше не берёт?
– Да, в этом году взял одних балалаечников.
– Жаль, я надеялась ему Ксению отдать.
В дверях появился Николка (никто и не заметил, что он уходил):
– А вот и диплом!
Елена удивилась, было, но вспомнила, что диплом был в сумке, которую она оставила здесь утром.
– Ого, красный!
– И молчала, что на красный "тянет"!
– Сейчас глянем, что там, – продолжал Николай. – Так, аттестация… ну, это не интересно… О! Присвоена квалификация: "Преподаватель по классу домры", "Руководитель творческого коллектива", "Артист оркестра", в скобках – "ансамбля"…
– Не слабо!
– По этому поводу!…
– Братья, не будете же вы пить отдельно за каждую квалификацию!
– А почему нет?
– За артиста оркестра!
– Наливай!
– Боже, за что ты поставил меня вождём над пьяницами?!
– Успокойся, не ты одна такая, наш старик – твой товарищ по несчастью.
– А ты и молчал бы – не то влетит от старика за разглашение секретной информации!
– Какая там секретная! Они, небось, как напьются – так весь Лондон в курсе!
– Ага, спасайся, кто может – разведка гуляет!
– Ник, нельзя же обо всех судить по своему заводу.
– И по нашему театру, – добавила Маргарита.
– И по нашему музыкальному училищу, – подытожил Олег и возгласил.– Пьяницы всех стран, соединяйтесь!
– И всех профессий!
– За это надо выпить!
– Алекс, наливай!
– Вы закусывайте хотя бы.
– А чем закусывать, если ты все грибы одна умяла?
– Неправда, остались ещё.
– Ну да – по шляпке на брата.
– А ты, Мордредович, чем российские грибы считать, лучше бы о девушке позаботился.
– Прямо сейчас?
– А то когда же? Сидит с тобой рядом – и не пьёт.
– Я пью, пью, – поспешила заверить сестра Елена. – Я квас пью.
– Вот именно: квас, один только квас, ничего, кроме кваса.
– Сестра Маргарита, хоть ты меня не спаивай!
– Не хочешь пить – так хоть речь толкни, что ли. Всё же в твою честь сидим.
– Это можно, – Елена встала. – За мой диплом мы уже пили – повторяться не будем. Но у нас ведь есть ещё один дипломированный специалист. К сожалению, мы не смогли поздравить его вовремя – и я предлагаю сделать это сейчас, а заодно пожелать ему удачи на вступительных экзаменах, чтоб у нас снова был свой человек в Московской академии музыки.
О том, почему не "обмыли" диплом Олега в июне, не хотелось вспоминать никому – тем более, в присутствии Джеймса.
– Минуточку, у меня дополнение, – сказал Олег. – Как метко заметила Владычица, свой человек в "Гнесинке" нам нужен. К сожалению, у нас пока не будет своего человека в Костромском музыкальном училище – но это явление временное, и через два года мы проводим туда сестру Ксению!
– Верно!
– За абитуриентов!
Выпили.
– А за любовь у вас не пьют? – спросил Джеймс.
– Точно, – подхватил Александр. – За любовь мы ещё не выпили!
– Братья, я вам серьёзно говорю: хватит пить, завтра ведь на дело.
– Тогда будем петь, – предложила Ксения.
– Кстати, о пении, – сказал Олег. – Сестра Маргарита, ходят слухи, что Владычица сочинила для тебя какую-то сногсшибательную песню, и ты её готовишь на фестиваль – а мы ещё не слышали.
– Верно, продемонстрируй-ка!
– Разобраться надо, что там у вас!
– Да что вы, братья, не готово ещё.
– Ничего, здесь все свои.
– Давай, обкатывай программу!
– Ну, если сестра Елена мне подыграет… у тебя домра с собой?
– В машине уже. Сейчас принесу.
Она принесла инструмент. После "Триггера" девушки с футлярами не внушали Бонду доверия. К счастью, эта снайперскую винтовку в кофре не носила – но домру держала, как оружие. Спокойно-жёстким движением сдёрнула она медиатор со струн – и струны ответили протяжным стоном, в котором – как и во взгляде Нуменорской девы – страдание мешалось с радостью. Ворвавшийся вслед за этим наигрыш заставил вспомнить и о смертельной опасности, и о кровавой схватке, и о любовном экстазе. Та же сжатая пружина была в голосе и гибком теле Маргариты:
– Отворите мне темницу
Дайте мне сиянье дня,
Черноглазую девицу,
Черногривого коня...**
Юрий и Ксения переглянулись. Они – вместе с Маргаритой – первыми услышали эту песню, когда голос Владычицы ещё дрожал от слабости, а неокрепшие пальцы с трудом держали медиатор…
– Дайте мне челнок дощатый
С полусгнившею скамьёй...
Певица смолкла (за неё продолжала говорить домра) и сорвалась с места в танце. Развернуться было негде – но от этого её небрежно-властные движения не стали менее совершенными. На ней была длинная юбка, она не сделала ни одного откровенно эротического движения – но этот энергично-сдержанный танец казался и более зажигательным, и более вызывающим, чем всё то, что вытворяют полуголые девицы в стрип-клубах.
Елена закончила резким аккордом. Маргарита кинулась на колени к мужу, пристроившемуся на диванном валике, оба опрокинулись на диван (Сергей едва успел отскочить). Николай исступлённо целовал лицо и шею жены, чьи руки судорожно скользили по его спине в страстном упоении любовной игры. Но их можно было понять – из всех присутствующих, казалось, только святой отец не был охвачен желанием: Юрий нежно целовал пальцы Инны, Леонид страстно сжимал руку Юлии, Ксения опустила глаза под совсем не мальчишеским взглядом Димки…
Елена села к столу, возбуждённо дыша: работать вполсилы она не умела – даже здесь исполнение потребовало от неё всего.
Из этого состояния её вывел Джеймс, вновь перешедший в наступление – точнее, в наступание (на ноги).
– Ещё немного – и я не смогу ходить, – шепнула она.
– А зачем куда-то идти? Можно прямо здесь!
– Если ты не прекратишь, я женю тебя на Алле Сергеевне.
– Сначала я должен развестись с Эльзой.
Словно иллюстрируя его слова, кошка прыгнула к нему на колени.
– Тогда тем более устраняюсь: мы с Эльзой подруги, и я не хочу мешать её счастью.
Эльза и впрямь была счастлива: опрокинулась на спину и всеми четырьмя лапами ловила руку Бонда.
Николка тем временем закончил диванные упражнения:
– Не проверяй, Мордредович: животику ещё рано быть.
– Не слушай его, дорогая, он просто завидует нам!
– Сестра Юлия! – не унимался Николка. – Если котятки на отца будут похожи, мы с Ритой одного возьмём.
– Не раньше, чем они получат образование.
– В Оксфорде?
– Нет, в Кембридже.
– Почему?
– Я там учился.
– Елена, может, ещё сыграешь?
– Теперь твоя очередь, сестра Юлия. Заодно покажете с Олегом, что в хоре Рыбникова новенького, а то я третий год на концерты не попадаю.
– Да всё то же, что ты знаешь.
– Неправда, – возразил Леонид. – У них там про Волгу замечательная была.
– "Там, где Волга с Костромой-рекою…"?
– Нет, там ещё про Каспий было.
– "Волгу встретил хмурый Каспий…"?
– Да-да, эта.
– О, эту я не слыхала.
– Сейчас споём!
– Бери аккордеон, Юлия!
– А потом попляшем!
– Где плясать-то? Ни здесь, ни во дворе не развернёшься.
– А мы – на улицу!
– С ума сошёл?!
– А что!
– Пошли!
Александр с Джеймсом переглянулись. Джеймс остался в доме, Александр скоро вернулся:
– Безнадёга! К багажнику не подойти: пристроились – одна с "ложкой", другая с "сапогом". Придётся вот это допивать!
– Лучше, чем ничего…
На улице распевали:
"Волгу встретил хмурый Каспий
Пенной волной.
Не сердись, мой милый, здравствуй,
Мой дорогой!"
Чужие люди, чужие песни… и всё же Бонд – как никто другой – мог понять буйное веселье этих людей: неведомо, кого они недосчитаются, когда соберутся вновь – и соберутся ли вообще
…
В окне вдруг появилась Ксения и с выражением продекламировала:
– Пьяница, пьяница, за бутылкой тянется!
– Ксенька, молчать!
– Между прочим, не Ксенька, а Наследница престола Элессаров!
– Тогда я – республиканец! – Джеймс решительно направился к окну. Александр последовал его примеру – и оба не заметили, как вошла Елена. А та схватила бутылку и выбежала, бросив:
– А бутылка не даётся – пьяница ругается!
Пить было нечего.
– И как вы только такого диктатора терпите!
– Квас допьём, что ли?
Им оставалось только присоединиться к остальным.
* * *
Под конец Леонид с Юлией скрылись в доме. Брат Пятрас сбежал туда же, схватившись за голову и повторяя:
– Что творят, что творят! И выпили-то немного!
Его можно было понять: свет не видывал такого дикого смешения ритмов! Елена била по струнам в "блатном" стиле, подыгрывая Олегу, Юрию и Сергею, оравшим развесёлую студенческую:
– Выпьем за несдавших,
Выпьем за сдиравших,
Выпьем за сдававших наобум!
В это время на дороге Ксения и отроки изображали нечто, не поддающееся хореографическому определению, но весьма популярное среди 13-15-летних. Инна с Джеймсом в канаве танцевали ча-ча-ча, Василий – с ножом в зубах – на будке Гарма демонстрировал чечётку, Маргарита – цыганочку на крыше "леталки", а Николай отплясывал нечто невообразимое из положения стойки на руках. Всё это было прервано появлением Эдуарда Савина, вышедшего к калитке для переговоров:
– Друзья мои, вы знаете, сколько времени?
– Не-а, не знаем! Мы сегодня счастливые!
– А вы сообщите нам, сообщите! – предложил Николка. – Если, конечно, знаете – а то я думал, что у вас всегда полшестого!
Савин оторопел:
– Ну, знаете! В двенадцатом часу можно бы вести себя потише!
– Простите, – не унимался Николка, не замечавший отчаянных жестов Тар-Эленны. – Мы не знали, что такие мероприятия можно проводить только с санкции соответствующих органов!
Маргарита спрыгнула с машины:
– Нас расстреляют, да?
– Да у них патроны кончились!
– Ещё при Сталине!
Савин молча ушёл.
– Обиделся, – констатировала Маргарита.
– За оружием пошёл, – предположил Джеймс.
То ли товарищ Савин не хранил дома оружия, то ли не настолько обиделся – но так или иначе, он решил ограничиться шлангом для поливки огорода – и окатил всю компанию. После этого все, наконец, ушли в дом.
* * *
Если б в ту ночь в дом Леонида зашёл посторонний человек, то решил бы, вероятно, что здесь расположился цыганский табор: после десяти вечера было трудно уехать отсюда в Давыдовский, а за Волгу – почти невозможно (да и зачем уезжать, если рано утром предстоит уехать всем вместе?), и все заночевали здесь. Спали кто где. Джеймс улёгся прямо на столе, многозначительно сообщив Елене, что там вполне уберётся ещё один человек, но она не поняла:
– Брат Александр, Джеймс говорит, что тебе не нужно спать в машине – этот стол двоих выдержит!
Владычица сбросила со счетов "тлетворное влияние Запада"… Джеймс не желал терпеть унижений (особенно от русских коллег) – и подговорил нуменорского друга отомстить за "холодный душ": вдвоём они влезли к Савину в окно и вылили квас в побелку. Сработали чисто: Савины – ни старший, ни младший – не проснулись. Владычица, однако, была не в восторге от сей операции и грозилась разобраться с Александром после дела, а в отношении Джеймса – сообщить по месту работы, чем он тут занимается вместо того, чтоб приказ воеводы выполнять.
– Ты действительно хочешь, чтобы я выполнил приказ? – спросил Джеймс.
На это ответить было нечего. Владычица разбудила Ксению и сказала:
– Мальчишки тут нахулиганили. Завтра зайдёшь к Савину, извинишься от моего имени и спросишь, сколько мы должны за побелку. Деньги соберёте, расплатитесь.
Наследница не сразу поняла, какие "мальчишки" нахулиганили (сначала подумала – отроки).
* * *
Уезжали на рассвете.
Леонид и Юрий прощались с жёнами. Джеймс заметил, что платье Юлии стянуто мужским ремнём. Он не понял значения этого; но все прочие знали, что это был оберег: пусть сила мужа хранит жену и дитя в его отсутствии!
Как и всё у этих людей, отъезд был подобен обряду: сели перед дорогой, к калитке шли, не оглядываясь – и не приведи судьба споткнуться! А если б оглянулись, увидели бы Инну, стоявшую на крыльце с полотенцем. Юлии незачем было лишний раз выходить из дому.
Никто не обратил внимания на отсутствие Наследницы и отроков…
– Господи, благослови! – сказал брат Пятрас.
– Во Имя Света! – отозвалась Тар-Эленна и нажала на кнопку. Александр поднял в воздух вторую "леталку".
Десять человек летели навстречу неизвестности…
__________________
*"Старшая Эдда"
**ст.М.Ю.Лермонтова
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Пятница, 31.10.2014, 12:27 | Сообщение # 18 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава Х. Город-на холме.
Хотели, как лучше – а получилось, как всегда.
В. С. Черномырдин
- Джеймс, а ты уверен, что это… прилично?
– Я всего лишь принимаю вас так, как вы принимали меня. Мы же оргию устраивать не собираемся.
– А почему бы и нет?
– Помолчи, брат Николай!… Джеймс, я имела в виду – с тобой за это ничего не сделают?
– Сделают… только не за это… Минутку – предупрежу Мэй.
– Она у тебя что – русских боится?
– Не знаю. Сейчас выясню.
* * *
Старая домработница была несказанно рада в очередной раз увидеть своего "мистера Джеймса" живым и невредимым, но упоминание о девяти русских привело её в ужас:
– У них же кризис!
Такая аргументация несколько озадачила Бонда:
– И что же в этом страшного?
– Представляю, какие они голодные! Чем же я их буду кормить?!
Ох уж эта женская логика!
– Да, у них кризис, так что много есть они не привыкли, им это вредно… особых хлопот они вам не доставят, к тому же, вряд ли здесь задержатся.
"И я тоже", – добавил он мысленно.
– Здравствуйте! – эта кареглазая девушка, вошедшая первой, и впрямь была одета небогато, но на голодающую не походила. Увидев её, Мэй подумала, что мистеру Джеймсу следовало бы предупредить её о визите особы из царствующего дома, но тут же вспомнила, что в России монархии нет.
Мэй несколько испугал мрачный вид вошедшего вторым человека с кинжалом на поясе; тот поцеловал ей руку. Прочие шестеро мужчин (один из которых был в одежде католического священника) и одна женщина обратились к ней с не меньшей почтительностью.
Гости говорили между собой на языке, которого Мэй не понимала. Она ещё раз взглянула на ту, в которой сразу угадала главную. "Возможно, она из Романовых – может, даже из тех, кто и сейчас вправе претендовать на престол?" - подумала старушка.
Так и не определившись со статусом гостьи, Мэй не знала, как к ней обратиться; хотела спросить хозяина – но тот беседовал о чём-то с мужчинами, и Мэй не решилась мешать. Тем временем Владычица заметила смущение старой шотландки и, истолковав его по-своему, первая обратилась к ней:
– Вы зря беспокоитесь: мы не будем долго досаждать вам своим присутствием, самое позднее – завтра вечером уйдём.
– Что вы, что вы! Если вы не мешаете мистеру Джеймсу, то мне – тем более… Вы будете яичницу с беконом?
– Да, конечно.
– Мы всё съедим, матушка Мэй!
Сестра Маргарита и не заметила, как назвала её матушкой – и с тех пор дунаданы иначе и не называли эту женщину.
– Давайте мы с сестрой Маргаритой вам с завтраком поможем! – сказала Елена.
* * *
Кухня – исконно женское царство. Та не женщина, что не приживётся здесь.
Мэй было удобно работать с этими женщинами, и это ещё больше расположило её к ним и сняло последнюю неловкость.
– Надеюсь, ваши люди согласятся пить кофе?
– Разумеется. А почему бы им отказываться?
– Я слышала, что в России пьют только чай.
– Это уж кому что нравится. Но чай у нас действительно любят.
– А вот мистер Джеймс его не выносит. Говорит – это причина крушения Британской империи.
– Этим мужчинам всё бы на политику переводить!
– У них своя жизнь, Мэгги, нам её не понять.
– Мужчины – как дети: всё играют, играют…
– … пока однажды не доиграются.
– Им, как и детям, нужна забота.
– Только они этого не знают. Чего они не выносят – так это заботы.
– А мы потакаем им и потом каемся, что недоглядели.
– С вами это часто случалось, моя милая?
– Видимо, недостаточно часто, чтоб я научилась этого избегать.
– Вы молоды, и ещё успеете научиться всему.
– Нет, матушка Мэй! Вряд ли я стану исключением из правил. Если б хоть одна женщина в мире научилась этому, ни одно государство уже не нуждалось бы ни в армии, ни в полиции.
– Вы, молодые, всё думаете о том, что в мире… меня этому не учили. Мне бы здесь – дома – разобраться.
– Я бы не сказала, что это особенность поколения, просто я привыкла думать о многих… слишком уж много народу у меня под началом – и мужчин в том числе. Вы с Маргаритой правы: заботы они не терпят, но без присмотра их лучше не оставлять.
– Представляю, как вам с ними трудно! У меня вот один – и то…
– Ваш-то заводной, что и говорить. У нас такое бывало с ним!
– Представляете, он до сих пор думает, что я не знаю, чем он занимается.
– Если вас интересует, чем он занимался в последней командировке, могу сообщить: побелку квасом разводил, – брат Николай, войдя в кухню, тут же схватился за кусок хлеба, отрезанный Маргаритой.
– Слушай, шёл бы ты отсюда! Не делай вид, что ты самый голодный.
– Тебе не кажется, что с мужем можно быть и поласковее! – он обнял Маргариту за плечи, но она оттолкнула его:
– Отстань! Не видишь – я занята!
– Так-так, за границей – сразу шасть на кухню, а дома – так не дождёшься!
– Что-о?! Это когда ты голодный на работу ходил?!
– Не то, чтобы всегда… дома тебя тоже иногда удаётся загнать на кухню – примерно раз в год…
– На этой кухне – в отличие от нашей – ножи острые!
Николай перекувырнулся через стол, спасаясь от супруги, вооружённой кухонным ножом:
– Ты! Леди Макбет!
– Боже! Она его убьёт!
Владычица невозмутимо продолжала резать зелень:
– Сестра Маргарита, положи нож. Брат Николай, перетащи вещи из машин.
– Поздно приказываешь, Владычица! Окромя Александрова багажа всё перетаскали, а он уж своё сам – как обычно.
– Что же у него там такое, что он вам не доверяет? – удивилась Мэй.
– Он-то доверяет – сами рисковать не хотим: разобьёшь по дороге – он убьёт, донесёшь благополучно – Владычица пристукнет.
– Постой, у него что – опять полный багажник бутылок?
– Два багажника: оба внешних одними бутылками загрузил.
– Три тысячи неразрешённых доминант! Видите, матушка Мэй, какие у моих мужчин "игрушки"!
– Вот-вот, и мой так же. Иной раз проснётся утром – смотреть жалко… Открою-ка я окно.
Едва она успела это сделать, как со двора донёсся дикий крик брата Александра:
– Сопромат твою технологию, где мои бутылки!!!!!
– Что там стряслось? – встревожилась Мэй.
Владычица выглянула в окно.
– О, эллипсис ходячий! – только и смогла выговорить она и кинулась во двор.
* * *
Причина ярости брата Александра была проста: они с Джеймсом намеревались перетащить в дом "спиртовой запас", привезённый Неукротимым, но в багажнике вместо бутылок обнаружили – ни много, ни мало – Наследницу. Джеймс отреагировал не столь бурно, как русский друг:
– Интересно, принц Чарльз тоже скоро начнёт лазать по багажникам?
– Если там будет, что выпить, – ничего более остроумного сестра Ксения придумать не успела, так как пришла Тар-Эленна:
– Сестра Ксения, объясни мне, что это значит!
– Это значит, что я – Наследница престола Элессаров – не желаю сидеть, сложа руки, когда решается судьба мира!
– Это значит, что ты нарушила приказ. Полагаю, ты понимаешь, что я могу отстранить тебя от дел до ближайшего Совета?
– Я понимаю, что ты этого не сделаешь.
– Вот как? Откуда же такая уверенность?
– Одну ты меня домой не отправишь, значит, кому-то пришлось бы возвращаться.
– Что ж, всё рассчитано. Хотя бы этому ты научилась.
Тем временем у второй машины Джеймс держал Александра за руки:
– Спокойно, Алекс. Убивай где угодно, только не у моего дома.
– Пусти, Мордредович! Я их!…
– Что за шум – а драки нет?
– Ничего особенного, – прокомментировал Джеймс. – Не могла же принцесса отправиться за границу без свиты.
"Свитой" оказались вылезшие из багажника отроки – рыбинский и костромской.
– Ну что мне с вами делать – выдрать, что ли?
– Весь спирт повыкинули, окаянные!!!
– Не-а, – возразил Дениска. – Там один ящик…
– Вы что – всё выгрузить не могли?!
– Они знают, что Алекс бы их за это выдрал. И я тоже.
– А вы, Джеймс Мордредович, не имеете права драть чужих отроков!
– Молчи, сестра Ксения! Тебя бы я в первую очередь выдрала – да неохота дело с этого начинать!
Александр взял уцелевший ящик:
– Хоть один есть… выпьем с тобой сегодня, Мордредович!
– На моих похоронах выпьете! Вот накачаешь сейчас Джеймса – как он с воеводой разговаривать будет?
– Сегодня я не собираюсь с ним разговаривать.
– Пойдёшь сегодня, – отрезала Тар-Элена так, словно Бонд был у неё под началом. – Теперь уже ждать нельзя.
Бонд понял, что действительно пойдёт сегодня.
* * *
Тар-Эленна вошла в кухню в сопровождении всего "нелегального трио":
– Извините, матушка Мэй, оказалось, что нас не девять, а двенадцать. Вот эти молодые люди временно поступают в ваше распоряжение: пол подмести, картошки начистить, посуду помыть – всё умеют.
– А мне тоже посуду мыть? – спросила Ксения.
– Вот уж нет, дорогая моя! С тебя спрос побольше, чем с отроков: ввязалась – так изволь делами заниматься вместе со мной!
* * *
Дел в тот день и впрямь было немало: присмотреть место для стоянки в предместье (да ещё избежать при этом юридических проблем), устроиться, завербовать местных птиц. Но со всеми этими делами дунаданы управились и вернулись в квартиру Бонда ещё за несколько часов до наступления вечера. Наступило время мучительного ожидания. Чем завершится этот день – для них, для Джеймса, для МИ-6, для Англии… для мира?…
Александр молча стоял у окна. Тар-Эленна сидела за домрой. Безнадёжно нисходящий ход в басу и мёртвое однообразие ритма железной цепью сковывали интонации мелодии, то тяжело поднимающиеся, то бессильно никнущие. Владычица пела:
– Я встретил ведьму старую в задумчивом лесу,
Спросил её: "Ты знаешь ли, какой я грех несу?..."*
– Ну и погодка! – сказал Михаил, войдя в комнату. – Прямо экватор! А говорят – "лондонские туманы"…
– Не круглый же год у них туманы, – возразил Леонид.
– Это не просто жара, – проговорила Ксения, – что-то ещё давит…
Тар-Эленна продолжала петь:
–Я вижу – ведьма старая всё знает про меня,
Смеётся смехом дьявола, мою мечту кляня –
Мою мечту о праведном, безгрешном житии.
И молвил ей: "А знаешь ли ты чаянья мои?...
– Рано ещё тебе о таком думать, моя милая, – сказала Мэй, вытирая пыль со стола.
– Вы знаете русский? – удивилась Елена.
– Что вы, откуда?
– Мордредович приехал, – сообщила Маргарита, выглянув в окно.
– Вернулся – и то ладно, – сказала Тар-Эленна, убирая инструмент в кофр.
Джеймс вошёл через минуту. Он знал, каких вестей ждут от него дунаданы, и не стал испытывать их терпение:
– Старик примет вас завтра.
– Где и когда?
– У себя в кабинете. Ждите здесь, за вами приедут.
– Трое в кожаных?
– Брат Николай!… А каковы условия?
– Он хочет видеть вас всех… всех, кто приехал. И вы должны быть без оружия.
– Без какого? – спросил вдруг Николка.
– Что – без какого?
– Без какого оружия? А то вот нашему брату Александру, чтоб он совсем без оружия был, руки связать надо. Да и то – верёвка верёвке рознь, иную и порвёт.
– Лучше наручники, – предложил Василий.
– Сам-то не скромничай!
– Уж если на то пошло, нам всем надо глаза завязать и рты заклеить!
– А разговаривать кто станет?
– Отроков возьмём!
– Надеюсь, воевода догадается начать разговор первым!
– Уймитесь, пустосмехи! Всё ведь прекрасно поняли! – прикрикнула Тар-Эленна и продолжала мягко, обращаясь к Джеймсу. – Если воевода опасается, что мы притащим с собой парочку ракет с ядерными боеголовками, то можешь его успокоить: Нуменор, слава Создателю, и при Ар-Фаразоне ядерным государством не был… А он имел в виду всех, кто приехал, или только Посвящённых?
– Откуда я знаю!
– Если так, то отроков я не потащу: нечего им там делать.
– А меня?
– А тебе, сестра Ксения, придётся идти… Джеймс, тебе что-то грозит?
– А пошло оно всё…!!! – и он вышел из комнаты. Было ясно, что расспрашивать его бесполезно.
– Ну что ж, начало неплохое, – сказала Владычица. – Уж если воевода с Риджент-парк согласился допустить нас даже в свой кабинет…
– Да, такого, наверное, нигде и никогда ещё не бывало, – согласился Леонид.
– Грех этим не воспользоваться!
– А почему "не воспользоваться"? Считай, о совместных действиях вопрос решён!
– Не торопись, сестра Ксения. Неизвестно ещё, для чего нас туда пригласили.
– Это вряд ли, брат Василий: взять нас можно было и здесь. Но в одном ты прав: эта встреча ещё ничего не гарантирует. Джеймс ему всё же свой, а мы чужие, и от нас он ждёт мести.
– А что теперь будет с Джеймсом Мордредовичем?
– Что будет… то, что он сделал, имеет вполне определённое название и попадает под вполне определённую статью. Я не знаю, что по здешнему закону за это бывает. Расстрел, наверное?
– Расстрел, или пожизненное…
– Я думаю, воевода его прикроет.
– Если поймёт, в чём тут дело.
– Значит, от того, как мы ему завтра всё растолкуем, и судьба Джеймса зависит?
– Выходит, так.
– А если воевода не поймёт?
– Тогда нам, помимо прочего, придётся заняться и судьбой Джеймса. В конце концов, это мы его втянули.
В комнату вошла Мэй:
– Мистер Джеймс уже вернулся?
– Да, пришёл. Но вы лучше не трогайте его сейчас… тяжко ему.
Старушка развела руками:
– Но ужинать-то всё равно надо!
...........................
* К.Бальмонт
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Понедельник, 03.11.2014, 12:39 | Сообщение # 19 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| * * *
Утром им не пришлось долго ждать: за ними приехали примерно через полчаса после того, как Джеймс отправился на службу ("Если что – рви когти к нам", – сказал ему Александр, – мы в предместье станом станем, возле пустоши").
Переступив порог здания на Риджент-парк, Тар-Эленна вдруг пошат-нулась. Братья поддержали её.
– Что, Владычица?
– Ничего, ничего… всё уже прошло. Идём.
– Как они, бедные, здесь целыми днями работают! – вырвалось у сест-ры Ксении, когда их вели по длинному коридору на восьмом этаже.
Брат Николай, если и чувствовал что-то, виду не подавал; войдя в при-ёмную, он склонился над столом секретарши:
– Ой-ой-ой, какая красотка! Должно быть, у вождя в кабинете есть диван? – и состроил обиженную физиономию, получив пощёчину. – Какая испорченная девочка! Я имел в виду, что нас много, стульев не хватит – а ты что подумала?!
А "девочка" (коей было под тридцать) вдруг закричала (да так, что хо-зяин кабинета выбежал в приёмную), какая-то сила сбросила её со стула, швырнула об пол. Брат Василий подхватил её, брат Леонид заученным движением бросился на колени и скрестил руки над женщиной. Несчастная билась в судорогах на руках Василия, тело её немыслимо изгибалось, она страшно кричала, а в лице не было ничего человеческого. У Александра рука сама собой дёрнулась к поясу (забыл, что оружия нет). Брат Пятрас осенил крестным знамением единственного непосвящённого из присутствующих (коим являлся глава Secret Service). Леонид перекрестил секретаршу:
– Именем Господа нашего Иисуса Христа – выйди бес!
Женщина дёрнулась и застыла, как труп. И вдруг зашевелилась (так, словно её привёл в движение кто-то, имеющий весьма слабое представле-ние о том, как должно двигаться живое человеческое тело), уставилась на Тар-Эленну и проговорила нечеловеческим (и уж тем более не женским) го-лосом:
– Тебе мало того, что случилось с тем англичанином. Не отвяжешься – ещё не то будет, – и она безжизненно повисла на руках Василия. Леонид снова перекрестил женщину, она открыла глаза. Мужчины усадили её на стул, её трясло, она судорожно дышала.
– Воевода, отпустил бы ты её, – сказала Тар-Эленна, – сам видишь, не работница она сегодня.
– Вы можете идти, мисс Манипенни.
Елена обняла её за плечи:
– Иди, подруженька, иди и ничего не бойся. Он не вернется. Сестра Маргарита с тобой пойдёт, она знает, что делать.
Едва за женщинами закрылась дверь, разговор принял совсем иной оборот:
– Почему вы позволяете себе распоряжаться у меня в кабинете?!
– Здесь распоряжается кто-то другой. Разве ты не видел, воевода?
– Что я должен был увидеть? Обыкновенный припадок.
– Это не припадок, – решительно возразил брат Юрий.
– Откуда вам знать?
– Дело в том, что я врач. И могу Вас заверить – ни одна болезнь, со-провождающаяся такими припадками, не начинается внезапно. А если б эта женщина страдала подобной болезнью, она бы здесь не работала – Вы знаете это лучше меня.
– В таком случае, что же это было?
– Это была бесоодержимость. Через речевой аппарат Вашей секретарши Ад передал нам свои угрозы – Вы же слышали.
– В какой ещё бред я должен буду поверить?
– Воевода, – спросил Михаил, – а мог Джеймс Бонд, которого ты к нам посылал, рассказать этой женщине о подробностях своего пребывания в Костроме?
– Какое это имеет значение?
– Имеет, – сказала Елена. – Она… Точнее, тот, кто говорил через неё, упоминал сейчас об этом. Ад готовит Великий Удар, и первой мишенью выбрана твоя дружина. Для этого они забросили к вам чёрного мага, который заморочил вас – и вы сделали то, что по их плану должно было заставить нас возненавидеть тебя и твоих людей. А когда выяснилось, что мы всё равно намерены вас защищать, нас начали шантажировать. Они взяли в заложники твоего человека и угрожали расправиться с ним, если мы не откажемся помогать вам. Нам еле удалось его спасти.
– В жизни не слышал подобной несуразицы!
Брат Александр начал нагреваться:
–А если несуразица, то потрудись объяснить, воевода, зачем нашу се-стру украл?
– Вот именно!!!
– Да ты её чуть не угробил!
– Малюта Скуратов и то так с людьми не обращался!
– Братья, опомнитесь!!
Но мужчин было не остановить:
– За это и на Международный суд по правам человека нарваться можно!
– Да таких, как ты, без суда нужно стрелять!!
– Как бешеного пса!
– Ну, знаете, если вы пришли для этого, тогда …
– Тогда я графу прострелю, экскьюз ми, ягодицу, – перебил Николка. – А в это время Бонапарт переходил границу.1
– Вы, мисс Тар-Эленна, ещё и шута с собой притащили?
– И то верно, зачем вам шут? – усмехнулась Ксения, – и так весь мир насмешили бы, кабы мы не молчали.
Владычица попыталась спасти положение:
– Прости, воевода, моих братьев – они, может, больше меня натерпе-лись. Сейчас главное, чтобы Ад вновь нас не расколол. Их сегодняшние уг-розы заставляют думать, что тот шантаж не был последним. Шантажиро-вать могут и тебя. То, что произошло с Джеймсом Бондом в Костроме, мо-жет случиться здесь, с кем-то из твоих родных, но мы могли бы позаботиться об их безопасности. Скажи только, кто они и где живут, и мы…
Лучше бы она этого не говорила – собеседник просто взорвался:
– Послушайте! Вам мало того, что вы вломились в мой кабинет, вы хо-тите вломиться ещё и в мой дом!!! Но уж этого я не допущу!!! Я доста-точно выслушивал ваш вздор, больше не желаю!! Хватит!! Прощайте, господа!!
Тар-Эленна, последней покидая кабинет, задержалась у дверей:
– Я не уйду, воевода, пока не скажу тебе две вещи. Во-первых, ты дол-жен знать: Джеймс Бонд верен тебе, дураком последним будешь, если те-перь его изведёшь. Во-вторых, здание ваше выстроено совершенно бездумно, да ещё дверями на север и до сих пор не освящено. Если тебе дороги жизнь и здоровье твоих людей, пригласи святого отца и сделай это немедленно.
* * *
–Из секретарши рацию делают, а он ничего не понял! – воскликнул Василий, идя по коридору.
– Видела, сестра Ксения, – сказала Тар-Эленна, – вот так одерживает победы Враг, да не будет он назван.
– Мордредовичу-то, небось, крышка теперь?
– Боюсь, что да… А где Николка?
– Здесь я, здесь!
* * *
Великий Насмешник не зря задержался у двери кабинета – глава сек-ретной службы заметил, что подчинённые, которых он в этот день вызывал, входят в кабинет в подозрительно хорошем настроении. Заподозрив неладное, он вышел в коридор и обнаружил на двери записку:
"Кормить и гладить не рекомендуется!"
Ну, ясно, о визите дунаданов никто не знал…
Он зло сорвал записку. Оказалось, что у неё есть и обратная сторона:
"Ты, воевода, чуть было не заставил нас плакать, а я за-ставил твоих людей смеяться. Попробуй теперь сказать, что я жесток.
Николка Тюменский."
"Проклятый шут!!! Проклятые русские телепаты!!! Чего ждать от этих странных и страшных людей!? Мэриэнн…"
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Вторник, 04.11.2014, 11:10 | Сообщение # 20 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава XI. Требуются союзники!
И сошлись семь Сынов Медведя,
Семь великих Хранителей Мудрости.
И пришли они к Иремель-горе,
К Алатырскому камню белому.
И молилися Богу Вышнему,
И услышали голос Камня:
– Отворить источники вод
Сможет внученька Святогора –
Златовласая Агидель.
"Звёздная книга Коляды"
Что же недооценила, что?! То, что этот человек в силу особенностей своей профессии обязан не доверять никому – и привык никому не верить? Обиду своих братьев? Ладно, потом… здесь – как на сцене: сорвался – иди вперёд, весь анализ – потом…
* * *
В квартире Бонда их встретила перепуганная Мэй:
– Мальчики пропали!
– Как – пропали?!
– Я их послала за котлетами – и их всё нет!
– Что будем делать?
– Грузите вещи!
– Но отроки…
– Грузите вещи, я сказала!
– Уже уезжаете?
– Да, нельзя нам теперь здесь оставаться.
– Боже, что случилось?
– То, что было неизбежно… где этот ящик?
– А мистер Джеймс…
– Не знаю, ничего пока не знаю… давно Вы их послали?
– Да уже раза три можно было туда и обратно!
– Проклятье!
– Может, позвонить в полицию?
– Конечно, только полиции нам сейчас и не хватало!
– А что делать?
– Где они могут быть?
– Играют в футбол Вашими котлетами!
– Мне бы твою уверенность, брат Николай… вот что, мы оставим рацию, они знают, как с ней обращаться, вернутся – пусть выйдут на связь с кем-нибудь из нас, кроме сестры Маргариты, приедем – заберём их. Не объявятся через час – искать будем… Святую воду не забудьте!
Брат Василий, убегая, сунул в руки старушке средство связи:
– Вот рация, матушка Мэй.
– Ради Бога – что всё это значит? Мистеру Джеймсу что-то грозит?
– Не знаю, расстреляют, наверное… в общем, молитесь, – и он убежал вслед за всеми.
* * *
Уже больше двух часов Владычица общалась с разведчиками. Работа была "мелкая" и требующая напряжённого внимания: нужно было отметить на подробнейшем плане Лондона все "критические точки" – места, где силам Ада легче всего прорваться в наш мир. Никто не мог помогать ей (задание разведчикам давала она – и отчитываться тоже станут только перед ней) – никто не дерзал и мешать. Братья не отвлекали её ни затем, чтоб напомнить, что час давно прошёл, и отроков пора искать, ни для того, чтоб сообщить единственную за этот день добрую весть: вышел на связь брат Пётр Нижегородец и сообщил, что ему удалось разыскать Пендрагона в Дарэме. Как выяснилось, тот кое-что знал о происходящем и теперь готов объединить усилия Логриса и Возрождённого Нуменора. Сейчас они оба въезжают на поезде в Лондон и скоро будут на стоянке.
Владычица нахмурилась, ещё раз окинув взглядом план. Вот уж поистине – хуже не придумаешь, чем оборонять от бесов столицу! "Критические точки" жались к вполне определённым местам: известное дело – где политика, там и Ад недалече… то есть как раз там, где хлопотнее всего охранять… но ничего не поделаешь! Однако, "точек" очень даже немало… видимо, действительно придётся призвать сюда многих… Разведчики не улетали: они знали, что сейчас последует новый приказ. Тар-Эленна не стала заставлять их долго ждать: велела сосредоточить теперь все усилия на штаб-квартире МИ-6, заодно выяснить, что там с Джеймсом…
– Гляжу, разведчики твои уже на дело полетели. Стало быть, можно?
– Как это понимать, сестра Маргарита? Я же велела тебе позаботиться о мисс Манипенни.
– А она на работу убежала.
– И ты её отпустила?!
– А ты бы сама попробовала её удержать!
– Как хоть чувствует-то себя?
– Ничего, вроде. Выспалась – всё как рукой сняло. Видимо, глубоко её не "жалили". Я её ещё молока со святой водой выпить заставила.
– А растолковала хоть что-нибудь?
– Всё растолковала: и про "Адскую диверсию", и про их методы, и про меры предосторожности.
– Поверила она тебе?
– Ещё бы не поверить! Воеводу бы так отделали – небось, не спешил бы нам на дверь указывать!
– Ну что ж, разумный человек в этом заведении – и то хлеб…
– Я ей ещё сказала, что надо бы у них в столовке везде, где можно, святой воды подлить, но она говорит – это почти неосуществимо.
– А как нас найти, сказала?
– Сделала вид, что сказала.
– Это как?
– Так, сказала, что в предместье, направление указала приблизительно… надо будет – найдёт.
– Тем, кто всё это у неё выведает, будет надо – не сомневайся… а, ладно!
– Там, между прочим, брат Пётр приехал. И Пендрагон с ним.
– Пендрагон?! Что ж ты молчала-то, сестрица! Выходит, я Повелителя Логриса ждать заставляю!
– Ничего, подождал. Небось, ты не ниже его.
* * *
Внизу – в обществе наследницы и братьев – её ждал рыжебородый человек с благородными чертами лица.
– Hail, Tar-Elenna!
– Верю тебе, nin mallon! Воистину, ellen seila lumen omentielmo! Ты, должно быть, устал с дороги – прошу тебя ныне разделить с нами трапезу.
– Я с радостью это сделаю.
– Что ж, через полчаса всё будет готово. А сейчас – располагайся здесь. Наш дом – твой дом!
– Благодарю. Но теперь не время отдыхать. Нам с тобой есть, о чём поговорить.
– Хорошо, я в твоём распоряжении! Можешь отдохнуть, брат Пётр. А ты, сестра Ксения, займись поиском отроков.
Тар-Эленна и Пендрагон вдвоём поднялись в комнату – и никто не решился последовать за ними. Возрождённый Нуменор не знал рабов и господ, Владычица всегда была для дунаданов "первой среди равных" – но сейчас дунаданы впервые увидели свою Владычицу в обществе истинно равного ей.
* * *
Ксения не успела сделать ничего касательно поиска отроков – те объявились сами. Димка сразу спросил Ксению о подробностях переговоров:
– Что там было?
– Что было! Мы ему – "на горе-то калина, под горою малина", а он нам – "ну что ж, кому дело калина, ну кому какое дело малина".
Дениска не стал им мешать и поспешил удалиться. Оба отрока были рады, что Владычица занята и, следовательно, не нужно немедленно показываться ей на глаза. У Дениски на то была особая причина: "фонарь" под глазом. Нет, он не боялся гнева Владычицы (воин вообще не должен бояться!) и не сомневался, что был прав, наказав того не то 15-и не то 16-летнего нидинга, который посмел непочтительно обратиться к юной леди (эх, видел бы брат Александр, как тот, лёжа на асфальте, просил пощады! А Денис даже смог сказать ему по-английски: "Get away, coward!") – но ведь не пристало воину самому рассказывать о своих деяниях (достойнее, если это сделают другие). Что же до самой леди, то
Нанна льна сказала:
"Порвана рубаха
На клёне кольчуги.
Пусть же Ньёрды брани
Следуют за мною
Ныне в ладью кровли".
Она пригласила их домой и зашила Дениске рукав, порванный во время поединка. Засиживаться они не стали: во-первых, не позволяло приличие, во-вторых, всё-таки надо было идти за котлетами. Ну, и пошли. А по пути… Боже, кого он увидел на той стороне дороги! Если б Димка не удержал его, он бы, вероятно, бросился, не обращая внимания на машины!
Сна лишила Магни
Браги врагов Тора
Роща ожерелий,
Чья краса затмила
Красу дисы ванов.
Как бы её разыскать… но какая леди!
И вдруг…
– Не родич ли ты брату Фёдору-кузнецу? Уж больно похож.
Денис-отрок оглянулся – и остолбенел: рыжеволосая гордая дева, одетая в броню, стояла перед ним.
– Что молчишь? Или испугался?
Нет, подобных предположений он стерпеть не мог!
– Да, брат Фёдор-кузнец из Возрождённого Нуменора – брат моей матери. А сам я – отрок при Нуменорской дружине, меня здесь Денисом зовут.
– Давно я не говорила ни с кем из Братства. Я вижу, после того, как мне пришлось оттуда уйти, Тар-Эленна времени даром не теряет, и в отроки кого попало не берёт… хоть и не суждено тебе принести Клятву дунадана. Да не о том сейчас речь! Слушай, Денис-отрок. Тар-Эленна верно говорит: могут они воеводе с Риджент-парк угрожать. А хотите позаботиться о нём – так знайте: племянница у него растёт, сиротка. Запомни, где она живёт, и передай Владычице, – она назвала адрес и заставила его повторить. – Верно запомнил. А если Владычица сомневаться будет, передай ей, что набойки в той мастерской действительно делать не умеют: левая в тот же день отлетела – метров десять не дошла до подъезда. А они, небось, и не заметили никто, что у меня набойки нет! – она рассмеялась и исчезла.
С минуту Дениска стоял, как вкопанный, а потом кинулся бежать – мимо Димки и Ксении, мимо брата Александра, мимо братьев-законников, не успевших удержать его.
* * *
Тар-Эленна в это время беседовала с Пендрагоном.
– Сейчас я имею в виду людей. Вряд ли с вами что-то сделают в ближайшее время, но следить будут наверняка – и мне странно видеть, что ты ничего против этого не предприняла.
– В России мы обычно делаем так… но эта земля меня не знает.
– В таком случае я могу сегодня же сделать это для вас.
– Это было бы кстати. Надеюсь, здешние разберутся, кого следует пропускать, а кого нет?
– Не хуже, чем это делают российские.
– …Владычица!!!
– Почему ты врываешься, Денис?
– Я… я такое видел!
– Успокойся и скажи толком. Что ты видел?
– Валькирия!
– Какая валькирия?
– Рыжая… в броне… сказала, что ты … это… времени не теряешь после того, как ей уйти пришлось … из Братства. Ещё сказала – воеводе с Риджент-парк грозить могут…у него это… племянница…
– А где живёт, сказала?
– С ним… она сирота…
– Где именно?
Тар-Эленна со слов Дениса записала адрес.
– А ещё сказала – если ты сомневаться будешь… набойки в той мастерской делать не умеют, левая у неё в тот же день отлетела – метров десять до подъезда не дошла, а вы и не заметили никто, что у неё набойки нет!
– Набойки… набойки, – голос Тар-Эленны дрогнул. – Она что, действительно думает, что мы в тот день могли заметить, есть ли у неё набойка?!
– Тар-Эленна, если я правильно понял, ты знаешь, кто это?
Дева в броне… Тар-Эленна не удивилась бы, если б раньше увидела её в таком варианте – до того, как это случилось. Но в последний раз Елена видела её на полу в подъезде – с простреленной головой…
– Так кто же?
– Сестра Софья… первая, кого мы потеряли… Денис, это всё?
Отрок молчал.
– Что-то ты не договариваешь. Что ещё она сказала?
Денис по-прежнему молчал.
– Хорошо, если это касается только тебя – я не буду спрашивать.
И вдруг – со страстью:
– Владычица! Я стану твоим воином! Я буду служить только у тебя под началом – я в этом…
– Молчи! – она резко оборвала его, не дав произнести гибельные слова невыполнимой клятвы, и продолжала почти ласково. – Денис, как же ты можешь служить у меня под началом, если тебе до вхождения в возраст пять лет, а моё правление в любом случае завершится раньше, чем этот год? Ты будешь служить под началом у Ксении, или у той, что придёт после неё, но никак не у меня, – она обняла его за плечи. – Что с тобой, Денис?
– Не знаю… я не того… это… в общем… – он вдруг резко вырвался и выбежал.
– Вероятно, она сообщила ему что-то важное для него – и только для него… Я, пожалуй, займусь тем, что обещал тебе.
* * *
Тар-Эленна и Пендрагон вышли из комнаты и с лестницы увидели, как Денис у двери чуть не сбил с ног высокого светловолосого человека без признаков возраста. Брат Александр и брат Михаил с Василием немедленно преградили дорогу вошедшему:
– Кто такой? Что нужно?
– Я – из Ордена Святого Грааля, мне нужно видеть сестру Елену Тар-Эленну – Владычицу Возрождённого Нуменора.
– Это я. Говори.
– Владычица, наш король с великой скорбью воспринял известие о твоих страданиях, – тем временем Пендрагон, не обращая внимания на его речи, вышел из дома. – К сожалению, мы слишком поздно об этом узнали и поэтому не смогли прийти к тебе на помощь. Но теперь, быть может, настало время Ордену Святого Грааля и Возрождённому Нуменору объединить усилия и вместе оборонить эту землю и весь Мидгард от Великого Удара Ада?
– Владычица, тебя не смущает, что тот, кто предлагает нам союз, лжёт тебе уже сейчас?
Гость обернулся:
– Кто ты такой, чтобы уличать меня во лжи?
– Я – брат Пётр Нижегородец, частный детектив, а ты – не тот, за кого себя выдаёшь.
– Кто же я, по-твоему?
– Ты – король Грааля!
Гость рассмеялся:
– Воистину ты прав, Нижегородец! Что ж, простите мне это! Я только хотел узнать, так ли мудры дунаданы, как о них говорят.
– Да, с нашим братом Петром шутки плохи: с первого взгляда все анкетные данные выскажет… Но что же мы стоим на лестнице!
– И всё же что-то не так, – проговорил Михаил. – Помнится, прежде у вас было в обычае разворачиваться на сто восемьдесят градусов, как только спросят – кто таков. А тебя ведь уже спросили.
– Да, так было. Но всё течёт, всё меняется – даже в замке Монсальват. Вот, и безбрачие уже не обязательно, и этот запрет отменён.
– И вы так легко и просто отказались от вековых обычаев? – воскликнул пылкий Василий.
– Не легко и не просто, друг мой. Но выбор был невелик: если бы мы совсем отгородились нижнего Мидгарда, само существование ордена потеряло бы смысл. Так что пришлось считаться с законами изменившегося мира.
– Значит, мы можем спрашивать тебя даже об имени?
– Можете, и я вам отвечу: когда-то, живя в Уэльсе, я звался Джеком, а сейчас моё имя – Титурель.
– В честь того самого? – вырвалось у Димки.
– Дмитрий!
Титурель улыбнулся:
– Я вижу, твои люди хорошо знакомы с историей нашего Ордена! Однако когда мы обсудим наше дело?
– Мы намереваемся сегодня собраться на Совет, как только отобедаем. С нами будет и Повелитель Логриса. Надеюсь, ты не откажешься присоединиться к нам?
– Да, конечно, я буду с вами.
– Спасибо тебе… А ты, Дмитрий, и ты, Денис, после обеда съездите к матушке Мэй. Мы её сегодня, наверное, до полусмерти перепугали. Поговорите, успокоите, насколько это возможно… если что надо – сделаете. Напомните потом, чтоб я деньги на проезд вам дала… Сестра Ксения, Пендрагон там уже закончил?
– Да, закончил вроде. А от кого защищаемся?
– Как обычно – от тех, кого защищаем.
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Среда, 05.11.2014, 11:55 | Сообщение # 21 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава XII. Не ждали
В милые горы ты возвратишься.
Дж. Верди "Трубадур"
Мэриэнн Мессерви была абсолютно уверена, что день удался. Во-первых, ей удалось убежать от телохранителя. Да, телохранитель – то ещё удовольствие! Дядя Майлз вечно трясётся над ней – даже не захотел отдать в закрытую элитную школу, он почему-то считает, что там её было бы проще похитить, чем у него в доме… да ещё приставил телохранителя! Мало того, что в школу с ним ходить приходится – так и на каникулах то же самое, и на прогулку тоже – исключительно с телохранителем! Каждый раз, когда она пыталась расспрашивать, к чему всё это – он мямлил что-то невразумительное про свою работу, но так ничего толком добиться и не удалось – и в конце концов Мэриэнн перестала расспрашивать, смирившись с тем, что так толком и не узнает, чем её дядя занимается.
Но сегодня Мэриэнн повезло – от телохранителя она улизнула. Это означало, во-первых, что она может погулять по городу, как нормальная девчонка. Во-вторых, ей удалось зайти к Джули – и у дяди Майлза не было никаких шансов об этом узнать! А то опять начал бы зудеть – нечего общаться с кем попало, это люди не нашего круга и т.д. и т.п.
…Из головы не шёл рассказ Джули о пережитом ею приключении. Жаль, что не пришла на несколько минут раньше – могла бы застать у неё тех самых русских. А они даже не назвали Джули своих имён. Надо же – броситься защищать девчонку, с которой и знаком-то не был! Вот бы познакомиться с таким парнем! Уж конечно, он не похож на всех тех, с кем ей до сих пор доводилось иметь дело! Наверное, он бы и дяде Майлзу понравился… Кстати, дядя в последнее время чем-то озабочен. Может, что-то неладно на работе? Впрочем, такое бывало и раньше – но почему вчера вечером он так настойчиво повторял ей, чтоб поменьше выходила одна из дома, не отвечала на телефонные звонки? Нет, что-то здесь не так…
*
* *
Отроки вышли из автобуса.
– Ты помнишь, куда дальше?
– Да, сейчас вон туда и налево… эй, ты что – совсем?! Переедут же!
Но Денис не слышал предостережений друга – и скоро Димка понял, почему. На взгляд Димки, златокудрая дева, идущая по другой стороне улицы, и впрямь уступала в красоте только сестре Ксении – но не бросаться же из-за этого под колёса!
Денис был не намерен вновь упускать её – и не упустил. Он пытался сказать ей, что она прекрасна – но она не могла его понять: Дениска никогда не был силён в английском, а сейчас, казалось, забыл не только английские слова, но и половину русских. Девочка в ужасе бросилась бежать с криком "Help!" И то сказать – Денис сейчас уподобился берсерку в разгар битвы и был бы способен напугать целое войско. Всё-таки ему удалось вспомнить нужное слово:
– Stop! – прокричал он почти с отчаянием.
Она остановилась и обернулась – с тем же ужасом в глазах. Он не пытался больше ничего сказать: просто преклонил колено и поцеловал край её платья. Страх на лице прекрасной леди сменился улыбкой – той самой, за которую и головы не жаль. Полисмен, направившийся было к ним, так и не подошёл – видимо, всё понял и счёл нужным оставить молодёжь в покое. Денис встал и сказал:
– Милостива норна,
Что послала Фрейру
Тинга стрел свиданье
С осиною злата ! … I'm Denis from Russia!
Незнакомка тоже представилась. Денису так и не удалось сносно выговорить её имя – так, как произносила она.
– Марьяна! – воскликнул он наконец.
Димка, наблюдавший эту сцену с противоположной стороны улицы, понял, что к матушке Мэй он пойдёт один.
*
* *
Тем временем на стоянке трое Владык держали совет со всеми посвящёнными. Говорила Тар-Эленна:
– Сейчас ситуация такова: Секретная служба "под колпаком" у Ада, переговоры с ними закончились провалом, воевода теперь и слышать о нас не захочет – и это в лучшем случае.
– Да, положение не из лучших, – сказал Титурель. – И что же, никаких контактов с ними?
– Есть один, – ответила сестра Маргарита. – Секретарша вождя. Когда мы там были, в неё бес вселился – очередной раз нам на нервах поиграть. Я её потом домой отвела, привела в чувство, то-сё – заодно объяснила, что к чему. Разумная женщина – положиться можно.
– Всё равно на неё надежды мало, – возразил брат Михаил. – Опыта в таких делах никакого, многого может не заметить.
– Если никаких связей нет, – сказал Пендрагон, – то остаётся только смотреть правде в глаза: что бы ни затевалось против МИ-6, ни предотвратить это, ни противодействовать мы не сможем.
– Значит, надо подумать о том, что будем делать, когда действия выйдут за пределы штаб-квартиры.
– Мы с братьями уже подумали об этом, когда собирались сюда ехать. Прежде всего, следует взять под контроль все критические точки Лондона.
– Почему именно Лондона?
– Вряд ли они сразу развернут широкомасштабное наступление по всему острову. Даже в Америке ограничились Нью-Йорком.
– Ещё в Чикаго было "дыхание мрака", – напомнил брат Пятрас.
– Да что там было! – возразил Василий. – Побазарили два дня – и всё, в основном-то в Нью-Йорке орудовали.
– У этого Капоне – вечная ему память – такой характер был, что даже бесы не выдержали.
– Сам виноват – зачем его заводил?
– Скорее он от твоего платья завёлся.
– Что тебе моё платье! Я что – без платья должна была ходить!
– А что – ходила бы!
– Брат Николай и сестра Маргарита! Семейные дела, пожалуйста, после Совета… Так вот, я говорила, что в Англии они тем более не смогут сломить сопротивление по всей стране разом, значит, для начала выберут город с наиболее слабой защитой.
– И ты полагаешь, что это будет именно Лондон?
– Тар-Эленна права, – согласился Пендрагон. – Столица – пробоина в броне любой страны, ведь в столицах гнездится большая политика.
– Да, пожалуй. Но почему вы так уверены, что они повторят здесь Нью-йоркский сценарий?
– Начало сходное: ищут жертву для похищения плоти.
– Вот именно, – подтвердил Михаил. – Иначе, зачем же им МИ-6?
– Да, ситуация идеальная, – согласилась Ксения. – Проклятье на них уже "висит" – после похищения Владычицы – значит, защиты нет, нас туда не пускают – делай, что хочешь.
– Да ещё здание типа "застрелись", – добавил Василий.
– Вот именно, – подхватила Маргарита. – Уж здесь-то на три стороны двери делать можно, так нет же – на север!
– Всё это, конечно, играет им на руку, – ответил Пендрагон, – Но ведь надо ещё найти достаточно беззащитного человека.
– В тот раз они нашли подходящего среди гангстеров. Странно, что теперь они заинтересовались разведчиками.
– Ничего удивительного, – возразил Пендрагон. – Эти благородные люди заняты работой, которая не всегда…
– Не всегда позволяет оставаться человеком!
– Я бы не судила так резко, но кое в чём ты прав, брат Александр. А прибавить к этому ещё нервную работу… Представляете, возвращается человек с опасного задания - и попадает на территорию, захваченную бесами. Много ли нужно, чтоб его извести!
– У вас есть данные о "группе риска"?
– Нет, и теперь мы лишены возможности это узнать. Но я велела моим разведчикам держать под наблюдением их здание… возможно, что-то удастся выяснить.
– А критические точки?
– Уже известны, – Владычица развернула на столе план Лондона. – Здесь всё отмечено, и я сегодня же призову братьев и сестёр из России.
– Я бы на твоём месте не делал этого, – возразил Пендрагон. – Вряд ли МИ-6 сейчас оставит вас в покое, и ты не знаешь, чьи ещё приметы им известны.
– Надо думать, тех, кого помнит Анатолий-изгнанник.
– А ты уверена? Сама знаешь – мысли просто так не программируются – стало быть, давно нами заинтересовались.
– Брат Александр дело говорит. Все те приходящие, что бывали у нас за последние полгода – кто они? Мы ведь не проверяем.
– Хорошо, брат Пётр, впредь каждый приходящий будет проходить через твои руки – выловишь всех агентов МИ-6, ЦРУ и Моссада. Но что вы предлагаете делать сейчас?
– Сейчас, – сказал Пендрагон. – Я предлагаю поручить охрану критических точек моим подданным: в Лондоне их немало, и ещё из Дарэма со мной приехали – они находятся в городе и ждут приказа. Должно хватить на все точки.
– А не хватит – подключим наших, – добавил Титурель.
– Усилия ваших подданных могут понадобиться и для другого. Если только действия выплеснутся за пределы Лондона – самим нам будет не совладать, потребуется помощь бессмертных жителей Британии. Поговорить с ними и заручиться их поддержкой нужно сейчас. И все мы понимаем, что англичанам, шотландцам и валлийцам это сделать легче, чем нам – русским.
– Это не так сложно – они ведь связаны друг с другом.
– Всё же надёжнее будет охватить все районы.
– Думаю, и с этим трудностей не будет, по крайней мере, на тех землях, где есть мои подданные. Это Лондон с прилегающими территориями, Корнуолл, Нортумбрия и Лоулэнд.
– С Тилуйт Тэг в Уэльсе поговорю я сам и мои земляки из числа рыцарей Св. Грааля. Англия южнее Нортумбрии – тоже за мной: есть у нас люди оттуда.
– А Хайлэнд?
– Хайлэнд – нет. Был у нас один Highlander, но он, к сожалению, недавно…
– Может, ликвидировали?
– Мы этого не знаем, Михаил, но, так или иначе, сейчас у меня там никого нет.
– У нас в Ордене тоже ни одного человека оттуда.
– Что же делать? Хотя бы один контакт нужен.
– Я сама поеду.
– Это рискованно, Тар-Эленна. Я не сомневаюсь, что в России ты у таких существ за свою, но Шотландия… неизвестно, как они примут чужую.
– Если б у нас был Highlander, я бы не рисковала, но другого выхода нет.
– Джеймс что-то говорил про хайлэндские корни, – проговорил Александр.
- Фамилия-то вроде не хайлэндская.
- Ну, я не знаю... может, более отдалённое родство - по бабушке, к примеру...
– Что за Джеймс?
– Тот самый агент британской разведки, о котором я говорила.
– Посвящённый?
– Что ты, Титурель – откуда!?
– Плохо… но хоть сопровождать тебя он мог бы – уже проще будет.
– Джеймсу сейчас не до нас – ему дай Бог в живых остаться.
– Так вы ничего для него не сделали?!
– Мы надеялись уговорить воеводу с Риджент-парк замять это дело. А после переговоров у нас не было возможности даже увидеться с Джеймсом. Я велела моим разведчикам выяснить, где он и что с ним. Они вернутся за час до заката – только тогда можно будет что-то предпринять.
– Значит, исключая Хайлэнд, проблем с этим быть не должно.
– Сейчас наша главная задача – не дать им прорваться в Мидгард в Лондоне. Это первое. И второе – разыскать их ставленника, как только он появится, и спровадить, откуда пришёл.
– Но каким образом?
– Да просто лишить его украденной плоти. Кинжал, который хранит брат Александр, вполне для этого подходит.
– Если освятить, ещё надёжнее будет.
– И то верно… займись, брат Пятрас.
– В общем, труднее будет его найти.
– Тут вся надежда на твоих разведчиков.
– Мы знаем, что он объявится в МИ-6 – это сужает круг.
– Ты многих там знаешь, брат Михаил?
– Секретарша воеводы, должно быть, знает всех. Сказать ей, чтоб сообщила нам, если заметит отклонения в чьём-то поведении.
–… и прирежем человека из-за того, что он один раз пришёл на службу не в настроении!
– Не думаю, брат Николай, чтобы человека в плохом настроении можно было принять за демона. Я бы этот вариант со счетов не сбрасывал.
– А я бы предпочла обойтись нашими разведчиками: зачем эту женщину под удар ставить?
– Это уж точно!
– Хватит с нас Джеймса Бонда!
– Так, ещё надо бы решить вопрос с племянницей воеводы.
– Да, её ведь охранять нужно.
– Поскольку твои подданные, Пендрагон, и твои, Титурель, будут в ближайшее время заняты другим, этим всё же займутся мои братья. Брат Михаил и брат Василий, будете присматривать ночью. Брат Пётр и брат Леонид, работайте днём. Брат Пятрас, закончишь с оружием – вместе с сестрой Ксенией займитесь костром – надо на всякий случай. Прочим – стоять у пределов, очерёдность сами распределите. Вроде всё обсудили?
– Надо уточнить детали относительно охраны критических точек и переговоров с бессмертными.
– Это лучше сделать нам втроём, если, конечно, вы не возражаете, друзья мои, и если у твоих братьев, Тар-Эленна, нет вопросов.
Вопросов не было.
– Всем спасибо. Во Имя Света!
*
* *
Придя на автобусную остановку, Димка обнаружил там Дениску. Тот, пользуясь отсутствием блюстителей порядка, отрабатывал боевые приёмы на телеграфном столбе и самозабвенно декламировал:
– Счастлив Хермод тинга
Льдин луны дракона
Моря: благосклонно
Луч ресницы мечет
Идунн молний моря
В Ньёрда грома Скёгуль.
Знать, в земле британской
Милость норн нашёл он.
Димка остановил его:
– Послушай, когда надумаешь в следующий раз объясниться кому-нибудь в любви, скажи, где потом встретимся. Представляешь, что бы мне Владычица устроила, если б я без тебя на стоянку явился!
– А теперь она нам не устроит?
– С чего бы? До заката ещё далеко.
– Как там матушка Мэй?
– За Джеймса Мордредовича волнуется.
– Если норны справедливы – он получит то, чего заслуживает… Автобус идёт!
– Наш, поехали!
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Четверг, 06.11.2014, 11:34 | Сообщение # 22 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| – Ну что, Владычица?
– Что сказали разведчики?
– Ничего хорошего… штаб-квартира совсем перестала "просвечиваться"…
– Значит, захвачена полностью.
– … а Джеймс арестован.
– Как, уже?!
– Так быстро?!
– Да. Они видели, как его вывели из здания под конвоем.
– Так надо выяснить, где его держат, и…
– Ты хочешь, брат Василий, чтоб ему навесили ещё и побег?
– А что ж, по-твоему: втянули человека – а теперь в сторону?
– Брат Михаил прав: "резкие движения" с нашей стороны могут сейчас только повредить ему.
– Но что делать?
– Прежде всего – делать своё дело. В конце концов, у власти тут не Сталин, не Иван Грозный, не Германарих – без суда и следствия не казнят. Разбирательство займёт какое-то время…
– И что за это время изменится?
– Скорее всего, сущность его так называемого "преступления" станет ясна для всех. В том числе и для тех, кто будет решать его судьбу.
– Ты думаешь, это неизбежно?
– Боюсь, что да. Но на всякий случай я велела разведчикам "держать руку на пульсе", и если вопрос встанет ребром, то мы…
– Алекс, ты забыл свои бутылки!
Все обернулись на дверь, открыв рты.
– Интернет твою мультимедиа… Мордредович!!! – Александр обнял англичанина.
– А мы-то уж!…
– Заходи!
– Как всё вышло?
– Рассказывай!!
– Ты бежал?
– А что же я должен был делать? Ждать, пока они разнесут Англию?
Брат Пётр, видимо, не разделял всеобщей радости.
– Владычица, если он и впрямь бежал из тюрьмы, пусть объяснит, почему при нём оружие.
– Всё очень просто – я храню его дома.
– Ты что, и дома был?
– Надо же было помотать нервы тем ребятам.
– Каким ребятам?
– Которые за мной следили. На вокзале от них оторвался.
– Ну, ясно, дали возможность бежать, чтобы вернее разыскать нас.
– И приставили ко мне каких-то недоумков – следить-то не умеют! Их бы и слепой заметил!
– Даже если бы приставили мастеров, они бы нас не нашли – Пендрагон позаботился… Надеюсь, ты матушку Мэй не очень перепугал?
– И не думал. Просто забрал "беретту" и бутылку…
– Молодец!!
– Ну, кто тебя просил!!!
– Смотри, Пётр, вот "беретта", вот бутылка. Можешь меня обыскать – больше ничего нет, – он поднял крышку на одном из котлов, – И здесь ничего нет…
– Здесь вот ещё осталось. Вроде не остыло ещё.
– А в тюрьме сейчас ужин, – многозначительно сказал брат Николай.
– У тебя большой опыт по этой части?
– А как же, с Сонькой Золотой Ручкой в одной камере сидел.
– Несчастная женщина!
– С чего ты взял, что несчастная?
– Обычно хорошо работает что-то одно: или язык, или …
– Джеймс! Можно не при моей Наследнице?! – Тар-Эленна поставила перед Джеймсом тарелку, и это заставило его на время замолчать.
В дверь заглянул Дениска и хотел, было, исчезнуть, но был замечен:
– Постой, Дэн, иди сюда. Нам надо познакомиться поближе – всё-таки я твой отец.
Николка присвистнул:
– Ну, даёте, разведка! Что у вас в Рыбинске-то было?
Елена определённо решила, что человек от свалившейся на него беды повредился в уме:
– Джемми, милый, ты в этом уверен?
– В этом уверена наша добрая Мэй. По её словам, он весь в меня – просто копия.
Денис молча стоял посреди комнаты, но было видно, каких усилий это ему стоит.
Увидеть в белокожем блондине Денисе копию смуглого черноволосого Джеймса было поистине непросто.
– И в чём же, по её мнению, сходство?
– В том, что этот парень всё утро шатался неизвестно где вместе с Димкой, явился с синяком под глазом, и на все расспросы твердил, что налетел на столб. Наконец-то узнал, какое у неё обо мне представление!
– Н-да. И что же ты ей ответил?
– Не стал разочаровывать. Сказал, что Денис действительно мой сын. И Дмитрий тоже, и ещё у меня 48 таких по всему миру, и скоро я их всех привезу в Лондон. Велел готовиться.
– С ней инфаркт не случился, надеюсь?
– Что ты, она у меня закалённая.
– Надо думать, если ты из каждой командировки по десятку русских домой приводишь.
– Первый раз в жизни привёл!
– В любом случае, стыдиться тебе нечего, – подытожил Александр, – раз ничего серьёзнее фонаря под глазом нет, значит, он победил того, с кем дрался. За то поручусь.
Тар-Эленна направилась к двери:
– Я сейчас – костёр проверю. Денис, вымой посуду.
Она вышла. Отрок забрал посуду и хотел выйти, но Джеймс задержал его.
– Вот что, сынок, когда в следующий раз будешь врать, делай это убедительнее. Для начала потрудись запомнить – когда налетаешь на столб, следы насилия на лице бывают не такие…
Денис поднял глаза и с ледяной учтивостью проговорил:
– Джеймс Мордредович, я бы не удивился, если бы узнал, что Вы и впрямь мой отец. А сейчас позвольте мне уйти – я должен выполнять приказ Владычицы.
Если Бонд ещё не разучился понимать людскую речь, перевод был примерно такой: "Я – отрок, что значит, "речь не ведущий", но будь я кметем посвящённым, мои речи не понравились бы тебе".
*
* *
Отрок вышел за дверь. На лестнице он столкнулся с Димкой. В обществе друга Денис не считал нужным сдерживать эмоции.
– Проклятье!! Он уже успел поесть здесь!!!
– Кто?!
– Да агент этот! А то бы я…
– И что бы ты сделал?
– Я сложил бы на него нид!
– Вот что: тронешь Джеймса Мордредовича – будешь иметь дело со мной. Понял?
– Что ты защищаешь этого нидинга?!
– А то, что убивать надо было раньше, а сейчас…
– Что "сейчас"?
– Сейчас он и так лишен удачи. Сестра Ксения только что сказала мне, что он изгнан своим воеводой, хотя был верен ему - а на так называемую измену пошел, чтобы спасти дружину и вождя. Теперь он ищет помощи Нуменора, и ты обесчестишь себя и всё Братство, если что-нибудь против него сделаешь.
*
* *
– Этот парень не слишком ладит с отцом? – спросил Джеймс, когда за отроком закрылась дверь.
– Нет у него отца, – ответил Александр.
– Умер?
– Бросил. Ещё до его рождения.
– Мечтает разыскать, должно быть?
– Мечтает… как Волх Змеевич.
– Как кто?!
– Как Волх. Ну, или как Гайавата.
Смысл слов отрока стал ещё яснее для Джеймса. Вошла Елена.
– Джеймс, нам надо поговорить.
Она ничего не сказала брату Александру, но тот и так понял и оставил их наедине.
– Ответь мне, Джеймс, означает ли твой приход сюда, что выбор сделан, и ты готов сражаться вместе с нами?
– Разве у меня был выбор?
– Что ж, это слова истинного христианина.
Так Бонда не называл ещё никто (вот богохульником – сколько угодно, особенно Мэй) и он так и не решил, комплимент это или наоборот.
– Раз так, перейдём к делу. Брат Александр говорил нам, что у тебя хайлэндские корни.
– Да, есть. Пока ещё я этого не скрываю.
– Так вот, мне нужна твоя помощь. Я отправляюсь этой ночью в те края, чтобы договориться кое с кем о совместных действиях. Но я там чужая – меня могут не принять и даже встретить, как врага. А ты для них свой – тебя помнят.
– Сейчас меня там уже никто не помнит.
Хранительница пожалела, что начала этот разговор, уловив в собеседнике едва заметный порыв "застегнуться не все пуговицы", но теперь уже надо было продолжать.
– Те, кто мне нужен, не умирают. Я ведь не людей имела в виду.
– И в чём же состоит моя роль – надеть килт и представить тебя Лох-Несскому чудовищу?
– Килт надевать не обязательно, чудовище нам тоже вряд ли поможет, а вот озеро – идея неплохая. Ты жил возле Лох-Несс?
– Нет. Но там, где мне приходилось бывать у родственников, озеро поблизости есть. Тебе бы понравилось.
– Почему ты так в этом уверен?
– Да рассказывали о нём всякое.
– Так-так. А что именно рассказывали, помнишь? В общих чертах, хотя бы, – В ней сразу стали заметны признаки профессиональной хватки.
– Говоря коротко, ночью туда ходить не рекомендовалось – или пропадали, или сходили с ума.
– Ни за что не поверю, что ты ни разу не пытался отправиться туда после захода солнца!
– Да, ходил один раз. Лет десять мне, кажется, было.
– И не пропал, и не сошел с ума?
– Как видишь.
– А что можешь сказать о той ночи?
– Абсолютно ничего.
– В каком смысле "ничего": ничего не было, или ничего не помнишь?
– Не помню. Как из дома вечером сбежал – помню, как влетело мне потом за это, тоже помню. А вот ночь… И тогда, кажется, не помнил. Ну да, не помнил – меня расспрашивали, а я ничего сказать не мог.
– Джеймс, ты… не будешь возражать, если я попробую считать твои воспоминания об этой ночи?
– Под гипнозом?
– Нет, у меня другие методы, не такие жестокие. Да ты не волнуйся, ничего такого, что мне знать не положено, я не трону.
Джеймс ответил не сразу. Тар-Эленна терпеливо ждала.
– Считывай, – сказал он, наконец.
– Так, ты говорил, десять лет тебе было. А сейчас сколько?
– Сейчас тридцать девять.
– Значит, вглубь на двадцать девять лет. А число не помнишь?
– Ты много от меня хочешь! Я же не компьютер!
– Хотя бы приблизительно.
– Лето было.
– Уже проще, – она смотрела ему в глаза совсем как в Егоровой избе, и голос её был таким же ласковым, – А теперь доверься мне и не сопротивляйся. Вспоминай о том, что было, когда ты пришёл на озеро. Последнее, что помнишь. Не сопротивляйся, больно не будет.
*
* *
– Джемми, Джемми, проснись!!
– А?! Что?! Я спал?
– На этой процедуре многие засыпают.
– Ты что-нибудь выяснила?
– Нет. Абсолютно чистый лист. Кто-то стёр у тебя из памяти этот отрезок времени. Но сработано хорошо, бережно. Видно, что тот, кто это сделал, не желал тебе зла.
– И поэтому обработал?
– Вполне возможно, что поэтому. Ты мог увидеть нечто такое, с чем не смог бы дальше жить. Скажем, своё будущее.
– Судя по рассказам, с другими они не очень-то церемонились. За что же мне такая честь?
– Возможно, у них были какие-то надежды на тебя. Недаром же тебе позволили что-то увидеть.
– То, что потом благополучно стёрли?
– Стёрли только из сознания и подсознания.
– Разве есть что-то ещё?
– Есть! Есть ещё другая память - глубже, чем подсознание. Она не имеет имени, но, отнимая её, отнимают человеческое лицо, – она смотрела куда-то в бесконечную даль, и говорила, словно ни к кому не обращаясь. – Она заставляет тосковать о том, чего не видел и не знал никогда, заставляет всю жизнь бежать за призраком. Одного она делает счастливейшим из людей, другого – бесконечно несчастным, третьего – великим безумцем…
Бонда эти рассуждения расстраивали не меньше, чем Винни-Пуха – длинные слова. Особенно потому, что их в его присутствии вела весьма привлекательная девушка. И он перебил:
– Что ж ты не считывала там?
– Заглядывать туда я не властна. И никто не властен... один Творец. Ладно, к делу.
Она принесла и развернула на столе карту северо-запада Шотландии.
– Указывай место.
Джеймс всмотрелся в карту.
– Где-то здесь. На такой карте точнее не укажу.
Она развернула карту указанного им района (в более крупном масштабе).
– Указывай здесь.
– Да у тебя всё предусмотрено!
– Разумеется. Здесь можешь точнее?
Ещё пару раз сузив район, они определили более или менее точные координаты.
– Теперь поехали.
– Вдвоём?
– Да. А что, есть возражения?
– Если это действительно так опасно для… чужих, может, я сделаю это один?
– Вообще-то, у нас был случай, когда на подобное дело ходил непосвящённый, но он разговаривал с человеком. Давно умершим, но – человеком. А тут не люди будут. Нет, не стоит рисковать. Поедем вдвоём.
Она, встав перед образом, перекрестилась и вышла. Джеймс последовал за ней, но на лестнице его перехватил Александр.
– Слушай, Мордредович. Я её с тобой отпускаю, понял?
– Она спрашивает у тебя разрешения?
– Да если бы! В общем, у неё приступы делаются. Мы думали, прошло, а как вернулась тогда… Ну, ты знаешь, откуда… началось опять. Словом, она флягу с собой носит. Если ей плохо станет – перекрести и отпаивай. А пояс не развязывай! И ворот тоже не расстёгивай. А как в себя придёт – отогревай. И не позволяй ей особо напрягаться – заставь после приступа хоть полчаса полежать спокойно. Потребуется – на руках неси.
– Всю жизнь мечтал! А чем она больна?
Дунадан проговорил в ответ что-то невразумительное о старых ранах и поспешил исчезнуть, бросив на ходу:
– Не привезёшь назад живую – микросхему из тебя сделаю!
– Джеймс, где ты там?…
Уже в машине Елена вдруг повернулась к нему и как-то совсем по-детски спросила:
– Джеймс, а у вас там правда всё так вот, как у Мендельсона в "Шотландской"?
– Абсолютно ничего общего! – заявил он с таким видом, будто и впрямь слышал когда-то "Шотландскую симфонию" Мендельсона.
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Пятница, 07.11.2014, 11:50 | Сообщение # 23 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава XIII. Далеко ли от рассвета до заката?
И старушка в цветастом платье
Пред иконой свечу зажгла...
Я не знаю, как написать ей,
Чтоб тебя она не ждала!
Ю.Друнина
Тар-Эленна и Джеймс молча стояли у изгороди. Не так-то просто было найти это место с высоты, да ещё ночью. И всё же они были здесь.
– Теперь здесь всё по-другому, – сказал вдруг Бонд.
– В этом доме всё хорошо, по-моему. В случае чего, будет, куда отступать.
– Отступать? Так куда же мы идём – на переговоры или на сражение?
– Да как тебе сказать… ничего особо страшного в этом, конечно, нет, но бывает всякое. Вроде как с аквалангом нырять… Ты эти места хорошо помнишь?
– Не бойся, память у меня пока ещё не отшибло.
– Я не об этом. Можешь такую дорогу найти, чтоб, возвращаясь, против солнца не сворачивать?
– Можно, пожалуй. Только это дольше будет раза в два. Если там пройти, а потом… Но ночью я тебя там не поведу!
Не сразу и найдёшь, что ответить, услышав подобные речи от такого рискового человека!
– Почему не поведёшь?
– Не желаю, чтоб из меня сделали микросхему.
– А там что – тоже… бессмертные?
– Какие, к чёрту, бессмертные! Девочка, ты когда-нибудь ходила по горам?!
– Да, приходилось, – спокойно отвечала Владычица. Она не оборвала его резким приказом.- Джемми, – мягко начала она, – Если мы не сделаем это сейчас, то потеряем сутки. Неведомо, что успеет произойти за это время в Лондоне. Надо идти.
Бонд молчал.
– Надо идти, – повторила она. – Или я пойду одна! Направление ты мне указал, не так ли?
Кажется, угроза подействовала:
– Не проще ли на "леталке"? Там есть, где приземлиться.
– Им это может не понравиться. И потом – я должна познакомиться с этой землёй… Знаешь что, отведём-ка машину, а то вдруг до утра задержимся – ещё подумают что не то.
Отведя "леталку", Нуменорская дева не спешила из неё выходить, и Бонд подумал, было, не воспользоваться ли случаем. Но у Тар-Эленны были другие планы.
– Вот что, Джеймс, – начала она, отдав ему Распятие, флягу и рацию. – Зря не рискуй. Говорить буду я, ты молчи, если не спросят, лучше даже не подходи особо близко. Ворот и пояс держи застёгнутыми – прямо сейчас проверь. Вряд ли тебя там примут в штыки – но осторожность не помешает. Единственная серьёзная опасность – Ад может прорваться, в таких местах всегда этим рискуешь, перегородка тонка. Если это произойдёт…
– А как распознать?
– Страх… холод и страх… если это случится, ни с чем не спутаешь. Тут главное – в первый момент не поддаться, позволишь опутать себя страхом – всё, пиши пропало. Ну, да у тебя силы есть – знаем! Так вот, если прорвётся – прикрывайся крестом с северной стороны, читай молитвы и беги отсюда со всех ног, только против солнца не сворачивай. Сорваться не бойся – лучше в пропасть, чем к ним. А если всё-таки не сорвёшься, беги к тому дому, плесни водой из фляги на изгородь и проси впустить, – Бонд ясно представил, как разбудит хозяев среди ночи. – Войдёшь в дом – считай, спасся. На двери, на окна – кресты, сообщи нашим по рации – они знают, куда лететь – и до их прихода за порог ни ногой, и окна не открывать. Хозяевам тоже скажи… Сидите все в доме и молитесь. А ты святой воды выпей. Хорошо, если удастся что-нибудь съесть – лучше, конечно, хлеб и молоко. Всё ясно?
– Кроме одного: что я скажу тем людям?
– Не беспокойся: вид у тебя будет такой, что вопросов задавать не станут.
Он не спросил, что в этом случае будет делать она – и так было ясно… и не ему было спорить с ней.
– Идём!
* * *
Они шли уже не первый час. Дорога в горах и впрямь была небезопасной, но – как показалось Тар-Эленне – не настолько, чтоб нужно было так решительно отказываться от ночного путешествия. Она великодушно позволяла Джеймсу усиленно оберегать её на каждой мало-мальски крутой тропе. Елена хотела сказать ему что-то, но раздумала: этот "котик" – как и незабвенный общежитский Данька – не любит, чтоб его гладили – зачем обижать! К тому же, он и так того гляди зарычит!
За время пути Бонд несколько раз успел поклясться, что отшлёпает эту девицу… в том числе – за то, что ходит по здешним местам в юбке. Ничего, потерпели бы эти бессмертные "женщину в мужской одежде" – а то, что живой мужчина вынужден на каждом спуске созерцать её ножки во всей красе – и никакого тебе продолжения!…
* * *
– Ритка!!! Совсем что ли – каблуком-то!!!
– Не ори! Всех сейчас перебудишь.
Николка тяжело поднялся с земли, всё ещё не разгибаясь и морщась от боли.
– Приятно, что ты всё-таки помнишь, что ЭТО у меня есть. Только всё же лучше не бей сюда – пригожусь ещё.
– А что я должна была делать, когда на меня в темноте неизвестно кто прыгнул с крыши!
– Зачем же ты вышла замуж за неизвестно кого?
– Прекрати! Я была уверена, что ты обходишь пределы с той стороны.
– А я был уверен, что ты обрадуешься нежданной встрече с супругом!
– Ты хотел, чтобы я тут со страху померла!
– Я хотел, чтобы ты, наконец, обратила на меня внимание!
– Это я на него внимания не обращаю! Да ты сам-то когда мне последний раз цветы подарил!
– Прости, дорогая, я не знал, что у вас в роду были козы.
– А у тебя – паукообразные обезьяны!
– Я похож на сэра Чарльза Дарвина?
– Отстань! – Маргарита резко рванулась из рук мужа. – И вообще, где обещанный скандал в ЦРУ?!
– Ну, будет тебе скандал в ЦРУ, будет! Вот только с этим делом покончим. А сейчас будет кое-что другое, не так весело – но тебе понравится!
– Ой, костёр-то!
Оба опрометью кинулись к костру. Брат Николай подбросил хвороста, оживив пламя, готовое погаснуть.
– Что, доигрался? Представляешь, что бы Владычица с нами сделала!
– Ничего бы не сделала. Зажгли бы опять – брат Пятрас, слава Создателю, здесь.
– Ты мозги-то в Тюмени забыл?! Пяти минут без костра вот так хватило бы, если что!
– Положим, особого шума я тут пока что не приметил.
– Вообще-то да, тихо здесь. Даже странно как-то.
– А у тебя руки чешутся, что ли?
– Да нет, странно просто. Ты вспомни, что в Нью-Йорке творилось, а тут – тишина.
– Сравнила тоже – Нью-Йорк и Лондон! Небось, "тут каждый камень Мерлина знает"!
– А всё-таки хотела бы я знать, что сейчас в городе делается. Может, там уж похлеще, чем в Нью-Йорке было?
– Тогда бы и здесь было.
– Так Пендрагон же охрану выставил, с местными бестелесными сговорился.
– А с какой радости мы тогда у них хлеб отбиваем? А ну-ка, займёмся исполнением своих прямых обязанностей!
Маргарита стряхнула с плеча руку Николая:
– Нашёл время лапать! Каких таких обязанностей?!
– Супружеских, конечно!
– Постой, Николка! Что там?
Нуменорец отпустил жену и обернулся. Теперь и он увидел огоньки фар, метавшиеся по пустоши, прислушался к приближающемуся шуму мотора.
– Машина, вроде.
– Вижу, что не вертолёт. Не пойму, куда едет?
– Кажется, сюда.
– Странно как-то едет. Мотает из стороны в сторону, как не знаю что.
– Не иначе, к нашему брату Александру товарищ по партии едет.
– Какой такой партии?
– Партии любителей спирта.
– Думай, что мелешь! Это когда ты видел, чтоб Александр – пьяным за руль!
– Ну вот, и в этом проклятый Запад нас обогнал!
Машина была уже совсем близко.
– Хотела б я знать, кому что от нас нужно среди ночи.
– Кто ни есть – а встретить надо. Пусть только затормозит!
***
Машина подъехала совсем близко и остановилась. Открылась дверь кабины. Не успел водитель выйти, как на голову ему обрушилось ведро холодной воды. Сопровождалось сие боевым кличем Николки: "Пьянству – бо-о-ой!"
На шум выбежали все, кто был на стоянке. Младшая Хранительница и братья увидели, как ночной пришелец снял с головы ведро – и остолбенели. Лицо, представшее им в свете костра, заставило смутиться даже Великого Насмешника. Это лицо все они не раз видели в телевизионных выпусках новостей – правда, там оно не было ни таким мокрым, ни таким… удивленным, что ли – но дунаданы без труда узнали премьер-министра Великобритании.
Сестра Ксения, ни на минуту не забывавшая о своём положении, поняла, что должна что-нибудь сказать (тем более что остальные онемели):
– Приветствую тебя, Энтони-ярл…то есть товарищ министр… в общем, мы все рады Вас видеть!
– Я это заметил!
Николка, поначалу смущённый не меньше прочих, опомнился:
– А Вам, между прочим, очень даже ничего с ведром на голове! Вы даже могли бы ввести новую моду!
На его несчастье, гость уже успел осмотреться и приметить, где что стоит:
– Прекрасно! Вот ты и будешь её пропагандировать! – и следующее ведро оказалось на голове у брата Николая.
– По воду придётся идти, – заключила сестра Маргарита.
Всеобщий смех окончательно разрядил обстановку.
– Если я не ошибаюсь, – начал гость. – Вы и есть те самые дунаданы?
– Да, это мы, – ответила Наследница.
– И ваша Владычица тоже здесь?
– Нет, сейчас её здесь нет. Я за неё.
– Ты?!
– Да, я за неё, – повторила Ксения. – Я приношу извинения за недостойное поведение моего брата.
– Я думал, ты того… под градусом, – стал оправдываться Николка.
– Я не удивляюсь, что меня приняли за пьяного. Ума не приложу, что случилось с машиной! Она вдруг стала совершенно неуправляемой.
– Брат Александр, займись машиной, – приказала сестра Ксения. – Пойдёмте в дом! Будь нашим гостем, Энтони-ярл, если желаешь – дождись возвращения Владычицы. Она, вероятно, будет здесь на рассвете.
– Кто-нибудь помнит, во сколько сегодня рассвет?
– Около шести, – сказала Маргарита.
– Пять пятьдесят семь, – уточнил Михаил.
– Пожалуй, я действительно дождусь её. У меня к ней важный разговор, – сказал Энтони, направляясь к крыльцу.
– Братья, дайте что-нибудь гостю – переодеться. А ты, сестра Маргарита, приготовь нам чай, – Ксения добавила что-то совсем тихо. Маргарита кивнула, дав понять, что приказ ясен.
Все вошли в дом. Брат Михаил задержал Наследницу на крыльце:
– Ты уверена, что хочешь сесть с ним за стол?
– Да. Я велела сестре Маргарите сделать чай со святой водой. Посмотрим, тот ли он, за кого себя выдаёт.
– Как будто нет причин в этом сомневаться.
– Я бы не была так уверена. Проверить надо. А заодно – дать понять, какова наша позиция.
– Боюсь, что он не поймёт.
– Тогда за всё отвечу я!
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Суббота, 08.11.2014, 18:50 | Сообщение # 24 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| – Это здесь.
Джеймс мог бы и не говорить – и так было ясно, что это именно то озеро. Может, он всё-таки что-то помнил, может, ещё что – но сейчас Бонду здесь совсем не нравилось. Почему – он не мог объяснить. И вдруг понял – слежка! За годы работы в Secret Service он научился это чувствовать, и сейчас мог поклясться, что за ними наблюдают. Рука сама собой потянулась к оружию, но Тар-Эленна вдруг мягко остановила его:
– Что ты, Джемми! Это мне здесь бояться нужно, а ты – дома!
Он резко высвободил руку:
– Я привёл тебя – что ещё от меня нужно?!
В этот момент он почти ненавидел её – то ли потому, что она – женщина – уличила его в страхе, то ли потому, что она казалась здесь в большей степени "своей", чем он. В машине она толковала об опасности – а теперь её лицо светилось неподдельным счастьем, она словно купалась в этом мире – в мире, который в глазах Джеймса предстал сейчас чужим и враждебным.
Тар-Эленна будто не заметила его грубости:
– Стой здесь. К озеру близко не подходи, если тяжко – лучше даже не смотри. Почувствуешь холод и страх – делай, как я говорила.
– Холод я и так чувствую.
– Это будет другой холод. В общем, если что – супермена из себя не строй – беги.
Она подошла совсем близко (Бонда затрясло – только не от холода, и уж конечно не от страха), проверила, застёгнут ли у него ворот.
– Пояс в порядке!!!
Не хватало ещё, чтоб там проверяла… он не железный, в конце-то концов!
Джеймс стоял и смотрел, как девушка медленно шла к озеру. Он хотел сказать ей, что не стоит разуваться – можно поранить ноги о камни – но сейчас понял, что правильно сделал, промолчав: касаясь земли ничем не прикрытыми стопами, она словно впитывала незримые токи – и потому с таким трудом давался ей каждый шаг. Понимают ли люди, о чём говорят, призывая "быть ближе к земле"? Казалось, нельзя быть ближе к земле, чем была сейчас эта дева.
Она вошла в воду и остановилась, протягивая руки к кому-то навстречу:
– Здравствуй, подруженька!
Джеймс подумал, что это уже слишком: нельзя требовать, чтобы каждая шотландская дева озера знала русский язык… проклятье! Какая дева озера?! Вряд ли кто-то ещё в МИ-6 завершил службу подобным образом… но они были здесь и наблюдали за ним… и он не мог делать вид, что их не существует в природе.
Вода в озере слегка заволновалась, хотя ветра не было – что-то иное всколыхнуло гладь озера… и всё вокруг. То, что увидел Джеймс, сперва показалось ему чем-то средним между тенью и отражением девушки – но рядом с ней не было ничего, на что могла бы лечь тень. Да и не тень это была – так, смещение… воздуха? Света? Не то, не то… ни одно из людских слов не подходило, чтобы определить это – очевидно, потому, что мир людей никогда не смог бы сделать это своим – этого попросту не было в мире людей… как и этих – которые наблюдали… Лишь в одном Бонд был уверен на все сто: то была женщина.
Тар-Эленна не говорила больше ничего, не сделала ни одного движения – но между ней и этим существом явно что-то происходило. А между тем разрасталось и крепло то восхитительно страшное чувство движущегося мира, которое Джеймс впервые испытал в доме Леонида и Юлии – в то утро, когда согласился подписать себе смертный приговор. Только тогда оно ворвалось стремительно и бесцеремонно – а теперь медленно вползало. Отправляясь сюда, Бонд намеревался не выпускать Елену из виду – но теперь отвёл глаза, и даже не потому, что их обжигало исходящее от неё сияние: то, что он видел, по всем статьям не имело права происходить (по крайней мере, в его жизни – в жизни агента секретной службы… бывшего, надо понимать) – но оно происходило… А они всё наблюдали за ним… зачем?
Он всё же решился снова взглянуть в ту сторону, где Владычица Возрождённого Нуменора вела переговоры с неведомым существом. Он увидел девушку, быстрыми шагами идущую к нему от озера – только и всего. Она подошла к нему и, быстро сунув ноги в туфли, схватила его за руку – не цепляясь в ужасе, а властно:
– Идём!
м* * *
Сестра Маргарита принесла чай и хлеб. Гость мало походил на выходца из Преисподней, и всё же дунаданам стало спокойнее, когда он не поперхнулся чаем.
Отроков отослали. Прочие – кто не был занят – сидели здесь же, не собираясь уходить: Мудрость Мудростью – а Наследнице всё же только тринадцать, как бы чего не вышло. Ксения между тем держалась весьма уверенно:
– По правде говоря, Энтони-ярл, меня удивляет, что ты явился сюда вот так: ночью, без охраны, не известив нас.
– Как же я мог известить, если вас не могут найти!
– И всё же ты искал нас именно здесь, – вставил Нижегородец. Энтони бросил взгляд в его сторону. Было ясно, что подобная подозрительность ему не по душе, но он сказал только:
– Приблизительно местоположение вашей стоянки известно. Но только приблизительно. Установить точно эти кретины из Секретной Службы так и не смогли – равно как и объяснить мне толком, что же, собственно, происходит. Я решил выяснить всё сам. А один и ночью – потому что не желаю лишнего шума вокруг нашей встречи.
– Похоже на правду, – заключил брат Пётр.
– Ваши подчинённые всегда много себе позволяют или только в отсутствие Владычицы?
– Они позволяют себе только то, что диктуется верностью. Так в чём же ты желаешь разобраться, Энтони-ярл?
– В том, что происходит между вами и МИ-6.
– А ты не знаешь!? – с вызовом воскликнул Василий.
– Вы не могли бы попросить ваших людей не вмешиваться! – "демократические" порядки этого дома начинали раздражать премьер-министра.
– Не мне лишать права голоса кметей посвящённых, а отроков здесь нет. К тому же, брат Василий ничем тебя не оскорбил. Он просто удивлён, что ты, ярл, ничего не знаешь о работе секретных ведомств твоего государства.
Вошёл брат Александр:
– В порядке твоя машина. Не знаю, с чего она взбесилась, – это неожиданное вторжение несколько разрядило обстановку.
– Возможно, ею управлял кто-то другой, – предположил брат Пятрас.
– Что Вы имеете в виду?
– "Нездешних много сил, средь них есть добрые и злые", – процитировал священник.
– Да о чём Вы, наконец?!
– Одно из двух: или кто-то указывал Вам дорогу, или наоборот – не хотел, чтобы Вы встретились с нами.
– …и для этого на расстоянии воздействовал на Вашу машину, – добавил Василий.
– Что-то вроде дистанционного управления?
– Вот именно, – подтвердил брат Александр.
– Но ведь Вы, мистер…
– Брат Александр!
– Так Вы, брат Александр, всё-таки что-то обнаружили?
– Да ничего я не обнаружил! Хочешь, я тебе через час-полтора то же самое сделаю – и тоже никаких следов не будет. А уж эти – тем более.
– Я не понимаю, о ком вы всё время говорите?
– Одно из двух, – сказал брат Михаил. – Или враги, или друзья.
– Мне казалось, меня подталкивали к этому месту. Значит, друзья. Враги попытались бы сорвать нашу встречу.
– Или наоборот, – вставил Пётр.
– Ну, знаете!…
– Не сердись, ярл! – поспешил разрядить обстановку брат Юрий. – Брат Пётр у нас – частный детектив, вечно находит у людей что-нибудь этакое, о чём они сами не подозревают.
– Учусь у брата Юрия! Он, между прочим, уже в курсе, сколько раз у тебя болело горло в десять лет.
– Почему же обязательно в десять! – оживился медик. – Сейчас у тебя, ярл, во-первых, слегка повышено давление, во-вторых…
– Пожалуйста, не сейчас!!!
– К добру эта встреча или не к добру – время покажет, – оборвала Ксения. – Ты хочешь знать, что происходит, Энтони-ярл? Я скажу тебе. Ад имеет серьёзные виды на Англию, и первая цель – МИ-6. Захватят – пойдут дальше.
– Выражайтесь яснее. Что значит Ад?
Дунаданы переглянулись, видя минутное замешательство Наследницы: у всех был на памяти провал переговоров на Риджент-парк… Ксения, однако, нашла выход раньше, чем кто-либо успел прийти на помощь:
–"Ад" – название одной крупной и весьма могущественной преступной организации. Мы здесь для того, чтобы сорвать операцию, замысленную ими на территории Великобритании.
– А какова цель этой операции, вам уже известно?
– Цель у них всегда одна: переделать мир по своему вкусу.
– Положим, к этому стремятся не только они. А более конкретных данных об их планах у вас нет?
– Да уж куда конкретнее: заслонить небо, отнять радость…
– Простите, не понял. Какая такая радость?
– Да какая угодно. Скажем, та, которую ты испытываешь сейчас от этого хлеба.
Энтони, почему-то смутившись, положил хлеб на тарелку, а Хранительница продолжала:
– Не сомневайся, они отнимут даже это.
Сестра Маргарита первой поняла, что разговор ушёл куда-то не туда:
– Это в перспективе. А начнут, вероятно, с чего-нибудь более традиционного – с захвата власти, например. Переворот там, ликвидация главы государства…
– В Англии?
– Ну, наверное. Раз уж начали здесь, не продолжать же в Анголе.
– Кстати, а в чём вы видите проявление их действий в Англии? Почему вы так уверены, что мы нуждаемся в вашей помощи?
– Потому, что мы не слепые, – ответила сестра Ксения. – Первый шаг уже сделан. Похищение Тар-Эленны, осуществлённое британской разведкой, было спланировано Адом.
– Так вы утверждаете, что кто-то из руководства МИ-6 работает на эту организацию? У вас есть доказательства?
– Нет. Мы считаем, что эти люди подверглись насилию.
– Какому насилию?
– Насилию над психикой. Они бессознательно исполнили чужую волю.
– Вы имеете в виду зомбирование?
– Да… сейчас это называют так. Поверьте мне, Ад владеет этим искусством первоклассно.
– Предположим, это так. Но для чего им потребовалось похищение?
– Они преследовали несколько целей… говоря коротко, скоро у них там будет свой.
– Какая связь между похищением и вербовкой?
– Это будет не вербовка. Будет их ставленник с лицом и отпечатками пальцев кого-нибудь из сотрудников МИ-6. Подмену будет невозможно ни распознать, ни доказать – даже с анализом ДНК. И он развернёт такую деятельность, что тебе и не снилось, Энтони-ярл.
– Прежде всего, должно быть, попытаются прийти к власти в Англии, – добавила Маргарита.
– Предположим. И что мы можем этому противопоставить?
*
* *
Бонд не подозревал, что глава государства может вот так удирать от потенциального союзника. Тар-Эленна почти бежала – и он был вынужден делать то же самое, хотя бы потому, что она не выпускала его руку. Не иначе – Создатель уберёг: в пропасть не сорвались.
Тар-Эленна вдруг остановилась и обернулась к нему, внимательно всматриваясь и по-прежнему не выпуская руку:
– Как ты, Джемми? Всё в порядке? Не трясёт?
– Смотря, что иметь в виду, – он попытался притянуть её к себе, но девушка резко вырвалась:
– Этот способ устарел. Святая вода надёжнее.
– А я всегда считал, что это интереснее, чем клонирование.
Елена не ответила. Она отошла на несколько шагов и кинулась на траву – так, словно её "выключили из сети". Джеймс подумал, было, что это тот самый приступ, о котором предупреждал Александр – но, судя по лицу Владычицы, ей было хорошо. Он подумал – не сделать ли так, чтоб было ещё лучше, но решил дать ей отдохнуть.
– Что, переговоры провалились?
– Нет, напротив.
Больше она не говорила ничего. А он не спрашивал: слышать больше не хотел об этих существах – которых не достанешь оружием, не вырубишь боевым приёмом, не сфотографируешь. Враги ли, союзники ли – не разберёшь. А и в качестве союзников – век бы их не видать! Не страх, нет… не нравится – и всё!
Тар-Эленна упорно игнорировала факт его присутствия. Молчала, глядя в небо, потом начала петь – свободно, как это бывает только в русских протяжных, не знающих железной сетки танца – то вытягивая, то срываясь на речитатив:
– Ой, да расплету я косу мою русую –
Косу… да разомкну поясок шелковый.
Ой, да пойду я молода за реку за широкую,
В подвосточну сторону, во лес во дремучий.
Как во лесе-то во том во дремучим птица Гамаюн сидит –
Птица вещая, на дубу – орёл сизый…
– У тебя в репертуаре нет ничего повеселее?
– Была б при мне домра – я бы тебе до утра Цыганкова играла, – она резко поднялась и села, поджав ноги. Бонд решил, что самое время задать вопрос, давно его занимавший:
– Елена, а воздействие на психику… от него можно защититься?
– Смотря какое воздействие. От гипноза-то у нас любой отрок через месяц отбиваться умеет.
– А психо-оружие?
– Понятия не имею. Я не знаю о нём ничего
– А как же то, что сделал с нашими Анатолий?
– Ты о мороке, что ли? Это дело сложное. Иного и приёмы не спасут.
– А от чего это зависит?
– Тут всё дело в стержне. Или он есть, или его нет.
– Значит, у наших его нет?
– Не знаю. Может, они просто не умеют распознавать такую атаку. Или не знают, как отбиваться. Трудно представить, чтобы у таких людей не было стержня.
– Ты о старике говоришь?
– Я не успела его узнать настолько.
– А меня ты насколько узнала?
– Если хочешь, как-нибудь испытаю тебя. А сейчас – развяжи мне пояс!
Бонд протянул руки к её поясу… стоп! Что-то здесь не так! Он заставил себя опустить руки – это потребовало несколько большего усилия, чем он предполагал. Отойти от неё – уже не смог – будто что-то держало. Побуждение развязать ей пояс походило уже на навязчивую идею. Не развязывать! Не развязывать! Не развязывать!…
Он уже готов был подчиниться приказу, когда вместо бешеного натиска ощутил знакомую тёплую волну успокоения. Только сейчас дошло, что она в этом "поединке" щадила его едва ли не больше, чем сам он щадил отроков. А если б хотела – зомби бы из него сделала.
Тар-Эленна взглянула на часы:
– Четыре минуты восемнадцать секунд выдержал. Для начала неплохо. Многие через полминуты переламываются. Твоя ошибка сейчас была в том, что ты спорил со мной. Спорить нельзя – это истощает.
– А что надо делать?
– Да просто гнуть свою линию! При любом воздействии. Это я тебе самый примитивный способ показала – им редко пользуются.
– А что сделали с нашими?
– Трудно сказать. Есть приём скрытого давления, приём цепочки…
– Какой цепочки?
– Ну, как в той головоломке… знаешь – берётся слово, в нём меняется каждый раз по одной букве – и в конце концов получается новое слово, которое на исходное даже не походит. А тут с мыслями то же самое проделывается. Человеку ведь только те мысли можно внушить, которые на его собственные похожи. Вот и разбирай: где твоё, а где – нет… но это сложно.
– Попробуем снова?
– Не сейчас. Ты устал.
Действительно, эта "проверка на прочность" вымотала его так, что он с трудом смог подняться с земли.
– До какой степени можно развить такое сопротивление?
– Как свет во тьме, в ночи окно –
Надежда мира Срединного,
Сквозь бред и морок – лишь одно:
"Верую во Единого"…
– О чём это ты?
– Не я! Так брат Валентин сказал о смерти брата Евгения. С краснодарскими наркоторговцами тогда дело имели. Когда он пропал, мы почти не сомневались, кто тут руку приложил… даже тело не нашли… потом уж на суде один из них проговорился – выложил, как наш брат умер… им знать надо было, что именно нам о них известно. Вызнали бы – толку б от нас не было. Ну вот, взяли брата Евгения, накачивали чем-то, чтоб заговорил. Но он только читал "Символ веры"… девятнадцать ему было.
Она проговорила всё это с какой-то мёртвой бесстрастностью…
– Елена… а можете вы вот так обрабатывать человека на расстоянии?
– Вообще-то можно. Только имя знать надо. Но зачем?
– А через океан?
– Если постараться, можно и через океан, – наконец, она поняла, к чему он клонит. – Ты по старой памяти от русских беды ждёшь или как?
– Не всегда же ты будешь во главе Братства…
– Вот как? И кто же у нас, по-твоему, вынашивает наполеоновские планы? Ксения? Александр? Михаил?
– Я не сказал, что это произойдёт в ближайшее время. Но откуда ты знаешь, кто придёт в Нуменор потом?
– Кто бы ни пришёл – времени на такие глупости у него не будет. Других дел по горло.
Джеймс промолчал… уж если до сих пор ничего не поняла…
Она откинулась на спину:
– Всё-то вы, мужчины, врагов выдумываете – будто настоящих нет!
Она не заметила, что юбка задралась, обнажив ноги выше колен. А грудь так вызывающе выступала под платьем… Бонд сел рядом с ней и поднял юбку ещё выше… она лежала так, словно это её не касалось… вдруг рука натолкнулась на что-то металлическое:
– Что у тебя там?!
– Пояс целомудрия. Брат Александр сделал, ещё в Костроме, когда ты нас к себе пригласил. Здорово, правда?
– Но зачем?…
– Да как тебе сказать… это ведь только отроки думают, что тебе – воину суровому – окромя верной "беретты" иной подруги не надобно.
– Такие маленькие – а уже извращенцы! – про себя он подумал, что ещё большее извращение – охранять живую девушку от живого мужчины. Ничего, пережил бы её жених!
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Воскресенье, 09.11.2014, 13:21 | Сообщение # 25 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Размышления Бонда прервал отчаянный писк рации… так, на стоянке решились побеспокоить Владычицу – это значит, хорошего не жди… а вернее всего – жди чего-нибудь такого, что в страшном сне не приснится. Бонд вслушивался в её ответы, пытаясь понять, что же всё-таки случилось в Лондоне:
– Приветствую тебя, брат Александр!… Кто?!… Он что – с ума сошёл?!… Ладно, займите его пока – мы скоро приедем, – она отключила рацию. – Ну, народ! Стоит мне на минуту отвернуться – так вечно что-нибудь да где-нибудь: то американскому дипломату пиджак порвут, то норвежскому конунгу зуб выбьют, а теперь вот, пожалуйста – вашему премьер-министру ведро воды на голову надели.
– Премьер-министру?! Где они его нашли?!
– Это он нас нашёл! Явился среди ночи – один, без охраны… утверждает, что стоянку сам отыскал – и не верить как будто оснований нет.
– А что ему нужно?
– Говорит, что хочет сам разобраться, что происходит. Ксения сейчас пытается ему что-то объяснить, – и вдруг Тар-Эленна резко вскочила. – Мануйлушка!
Не иначе – переговоры с бестелесными союзниками отрицательно сказываются на психике! Прямо на них бежал волк – и она кинулась ему навстречу. Самое время вспомнить о "верной беретте"!
…Похоже, после встречи с этими дунаданами он только и делает, что бьёт мимо! Хорошо ещё – её не задел…
Елена уже обнимала зверя. В её возбуждённой речи русские слова мешались с каким-то иным – неведомым Бонду языком.
– Родной мой… nin meldo! – говорила она с тем странным надрывом, что свойственен только русским женщинам… и ещё тем, кто знает, что счастье – всегда под прицелом…
Бонд решил напомнить о себе:
– Вы только целоваться будете или мне подальше отойти?
– Мануйло, это Джеймс… да, тот самый… ты уж прости его!
Волк протянул лапу – и Джеймсу пришлось её пожать:
– Прошу прощения… я Вас …несколько иначе себе представлял.
Второй раз за эту ночь он испытал чувство, так неприятно напоминающее страх. Он видел немало людей с глазами зверей – но впервые встречал зверя, у которого были человеческие глаза…
– Как ты сюда-то приехал?… А где он?… Пошли!
Елена и Джеймс направились вслед за волком. Он привёл их туда, где они оставили машину. Сейчас там стояла ещё одна нуменорская "леталка", из которой им навстречу выскочил юноша в форме рядового Российской Армии:
– Приветствую тебя, Владычица!
– Приветствую тебя, брат Максим! А почему ты здесь?
– Я в увольнении был… Галина Афанасьевна сюда послала: она смотрела в зеркало… взрывное устройство в Вестминстерском Аббатстве! На "без четверти пять" поставлено…
Владычица взглянула на часы:
– Поторопимся – успеем. По машинам!
Джеймс уже знал, что "леталки" поднимаются мягко – и немало подивился, когда при взлёте его чуть не сбросило с сидения. Из переговорного устройства раздался возмущённый голос Тар-Эленны:
– Тоника с субдоминантой! Чуть не сбил ведь… опять про кнопку забыл?
– Забыл, – виновато проговорил парень. Бонд невольно пожалел, что рискнул сесть в "леталку" с ним…
Переговорное устройство не отключалось:
– А почему Галина Афанасьевна сама с нами не связалась?
– У неё рация отказала. А другая связь с Британией сейчас не действует.
– Что, все рации в Москве отказали?
– Брат Руслан в Копенгагене на симпозиуме.
– Знаю, что на симпозиуме. А Алексей с Виктором на что?
– Их не вытащить было: брат Алексей – в совещательной комнате, а брат Виктор – на презентации, тоже отлучиться нельзя.
– Ему с презентации – нельзя, а солдата с командиром ссорить, значит, можно!
– Добро пожаловать в наш клуб, – мрачно заметил Джеймс.
– Ладно, дайте срок: справим дело – обоих вас с вождями помирю! А сама она почему не приехала?
– Она с народниками консультации по теоретическим проводит.
– Как всегда – больше некому… все ниже своего достоинства считают – не иначе! А брат Олег что же на консультации не приехал?
– Он приехал. Но он на консультации по дирижированию был, когда она позвонила. А мы у Виктора сидели – я и Мануйло, мой день рождения праздновали.
– Всё-то у меня не выходит вовремя тебя поздравить… но уж на двадцать лет – непременно! Тебе ведь девятнадцать нынче?
– Да, девятнадцать! Как брату Евгению!
– Нет, не надо как брат Евгений…, – проговорила она вдруг без всякого выражения. – А ты как узнал, что я здесь?
– Я не знал. Я летел в Лондон, а получилось – сюда…
– Спасибо, что не в Корнуолл! Ты когда "леталкой" управлять научишься!
Бонду невольно стало жаль парня: десяти минут не прошло – два раза выругали, а уж что будет, когда в свою часть вернётся – лучше и не думать. Не повезло мальчику!
*
* *
Давящая тяжесть… следы грубого вторжения… лежащие без движения охранники…
– Неплохо тут поработали!
– Заклятье грубо наложено.
– Какое заклятье?
– Сонное… Куда это устройство могли сунуть?
– Откуда я знаю! Где твой зверь – может, умеет искать?
– Ты его не видел?
– Нет… а Максим куда делся?
Внезапно подбежавший волк вцепился в край платья Владычицы.
– Мануйло, ты нашёл?… А где брат Максим?
Оба побежали туда, куда указывал оборотень… Они увидели, как брат Максим бежал к "леталке", держа в руках спортивную сумку. Проклятье! Что он делает!
До времени, указанного ведьмой, оставались считанные секунды. Бонду долго думать не потребовалось:
– Макс, назад!
– Во Имя Света! – отозвался юноша, втаскивая в машину страшную сумку.
Бонд, Мануйло и Тар-Эленна не успели добежать. Машина неловко дёрнулась, взлетая (опять забыл про кнопку!), почти моментально – как умеют только нуменорские "леталки" – набрала высоту…
… И где-то там – высоко-высоко – раздался взрыв огромной силы…
– Не слабо, – заметил Бонд.
Елена не прижалась к нему в ужасе, как сделала бы любая другая женщина – только выдохнула:
– Мне ещё с его матерью разговаривать…
И взвыл отчаянно оборотень…
*
* *
Брат Василий, сидевший напротив окна, вскочил:
– Смотрите!
Возглас заставил всех обернуться к окну:
– Что там?
– Да вроде взрыв.
– Этого только не хватало!
– Энтони, а что там? Где рвануло?
– Кажется, где-то в районе Вестминстерского Аббатства…
– Ну, дождались!
*
* *
– Порядок бы тут навести…
– Без нас наведут. Делаем ноги!
К удивлению Бонда, Тар-Эленна вполне справилась с управлением – случившееся не выбило её из колеи.
Внезапно она спустилась на одной из лондонских улиц – ещё безлюдных в этот час – и открыла дверцу. Волк быстро выбежал, оставив Бонда наедине с Владычицей.
– Почему стоим?
– Мануйло просил.
И – замолчала. Если б плакала – Бонд, по крайней мере, знал бы, что делать – но она словно окаменела…
Занимался рассвет. Они сидели, избегая смотреть друг другу в глаза. Странное дело – но Бонду начинало казаться, что с ними рядом есть кто-то третий… и вдруг он понял, что так кажется не только ему: Елена смотрела в пространство так, словно кого-то видела.
– Ты, братец? – сказала вдруг она. – Ты уж меня прости – не смогу на твоё двадцатилетие приехать… Ну вот, брат Максим, закончилось твоё нуменорское служение. Я тебя отпускаю. Ты теперь в дружине у земного брата Малакандры будешь. Ты там как следует служи… как у меня служил. А я – если жива буду – поговорю, с кем надо, обесчещен не будешь… Ну, иди, Максимушка. Не опаздывай!
Бонд поднял глаза:
– Постой, Макс! Может, встретишь там Малколма Сатклифа – он тоже должен быть у этого… Малакандры! Передай ему, что… в общем, я надеюсь, что он меня простил!
… Что за незаживающую рану носил в себе этот человек? Справедливо ли винил себя в смерти друга? С кем тогда довелось сражаться – не с русскими ли?
… Вот так и поймёшь, почему в Вальгалле с такой лёгкостью забывается земная вражда…
… Высокий, мрачного вида бородатый мужчина с зелёными глазами подошёл к "леталке".
– Брат Максим прощаться приходил, – как-то совсем обыденно сообщила Владычица.
Тот обнял её (и Елена – далеко не "дюймовочка" – показалась совсем маленькой в объятиях оборотня).
– Поехали к братьям, родная.
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Понедельник, 10.11.2014, 14:14 | Сообщение # 26 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава XIV. Надежда
"Смерть на лыжах шла болотом"
(Из карельской песни)
- Где же они, хотел бы я знать!
– Успокойся, брат Александр. Думаешь, на переговоры пять минут надо?
– Да закончила она переговоры! На связь выходил я с ней – перед тем, как машину смотрел. Говорила – приедут скоро. А всё нет.
– Да, это странно.
– Летят, летят!
– Точно!
– Так это же не они.
– А кто ж, по твоему – НЛО?
– Машина не та: они на рыбинской уехали, а это московская.
– И верно…
– Может, в Москве что?
– Снижаются!
– А за пультом-то вроде Владычица.
– Да, она… и Джеймс там.
– Смотрите-ка, и Мануйло с ними!
– Он-то откуда тут взялся?
– Что-то здесь не так…
– Да уж объяснят сейчас, наверное.
Дева и двое мужчин вошли в комнату, встреченные шквалом возбуждённых вопросов. Никто из них троих не проронил ни слова – но отстранённо-бесстрастные лица были слишком ясным знаком беды. Тар-Эленна подчёркнуто спокойно села у стола. Мануйло и Джеймс остановились у дверей – все трое хранили молчание.
– Мужики! Вы хоть что-нибудь скажите, раз девка язык проглотила!
Брат Николай один решился на такую "шоковую терапию". И ведь помогло! Нет, Владычица не разрешилась слезами – этого она не могла себе позволить – просто смогла, наконец, заговорить:
– Брат Максим погиб.
– Ты что!!!
– Он же в Москве был!
– Как?!
– Что там было?!
– Что случилось?!
Молчание вновь поглотило эти возгласы боли. В наступившей тишине Тар-Эленна говорила о том, что произошло четверть часа назад (Джеймс заметил, что говорит она с той же холодной отстранённостью, с какой рассказывала о гибели брата Евгения).
Все молчали, потрясённые немыслимостью, нереальностью случившегося. К смерти любого из присутствующих они, по крайней мере, были бы готовы, но Максим… Нет! Смерть остаётся нереальной всегда. Даже у профессионального убийцы бьётся внутри что-то живое, что отказывается принимать такую реальность… Юноша, каких много среди "военнослужащих срочной службы"… отчаянный, торопливый, по-детски непосредственный… несколько нескладный, постоянный объект иронии старших товарищей по Братству… И его нет. На одно имя длиннее стал скорбный список. Сгорел! О нём станут говорить восторженным юнцам-отрокам… Здесь его нет.
– Не плакать! Ни мужчинам, ни женщинам! – сказала вдруг Владычица, обращаясь неведомо к кому. – Наш брат теперь в небесной дружине – с мечом в руках день и ночь на посту между Явью и Навью – "чтобы Чёрный Змей не приполз из Тьмы, жито в поле широком бы не потоптал"… Он там – а мы здесь! И так – до Страшного Суда!
До предела натянутая струна, наконец, оборвалась. Трудно сказать, у кого первого вырвалось: "Вставай, страна огромная!" – но через минуту пели все. И стоило бы поглядеть на того, кто решился бы сказать, что эта песня здесь не к месту! Ведь только слова о "фашистской силе тёмной" привязывали её к конкретным событиям – остальное сходилось идеально:
Не смеют крылья чёрные
Над Родиной летать!
Поля её просторные
Не смеет враг топтать!
Родиной ведь можно назвать и планету Земля – которую тысячелетиями терзают явившиеся из Преисподней "насильники, грабители, мучители людей"…
Сейчас эта песня не казалась Бонду чужой. Он видел гибель Максима и сам похоронил многих – и сейчас только орал, подхваченный общим порывом: "Пусть ярость благородная вскипает, как волна!"…
Вот только так и можно поминать воина! Время для скорби будет потом, а сейчас – действовать! Боль не всегда туманит разум – иногда, наоборот, делает его ясным, как никогда. Самое время для Совета!
Пока не начался Совет, Бонд вплотную приблизился к Тар-Эленне:
– Не раздражай министра!
– А что я такого сказала?
– В том-то и дело, что ничего!
Премьер-министр, однако, сам напомнил о себе:
– Примите мои соболезнования, мисс Тар-Эленна.
– Прости, Энтони. Я и забыла о тебе.
– Пожалуй, на Вашем месте я бы тоже забыл обо всём на свете.
– Брат Александр сказал, что у тебя ко мне важный разговор. Согласен ли ты говорить здесь и сейчас?
– Да. Пусть ваши люди знают. Я приношу свои извинения за то, что Вам пришлось пережить в Лондоне. К сожалению, я слишком поздно узнал об этом. Уверяю Вас, если б я в то время был в Англии и знал о происходящем…
– …то подвергся бы такому же насилию, как люди из МИ-6 с воеводой во главе. Они повинны только в том, что встретились с врагом, который оказался сильнее их. Нет, Энтони, твоё счастье, что ты был далеко, и тебя это не коснулось!… Так ты пришёл затем, чтобы извиниться за них?
– И для этого тоже.
– Спасибо тебе, Энтони… спасибо.
Неведомо, о чём подумал политик, натолкнувшись на подобную искренность…
– Мы теряем время, друзья мои! – вмешался Пендрагон. – Ведь теперь уже не удастся сохранить происходящее в тайне. Скоро об этом взрыве будет знать вся страна, а то и весь мир, а главное – станет известно о магических действиях в том месте.
– О взрыве – да, а о магической атаке – не обязательно, – возразил Титурель. – Я как раз говорил со своими людьми в Лондоне, когда мы увидели это. Вот я и послал несколько человек туда – навести порядок.
– А если они не успели это сделать? – настаивал повелитель Логриса. – Мы должны подумать, что предпримем в этом случае.
– И что Вы предлагаете?
– Думаю, потребуется твоя помощь, Энтони-ярл.
– Пендрагон прав, – согласилась Владычица. – Хорошо бы тебе по радио или по телевидению выступить, сказать, что, мол, опасность есть, конечно, но в панику впадать не стоит. Ну, и объяснишь, как защищаться.
– И как же?
– В тёмное время суток на улицу лучше не выходить, христианам нательные кресты носить, не снимая, окна и двери защитить изображением креста.
– Надо бы ещё мобилизовать святых отцов и монахов, – добавил брат Пятрас. – Все здания в Лондоне, которые ещё не освящены, срочно освятить.
– Штаб-квартиру МИ-6 – в первую очередь! – вставил Леонид.
– … а если где объявятся бесноватые, или "дыхание мрака", или вспышки "безымянного ужаса" – пусть святые отцы работают по вызову, вроде Службы Спасения. Транспортом и прочим обеспечить в срочном порядке.
– Послушайте, вы за кого меня принимаете!
– За премьер-министра Великобритании, – сказал брат Николай. – И разочаровывать нас не советую.
– Это что – угроза?!
– Нет, дружеская рекомендация.
– Я не понимаю – вы всерьёз полагаете, что всё это защитит от оружия, которым располагает эта организация?!
– Мы это знаем, – сказала Владычица. – Знаем слишком хорошо. Опыт есть.
– Вообще-то, мне тоже приходилось слышать об этих исследованиях…
– Каких исследованиях?
– Кодирование на уровне ДНК… будто бы, от него защищает крест и молитва… у вас же – в России – опыты ставили.
– Не слыхала… но я точно тебе скажу: в Нью-Йорке от "дыхания мрака" только так и отбивались.
– Какого "дыхания мрака"?
– Там это называли "сонной лихорадкой"… одно из их невинных развлечений. А если б власти такие меры приняли, намного меньше жертв было бы.
– Хорошо, предположим, всё это действенно. Но как я об этом скажу во всеуслышание?
– Скажешь, как есть. В конце концов, ни к чему порочному ты призывать не станешь.
– Я бы ещё всех американцев из страны убрал – от посла до туриста, – предложил Михаил. – Это "группа риска".
– Да вы с ума сошли! Как я это объясню!
– А так и объяснишь! Про тридцатый год напомни – как Нью-Йорк трясло.
– Вряд ли это поможет, брат Александр, – возразила Владычица. – Те, кто это помнит, давно на пенсии, а то и за Кругами мира, а прочие – не поймут.
– Должны же они понимать, что находиться здесь для них опасно! – не сдавался Михаил.
– Кстати, об опасности. Хотела б я знать, почему никто не охраняет Мэриэнн. Брат Василий, брат Михаил – быстро по адресу!
Второго приказа братьям не потребовалось.
– Всё же надо разобраться с этим взрывом, – сказал Титурель. – Кто мог его осуществить?
– Давайте прикинем, что мы знаем об этом человеке, – предложил брат Пётр.
– Почти ничего, – ответил Леонид. – Только то, что он на службе у Ада.
– Из чего это следует?
– Из того, что он владеет чёрной магией. Если я правильно понял Владычицу, она там применялась.
– Анатолий Изгнанник?
– Интересно, где он раздобыл взрывное устройство?
– Да ещё такое…
– А в чём дело, Джеймс? Ты заметил что-то необычное?
– Слишком уж здорово рвануло. Если б на Земле – наверное, на километр бы всё смело. А в сумке убралось – и, как мне показалось, сумка была не слишком тяжёлая.
– Ты что-то скрываешь, Энтони-ярл, – сказала вдруг Ксения.
– Помилуйте, о чём Вы!
– Ты знаешь, о чём! Ты только что думал о чём-то, что имеет к этому отношение. Лучше скажи!
– Энтони-ярл, – мягко начала Тар-Эленна. – Ты можешь не верить мне, Титурелю, но вот наследник короля Артура – ему ты, надеюсь, доверяешь!
Вряд ли Артурово имя что-то значило для министра, но было видно, что он засомневался:
– Но это всего лишь домыслы.
– Да все мы тут домыслами занимаемся.
– Ну, хорошо, я скажу! Я бы никогда этого не сказал, если бы речь не шла о террористическом акте в Вестминстерском Аббатстве. Над созданием такого устройства работали в одной секретной лаборатории. Но как могла прознать об этом та организация… утечка информации исключена.
– Исключена! – воскликнула Ксения. – Да куда вашим до Ада! Могут ваши хотя бы в одной стране к каждому человеку агента приставить, да такого, чтоб был невидим, неслышим, неосязаем, не нуждался ни в пище, ни в отдыхе, читал мысли, да ещё мог на них воздействовать? А у Ада такая агентура есть – причём во всём мире!
– Золото, а не агентура, – заметил Бонд.
– Трудно представить, но после сегодняшней ночи я готов верить всему. Значит, обо всём, что здесь говорилось, доложат руководству Ада? Какой тогда смысл в наших действиях?
– Может, доложат, а может, и нет, – сказала Владычица. – На наше счастье, такая "агентура" есть не только у Ада. Ты одно скажи – МИ-6 имело к этому отношение?
– Почему Вы об этом подумали?
– Имело или нет? – спросила Ксения.
– Да… постойте, вы хотите сказать, что кто-то из них уже…
– Вот именно!
Снаружи раздался пронзительный женский крик.
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Вторник, 11.11.2014, 14:08 | Сообщение # 27 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Снаружи раздался пронзительный женский крик. Александр и Леонид выбежали и через минуту привели перепуганную женщину, в которой дунаданы узнали секретаршу М. Братья усадили её на лавку. Елена села рядом, обняла женщину за плечи и, дав ей немного успокоиться, спросила:
– Что случилось, сестра моя?
– Я всю ночь вас искала… там, где Маргарита указала мне. Никак не могла найти. Потом вообще перестала понимать, где нахожусь, – при этих словах Александр и Тар-Эленна переглянулись, видимо, подумав об одном и том же. – А потом он попросил меня подвезти его.
– Кто – он?
– Вот и я думала – кто. Лицо такое знакомое – очень знакомое – а вспомнить не могу. Ну вот, сел он ко мне в машину, куда ему нужно – не говорит, только указывает, где куда сворачивать.
– И Вы вот так – не задумываясь – ему подчинялись? – недоверчиво поинтересовался Пётр.
– Да меня зациклило – я всю дорогу пыталась вспомнить, где я его раньше видела. Он мне дорогу указывал, а когда начало светать, велел остановиться и сказал: "Теперь тебе прямо. Всем нашим привет", – и из машины вышел.
– А ты что?
– Поехала прямо. И всё думала – кто это такой. Приехала вот сюда – и… вспомнила!
– Так кто же это был?
– Это был… Шон Кэмпбелл!
Это имя ничего не говорило большинству присутствующих, но интонация, с которой оно было произнесено, сказала многое. Джеймс, однако, был осведомлён лучше:
– И стоило из-за этого так орать! Может, человек в отпуске, так что ж ему – с коллегами повидаться нельзя?
– Ой, Джеймс, ты тоже?…
– Нет, я ещё живой, так что не кричи, пожалуйста.
– Я хотела сказать – ты тоже здесь…
– А где мне быть?
– Сестра моя, – вмешалась владычица, – если я верно поняла, встреченного тобой человека нет в мире живущих?
– Да. Уже несколько лет. А зачем он… пришел? Что, правда, в отпуске?
– Не в отпуске, конечно, но в одном Джеймс прав: причин для страха не было. Ситуация такова, что остаться в стороне не имеет права никто, ушедшие в том числе. Вот он и пришел тебе помочь.
– Лучше бы к вашему воеводе пришел – мозги вправить.
– Бесполезно, Алекс, наш старик не поймёт.
– А он что – с ушедшими принципиально не разговаривает? – спросил Николай.
– Да никто и не пытается.
– А ты откуда знаешь? Может он их по ночам у себя дома принимает?
– Но что привело тебя сюда? – спросила Тар-Эленна, не обращая внимания на иронические реплики мужчин, – что-то случилось?
– Да случилось… Лоэлия… – она вдруг осеклась.
– Кто такая Лоэлия?
– Моя секретарша, – уточнил Джеймс, – так что с Лил?
– Кажется, у неё "дыхание Мрака". Всё точно так, как Маргарита мне объясняла.
– Ну, значит, пошло-поехало, – вставил Александр.
– Когда я вернулась на работу, – продолжала мисс Манипенни, – с ней уже что-то было не так.
– Что именно? – перебила Ксения.
– Она, кажется, была чем-то напугана… нет, не так! Не напугана… но это был страх.
– О смерти говорила?
– Нет. И вообще говорила меньше, чем обычно…
– Это не «классический вариант», – заключил Юрий.
– Да, – согласился Нижегородец. – Скорей похоже на целенаправленную атаку.
– Там разберёмся! – оборвала Тар-Эленна.
–… а к вечеру ей стало совсем плохо. Я её домой отвезла.
– Врача вызывали?
– Нет, я сразу поехала вас искать. И вот только теперь нашла.
– Хорошо, сейчас укажешь нам дорогу, – Елена встала с лавки, взяла крест. – Брат Александр, на выезд!
– Тебе лучше поспешить вернуться в Лондон, – обратился Титурель к Энтони, – пока пресса не прознала о твоём визите.
– Когда стемнеет, надеюсь снова увидеть тебя здесь, – бросила Тар-Эленна уже с лестницы.
– И не пренебрегай нашими советами, – добавил Пендрагон.
– Американцев высылать не буду! – отрезал премьер-министр. – Эта дамочка из Госдепа раскричится – вы, что ли, ей рот заткнёте!
– Ихнего президента попросим дамочке рот чем-нибудь заткнуть, – невозмутимо ответил Николка. – Говорят, у него по этой части опыт большой.
*
* *
– Ну, вот и всё, Лоэлия. Теперь всё будет хорошо. Отдыхай.
– Мне до сих пор страшно, – голос девушки ещё дрожал от слабости. – Это был просто ад кромешный!
– На твоё счастье, до Ада всё-таки не дошло. Страшное это дело!
– Наш Гарри вчера там побывать хотел, – не без иронии сообщила сидевшая здесь же мисс Манипенни.
– Какой такой Гарри?
– Начальник штаба. Вечно делает вид, что он самый образованный! Вчера вот Вольтера вспоминал.
– Вольтер Вольтером, а что он в Аду забыл? – спросил брат Александр.
– Я пошла в столовую – прикинуть, как можно устроить это дело со святой водой, как Маргарита предлагала – и вот, Гарри со стариком были там… обедали, – настороженность обоих дунаданов и её заставила почувствовать, что беда у порога, и она говорила как при даче показаний. – Я случайно услышала их разговор. Они говорили о вас. Старик сказал, что вы, должно быть, ошиблись адресом: вам следовало идти в резиденцию епископа и там толковать про Ад, а Гарри и отвечает: «Значит, Ад? Вот, Вольтер говорил, что там общество интересное. Хотел бы я там побывать!»
– Он вчера вообще какой-то странный был, – отозвалась Лоэлия.
– В каком смысле странный?
– Давай подробности! – почти приказал Александр.
– Его секретарша заболела, а мистер Бонд… словом, мне вчера велели работать с Гарри. Так вот, где-то в начале четвёртого я принесла документы… он лежал на полу в кабинете – без сознания. Я хотела помочь ему, но он вдруг открыл глаза… нет, я не могу!
– Спокойно, сестрёнка, спокойно. Что он с тобой сделал?
– Сначала просто смотрел… он никогда раньше так не смотрел! И вообще – живые люди так не смотрят! А потом сказал: «Будешь молчать. Поняла?»
Когда случается то, что страшило нас более всего, мы не испытываем страха. Просто не остаётся сил, чтобы испугаться. По тому тупому безразличию, которое отразилось на лице Елены, даже не знавший её человек понял бы: случилось непоправимое. Настолько непоправимое, что это даже не имеет имени ни в одном из людских языков – и потому ни человеческая скорбь, ни человеческий страх не распространяются на это.
– Ты не приметила, что они ели? – спросила она мисс Манипенни. – Хлеб на столе был?
– Был…
Ой, Гарри! Тебе ли – разведчику со стажем – было этак разбрасываться словами! Вот уж поистине – «нам не дано предугадать…». Слово – вот чего ожидал Ад… неосторожного слова. И – дождался. Слово было произнесено – и с этим ничего не сделать. И уж тем более – никто не смеет отказаться от слов, сказанных за трапезой. Никто!
– Мисс Тар-Эленна, а что случилось? Я не понимаю.
Владычица ещё раз всмотрелась в лица обеих. Сильные женщины – пожалуй, можно сказать им всё.
– Вашего начальника штаба убили. А ты, Лоэлия, почти застала их на месте преступления – вот тебя и попытались ликвидировать.
– Убили? Но я же видела его живым!
– Это был не он.
– Двойник?
– То-то мне показалось, что он на себя не похож.
– Не совсем двойник. Это вообще не человек. Это – демон, похитивший людское обличье.
Женщины молчали. Как удобно было бы сейчас отмахнуться от «средневекового мракобесия»! Но слишком уж убедительны были доказательства… ничто не убеждает человека сильнее, чем собственное страдание.
– А… что делать?
Владычица ждала этого вопроса – и у неё было, что ответить.
– Ты сможешь задержаться здесь на полчаса?
– Да, смогу.
– Вот и хорошо. Я пришлю сюда брата Николая. А пока он не придёт – побудь с Лоэлией.
– Мисс Тар-Эленна, а может он прийти сюда, чтобы… я ведь свидетельница.
– Придёт – будет иметь дело с братом Николаем, а там – и со всеми нашими.
– А если он придёт раньше?
– Защитите дверь крестом. Скорее всего, он и в таком варианте креста боится.
– А Вы в этом… уверены? – голос её дрогнул.
Из топей сутёмных
по утёсам туманным
Господом проклятый
шёл Грендель
искать поживы
крушить и тратить
жизни людские…
Как легко было в университете это читать! Можно ли было тогда представить себе, что однажды древнее чудовище сойдёт со страниц книги, и примет облик человека, которого они каждый день встречали на работе, и будет ходить по Лондону – по такому реальному и безопасному Лондону! Почему-то казалось, что вот сейчас он идёт именно сюда…
– Конечно, сейчас никто не в безопасности… но понять его трудно. Скорее всего, в ближайшее время у него будут дела поважнее ликвидации свидетелей. А вот мы им займёмся.
– Может, сказать об этом старику?
– Про вашего старика сказал бы я тебе, кабы не печь в избе!
– Тише, брат Александр! А воеводе пока действительно не стоит говорить. Не поймёт. Лучше скажи нам адрес Гарри.
– Я не знаю, но могу выяснить.
– Хорошо. И ещё – выясни точно, будет ли он сегодня на работе. Встретишься – держись, как ни в чём не бывало, не подавай виду, что знаешь, кто он. Выяснишь всё – сообщишь мне, выйдешь на мысленную связь.
– Как?
– Просто представляй меня, как запомнишь, и призывай: «Елена, Елена, Елена, к тебе взываю» – именно так, с трёхкратным повторением имени, пока я не отвечу.
– Да ещё постарайся выяснить, – добавил Александр, – не пропало ли где-нибудь шибко секретное взрывное устройство, а то сегодня перед рассветом в Вестминстерском аббатстве одно нашлось.
– Какой ужас!
– Этот ужас стоил жизни нашему брату!
– Хорошо, я постараюсь. Но это будет сложно.
– Я на тебя надеюсь, сестра моя. И все мы надеемся. Ничего не бойтесь, подруженьки! Только мне ещё кое-что от вас потребуется.
– Что?
– Дайте мне руки и представляйте внешний облик Гарри. Кстати, как его фамилия?
– Доун.
– А теперь дайте руки.
*
* *
– Ну, всё, братья! Пришла беда – отворяй ворота! – сказала Владычица, входя в комнату на стоянке.
– Что, она ушла?
– Слава Создателю, жива. Ты оказался прав, брат Юрий – это была целенаправленная атака.
– Секретарша-то чем помешала? – воскликнула Маргарита.
– Тем, что стала свидетельницей преступления. Ставленник Ада уже в Мидгарде! И Лоэлия видела несчастного, ограбленного ими, когда он лежал без сознания… словом, я обещала ей нашу защиту. Брат Николай, вот – адрес здесь записан, будешь её охранять.
Николай направился к выходу:
– Проклятье! Опять от Ритки сцена будет!
– Что ты сказал!?
– Я сказал – «Во имя Света».
– Так этот человек работал в МИ-6? – спросил Пендрагон.
– Да, это был начальник штаба. Его имя – Гарри Доун. Все возьмитесь за руки.
Передача образа длилась минуту.
– Ну вот, теперь мы все знаем его в лицо. Братья-законники вернутся – им тоже передать. Мисс Манипенни узнает его адрес и сообщит нам. Я объяснила ей, как выходить на мысленную связь. Заодно скажет, появится ли он сегодня на службе. Разведчикам в Лондоне я прикажу искать ещё и его.
– Предположим, мы его найдём, – сказал Юрий, – а что мы сможем сделать?
– Надежда у нас одна – поединок!
– Как же ты думаешь склонить его к поединку, Алекс?
– А то причин нет! Ваших заморочили – раз, в Костроме над тобой измывались, нам грозили – два, Максима угробили – три, ещё этого вашего Доуна в Ад забрали…
– Ещё мисс Манипенни и Лоэлия пострадали, – напомнила Ксения.
– Вот именно!
– А если не удастся найти его в Лондоне, прибегнем к помощи Бес-смертных, – сказал Титурель, – пока вас с Александром не было, мы как раз говорили об этом.
– Везде они обещают, что смогут удержать оборону, пока стоит Хоровод Великанов, – продолжил Пендрагон.
– На Highland – то же самое.
– Это проливает свет на утренний взрыв, – сказал Нижегородец, – там ведь тоже талисман, и не менее сильный, насколько мне известно.
– Ты имеешь в виду Сконнский Камень?
– Да, он самый.
– И ради этого надо было устраивать такой взрыв?!
– Владычица, ты всё ещё дивишься?
– В одном Тар-Эленна права – логичнее было применить это оружие против Стоунхенджа.
– А я вообще не думаю, что его будут взрывать.
– Почему ты так думаешь, брат Пётр?
– Вы, господа англичане, меня, конечно, извините, но Стоунхендж и сейчас, мягко говоря, не в лучшем состоянии. Но, по-видимому, работает исправно. Значит, разнести эти камни будет недостаточно. Нет, в отношении Стоунхенджа у них явно другие планы.
– Но какие?
– Если б я знал!
– Где же твоя дедукция?
– Дедукция подсказывает, что Владычице пора вербовать птичек в Эймсберри.
– Этим я и займусь, вот только мисс Манипенни на связь выйдет.
*
* *
Таким было начало третьего дня, проведённого дунаданами на земле Великобритании. На стоянке от этого дня не ждали ничего, кроме новых бед. Солнце и то, казалось, стало врагом.
– Опять ни облачка, – проговорил Леонид, глядя в небо.
– Да, я бы тоже от дождя не отказался, – согласился Юрий.
– Не будет дождя, – уверенно объявила Ксения.
– А ты откуда знаешь?
– А вот увидите! Пока не отобьемся – не будет.
– Пошли, брата Александра спросим – он, вроде, местное радио поймал, может, слушал метеопрогноз.
Брат Александр действительно прослушал выпуск новостей и теперь в непечатных выражениях излагал систему мер, которые, по его мнению, английское правительство обязано было применить к некоторым журналистам (самым мягким было предложение – вешать за языки) – надо думать, люди Титуреля не успели навести порядок.
Джеймс ответил на его излияния весьма кратко:
– Замолчи, Алекс, ООН услышит.
Отрок Денис тем временем отправился в Лондон. Смерть брата Максима потрясла его не меньше, чем всех остальных, но он мог бы забыть обо всём, только не о свидании с НЕЙ.
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Среда, 12.11.2014, 15:31 | Сообщение # 28 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Мэриэнн, снова оставив с носом телохранителя, шла к условленному месту, не замечая двоих, следовавших за нею. Братья-законники своё дело знали – но сейчас даже не требовалось особого профессионализма, чтобы остаться незамеченными: девочка слишком уж была погружена в свои мысли – и дунаданам ещё предстояло узнать, кто владел её мыслями.
… Как чудесно, что у домработницы, которая вечно пристаёт с расспросами, сегодня выходной! А дяде Майлзу она сама всё расскажет. Может – уже сегодня… А вдруг Дэн не придёт? Что за ерунда – конечно же, он придёт! Дэн никогда не обманет. Он – не такой, как все!
* * *
Войдя в комнату, Джеймс увидел Владычицу сидящей у стола – напряжённую, как струна, правая рука вытянута вперёд и словно сама по себе пишет что-то на листке бумаги. Вероятно, мисс Манипенни вышла-таки на телепатический контакт с ней. Бонд никогда не видел телепата за работой, но объяснить это состояние иначе было трудно.
Внезапно она разжала пальцы, выпустив ручку, и повернулась к нему. Бонд увидел её резко побледневшее лицо, взгляд, подобный взгляду смертельно раненого… грудь её вздрагивала в судорожном дыхании, а пальцы лихорадочно цеплялись за край стола, словно пытаясь удержаться.
– Страшное дело – матушкино веретено вращать, – проговорила она. – А нитку резать? Ты часто резал, ты знаешь! Скажи, Джеймс, страшно это? Страшно? – и она соскользнула с лавки.
Бонд бросился к ней.
– Пояс и ворот не трожь! – закричал появившийся у дверей брат Александр.
Отстранив Джеймса, дунадан принялся крестить её.
– Ксению кликни.
Джеймс открыл окно… На зов его кроме Наследницы примчались Пятрас и Леонид, раньше всех влетел Мануйло, а через секунду Джеймс увидел у дверей Петра, Юрия и Маргариту.
– Удержал?
– Кажись, удержал.
Странные симптомы… Джеймсу вспомнились слова Александра о «старых ранах» – что же за ранения оставляют такие последствия? В голову?
Мануйло перенёс девушку на лежанку. Леонид положил ей на грудь крест. Священник встал у изголовья, проговаривая что-то на латыни. Ксения сжала руки своей Наставницы и позвала:
– Елена, Елена, Елена! Тебе говорю – именем Господа Нашего Иисуса Христа – возвратись из страны теней и живи!
Когда она повторила это в третий раз, Елена едва заметно двинула головой и открыла глаза.
– Воду – быстро! – приказала Ксения.
Мануйло принёс флягу и, поддерживая голову, влил в рот Елене немного богоявленской воды. Она окончательно проговорила еле слышно:
– Мне холодно…
– Говорил – не перенапрягайся! – с укором заметил брат Юрий, укрывая её. – Что опять делала?
– Мысленный зов…
– Вечно у тебя то зов, то ещё что, – продолжал Юрий. – Наследница-то на что?
– Наследницу беречь надо.
– При твоём-то состоянии себя поберечь пора.
– Тебя послушать, брат Юрий – так мне только на группу…
– На группу – не на группу – а считаться с этим делом надо, – заключил медик.
– Не вздумай ещё бесов изгонять, – добавил брат Пятрас.
– О делах сегодня не беспокойся, я управлюсь, – заверила Ксения. – И в Эймсбери съезжу, и всё остальное.
– Нет, сиди здесь! В Эймсбери пошли Маргариту.
– Сделаем! – отозвалась та. Только теперь Владычица заметила, что она здесь.
– Одна не езди, возьми с собой Леонида и Петра. А ты, брат Александр, и ты, брат Пятрас, поезжайте в квартиру Гарри – адрес там, на столе… нет его на работе. Взрывом тем они тоже занимаются. Устройство то – про которое Энтони говорил – и впрямь пропало. Гарри Доуна подозревают, – разговор утомил её, и она закрыла глаза.
– Ну, что вы все тут стоите! – сказал Юрий с типично медицинской интонацией. – Не видите, человеку выспаться надо. Идите-ка все отсюда. И ты, Мануйло, тоже иди.
***
Дениска едва-едва изъяснялся по-английски, а Мэриэнн совсем не знала русского – что, впрочем, не мешало им общаться. Мэриэнн так и не поняла, куда Дэн предлагает ей отправиться, но пойти согласилась: со своим Дэном она пошла бы куда угодно. Он повёл её за город… Конечно, Мэриэнн хорошо знала эти места – и эту пустошь, и заброшенный дом возле неё… но каково было её удивление, когда по другую сторону пустоши она увидела дом, которого не было здесь никогда! Возле дома горел костёр (хотя дело было днём, а изнуряющая жара не оставляла места для каких-либо источников тепла). На крыльце сидела черноволосая девочка-подросток одних лет с Мэриэнн. Она пела, аккомпанируя себе на трёхструнном инструменте с круглым корпусом и коротким грифом. Сверкающий голос этого инструмента совсем не походил на мягко-затенённый тембр гитары. Как назывался инструмент, Мэриэнн не знала. Не могла она понять и слов песни, но поддержанный определёнными, как удары меча, аккордами, суровый напев – с категорическими квартовыми ходами на жёстко-декламационном ритме, без слащавого лиризма седьмой повышенной ступени – казалось, говорил о холодном северном море, о героях древности, о великих битвах.
– Who is this? – тихо спросила она Дениса.
– Это наша Наследница Престола. Princess, понимаешь? Princess…
Для неё – англичанки – понятие «принцесса» было вполне реальным, но эта дева – как и всё, что произошло после встречи с Дэном – казалась частью какой-то восхитительной старой сказки.
Дева допела песню, и они подошли ближе к крыльцу, Денис представил ей Мэриэнн.
– They name me sister Xenia here, – представилась Наследница и обратилась к Денису. – Ты где опять пропадаешь? Гляди – влетит от Владычицы!
– Она в Эймсбери уехала?
– Маргарита с Петром и Леонидом уехали. А она спит. У неё опять приступ был.
Мэриэнн – видя, как просто общается с «принцессой» её спутник – тоже решилась заговорить с ней:
– О чём эта песня?
Как выяснилось, Ксения владела английским лучше Дениса:
– О Харальде-конунге Суровом… как он добился от Ярослава Мудрого согласия на свой брак с его дочерью.
Мэриэнн совсем осмелела:
– Что это за инструмент у тебя? Я никогда такого не видела.
– Это домра. Где бы тебе её видеть! Она наша – русская!
– Меня научи!
– Я сама-то ещё не очень… Вот Владычица наша – это да! Но если хочешь – гляди, пока она не видит.
– А что?
– Не любит она, чтоб кто-нибудь на её домре играл. Даже я, – Ксения знаком велела ей сесть рядом с собой на крыльцо и передала домру.
– Держи. Не рукой – грудью прижимай. Нет, не так… гляди, как медиатор держат. А теперь здесь прижми и здесь.
– Ой! – туго натянутые струны больно врезались в подушечки пальцев.
– Поначалу всегда больно бывает, – прокомментировала Ксения. – Пока мозоли не набьются. Гляди!
Мэриэнн не без удивления смотрела на пальцы Ксении:
– От гитары такого не бывает…
– Сравнила! У гитары струны – или у домры! Особенно у этой.
– А что в этой домре особенного?
– Да ничего, в общем. Просто Владычица такие тугие струны любит. Говорит – только на таких и выскажешься толком.
Мэриэнн, стиснув зубы, прижала показанный Ксенией аккорд, скользнула медиатором по струнам… и поняла, что второй аккорд ей уже не взять. Она вернула инструмент Ксении:
– Спой, пожалуйста, ещё раз ту песню – про Харальда. Я запомнить хочу.
Ксения ударила по струнам и начала петь:
– Гаральд в боевое садится седло,
Покинул он Киев державный,
Вздыхает дорогою он тяжело:
«Звезда ты моя, Ярославна!
Надежд навсегда миновала пора –
Твой слышал, княжна, приговор я!
Узнают же вес моего топора
От края до края поморья!»*
Песня была очень длинная, но кое-что Мэриэнн удалось запомнить (хотя слова были на чужом языке).
Дверь приоткрылась:
– Денис, ты уже здесь? Пошли – потренируемся.
– Потом, Димк, потом!
Димка вышел на крыльцо – и всё понял:
– О, прошу прощения, леди!
***
Проходя мимо двери в комнату, Бонд не поверил своим ушам: из-за двери доносилось негромкое пение. Сомнений не было – пела Владычица. Но это не было то запредельное вытягивание, так раздражавшее его в Шотландии – нет… сейчас голос был таким надломленным и обессиленным – и неведомо, была ли тому виной слабость после недавнего приступа или что-то другое… Владычица пела:
– Слишком светлый воздух,
Ветер слишком острый.
Это отдых, отдых –
Сзади вёрсты, вёрсты.
Камни, церкви, люди –
Льётся светлый воздух.
Знаю – будет, будет
Тихогласый отдых.
В тихости звенящей
И в небесной сини
Вот Он – всецелящий
Боже, Отчий Сыне.**
Значит, не спит… Он хотел, было, зайти к ней – но, к счастью, не успел: едва закончилась песня – за дверью раздался голос оборотня:
– Стихи-то чьи – Валентина?
– Что ты, наш брат Валентин так не пишет. Монахиня Мария это.
– Хорошо это у тебя получилось – песня-то.
– Тебя послушать – так у меня всё хорошо получается!
– А не так, что ли? Не ты разве Нуменор подымала?
– Все мы подымали. И Сестра Софья – тоже, и брат Вадим, и брат Евгений… и все, кого теперь перед Советами поминаем! И живые – тоже. А я… я начала с грубейших промахов и бессмысленных смертей…
– Так тебе ж восемнадцать всего было!
–… и довела до того, что лишила Братство удачи! «Увечный король» – вот кто я теперь! Думала ведь я после Американского дела… так нет же – решила 3-й Удар справить. Надо было тогда уходить. А теперь вот – неведомо, чем всё это кончится. Точно я тебе говорю – лишились мы удачи!
– По вашим делам что-то не видно.
– Не видно? Да ты на это дело посмотри: с воеводой разругались, Джеймса-англичанина изгоем сделали, Гарри Доуна этого из разведки не сберегли, посланника вражьего в Мидгард допустили. А за брата Максима меня вообще повесить стоило бы.
– Не казни себя. Тут уж ты не виновата.
– Нет, виновата! Надо было прямо из Шотландии отослать его в Москву или хоть на стоянку. Под любым предлогом!
– Да откуда ж ты знала, что так оно выйдет? Уж если так – вешать-то нас всех троих надо.
– Должна была знать! Помнишь, взлетали когда – машина у него дёрнулась… вроде как конь споткнулся. Я должна была это понять! Хорош вождь, который приметы воинской не заметил!
Оборотень не ответил. И вдруг – почти стон:
– Устала я, Мануйлушко! Устала! Не довести мне это дело!
Как ни странно, услышав этот крик отчаяния, Бонд испытал удовлетворение: всё же и эта женщина не всегда бывает «несокрушимой скалой»!
Услышав скрип двери, а затем шаги и голоса на лестнице, он понял, что вошедшие в дом дунаданы видели его возле двери, и бесполезно делать вид, что его здесь не было. Оставалось только открыть дверь – что он и сделал… что заставило деву и оборотня прервать объятия и поцелуи. Мануйло резко обернулся – и, как показалось Бонду, пожалел, что не перегрыз ему горло ещё в горах Шотландии.
– Прошу прощения, Елена… я просто хотел узнать, как ты себя чувствуешь. Уже вижу, что прекрасно!
Вслед за ним в комнату вошли все, кроме Наследницы, отроков и Николая.
– Нет его дома, – коротко сообщил Александр.
– Этого следовало ожидать.
– В Эймсберри всё, что нужно, схвачено, – доложила Маргарита. – Дороги, гостиницы, сам Хоровод.
– Мы ещё обследовали там всё, – добавил Леонид. – Не было его там. Разведчики, во всяком случае, не нашли, – он хотел сказать что-то ещё, но вдруг осёкся, схватившись за правый бок.
– Что с тобой братец?
– Так, ничего… о, проклятье! – Леонид резко согнулся в пояснице, морщась от боли. Брат Александр решительно сгрёб его и сгрузил на лежанку. Леонид улёгся на бок, притянув колени к животу.
– А ну, выпрямись, – брат Юрий пощупал ему живот.
Осмотр был недолгим.
– Аппендицит, – констатировал врач. – Сестра Елена, можешь, приступ снять?
Она без слов опустилась на колени возле лежанки, наложила руки на живот Леонида. Через несколько минут тот расслабился.
– Владычица, ему сейчас в больницу надо, – сказал Юрий.
– Боюсь, здесь этот номер не пройдёт – «светиться» нельзя… Брат Пётр, доставишь его в Кострому!
– Да ведь прошло уже! – попытался возразить Леонид.
– Это кажется, что прошло, а на самом деле – резать надо, – объяснил Юрий. – Брат Пётр, вези сразу во 2-ю городскую, на Спасокукоцкого, будут проблемы – скажи, что я направил.
– И не задерживайся в Костроме, – добавила Владычица. – Сразу назад.
– Ну всё, началась «подрывная деятельность», – сказал брат Василий, как только закрылась дверь за Петром и Леонидом. – Лучшего экзорциста выбили!
– По-твоему, аппендицит можно организовать?
– Всё организовать можно…
– Ты что, Мордредович, правда не знаешь, КТО болезнями занимается?
– Лихоманки, между прочим, дочери Кащея, – добавила Владычица.
Бонд так и не привык к воззрениям этих людей… а попробуй, привыкни!
– Кстати, – обратилась Елена к братьям-законникам. – Потрудитесь объяснить, почему вы здесь! Помнится, я велела вам охранять сродницу воеводы.
– А что её охранять-то! Здесь она.
– Вы что – сюда её привели?!!
– Зачем – мы! Это Дениска времени даром не теряет.
– А причём тут он?
– По-моему, у них роман. Да вон они!
Владычица подошла к окну. Некоторое время она смотрела молча, а по-том сказала:
– Воистину, эта девочка – большая удача для нас… Пойду-ка я поговорю с ней.
***
Елена спустилась по лестнице и вышла на крыльцо, где застала гостью в обществе отроков и Наследницы.
– Здравствуй, Мэриэнн!
– Здравствуйте! А откуда Вы знаете, как меня зовут?
– Я многое обязана знать… А ты, сестра Ксения, опять общаешься с моей домрой?
– Почему Вы ей не разрешаете?
– Моя домра этого не любит. Конечно, когда-нибудь ей придётся привыкать к другим рукам – инструменты ведь живут дольше людей. Но сейчас она ещё очень молода – даже по людским меркам. Хотя мы с ней уже многое прошли.
– Вы говорите, как будто она живая!
– Она и есть живая! Инструменты – как люди… они обладают душой.
Мэриэнн не помнила свою мать. Но сейчас ей почему-то казалось, что та была похожа на эту деву. Как чудесно, должно быть, иметь вот такую маму! И такую сестру, как Ксения…
– Оружие тоже имеет душу! – сказал Денис. Ксения перевела Мэриэнн его слова.
– Любое?
– Нет. Огнестрельное не имеет – это точно.
– У тебя большой опыт по части огнестрельного? – с этими словами Дениску подняли с крыльца за шкирку.
– Это ты зря, Мордредович, – тихо сказал Александр, вышедший на крыльцо вместе с Джеймсом. – Дама с ним.
– Я с огнестрельным принципиально не работаю! – заявил Дениска, вися в воздухе. – Это – оружие трусов! Которые способны сражаться только с беззащитными женщинами!
– Мистер Бонд! Отпустите его!
– Успокойся, Мэриэнн, не съем я твоего дружка, – Джеймс отпустил Дениса.
– Позор на мою голову! – воскликнул Александр. – Где твои «глаза на затылке»!
На парня, столь тяжко опозоренного в присутствии дамы сердца, просто жалко было смотреть. Мэриэнн, однако, успокоилась:
– Мистер Бонд, а я и не думала, что Вас здесь встречу! Здорово, что Вы тоже дунаданов знаете!
Ну, разумеется, она ничего не знает… откуда ей знать!
– Твой дядя знает, что ты здесь?
– Нет, я потом ему расскажу… ой, мне ведь уже домой пора!
– Я тебя провожу! – Денис поднялся с крыльца.
… Три взрослых человека смотрели вслед двум тринадцатилетним.
– Что скажешь, Владычица? – спросил Александр.
– Скажу, что если у нас есть ещё надежда, то эту надежду зовут Мэриэнн.
– Что ты намерена делать? – мрачно осведомился Бонд.
Владычица улыбнулась:
– Как обычно – веретено вращать. А эти двое как-нибудь без инструкций управятся – молодёжь-то нынче страсть какая самостоятельная пошла!
Джеймс понял, что зря заподозрил неладное… и больше не понял ничего.
__________________
*ст.А.К.Толстого
**ст.монахини Марии
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Четверг, 13.11.2014, 09:28 | Сообщение # 29 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава XV. Не верю!
От небесного луча,
Что на грешный мир пролит,
Веры тонкая свеча
В темноте горит.
Из эстрадной песни.
И впрямь, что ли, правы те, кто ждёт беды от 13-го числа? Живёшь-живёшь – да и поверишь: всё ж таки не каждый день в Лондоне начинается с террористического акта! Спасибо ещё – ни жертв, ни разрушений… Или организатор хотел этого? К чему устраивать взрыв в воздухе? Или взрывное устройство сработало раньше, чем полагалось – не успел посадить… что? Пока ещё неведомо даже, на чём он там летел? Словом, вопросов больше, чем достаточно, а ответов нет и не предвидится. Но если тут ещё можно усмотреть какое-то проявление счастливой судьбы, то всё, что за этим последовало, иначе, чем «чёрной полосой» не назовёшь: известие о том, что выкрали из лаборатории то самое взрывное устройство, потом бесследно исчез Гарри Доун, да ещё все факты указывают на то, что он причастен к похищению (а значит, к организации утреннего теракта)… Гарри! Сначала Джеймс Бонд, теперь этот…
Так думал Майлз Мессерви, возвращаясь со службы. Но все удары этого дня померкли перед тем, что обрушилось на него дома.
Племянница пела, перебирая струны гитары. Мэриэнн… после того, как дверь его кабинета закрылась за дунаданами, он не переставал тревожиться за неё и сейчас облегчённо вздохнул, услышав её голос… но только в первое мгновение. Недоброе он заподозрил почти сразу же – девочка принуждала непослушный язык выговаривать слова чужой речи:
И слава, добытая в долгой борьбе
И самый венец мой державный,
И всё, чем я бранной обьязан судьбе –
Всё то я добыл лишь на вено тьебе,
Звезда ты моя, Ярославна.
– Мэриэнн, где ты слышала эту песню?
Что Мэриэнн… Она не скрывала от него ничего и никогда – и сейчас не могла и не хотела скрывать своё счастье. Не ведала, что каждое её слово всё сильнее убеждало её родича: вот она, месть дунаданов!
Говорят – «сорвался»… и впрямь – нет слова точнее. Сорваться – значит, падать, потеряв опору, куда-то вниз и знать, что впереди осталась одна только смерть, и не иметь власти остановить это… Так было с Майлзом Мессерви. Он понимал умом, что лучше было бы не кричать, а спокойно растолковать всё Мэриэнн, что вряд ли она что-нибудь поймёт, что он, наконец, не имеет права посвящать её в это дело, но остановиться не мог…
Мэриэнн – маленькая и беззащитная – сжалась в углу дивана, скованная и обессиленная ужасом. Неведомо, что страшило её больше: лицо родича, искаженное гневом, тон или страшный смысл речей. Ей, выросшей за широкой спиной, невдомёк было, что совсем рядом, за надёжными стенами её дома, живут чудовища, пожирающие людей – чудовища с человеческими лицами. Боль, насилие, вероломство – это всё где-то далеко… Но теперь стены рухнули, и внешний мир – грубый, грязный, кровавый – ворвался в её незамутнённо-добрую жизнь. И дядя Майлз – ласковый и заботливый дядя Майлз – был частью этого мира.
– Нет… Нет!
Она выбежала из комнаты – и Майлз Мессерви не придал этому значения. Гнев застил ему глаза, и он не заметил, что этот крик веры, бунтующей против безверия, обозначил ту границу в жизни Мэриэнн, которую в былые времена обозначил бы обряд посвящения, и отныне его слово уже не будет для неё истиной в последней инстанции. Не заметил он и другого… только полчаса спустя обнаружил, что Мэриэнн нет дома.
*
* *
Трое мужчин с крыльца наблюдали за упражнениями отроков.
– Давно вы их натаскиваете?
– Четвёртый год.
– А я Димку – третий.
– Я думал, лет по семь, не меньше!
– Что ж, по-твоему, Владычица бестолковых в отроках держать станет?
– Да, ребята у вас – что надо!
– А что за приём? Я ему такого не показывал.
– И я моему – тоже.
– Это я им показал.
– Когда успел-то?
– В Сосновке. А у них уже неплохо выходит!
– Это была идеологическая диверсия.
– Что тебе не нравится, брат Александр? Приём как приём.
– Всё равно идеологическая диверсия.
– Но почему, Алекс?
– Потому, что я так сказал. И всё!
– Ну, хорошо, будь по-твоему. Всё равно он уже отыгрался.
– Дениска-то отыгрался?
– Конечно, готов поспорить, что он уже читал Мэриэнн свои шифровки.
– Какие такие шифровки?
– Которые у вас называют стихами.
– Не ко мне претензии! Я его искусству скальдов не учил – так что за эту диверсию с исландцев либо с норвежцев спрашивай.
– Никак Мэриэнн бежит!
– Да, она.
– С чего бы?
– Дэн!!!
Отчаянный крик заставил отроков прекратить воинские упражнения.
– Дэн… Я не верю!.. Не верю…
Секунду спустя Денис уже обнимал рыдающую Мэриэнн. Почти все, кто был на стоянке, обступили их:
– В чём дело?
– Что случилось?!
– Да успокойся же!
– Скажи толком!
– Не могу понять, что она говорит, – растерянно констатировал Джеймс.
– Уж не сотворили ли чего с её родичем?
– Не иначе!
Дверь приоткрылась – сестра Ксения выглянула на крыльцо и тут же снова скрылась в доме. Через минуту Владычица спустилась во двор и решительно направилась к ним. Мужчины расступились, пропуская её.
– Утри слёзы! – резко приказала она. – Не хватало ещё, чтобы родственница вождя свои слёзы чужим воинам показывала!
Мэриэнн перестала плакать и застыла, подняв на неё глаза. Владычица продолжала уже спокойно:
– А теперь говори, что случилось.
Голос девочки всё ещё дрожал и срывался:
– Дядя Майлз говорит… ты Дэна ко мне подослала… ему отомстить … что у них с вами что-то было … с тобой что-то сделали, – она смолкла, опустив глаза.
«Не верю»… К кому оно относилось – это «не верю»? К Денису? А может быть, к Майлзу Мессерви?
– Не было ни у славян, ни у дунаданов такого вождя, что послал бы отрока отыгрываться на женщине за грехи её родича. Да и Майлз Мессерви нам не враг, – сказала Тар-Эленна. – Мэриэнн… ты уже достаточно взрослая, чтобы знать все подробности. Пошли, поговорим.
Они направились к дому – две девы: юная, чьей вере в людей сегодня впервые был нанесён серьёзный удар, и опытная, чью веру разбивали столько раз, что она уже перестала это замечать. Они поднялись в комнату и сели у стола.
– А теперь слушай, как было дело…
*
* *
Тем временем во дворе обсуждали случившееся. И то сказать – было, чему изумиться. Конечно, с самого начала все понимали, что не похвалит грозный дядюшка, как узнает, с кем дружбу завела – но такого поворота не ожидал никто:
– Ну даёт воевода!
– Додуматься надо – этакое девчонке выложить!
– Я думал, это засекречено!
– Это и правда засекречено – не знаю, что на него нашло!
– Известно что: девчонка выросла, а он не заметил – вот и бесится!
– «Не заметил»… как Штирлиц, что ли – «десять лет не был дома»?!
– Это он-то «десять лет не был дома»?! Да он из кабинета не вылезает!
– Вот-вот, на ребёнка времени нет!
– Не такой уж она и ребёнок!
– Взрослая, что ли?!
– Небось, наша Ксенька её не старше – а Воронежское дело, считай, одна справила!
– Так Ксеньке-то одиннадцати не было, как с нами на дело ходила, а эта!… Она хоть знала, где дядя-то работает?
– Да чего тут непонятного! Переходный возраст! Это ещё не самое страшное, между прочим, бывает – и вешаются, и на иглу садятся, и в подоле приносят…
– Не разглашать же каждый раз из-за этого секретную информацию!
– Что-о?! Это от моего Дениски – в подоле?!
– Вот я и говорю: посмотрел бы хоть на парня, прежде чем белениться-то!
– Да он уверен, что вы мстить ему будете!
– Где ж это видано, чтоб девке мстили!
– Уж если мстить, так я бы тебя убил…
– Спасибо за откровенность!
–… или его самого, но никак не Мэриэнн.
– Она же девица!
*
* *
Мэриэнн молчала, выслушивая Тар-Эленну. Мир изменился – и надо было как-то с этим жить. Перед ней сидела дева, которую терзали по приказу её родича – и надо было как-то говорить с ней. Наконец, она решилась поднять глаза.
– Неужели… дядя Майлз мог это сделать?
– Люди ещё не то творят в ясном сознании – а он был под мороком.
– А сейчас?
– Не знаю, не знаю… морок – это ведь не обязательно зомбирование. Это может быть «нажим на болевые точки»…
– Какие точки?
– Да уж конечно не ниже живота! Физическая боль, в общем, не так уж страшна: умеренную боль можно терпеть, от непереносимой тело избавляется потерей сознания или смертью. А душа… душа выносливее – вот ей и достаётся больше… А где у твоего родича болевые точки – тебе лучше знать.
Мэриэнн опустила глаза, снова устыдясь (на сей раз – не за родича и не за Англию).
– Пойми, Мэриэнн, ты нужна дяде Майлзу – нужна сейчас, как никогда.
– Но… что мне делать?
– Прежде всего – быть снисходительной. Дядя Майлз – мужчина, такой же, как Денис, как Джеймс…
– Разве нужно быть снисходительной с мужчинами?
– Конечно, нужно. Они же как дети! И всегда такими были: вперёд, в атаку, город взять, стены вражьей крепости обрушить… а вот камни собирать, как правило, приходится нам.
– Но… что я должна делать сейчас?
– Первым делом – пойти домой и помириться с дядей Майлзом.
– Я не знаю, что я ему скажу.
– Тут советовать трудно… прощения попроси, что ли.
– Но за что?!
– Хотя бы за то, что за гневом не разглядела любви.
– Я боюсь…
– Чего боишься? Чем ты рискуешь, Мэриэнн? Что и говорить – разговор будет нелёгкий, но придётся выдержать. И помни: где мужчины разрушают крепости – там мы собираем камни.
– Я постараюсь… помириться с ним.
– Вот и хорошо. А теперь иди домой. Дядя Майлз, верно, волнуется.
На лестнице они столкнулись с братом Юрием и братом Пятрасом.
– Вот видишь, брат Пятрас, – сказал медик. – Наши о чём-то там спорят – а женщины поговорили и, кажется, нашли выход.
– Вполне возможно, что и нашли. Где Денис?
– Где ему быть! Во дворе.
– Святой отец, – обратилась к Пятрасу Мэриэнн. – А ОНИ могут победить?
– Предсказывать будущее – не моя профессия. Здесь, как на любой войне, возможно всё. Впрочем, власть Тьмы, наставшая в Страстную Пятницу, была тяжелее нынешней – но она длилась недолго.
Девы вышли на крыльцо.
– Отрок Денис, поди сюда!
Звать дважды не пришлось.
– Сейчас проводишь Мэриэнн домой. Доведёшь до двери, сдашь с рук на руки. Да гляди – не устраивай там «Сагу о Хьяднингах»: Мэриэнн – не Хильд, убитых оживлять не умеет. Потом – сразу сюда… нет, постой. До заката можешь и не успеть… знаешь что, не рискуй! Сюда не возвращайся, иди ночевать к матушке Мэй. Адрес помнишь?
– Да, Владычица.
– Ну, хорошо. Идите. Во Имя Света!
– По-моему, у этого парня вообще не встанет вопрос о возвращении, – прокомментировал Джеймс, как только Денис и Мэриэнн ушли.
– Странно, – ответила Владычица. – Что-то ваш воевода не показался мне похожим на детоубийцу.
– Ты его не знаешь. Это садист!
– Чем же он тебя так достал, Мордредович? – удивился Александр.
– Алекс, ты представить себе не можешь, что он однажды со мной сделал.
– Так что же?
– Он отправил меня в натуропатическую клинику!
– Не в психиатрическую же…
– А ты бы сам попробовал хоть одну неделю на морковном соке!
– А это? – Александр сделал выразительный жест, понятный всем поклонникам «зелёного змия».
– Что ты – откуда!? Морковный сок – и никаких вольностей!
– Действительно, садизм. Кстати…
– Что – кстати?! – вмешалась Владычица.
Мужчины многозначительно переглянулись.
– Кстати, почему бы тебе не связаться с разведчиками?
– Действительно! Мне кажется, мы теряем время.
– Разведчики сами выйдут на связь, когда что-нибудь выяснят. А вы – если делать нечего – можете в доме пол подмести.
– Вот, вечно так: ничего сказать нельзя – сразу и веник в зубы!
– Как можно мириться с таким произволом!
– Силы Небесные! Неужели все революции в мире начинались из-за того, что двум пьяницам не дали выпить!
– А ты как думала!
– Не из-за классовых же противоречий, в самом деле.
– Ну что ж, господа революционеры, почта, телеграф, мосты, вокзалы – всё ваше, но к вечеру чтоб ни в одном глазу! А то перед союзниками стыдно.
– Это перед Энтони-ярлом, что ли? А то он своего народа не знает!
– И сам не из партии трезвенников.
– Давно ли у вас такая появилась?
– Что ты – откуда в Англии такая возьмётся!
– Ну так как, нам подметать?
– Да ладно, мы с Маргаритой подметём.
– Смотрите-ка – вроде Николка летит.
– Да… что это он?
– Может, с Лоэлией что?
Из приземлившейся «леталки» действительно вышел Николка с необычным для него виноватым видом:
– Вот, скузнечились.
– Что сделали??? – Тар-Эленна даже не потребовала объяснить, почему оставил дело.
– Скузнечились… ничего с ними сделать не мог, – повторил тот.
Тем временем из машины появились обе секретарши.
– Лоэлия, зря ты из дому ушла.
– Я уже в полном порядке.
– Да, в порядке! – подтвердила мисс Манипенни. – Мы пришли узнать, что ещё мы можем сделать.
– Ни дать, ни взять – помощники!* – усмехнулся Александр.
– Пока что вы сделали всё, что могли – спасибо вам! А сейчас для вас главное – не допустить, чтобы кто-то развлекался за ваш счёт. Для обороны держитесь вместе. А ещё лучше – поезжайте до рассвета к матушке Мэй и втроём обороняйтесь.
– Какой матушке Мэй? – спросила Лоэлия.
– Моей домработнице, – уточнил Джеймс.
– Вот именно, к ней.
– А как держать оборону?
– Вообще-то, в городе работают люди Титуреля и Пендрагона, так что ничего особо страшного с вами случиться не должно… если, конечно, ничего похуже не выйдет. Но на всякий случай защитите окна и двери крестом и не открывайте до рассвета. А остальное матушка Мэй знает.
– Стоит отвернуться – уже кто-то инструктирует мою домработницу!
– Никто её не инструктировал. Она просто знает.
– Да, ещё! – добавил Александр. – Если кто явится, что бы он вам ни говорил, не открывайте ему, пока «Отче наш» не прочитает.
– Хорошо, заставим!
– Брат Николай доставит вас.
Джеймс провожал взглядом удаляющуюся «леталку»:
– Почему ты не заставила их подмести пол?
– Потому, что это не в моих обычаях. Ещё вопросы есть?
– Есть. Как переводится «скузнечились»?
– Вот этого я не знаю. У брата Николая выясни.
***
Время – десятый час, а её нет… её нет… Зачем он был с ней так неосторожен? Испугал её… Где она теперь? … Что, если потрясение толкнуло её именно… Нет – только не это! Её всё нет… Не хотелось бы обращаться в полицию… точнее – вообще привлекать к этому делу кого бы то ни было: не хватало ещё ставить кого-нибудь в известность, о чём он имел неосторожность распространяться дома… Где она может быть? Если только не… нет! Может, из кого-нибудь из подруг? Во всяком случае, этот вариант стоит проверить. Звонить бесполезно: знаем мы эту подростковую «солидарность»! Надо ехать.
Майлз Мессерви, вероятно, снова вспомнил бы о тринадцатом числе, если б сейчас лопнула шина или заглох мотор. Не лопнула. Не заглох. И он не успел увидеть тех двоих, что шли к дому от ближайшей автобусной остановки.
Уезжая, Майлз Мессерви был слишком занят разного рода мрачными предположениями и не подумал, что племянница может вернуться в его отсутствие. Мэриэнн, убегая из дому, тем более не в состоянии была подумать о том, чтобы захватить ключ – а у домработницы в тот день был выходной… Денис сразу понял, что именно ему придётся что-нибудь придумать, чтобы леди не пришлось ночевать на крыльце. Способ проникновения в дом он измыслил весьма не хитрый и решительно направился к окну. Мэриэнн, однако, отчаянно запротестовала. Из её речи Денис не понял почти ничего – но слово «signaling» в переводе не нуждалось. Разумеется, Денис не хотел, чтобы покой его дамы был нарушен вторжением до зубов вооружённых молодцев… но что делать? Идти вместе к матушке Мэй? Но почему бы… не вернуться на стоянку? К чему заставлять Мэриэнн на ночь в «зоне риска», в которую превратился теперь этот город? Разумеется, Владычица отправила её домой только ради замирения с воеводой (им – вождям – положено о таких делах думать, а отроку почему бы не позаботиться о чём-то другом?). Если поторопиться, пожалуй, можно успеть до заката.
– Пошли на стоянку! Let’s go, понимаешь? Let’s go!
________________________________________________
*Помощники - здесь: одно из названий бесов – пособников колдуна. Они быстро выполняют любые поручения и требуют новых, а если не получают их, то принимаются терзать своего хозяина.
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Пятница, 14.11.2014, 11:47 | Сообщение # 30 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава XVI. Сумерки
О боги! Как грустна вечерняя земля!
М. Булгаков «Мастер и Маргарита»
Дмитрий-отрок придержал дверь, почтительно пропуская вошедшего премьер-министра.
– А вот и он! – без тени чинопочитания воскликнул пылкий Василий.
– Приветствую тебя, Энтони-ярл! – улыбнулась Владычица. – Мы тут как раз о тебе говорили
Он сел рядом с ней:
– Вы узнали что-нибудь касательно теракта?
– Узнали – мало не покажется! – сообщил брат Александр.
– Держись, Энтони, – осторожно начал Титурель. – Враг убил твоего человека и теперь действует в его обличьи.
– Моего человека? О ком вы говорите?
– Гарри Доун из Ми-6, – уточнил брат Михаил.
– Ах, этот… И где это… существо сейчас?
– Этого мы пока не знаем. Моя Наследница сейчас говорит с разведчиками – возможно, им удалось что-то выяснить.
– Могут быть новые теракты?
– Вполне. Но вряд ли он будет заниматься этим теперь – когда стал человеком,– предположил вслух брат Юрий.
– Не стал, – решительно поправил Пендрагон. – Для того чтобы стать человеком, нужно родиться от женщины.
– И всё равно, человеческий облик даёт ему очень серьёзные права, – возразил брат Пятрас.
– Верно,– согласилась Тар-Эленна.– Но с другой стороны, он вынужден подчиняться определённым законам. Этим-то мы и воспользуемся. И вот тут нам понадобится твоя помощь, Энтони-ярл.
– Не думаете же вы, что я соглашусь лично его ликвидировать!
– Ликвидируют задолженность по зарплате, – сказал Николка. – А врага побеждают.
– И как же я должен его победить? Вызвать на поединок?
– Вот именно! – Владычица не заметила его иронии.– Мы разыщем его, встретимся с ним, и тогда ты…
– Почему я?!
– Потому что ты представляешь госпожу Елизавету – в её ведь владениях бесчинствуют. Так вот, ты изложишь ему все наши обвинения и потребуешь Божьего Суда.
– Какого такого Божьего Суда?
– Разумеется, не железо поднимать, – сказал брат Пётр. – Обычный судебный поединок, вот только биться придётся насмерть.
– Да неужели вы думаете, что я вот так просто соглашусь поставить на карту судьбу Англии! Ведь если он победит…
– То мы будем вынуждены подчиниться этой воле Творца. Но это возможно лишь теоретически.
– Вы что – правда, верите в Божий Суд?!
– Верю.
Простой – без всякой претензии на патетику – ответ частного детектива заставил премьер-министра смутиться:
– Но послушайте… если я верно вас понял, это… не совсем человек. Так неужели его можно вот так просто прирезать!
– Не прирезать, а победить в честном поединке.
– «В честном поединке»! Представляю, что он может сделать с человеком «в честном поединке»!
– Не больше, чем мог ограбленный им человек,– спокойно заметил священник.
– Уверяю вас, и это немало,– заметил Джеймс.
– Не понимаю, что вы обсуждаете!– прервала их Тар-Эленна.– В поле* побеждает не тот, кто сильнее, и не тот, кто лучше владеет оружием, а тот, кто прав. И вот тут нам надо быть начеку. Они там, в Аду, все по части дискуссий большие мастера – этот вполне может повернуть дело так, что правыми выйдем не мы, а он. Так что брат Пётр не совсем прав: риск есть, и немалый. И мы действительно рискуем всем – больше, чем Англией. Но другого пути у нас нет.
– Риска тут не больше, чем на любой войне, – сказал брат Василий. – Помнится, прошлой весной ты, ярл, не боялся вместе с Вильямом-конунгом и Хавьером-хёвдингом двинуть рать супротив князя Слободана. Что ж нынче оробел – когда на тебя рать двинули?
– Зачем рисковать напрасно? – не сдавался Энтони. – Почему бы не поручить ликвидацию Джеймсу Бонду – я не раз слышал от Майлза Мессерви о его замечательных способностях в этой сфере.
– Действительно, никакого риска,– усмехнулся Джеймс.
– Мордредович, хочешь, я ему кнопку подложу? – шепнул ему Николка.
– Какую кнопку?
– Ну не ядерную же…
Маргарита дёрнула его за рукав:
– Хватит!
– Да ну тебя, Ритка! В кои-то веки за друга заступиться хотел…
– То машиной чуть не пришиб, а то – «друг»!
– Потому и не пришиб.
Тем временем Титурель, поняв истинную причину тревоги Энтони, попытался успокоить политика:
– Тебе не обязательно сражаться с ним самому. Согласно правилам судебного поединка, это может сделать твой представитель. Если желаешь – я им буду.
– Многовато ему чести – с королём биться! – возразил брат Александр.– Хватит с него и кметя. А уж за мной дело не станет.
– И за нами с братом – тоже!– отозвался Михаил.
– Я тоже ещё не забыл, как держать оружие,– сказал Джеймс.
– Ну, хорошо,– сдался премьер.– Если вам так нужны средневековые методы, то я согласен в этом участвовать.
– Это не средневековое,– возразил Титурель. – Это – вечное.
Вошла сестра Ксения:
– Анатолий Отступник объявился. Разведчики видели, как он входил в заброшенный дом на том краю пустоши.
– Ну, так притащим его сюда и потолкуем! – брат Александр, не дожидаясь приказа, встал.
– Хорошо, только один не ходи.
– Я присмотрю за ним! – Джеймс тоже поднялся со скамьи.
Тень скользнула по лицу Владычицы – но сомнение было недолгим:
– Ты эту землю знаешь… пожалуй, иди. Только осторожнее там – у него чёрная магия.
Джеймс хотел что-то ответить, но промолчал.
– Во Имя Света!
– Во Имя Света! Пошли, Мордредович!
*
* *
Если тело – жилище души, то брошенный людьми дом уместно сравнить с оставленным без погребения полуразложившимся трупом, который только безумному не внушит страха и отвращения. Однако человек, похожий на бродягу, не испытывал ни того, ни другого: тот не знает страха, для кого страх стал формой существования. Места, подобные этому дому, были желанны для него именно потому, что люди обходят их за версту. Уже месяц он, как загнанный зверь, прятался от людей. Вот и сейчас поспешил метнуться в тёмный угол, куда не доставали последние лучи закатного солнца, едва заслышал шаги на крыльце.
– Что прячешься? Не узнал?
Он ещё сильнее вжался в угол.
– Можешь поесть – это получше того, что тебе удавалось отрыть в мусорных баках. Бери, пока даю! – вошедший протянул бродяге кусок хлеба. Тот вышел из своего угла и, согнувшись, стараясь не смотреть на лицо дающего, попытался взять хлеб из его руки. Но тот резко поднял руку, вынуждая его выпрямиться и встретиться с ним взглядом. Несколько минут он удерживал свою жертву, как удав кролика, потом отвёл глаза. Несчастный бессильно осел на пол, и, подобрав хлеб, брошенный его мучителем, отполз обратно в угол.
– Зачем ты меня вызвал? Я ведь сделал уже всё, что ты велел.
– Сделал, что я велел? По-моему, это я исполнил твои требования. Из зоны вытащил? Вытащил. Отомстить Эленне помог? Помог. Я не виноват, что ты не просил больше. Я свои обязательства исполнил. Исполни и ты свои.
– Это я не исполнил?! Да я сделал для Ада больше, чем достаточно! Без меня ты не заполучил бы тело. Так что оставь меня в покое!
– Оставить в покое? Изволь, оставлю. Только не жди, что по-прежнему сможешь располагать нашей силой или что я дам тебе денег.
– Я не нуждаюсь ни в твоей силе, ни в твоих деньгах!
– Понимаю. Решил начать с чистого листа. Что ж, я с удовольствием посмотрю, как это у тебя получится без пластической операции и поддельных документов. Или забыл, что ты вне закона, что тебя разыскивают? В таком положении ты не то, что на работу не устроишься, ты и милостыню просить не сможешь, так что кормиться будешь исключительно воровством, на котором в два счёта попадёшься – и тебя немедленно опознают. На МИ-6 можешь не рассчитывать – ты им больше не нужен, они или немедленно ликвидируют тебя, или предпочтут не вспоминать. Во втором случае тебя – согласно международным договорённостям – ожидает возвращение на родину в сопровождении конвоира. Сколько тебе оставалось досиживать? Восемь лет, кажется? Ещё два года тебе дали за первый побег, столько же дадут за второй. А там ещё всплывут услуги, оказанные тобой британской разведке. Конечно, сейчас не тридцать седьмой, но ведь и в двухтысячном по головке не погладят. Спору нет, сидеть за это почётней, чем за изнасилование – да только у тебя весь твой жизненный путь на лбу написан, мой дорогой «петюнчик»**. Ну так что, оставить тебя в покое?
Собеседник ответил не сразу. Наконец, он почти через силу проговорил:
– Что я… должен… делать?
– Вот давно бы так. А будешь хорошо себя вести – скажу, где стоянка дунаданов. Ты ведь её так и не нашел. Не правда ли?
– Ты об этом позаботился?
– Возможно, возможно…
– Где они?!
– Не всё сразу. Прежде ты мне кое-что расскажешь.
– Что ещё?
– Меня давно занимает вопрос, как это тебя угораздило так опростоволоситься, что ты не только вылетел из Нуменора, но и попал в зону.
– Зачем ты спрашиваешь? Я готов поспорить, что ты это знаешь.
– Может, и знаю, но хочу услышать от тебя. Впрочем, если тебе неинтересно, где стоянка…
– Ладно!… Я расскажу. Я… это было накануне Совета. Я думал о ней… Я всегда о ней думал! Не мог… о ней невозможно было не думать! Я думал… вот завтра приеду в Дом Братства, и она будет сидеть со мной за Столом Совета – такая гордая, красивая … и опять лишнего раза в мою сторону не глянет! Это было невыносимо… Я напился… Нарезался, как свинья… Потом пошел домой… Вижу – идёт… Ну, темно уже было … а видел со спины. И – как назло, волосы похожи, и походка, да ещё плащ был такой же, как у неё… а я выпил… не дошло, что её не могло тогда в Рыбинске быть. А меня зло взяло – думаю, кончишь смеяться-то у меня. Посмотрим, кто кого… Ну и… – он смолк.
– Да, глупо ты попался. Верно христиане говорят – нет ничего хуже невоздержанности. Вот ты бы потерпел сутки – финал был бы тот же, но хоть получил бы ту, которую хотел.
– Где стоянка?!
– Напротив этого дома, на том краю пустоши. Но можешь не торопиться – её там нет. Она без малого год замужем и живёт в Нью-Йорке. А теперь слушай, что тебе нужно сделать. С минуты на минуту здесь будет Александр Неукротимый.
– Зачем?
– Это не твоя забота. Он идёт сюда, и ты его убьёшь. Вот этим, – он сунул в руки своему рабу пистолет.
– Но я не умею с этим обращаться. Я же никогда…
– Главное, не забудь снять с предохранителя. Вот так это делается. Об остальном не беспокойся – тут найдётся, кому направить твою руку. Убьёшь – можешь делать, что хочешь. Силу я оставляю в твоих руках. Если понадобишься – я сам тебя найду. А сейчас иди на двор и жди Александра. Ну, пшёл!
А ночь тем временем всё вернее вступала в свои права.
*
* *
– Гляди-ка, машина!
– В наше время машины в Лондоне иногда встречаются.
– Я говорю, Отступник неплохо устроился. Или угнал где?
– По-моему, это машина Гарри.
– По-твоему или точно?
– Да, точно его.
– Значит, и этот здесь. Ты того… брать будем, на лицо не смотри, в глаза особенно. Пошли быстрей!
Они были метрах в десяти от машины, когда она тронулась.
– Проклятье!! – вырвалось у Александра, – ушел, окаянный!
– Хотел бы я знать, куда он направляется.
– А мог он здесь в Эймсберри рвануть?
– Вполне мог, судя по направлению.
– Не иначе, за Стоунхендж решил взяться.
– Пойдём, всё-таки, дом обыщем.
Когда они подошли ближе к дому, нуменорец вдруг остановился:
– Постой! Что-то с этим домом не так.
– В чем дело?
– Погоди, сейчас, – брат Александр опустился на одно колено, касаясь рукой земли. Какое-то шестое чувство заставило Джеймса оглянуться. Он едва успел заслонить дунадана…
У Неукротимого не было времени выяснять, что означали два выстрела, раздавшиеся за спиной: «услышав землю», он понял, что здесь – в «рискованной точке», которая была у них под носом и которую проглядели разведчики – готовится кое-то пострашнее, чем утренний террористический акт. И счёт времени идёт уже на секунды. Он поспешил внутрь страшного дома…
***
Бес не позаботился о магической защите для своего раба (видно, тот был уже не нужен ему) – а уж при отсутствии таковой Бонд не промахнулся бы никогда. И он не промахнулся – даже получив пулю в живот. Боль не сразу заслонила мир перед глазами – он успел увидеть, как упал притаившийся за деревом человек, только что метивший в голову Александра … И ещё увидел двух малолетних идиотов! Может, ему и казалось, что он бежал им навстречу. На самом деле – сделал несколько неуверенных шагов.
– Какого дьявола вы здесь?…
Его поддержали, не дав упасть, осторожно опустили на землю.
– Не поминайте ИХ, Джеймс Мордредович.
Дениска лихорадочно соображал, что делать. Он не зря три года служил в отроках, и сейчас понял, что именно тут происходит и для чего вошел в дом его Наставник. Понимал также и то, что вряд ли тот сможет совладать – разве что задержит прорыв Ада на одну-две минуты. Отрок, не владеющий Силой, Денис не мог ему помочь и должен был как-то обезопасить этих двоих. Что делать? Вряд ли Мэриэнн успеет добежать до стоянки, а Джеймс вообще на ноги подняться не способен… Замкнуть круг? Дурак! Не догадался захватить крест. Хоть бы что-нибудь крестообразное… Рукоять Норлоги!
– Sit and pray! – коротко приказал он Мэриэнн. Она покорно села на землю возле Джеймса. Денис обошел вокруг них посолонь, проговаривая священные слова, держа в вытянутых руках Норлоги рукоятью вверх. Завершив круг, он опустился на колени лицом на север. Едва он успел сделать это, Александр вылетел из дверного проёма, словно вытолкнутый грубой рукой, чуть было не упав на ступенях крыльца. Сжимая обеими руками рукоять кинжала Финрода, он отчаянно творил в воздухе крест. Это движение лишь отдалённо напоминало обычные боевые приёмы, но то была битва – битва отчаянная. Так сражается тот, кто не рассчитывает уйти живым и перестаёт защищаться – а потому один стоит десятерых. Но Неукротимый не мог уже сдержать натиск этих существ. Они воспринимались где-то посередине между зрением физическим и духовным – и именно поэтому были до ужаса реальны. Страх и разрушение были их сутью – и страх стократ усиливался оттого, что их появление разом смело грань, разделяющую миры, и это совсем не походило на таинственные действа оккультистов: сейчас у НИХ не было причины играть какие-то роли, и они вошли в Мидгард в своём истинном облике… Нет, не вошли, ворвались, как налётчики – и Земля уже не была прочным дном Мироздания.
Никто из четверых не мог сказать, чем это кончится. Александр ещё продолжал отбиваться. Мэриэнн молилась, пытаясь унять дрожь. Но хоть и было страшно – ни один из НИХ не смог подступиться к сияющему кругу, который замкнул своей волей Денис. «Не подойдёте, проклятые!» – он удержит… Они не прикоснутся к Мэриэнн. Она не пострадает. А Джеймс Мордредович если и умрет, то от обыкновенной раны – с его душой ничего не случится, и за Кругами Мира нужно будет только оправиться от потрясения… Ненависть не омрачала этих мыслей: Денис видел, как избежал смерти его Наставник. Отрок сильнее сжимал лезвие Норлоги, не замечая того, что по ладоням текла кровь. Вот как сбылось пророчество Галины Афанасьевны!
Джеймс лежал тихо; возбуждение, на несколько минут заглушившее боль и придавшее сил, схлынуло – и теперь было совсем тяжко. Но было и ещё что-то – страшнее боли.
– Мэриэнн, если выберетесь, скажи своему дяде, что…
– Вы сами ему всё скажете, мистер Бонд, – неожиданно решительно оборвала Мэриэнн, и Джеймс не посмел ей возразить (а может, уже не было сил), – Вы не волнуйтесь, мы обязательно выберемся. Понимаете, ещё не такое бывало. Вот святой отец говорил, что в Страстную Пятницу ещё хуже было, и всё равно наши победили. И теперь будет также, вот увидите!
Видно, не зря Владычица напоминала ей, что она сродница Вождя. Кругом метались тени, которым не было места в мире, шаталось всё Мироздание, а эта девочка ещё находила слова успокоения для полуживого мужчины. Верил ли он ей – неведомо. Но в одном он мог быть уверен: если сегодня придётся уйти – Земля останется в надёжных руках. И если даже сейчас оживут самые грозные страницы древних пророчеств – не Мэриэнн ли и Денисом будут зваться те, кого «Эдда» называет Лив и Ливтрасиром? «Жизнь» и «Сражающийся-за-Жизнь»… Оба как нельзя больше подходят для этой роли – заново дать начало Роду Человеческому.
Трудно сказать, что заставило всех троих разом посмотреть вверх – но то, что они увидели, трудно было забыть. Дикой Охотой называли такое видение в прежние времена – но и сейчас ещё некоторые помнят, кто на самом деле эти мчащиеся по небу призрачные всадники. Денис успел заметить синий плащ и широкополую шляпу седобородого предводителя, узнал он и рыжекудрую деву, являвшуюся ему на стоянке и ещё брата Максима. Александр мог бы многих назвать по именам, другие, вероятно, были ведомы Джеймсу, который сейчас мог видеть их яснее, чем Денис и Мэриэнн. И – увидел. Он вдруг приподнялся – и, казалось, годы безмерного страдания выплеснулись в отчаянном крике:
– Мэл, прости меня!!! – и он потерял сознание.
Помощь пришла вовремя.
Сражение длилось недолго. Демоны были загнаны туда, откуда явились – они не отправятся в город бесчинствовать. Лондон не изведает того кошмара, который в тридцатом году изведал Нью-Йорк. Эйнхерии, отбив атаку, уносились прочь. Александр поднял руку в приветствии:
– Спасибо, ребята!
Надо думать, Один не обиделся на подобную фамильярность: христианин – сослужитель ангелов – мог себе такое позволить.
Денис только тогда решился опустить руки, когда подошел брат Алекcандр.
– Ну что, живы, что ли?
– Мистер Бонд тяжело ранен, – ответила Мэриэнн.
Александр склонился над ним.
– Да, плохо дело… Бегите на стоянку, скажите – Ад тут прорвался, назад загнали. А беса того мы упустили, на машине уехал, возможно, в Эймсберри. А нас, если хотят, пусть на пустоши ищут – Мордредовича может, спасут ещё.
– А ты?
– Со мной кончено. Ты что, не видел, что тут было? – он отдал отроку кинжал. – Отнесёшь нашим, там найдётся, кому удержать… Ну, чего встали? Кому сказано – бегите!
Денис и Мэриэнн не посмели больше задерживаться.
Брат Александр знал, что говорил: он уже чувствовал прикосновение смертного холода, прекрасно понимая, что это означает – и почти не сомневаясь, что с ним действительно кончено. Англичанин же ещё мог выжить… Только не здесь! У этого дома он вряд ли сколько-нибудь протянет: это место осквернено, здесь и здоровому человеку находиться тяжко – что же говорить о тяжело раненом. Оттащить отсюда, насколько хватит сил! Александр поднял Джеймса.
– Держись, Мордредович! Ты, главное, до стоянки дотяни… Брат Юрий не таких ещё на ноги ставил.
____________________________________________
*Петюнчик - то же, что "петух" (уголовный жаргон)
Сообщение отредактировал Elenna - Пятница, 14.11.2014, 11:50 |
| |
| |
| Elenna | Дата: Суббота, 15.11.2014, 10:56 | Сообщение # 31 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Денис боялся, что Мэриэнн не выдержит такого быстрого бега, но ошибся: она не отстала бы, даже если бы он не держал, не выпуская, её руку. На стоянке, когда его выслушивали, всеми владела одна мысль, хотя никто не высказал этого вслух: всё решится в ближайшие несколько часов. Когда Денис закончил говорить, никто не проронил ни слова. Тар-Эленна поняла, что решать придётся ей.
– На автомобиле уехал, говоришь? Значит, время с нами. За нашими, быстро!
…Почти физически ощущая тревогу замерших на заднем сиденье Юрия, Ксении, Василия, Тар-Эленна стояла рядом с Михаилом, сидевшим за пультом управления. Стоять в машине неудобно, но так было лучше видно. Леталка шла низко, насколько возможно. Луч фонаря скользил по земле. Метрах в ста от страшного места Елена вдруг схватила законника за плечо:
– Тормози, братец!
Но тот и сам уже увидел в круге света два недвижных тела. Раньше, чем машина успела приземлиться, Тар-Эленна спрыгнула и бросилась к ним.
– Живые!! Оба живые!
Лица обоих покрывала смертная бледность, совсем, как тогда – в видении в её костромской квартире… как во сне услышала она голос брата Юрия:
– Осторожнее поднимайте, братья – у него внутреннее кровотечение…
***
– Раб божий Александр! Именем Господа нашего…
Александр… он так долго был рядом! Так долго… казалось, всегда – по крайней мере, с тех пор, как встреча с Тар-Сильмариэнь расколола жизнь им обоим на «до» и «после». То, что он сейчас может уйти, казалось нереальным.
– Тебе говорю …
Пьяница, вечно доставлявший ей уйму неприятностей. Заботливый настолько, что готов был конструировать сложнейшие приборы, только чтобы избавить её от самых мелких неудобств. Буян, более склонный прислушиваться к голосу страсти, чем к голосу разума. Гениальный изобретатель. Менее всех выказывавший ей почтение. Преданнейший из её воинов.
– Возвратись из страны теней…
Брат… Он знал о ней всё. Знал все её ошибки и пороки, все минутные слабости – и сносил всё: и слабость, и категоричность, и чуть ли не откровенное пренебрежение – как тогда, в Нью-Йорке – и был благодарен за то, что она позволяет ему всё это терпеть. Стать побратимом любимой женщине – возможен ли для мужчины подвиг выше этого? Не для того ли в прежние времена отправлялись в крестовые походы, чтобы расстоянием убить свою любовь? А он всегда был рядом. Всегда …под рукой. Не потому ли она так мало ценила его?
– Возвратись из страны теней и живи!
Не уходи, братик! Не уходи… Оказывается, не так важно, чем закончится это дело. Она не даст ему уйти. Он не может уйти – не может. Не для того за стенкой умирал от раны Джеймс-англичанин… Ещё одно живое существо, принесённое в жертву Жизни.
… Неведомо, какою застанет планету Земля следующий рассвет, но это сражение было выиграно: холодное забытье, граничащее со смертью, разжало когти и ушло, уступив место обыкновенному спокойному сну. Сестра Елена – уставшая и успокоенная – полулежала на лавке. Он будет жить! Остальное – не важно.
Из блаженного полузабытья её вывел стук в дверь – вошел брат Юрий.
– Что, осмотрел уже? Как он?
– По-моему, безнадёжно.
– И это говоришь ты?!
– Почти безнадёжно.
– Что значит «почти»?
– Операцию надо делать. Тогда, может, выжил бы.
– За чем же дело стало?
– Здесь нельзя. Ни аппаратуры, ничего, да и условия антисанитарные. А он ещё столько крови потерял.
– Значит, бери машину, доставишь в больницу. Энтони и Пендрагон город знают, укажут, куда лететь.
– Бесполезно, не дотянет.
– Не дотянет, говоришь… Помнится, ты оперировал и в худших условиях.
– Не такие операции, сестренка, не такие…
Тар-Эленна догадывалась, что брат Юрий явно скромничает, но она наконец, поняла, чего добивается от неё целитель - видимо, не желая нести ответственность в одиночку:
– Ну, так, делай же что-нибудь, в конце-то концов, раз ему терять нечего! Сестра Ксения тебе поможет.
– Спасибо, Владычица.
Выходя, брат Юрий почти столкнулся с оборотнем, Денисом и Мэриэнн. Тар-Эленна уже знала, что именно интересует всех троих, и ответила, не дожидаясь вопроса.
– Он жив. Что дальше будет, не ведаю, но сейчас жив.
– А Джеймс Мордредович? Что брат Юрий сказал?
– Брат Юрий ему операцию делать будет. На всё Воля Божья… А ты, Денис, пока что за братом Александром присмотри. Фляга с богоявленской водой на столе. Что делать – знаешь.
Она не сказала больше ничего. Опустившись на колени, молча обняла и поцеловала волка (Мэриэнн показалось, что в зелёных глазах зверя стояли слёзы), перекрестилась перед образом и вышла.
Денис взял со стола флягу и сел на лавку. Воистину, немалая тяжесть обрушилась теперь на юношеские плечи! Два человека оказались в эту ночь на краю гибели: один был ему бесконечно дорог, по отношению к другому теперь терзала совесть. Бывает так: возненавидишь кого-то, пожелаешь зла в гневе, а потом и впрямь с этим человеком что-нибудь случится, и будет преследовать неотвязная мысль: не я ли повинен? Не моя ли ненависть приняла зримый облик?
– Брат Александр не только великий воин! – с отчаянием проговорил Денис. – Он сразу понял, что за человек Джеймс Мордредович! Не то, что я…
– We’ll pray for them both! – Мэриэнн села рядом, нежно взяла его за руку. Отрок повернулся к ней… Больше им не понадобилось слов.
*
* *
Выйдя за дверь, Елена увидела, что все мужчины, кроме брата Юрия, ждали её у лестницы. О чём они говорили, она не узнала: при её появлении все тотчас же смолкли.
– Летим в Эймсберри, – сказала она, – будем ждать у Стоунхенджа.
– Почему у Стоунхенджа? – спросил Энтони.
– Если он этой ночью не появится там, то, право, не знаю, где появится.
Вбежала сестра Маргарита с какой-то картой в руках:
– Владычица, разведчики передают – он в Эймсберри!
– Как, уже?!
– Вот это да…
– Скорость!
– На чём он ехал-то?
– Не иначе – на метле.
Маргарита развернула карту – это был план Эймсберри.
– Остановился в гостинице на окраине. Вот здесь эта гостиница.
– Да она довольно близко к Стоунхенджу.
– Ты прав, брат Михаил, близко.
– Так мы к Стоунхенджу летим или как?
– Нет, пожалуй, сначала заглянем в эту гостиницу… Прощайся с мужем, сестренка. Здесь останешься.
Николай уже сам подошел к жене:
– Так-то милая! Сиди дома – не гуляй! А то, небось, репетировала уже, как бесу глазки строить будешь, а?
Маргарита влепила мужу пощёчину и кинулась ему на шею.
– Не плачь, Ритка, грим потечёт… Не вернусь, выходи за вашего Петракова.
Она резко вырвалась из объятий мужа.
– Это ещё почему?
– Да уж больно он убедительно идиотов играет.
Маргарита ударила Николку по другой щеке, потом нежно поцеловала и убежала.
– Не ходите, парни, замуж! – провозгласил тот, – Всё, хочу в мусульмане!
– Пора ехать, – сказала Тар-Эленна.
Брат Пётр Нижегородец первым направился к выходу, но оступился на лестнице. Владычица подала ему руку, помогая подняться.
– Кровь, – проговорила вдруг она как-то отстранённо.
– Какая там кровь, царапина, и всё.
Но она уже очнулась:
– Постойте, а здесь-то кто останется? Три женщины, два отрока, один целитель, один приходящий и два полуживых? Негоже так, пожалуй. А если атака?
– Моя всё отобьёт, гарантирую, – заверил Николка.
– Нет-нет, должен ещё кто-то из мужчин остаться. Ты остаёшься оборонять, брат Пётр.
Все, разве что кроме Энтони, поняли истинную причину этого решения, но ни сказать об этом вслух, ни тем более возразить, не посмел никто.
– Всё-таки, нужен бы девятый, – сказал только брат Пятрас.
– Да где ж его взять?
– Владычица, позволь мне быть девятым, – сказал отрок Дмитрий.
Никто не одёрнул отрока за дерзость, всем было ясно, на каком уровне решается вопрос.
– Иди, – сказала, наконец, Владычица.
– Что-то будет, – неожиданно серьёзно сказал брат Николай.
– Поехали, братья. Во имя света!
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Воскресенье, 16.11.2014, 12:52 | Сообщение # 32 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава XVII. Хоровод великанов
Тюр председательствует на тинге,
и не зовут его миротворцем.
«Младшая Эдда»
- Разговаривать будешь – в глаза ему не смотри. Смотри между глаз – сюда вот. Если он твой взгляд поймает – всё, пиши пропало: сделает с тобой всё, что захочет…
– И всё-таки, мисс Тар-Эленна, вы уверены в надёжности этого способа? Если мы ликвидируем его, что помешает им проделать всё во второй раз?
– Помешает… у них не так много возможностей в этом мире, как кажется. Видел, как они долго к этому готовились! Лишить человека защиты не так-то просто… Что, братец, уже снижаемся?
– Да, вроде здесь…
*
* *
Глубокой ночью завершил Майлз Мессерви свой рейд по квартирам. Напрасно он перепугал подруг племянницы и их родителей, врываясь к ним чуть ли не с обыском: Мэриэнн там не было, что и следовало предполагать с самого начала. Конечно, она в другом месте… в другом… и теперь ничего не оставалось, как только честно признаться самому себе, где именно. Но как их найти? Единственный человек, знающий это – Бонд. И сейчас Майлз Мессерви любым способом вытряс бы из него ответ, но тот тоже был вне пределов досягаемости. Он принимал их у себя дома… Возможно, что-то знает его домработница. Как ни безумна была эта мысль, Майлз Мессерви ухватился за неё, как утопающий за соломинку.
…Сказать, что он удивился, услышав из-за двери голос собственной секретарши – значит, ничего не сказать. Проклятье! Агента завербовали, племянницу заманили, теперь ещё и секретарша с ними!
– Манипенни, откройте! Это я!
– Что значит – «Я»? Назовите имя!
– Вы прекрасно знаете моё имя!
– Может быть, и знаю. Но тут разные ходят. Прочитайте «Отче наш».
– Вы что, с ума сошли? Какой ещё «Отче наш»?
– Молитва такая. Если Вы тот, за кого себя выдаёте – Вы её прочитаете.
– Что за глупости! Открывайте немедленно – или я выломаю дверь.
– Попробуйте.
Мисс Манипенни услышала немало выразительных слов в свой адрес и узнала много интересного о том, что её ожидает завтра утром, когда она придёт на работу, но осталась непреклонна. В конце концов, Майлз Мессерви сдался и прочитал молитву. Манипенни признала его человеком и открыла дверь. Он вошел. А там было три женщины…
Говорят, один человек, желая объяснить сыну разницу между пистолетом и автоматом, предложил ему сравнить речь мужчины с речью женщины. Так вот, в этой квартире Майлз Мессерви, едва заведя разговор о дунаданах и Бонде, нарвался сразу на три "автоматных очереди"…
*
* *
Когда время идёт ко Дню летнего солнцестояния, эта гостиница, расположенная ближе всех к Стоунхенджу, всегда переполнена, но сейчас, в августе, она была наполовину пуста. Тем больше удивил консьержку ночной визит девяти человек во главе с премьер-министром… Нет, не во главе. Он был лишь одним из членов «делегации». Главой же её была одетая в белое дева без возраста – это было видно невооруженным взглядом.
– Что Вам угодно?
Похоже, девушка и так потрясена… Пожалуй, не стоит пугать её телепатическими картинками. Придётся обойтись более традиционными методами.
Тар-Эленна кивнула брату Михаилу. Тот понял, что от него требуется:
– Сударыня, мы разыскиваем одного человека, и у нас есть сведения, что он в Вашем отеле. Ростом чуть ниже меня, худощавый, на вид лет сорок, лоб широкий, губы тонкие, нос прямой, лицо узкое, волосы тёмно-русые. Возможно, назвался Гарри Доуном.
Девушка почему-то вопросительно уставилась на Энтони.
– Отвечайте, – коротко приказал тот.
– Да, Гарри Доун… Часа два назад приехал. Один и без вещей.
– А вы не скажете, на чём он приехал?
– Не знаю… Вы заберёте его?!
Этот крик ужаса смутил всех, кроме Пендрагона:
– Он напугал Вас? Что он Вам сделал?
– Ничего. Просто… Просто он страшный. Не знаю, почему, но… – она смолкла, обхватив голову руками.
– Вы правы, он действительно страшный. Но бояться его не нужно – он только этого и ждёт, а об остальном мы позаботимся. Так в каком он номере?
– В двести седьмом.– ответила девушка и почему-то подумала, насколько легче было бы жить, если б премьер-министром был вот этот рыжебородый.
***
– Неудивительно, что девочка не в себе, – сказал Николка, когда они поднимались по лестнице, – небось, не каждый день у них тут Сатана собственной персоной останавливается.
– Думаешь, сам явился?
– А почему бы нет?
– Вряд ли.
– Сейчас узнаем.
– Паспорт спросишь, что ли?
– Нет, отпечатки пальцев посмотрю.
– Анализ ДНК не забудь.
Все разом смолкли, остановившись у двести седьмого. Никто из них не удивился бы, увидев на этой двери грозные терцины из третьей Песни Дантова «Ада». Но то была обычная дверь гостиничного номера.
– Ну что, пошли?
Властно отстранив Энтони, Тар-Эленна первой шагнула к двери.
– Воспитанный мужчина всегда пропустит женщину вперёд, – прокомментировал Николка. Владычица улыбнулась, но никто не увидел её улыбки. Она постучала.
– Войдите, – ответил голос из-за двери. Она открыла дверь и первая вошла. Восемь мужчин последовали за ней. Они вошли и увидели… И всех поразила одна мысль: хорошо, что с ними нет ни Джеймса, ни Майлза Мессерви, никого другого, кто знал и любил этого человека…
*
* *
Собственно, ничего особо страшного они в комнате не увидели. Тот, кого они искали, сидел в кресле, перекинув ногу через подлокотник – и это сочетание облика сорокалетнего мужчины с манерами развязного подростка производило такое впечатление, какому позавидовал бы любой кинорежиссёр, набивший руку на фильмах ужасов. Мы и не подозреваем, как важны для нас границы во времени, пока однажды не окажемся там, где их не существует – и горе тому, для кого эти границы сотрёт не добрая рука Создавшего нас, а та, другая…
– Где болтались, ребята? Я думал, раньше притопаете.
Заговорив, он стал ещё страшнее: на неподвижном, как у мертвеца, лице пришли в движение только губы. Но Елену было не так-то просто смутить. Держится, как мальчишка? Что ж, подыграем ему.
– Ты встань, хотя бы. Здесь, между прочим, три человека рангом выше тебя.
Он встал и шагнул навстречу Владычице. Человеческим телом он владел несравненно лучше, чем мелкий бес, терзавший мисс Манипенни; в его движениях нельзя было найти никакого изъяна, но жизни в них не было – они походили на пьесу, безупречно «исполненную» механическим пианино.
– Прошу садиться, госпожа! – Тар-Эленне многого стоило не выдать своего отвращения, когда он поцеловал ей руку. В его «исполнении» эта галантность ещё больше, чем мальчишеские манеры, казалась злой пародией на живую человеческую жизнь. – Кстати, как тебе мой новый костюм? Не правда ли, не хуже того, что ты отняла у меня в Нью-Йорке. Впрочем, я слышал, что тебе нравятся мужчины, часто меняющие одежду.
– Мы не будем сегодня говорить о моих пристрастиях, – невозмутимо ответила Тар-Эленна. – Здесь со мной правитель этой страны, и он желает сказать тебе, что…
– У него у самого нет языка? Или он на все переговоры посылает вместо себя женщину?
Энтони решительно выступил вперёд и уверенно заговорил:
– Сэр! Я, Божьей милостью, премьер-министр Великобритании, обвиняю тебя в незаконном проникновении на территорию Соединенного Королевства, в совершении насилия над бессмертной сущностью Майлза Мессерви, Гарри Доуна и других британских подданных, являющихся сотрудниками МИ-6, в нападении на британскую подданную мисс Манипенни, в покушении на убийство британской подданной мисс Понсонби…
Тар-Эленна от напряжения вцепилась в подлокотники кресла. Каждую минуту она боялась, что он не выдержит, сорвётся – но, взглянув на него, поняла, что боялась напрасно: его побледневшее лицо в эту минуту было необыкновенно красивым. А Энтони продолжал:
– Я также обвиняю тебя в организации и осуществлении террористического акта на территории Лондона, что повлекло за собой гибель российского гражданина Максима Севастьянова, в убийстве британского подданного Гарри Доуна, в нанесении тяжких повреждений британскому подданному Джеймсу Бонду и российскому гражданину…
– За российских граждан пусть голова болит у российского президента, – бесцеремонно перебил демон. – Что же касается смерти Джеймса Бонда… Да, да, Эленна, ты не ослышалась – он мёртв. Сердце у него стоит уже три минуты, и твоя Наследница тщетно пытается его подтолкнуть.
– Значит, на тебе ещё одно убийство, – заключил брат Пятрас.
– Не отрицаю. Я даже согласен играть по вашим правилам. Вы, кажется, решили вытащить на свет законы тысячелетней давности? Что ж, я к вашим услугам. Только давайте будем верны этим законам до конца.
Все девять человек молчали, пытаясь разгадать ход его мыслей.
– Так вот, Джеймс Бонд убил моего человека, а несколько раньше моему Господину по твоей милости, Эленна, пришлось… гм… отозвать весьма ценную сотрудницу. Таким образом, два трупа с нашей стороны, три с вашей. Максим за Настасью, Анатолий за Гарри Доуна, разница может быть компенсирована вирой, и мой Господин в состоянии её заплатить, так сколько вы хотите за Джеймса Бонда?
– А не разоришься, если по полной программе счёт предъявим? – эти слова Николки демон оставил без внимания.
Джеймс… этот без памяти влюблённый в жизнь… и его убили… убили!
Тар-Эленна произнесла медленно и глухо, но отчётливо:
– А ты не помнишь, что и тысячу лет назад не все соглашались брать серебром за смерть родичей?
– Твоя позиция ясна, но я хотел бы услышать мнение более близких родственников убитого.
– Мы не примем виры, – сказал Пендрагон.
– Не примем, – подтвердил Титурель.
– Я не для того поставлен премьер-министром Великобритании, чтобы торговать жизнью британцев.
– Браво, Энтони! Эта женщина любит эффектные фразы, ещё немного – и ты получишь от неё договор… Ну всё, хватит! Я достаточно слушал болтовню этого шута, теперь я буду говорить с вашим настоящим вождём! С тобой, Эленна. И только с тобой, – он опустился на колени возле кресла, где она сидела. – Сейчас они выйдут, и я скажу тебе всё то, что столько раз пытался сказать, и на этот раз ты меня не прогонишь, хотя бы потому, что теперь Ваш Закон этого не позволит… Идите все!
Лицо нуменорской девы было спокойно-напряженным, как перед казнью, но голос не дрогнул:
– Братья, оставьте нас!
Им ничего не оставалось, как подчиниться. Оставить её – с этим…
– Держись, сестренка!
– Храни тебя Бог!
– Мы все с тобой!
Последним вышел Пендрагон, и стук закрывшейся за ним двери показался Елене ударом молотка забившего гвоздь в крышку гроба.
Она сдёрнула руку с подлокотника, не дав демону коснуться её.
– Вот так. А теперь – поговорим…
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Понедельник, 17.11.2014, 14:01 | Сообщение # 33 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Бес не лгал: Джеймс действительно умирал в эти минуты. Брат Юрий не завершил ещё операцию, когда сердце вдруг встало. Разумеется, тут и речи не было о какой-либо реанимационной аппаратуре, но руки Хранительницы действовали надёжнее всякого электрошока. Ксения протянула руки над грудью умирающего… и вдруг поняла, что ничего не может сделать. Неодолимая сила стояла перед ней и имя ей было – Возмездие. Мстили не люди – мстила сама Судьба, ибо злодеяние подобно бумерангу, который всегда возвращается. И с этим ничего не сделать, как не отменить смену времён года, да и хорошо, что так происходит – случалось, страх перед этим удерживал тех, кого не могла удержать совесть… но почему всегда бьёт по тем, кто повинен менее всех! Не эту ли закономерность подметили люди, обрушивая кровную месть не на виновного, но на лучшего в роду?! Секретная служба должна была заплатить за страдания Тар-Эленны – и платила теперь в лице Джеймса… но почему он?! Он не виноват! Он один восстал против этого злодеяния, когда все прочие покорились… Нет! Нет! Не отдам!
Брат Юрий терпеливо ждал. Ему ли было не знать, что далеко не всё решается искусством хирурга! Сколько раз сам поднимал безнадёжных… и сколько похоронил тех, кому, казалось, ничто не мешало выжить!
На то и вера, на то и Сила, чтоб обуздывать стихийное! Владычица настрадалась – но ведь не умерла – пусть и этот человек живёт! Следующее усилие Ксении было уже не отчаянным криком, но актом власти.
НЕ ОТДАМ!!!
Два мощных потока слились, отнимая друг у друга силы. Одно страдание отдано в уплату за другое, и проклятье снято, смытое кровью, без ущерба для Жизни, ибо Жизнь так и не позволила Смерти вступить в свои права.
Ксения почти физически ощутила пальцами вытянутых рук, как слабо вздрогнуло сердце… затем увереннее… ещё раз… и ещё…
– Пошло, – сказал брат Юрий, всё это время державший руку на пульсе.
* * *
Никто из них не мог сказать, сколько они сидели в холле – напряженное ожидание лишило их чувства времени. Никто из них не проронил ни слова – говорить было не о чем.
– Сидим тут, как в Музыкальном училище после зачёта, – сказал вдруг брат Василий.
– А ты-то откуда знаешь, как там?
– Да брат Олег рассказывал. У них же не как везде, что «вытянул – ответил - получил – пошел». То есть, по теоретическим-то делам – методика там, и всё такое – так же, а что касательно инструмента – так полный вперёд и крутое истязание: сперва все играют, после комиссия обсуждает часа этак три, а студенты под дверью загорают и дрожат – вот как мы теперь.
– А в Гнесинке так же?
– А что там, не музыканты что ли?
– Ну, придётся ему ещё пять лет мучиться.
– Пусть поступит сначала!
– А Владычица уже отмучилась.
– Ты что, СОВСЕМ?!!
– Я хотел сказать – закончила.
– Когда закончила? – спросил Энтони.
– Этим летом.
– Так сколько же ей лет?
– Двадцать два года
– Странно, я думал, она старше…
– Тише… Идут!
Действительно, двое спускались по лестнице. Все поднялись им навстречу, вглядываясь в их лица – но мёртвая маска демона не выражала решительно ничего, а лицо Тар-Эленны… то было лицо человека, сделавшего всё, что можно сделать, пережившего всё, что можно пережить, и теперь только идущего… к чему?
– Мы обо всём договорились, – начал демон, – решим дело поединком.
– О чём спорим? – спросил брат Василий.
Ему не ответили, и спрашивать не решился больше никто: было ясно – ответа не будет.
Демон продолжал:
– Битва произойдёт в Стоунхендже. Противника себе я изберу сам. На все эти условия ваша Владычица согласна.
– Это правда, – подтвердила Тар-Эленна.
– Что ж, выбирай, – сказал Титурель, – здесь любой удержит оружие.
Только теперь все заметили обнаженный кинжал в руке Врага. Мужчины ожидали его выбора.
– Мы решим дело поединком, и побеждённый да отойдёт, уступив место победителю, и Стоунхендж да будет свидетелем тому! – говоря так, он прошел мимо Педрагона и Титуреля, мимо Энтони, мимо братьев-законников, Пятраса, Николая… и вдруг указал кинжалом на отрока:
– Ты!
Титурель без слов передал отроку священное оружие. Энтони подошел к Елене:
– Мисс Тар-Эленна, вы всерьёз намерены это допустить?
– Таковы условия.
– Но послушайте, это же не битва, это же убийство получается!
– Много говоришь, ярл! Ты не на трибуне.
Энтони покорно смолк.
– А теперь – к Хороводу Великанов! И поспешим, рассвет уже близко!
*
* *
– Ну что, начнём, или будем спрашивать, не угодно ли примириться? – Николка один сохранил способность иронизировать, когда они достигли Стоунхенджа.
Чего только не повидали эти древние камни! Способно ли что-нибудь ещё удивить их? У камней нет сердца – и они не дрогнут, если придётся засвидетельствовать победу Ада…
– Светает уже, – сказал брат Михаил, – пора.
– Нет, постойте, – сказал вдруг Димка, – мы не можем сражаться.
– Как, ты отказываешься?!
– Ты что?!
Отказ от битвы означал поражение.
– Нет, я не отказываюсь сражаться. Я готов! Но как Небесный Военачальник будет вершить суд, если я не воин? Прежде я должен принять Посвящение. Владычица, прими мою клятву сейчас!
– Справедливо!– воскликнул Михаил.
– Действительно, отрок не может сражаться с ярлом.
– Мы должны оказать честь нашему Врагу – или сами лишимся чести.
– Хорошо, – сказал демон, – только быстрее, уже светает.
Здесь не было уже всех тех испытаний, которыми сопровождалось когда-то воинское Посвящение – всё происходило в сердце того, кому пред-стояло стать Посвящённым. Но никто из братьев не мог сказать, что Посвящение становилось менее тяжелым – иные так и не нашли в себе сил произнести слова Клятвы. Видно, Творец позаботился, чтобы путь Братства не был слишком лёгким.
Димка стоял перед Владычицей, державшей в руках крест.
– Известен ли тебе Закон Братства Дунаданов, отрок Дмитрий?
– Известен.
– Готов ли ты везде и всегда повиноваться ему?
– Готов.
– Ведомы ли тебе слова Клятвы Дунаданов?
– Ведомы.
– Помнишь ли, что пути назад у тебя не будет, кроме смерти и позора изгнания?
– Да.
– На колени.
Отрок опустился на колени и медленно и тяжко, словно преодолевая мучительную боль, произнёс:
– Я, раб Божий Дмитрий, здесь и сейчас, именем Господа нашего Иисуса Христа клянусь везде и всегда исполнять Закон Братства Дунаданов. Клянусь везде и всегда служить Господу нашему во благо творения Его, как то заповедано людям Возрождённого Нуменора, чего бы мне это не стоило, пока Он не призовёт меня для иного Служения за Круги Мира. Если же я нарушу эту Клятву, да постигнет меня гнев Божий и презрение моих Вождей – Хранительницы тайн Квэнди и Атани и Предводителя Братства Дунаданов, Владык Возрождённого Нуменора – и братьев моих. Да будет так! – он приложился к кресту.
– Встань, брат Дмитрий, – сказала Владычица, – а теперь иди и прими свой первый бой.
Они не говорили об условиях, но было ясно, что биться будут насмерть. Брат Дмитрий сбросил рубашку, демон тоже разделся до пояса – как предписывали древние правила Божьего суда.
Дмитрий, перекрестясь, поднял клинок над головой и воскликнул:
– Боже, не дай свершиться неправде!
На лице его не читалось страха. Да и чего бояться – он только что умер и родился вновь, и ничего страшного в этом нет.
Все приготовления были завершены. Соперники направились к Древним камням…
… Семеро мужчин и одна дева наблюдали за схваткой. Владычица молчала.
– Опять не так подсекает, – сказал вдруг брат Михаил, – говорил я ему…
– Да нет, выкрутился!
– Что там, кто побеждает? – спросил Энтони.
– Пока никто, – констатировал брат Михаил, – а вот теперь он побеждает.
– Нет, опять вывернулся!
– А ты не видишь, как он ему руку располосовал? Ослабеет в два счёта ведь…
– На изнурение берёт, проклятый!
Некоторое время они молчали, наблюдая, как Враг теснил Дмитрия.
– Что, конец Димке?
– Похоже, да, – сказал Пятрас.
Что это означает, все хорошо знали. Воцарилось полное молчание. В молчании они увидели, как Дмитрий опрокинулся на спину. Но смертельного удара не последовало: никто из них и не разглядел движения, которым Дмитрий, падая, увлёк за собой противника. И тот, потеряв равновесие, упал грудью на острие кинжала, зажатого в руке Дмитрия.
С минуту все стояли молча и неподвижно, не сразу осознав, что всё кончилось. Дмитрий тоже неподвижно лежал, придавленный к земле тяжестью безжизненного тела, не пытаясь подняться. Первым опомнился Энтони: бросился к нему, оттащил покинутую демоном оболочку, рывком поднял Дмитрия на ноги и почти поволок туда, где стояли его побратимы и Владычица. Она немедленно наложила руки на рану, останавливая кровь. Боли он не чувствовал – и, казалось, не чувствовал вообще ничего.
– Очнись, брат Дмитрий! – пытался докричаться Михаил, – ты победил!
Дмитрий, наконец, поднял глаза, изогнув рот в жестко-кривой усмешке:
– Видели, как я его? Мне Джеймс Мордредович это показывал, – и рассмеялся… должно быть, так смеялся Хёгни, когда ему живому вырезали сердце. Потом вдруг заплакал.
– Что там, Владычица, – спросил Михаил.
– Ничего… просто рана. Это было обыкновенное оружие – "чёрного дыхания" нет.
– Видать, подрастеряли они силу-то!
– Смотрите! – резкий окрик брата Василия заставил всех оглянуться туда, где лежала осквернённая и брошенная демоном оболочка. Тело было охвачено огнём.
– По крайней мере, не придётся присутствовать на его похоронах, – прокомментировал Николка.
– На чьих, братец? – спросила Владычица, – их двое.
Никто не пытался потушить пламя. Оно погасло само, сделав своё дело: тело было сожжено без остатка.
Тем временем брат Пятрас смотрел в небо:
- Братья, вам не кажется, что сейчас будет гроза?
Подтверждение не заставило себя ждать: вспышка молнии затмила утренний свет, грохот грома, казалось, заполнил всё пространство.
– А вот и Перун Сварожич! – объявил брат Василий, – бесов бить.
– Не задел бы нас ненароком.
– А пусть! Уж если умирать, так сейчас!
– А дождь-то будет?
– А что ж он, по-твоему, без супруги нынче? Умоют.
– Ага – "ты с грозой пройдёшь, а я с молнией…"
– "…ты с дождём пройдёшь, а я с милостью", – подхватила Елена.
– Однако не слишком-то этот Сварожич торопился, – заметил Энтони, – всё нам самим делать пришлось.
– Ну, так на то мы и Христиане!
– Всё же нас спас не Святой крест, – не сдавался политик.
– Ошибаешься, Энтони-ярл, – сказала Владычица, – именно он нас и спас.
Он не понял её.
Вслед за страшной вакханалией грома и молний на жаждущую землю и впрямь хлынул ливень – такой же неистовый, тот самый, которого так долго ждали, с надеждой глядя в небо.
– Эх, искупаемся! – воскликнул пылкий Василий, с наслаждением раскинув руки под обрушившимися с неба потоками воды.
– Ребят, а давайте разденемся и потанцуем! – предложил Николка.
– Раздеваться – это уж слишком, – сказал Энтони, – а вот танцевать – неплохая идея! Разрешите Вас пригласить, мисс Тар-Эленна.
…Минуты через три, не прерывая танца, она спросила:
– А что мы всё-таки танцуем – танго или гальярду?
– Я думал, это вальс.
– Брызга-дрызга, – предположил Николка.
Мужчины покатились со смеху.
Не смеялся только брат Дмитрий.
*
* *
И над Лондоном бушевала гроза.
– Хорошо, я поеду туда и поговорю с ними, – сказал, наконец, Майлз, – если, конечно, укажете мне дорогу.
– Да, разумеется!
– Покажем. Вот только дождь кончится.
– Наконец-то дождь! Пусть льёт подольше, – Мэй открыла окно.
– Мэй, что Вы, это опасно! – забеспокоились девушки.
– Какое там – опасно? Всё уже кончилось, неужели вы не видите!
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Вторник, 18.11.2014, 12:26 | Сообщение # 34 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава XVIII. Радуга над Стоунхенджем
Встречаются асы на Идавёлль-поле,
О Поясе Мира беседуют.
«Старшая Эдда»
Дышалось в это утро необыкновенно легко – неведомо, было ли дело в только что прошедшем дожде или в чём-то другом – а прохлада казалась прямо-таки благодатью после изнуряющей жары последних дней. Кругом расстилалась бескрайняя равнина, а рядом возвышались Древние Камни, которые совсем не казались ни грозными, ни загадочными – они были просто большими, надёжными и … добрыми – как та «каменная стена», с которой счастливая женщина сравнивает своего любимого и любящего мужа. Дождь остудил не только разгорячённые тела.
Уходить отсюда не хотелось – и девять человек не спешили это делать.
Первой расторгла блаженное молчание Тар-Эленна, смотревшая в небо – на широко раскинувшуюся радугу:
– «И радости примета – дитя дождя и света», – задумчиво проговорила она, ни к кому не обращаясь.
– Действительно, радости примета, – согласился Василий, – Биврёст! Мост между Мидгардом и Асгардом.
– Завет Божий с Ноем, – добавил Пятрас.
– Так или иначе, – подытожил Николай, – можно считать, что наверху довольны.
– Даже не верится, что всё кончилось, – вздохнул Михаил.
– Не всё! – возразил Пендрагон, – нам предстоит вернуться в Лондон, а это будет нелегко.
– Не всё! – подтвердил Титурель, – Ад отступил, но не сдался, предстоят новые битвы.
– Воистину, не время разлучаться Голубю, Вепрю и Звезде, – сказала Тар-Эленна.
На лицах трёх Владык лежала печать нечеловеческого, но необыкновенно живого покоя, а глаза были устремлены в бесконечную даль, недоступную взору простых смертных – и никто (даже Энтони) не посмел вмешаться в их неторопливо-величественную беседу.
– Долго ли длиться Союзу? – спросил Пендрагон.
– До Судного Дня, – ответила Тар-Эленна.
– Что станет залогом Союза? – спросил Титурель.
– Клятва Трёх Владык, – был её ответ.
– Кто станет свидетелем сей Клятвы?
– Хоровод Великанов.
– Когда нам надлежит принести её?
– Сейчас или никогда!
– Да будет так!
– Воистину – да будет так!
– Союзу Троих – быть!
Они вошли внутрь Каменного Кольца. Пятеро дунаданов и Энтони не расслышали слов Клятвы – они могли только видеть двух мужей и одну деву, но зрелище это потрясло даже Пятраса, Николая и братьев-законников, не раз видевших свою Владычицу в Силе. Три человека не самого высокого роста стояли среди Камней Стоунхенджа – и эти Камни рядом с ними не казались слишком высокими, и никакая императорская мантия не могла сравниться с их простой, вымокшей под дождём одеждой, ничто не переменилось заметно в их облике – но шесть человек смотрели на них, как некогда смертные взирали на древних Эльфийских Владык, а Эльфы – на Валар.
– Представляю, что началось бы в Палате Общин, если б я провернул что-нибудь подобное, – проговорил Премьер-министр, потрясённый краткостью этих запредельных переговоров.
– А что тебе не нравится-то? – брат Василий в отличие от него, не видел в этом ничего особенного.
– Они могли бы, по крайней мере, спросить согласия у своих людей! – видимо, в голове у премьера не укладывались столь «недемократические» порядки.
– Уверяю тебя, наши люди не будут против, – сказал брат Пятрас.
– Предположим, ваши не будут, – не сдавался политик, – но ведь кроме вас в Союзе ещё два члена.
– А почему должны возражать люди Пендрагона и Титуреля?
– Потому что правители не имеют права вот так, без их ведома, заключать договор! И даже условий не обговорили!
– Условия и так ясны, – отрезал брат Василий.
– Если б Владыки заключили союз с сатанинской сектой, – начал священник, – тогда действительно их людям стоило бы возмутиться, а здесь не из-за чего ссориться: теперь и Орден Святого Грааля, и Логрис, и Возрождённый Нуменор станут втрое сильнее – ведь каждый из нас принесёт в это Содружество свою силу.
– И свои проблемы!
– На то и Союз, чтобы решать проблемы.
– Никогда не думал, что в последний год двадцатого века увижу подобный образец произвола властей!
Энтони так и не понял, на каком уровне решился вопрос о Союзе Троих, зато хорошо понял другое: официальной Англии в этом Союзе места нет и быть не может.
Владыки, выйдя из Каменного Кольца, вернулись в Мир людей.
– Ну вот, теперь я могу сообщить вам все вести.
– Какие вести, Титурель?
– Их две. Первая касается тебя, Тар-Эленна. Примерно в то же время, как мы в Монсальвате узнали о твоих страданиях, на Святом Граале появились письмена, гласившие, что до истечения этого года на службу Святому Граалю должен быть призван отрок из рода Кузнеца, рождённый в России, и служащий отроком в Нуменорской дружине. Ты лучше меня знаешь, о ком может идти речь.
Из рода Кузнеца …В роду матери остаётся рождённый вне брака. И первым родичем ему будет не отец, а дядя по матери. Кузнецом именовали в Нуменоре брата Фёдора, по иронии судьбы или по великому замыслу фамилия его идеально соответствовала профессии – Кузнецов. Ту же фамилию носил сын его сестры, которому он заменил отца. С какой стороны не глянь – и впрямь, отрок из рода кузнеца.
– Это может быть только Денис. По правде сказать, я ожидала чего-нибудь подобного. Уж слишком он привязан к Братству. Что ж, придётся и нам, и ему подчиниться Господней воле! А какова вторая весть?
– Вторая касается вас обоих. Я получил её вчера, но не решился вам сказать, когда все мы были в печали и ожидали новых бед.
– Так говори же сейчас!
– Жена моя родила сына. Я прошу тебя, Тар-Эленна, и тебя, Пендрагон, быть восприемниками моему наследнику.
Владычица улыбнулась.
– Я ни в чём не откажу союзнику. Думаю, и Пендрагон не откажет.
– Воистину, не откажу!
– Мой сын будет гордиться таким родством, не каждого держат над купелью двое Владык.
– Это добрый знак для нас.
– Это станет ещё одним залогом нашего Союза.
* * *
Стоя на крыльце, сестра Маргарита разглядывала плащ брата Петра, точнее, то, что от него осталось.
– Да, братец, похоже, твой плащик восстановлению не подлежит.
– Он не был рассчитан на то, чтобы прикрывать от дождя костёр, – с философским спокойствием произнёс детектив, – вернёмся в Россию – брата Виктора обрадую.
– Интересно, чем же ты это его обрадуешь?
– Дам возможность удовлетворить очередной приступ благотворительности.
– Не советую рассчитывать – у него теперь лишних денег не будет.
– Это ещё почему?
Маргарита сошла с крыльца и села у костра между двумя мужчинами.
– А ты не слышал, что Владычица его в спонсоры заарканила? Уж будь уверен, для своего оркестра заставит отстегивать по полной программе.
– Если вернётся сегодня.
– Ещё раз об этом скажешь – голову сверну, – мрачно пообещал Мануйло.
– Я всего лишь рассуждаю в рамках Теории вероятности, – невозмутимо объяснил Нижегородец.
На крыльце появилась сестра Ксения – усталая, с той же что у всех, печатью бессонной ночи на лице. Все трое обернулись.
– Ну что, сестрица, как они?
– Ничего, вроде… Брат Александр спит, Джеймс Мордредович без сознания ещё.
– А брат Юрий-то что говорит?
– Что он сейчас скажет! Я, собственно, спросить шла: вы завтракать будете?
– Если я ещё не ослеп, Мануйло дал обет не есть до получения вестей из Эймсберри. А я, пожалуй, не откажусь.
– А я наших подожду.
Наследница грустно усмехнулась.
– Мне бы твою уверенность, сестрица.
– Всё же я думаю – наши победили. Победил бы Ад – радуги бы не было.
– Победить-то, может, и победили, вот только какой ценой… Ну ладно, пойду, остальных спрошу.
– А где остальные?
– Мэриэнн с Денисом молятся, брат Юрий после операции отдыхает.
Но целитель в это время сам вышел на крыльцо. Никто не успел задать ему обычных в таких случаях вопросов о состоянии пациента: вниманием всех завладел подъезжавший к стоянке автомобиль.
– Интересно, кто?
– Манипенни с Лоэлией, может?
Из машины и впрямь появились – с очень виноватым видом – обе секретарши, а потом и Мэй. Но раньше их всех из кабины почти вылетел Майлз Мессерви. И даже не поприветствовав людей, сидевших у костра, атаковал в лоб.
– Мне нужно видеть вашу Владычицу!
Сестра Ксения спокойно поднялась ему навстречу:
– Нет сейчас Владычицы – я за неё.
– Ты?! Да кто ты такая?
– Я – сестра Ксения Нуменорская, Младшая Хранительница Тайн Квэнди и Атани, Наследница Престола Элессаров.
– Ксенька, микросхему тебе в зубы, помоги, что ли!
Этот отчаянный, хоть и дрожащий от слабости голос, принадлежал человеку, который, едва держась на ногах, судорожно цеплялся за дверной косяк. Прежде, чем к нему успели подбежать, силы оставили его, и он осел на крыльцо.
– Ты зачем встал, братец?! Тебе ещё лежать надо!
Но Неукротимый не мог успокоиться:
– Я должен их встретить… – голос его прерывался.
– Кого?
– Они идут… Крюк-то дать пришлось!... Ирландию обогнули, Британию… к Темзе подходят… – он замолк, ничего толком не объяснив.
– Успокойся, братец, всё будет хорошо, – произнесла Ксения с почти материнской нежностью.
– Она идёт спросить за всё с меня, – почти застонал Александр.
– Знаешь что, иди-ка лежи. Нельзя тебе сейчас так нервничать, – Мануйло решительно сволок обессиленного в дом и вскоре вернулся.
Майлз Мессерви узнал в этом несчастном одного из тех, кто приходил к нему трое суток назад и выглядел тогда вполне здоровым. Что произошло за эти дни? Он не спросил, что с этим человеком, но к сестре Ксении обратился будто бы без прежней уверенности, когда та спросила:
– Так что же за дело у тебя к нам, воевода?
– Если ты здесь действительно за Владычицу, то с тебя я за всё и спрошу.
– За что именно? Не припомню, чтобы Возрождённый Нуменор был в чём-то повинен перед тобой и твоими людьми.
– Не припомните? Так я вам напомню! Вы, конечно, забыли, что завербовали нашего агента, и о похищении моей племянницы вы, разумеется, тоже забыли! Только не говорите, что она не у вас – больше ей негде быть! И я требую, чтобы вы вернули её мне, или я найду на вас управу!
– Агента можно не возвращать? – уточнила Маргарита. Поистине, эта женщина была достойной подругой Николки Тюменского. Сестра Ксения, однако, не дала гостю вскипеть ещё больше.
– Действительно, – с невозмутимым (и, как показалось Майлзу, вызывающим) спокойствием начала Наследница.– У нас на стоянке сейчас находятся Джеймс Бонд, твой кметь, и Мэриэнн, твоя племянница. Но никого из них силком здесь не держат: Мэриэнн сюда прибежала, от твоего гнева спасаясь. Владычица её назад отправила, помириться с тобой велела, отрока с ней послала для охраны, да тебя дома не оказалось, пришлось ей сюда вернуться…
– Выходит, я виноват, по-вашему!?
– … А Джеймса Бонда ты сам из дружины извёл. Не было на нём вины ни перед тобой, ни перед госпожой Елизаветой! А к нам он затем отбежал, чтоб Англию от истинного Врага оборонить с нами вместе, покуда ты, воевода, искал врагов там, где их не было.
– Насчёт Ада, это я уже слышал. Где ваша Владычица?!!
– В Эймсберри, с братьями и союзниками. И Энтони-ярл там.
– Какой ещё Энтони-ярл?
– Премьер-министр ваш. Они там Стоунхендж обороняют.
– Ну, знаете! Могли бы придумать что-нибудь поубедительнее! Стоунхендж! Тоже мне, нашли стратегически важный объект!
Ксения промолчала. Да и что она могла ответить? Как объяснить этому человеку, что много веков назад – когда не было ещё ни англичан, ни русских, ни немцев, а был народ Ариев – уже тогда шли женщины в священной круговой пляске, моля небо о мире и урожае. Мира и урожая! – эта мольба не стала глуше с веками. Мира и урожая жаждала Британия – и вот был воздвигнут каменный Хоровод Великанов. Не воинство – хоровод, чтобы вечно молить о мире и урожае, чтобы вечно оберегать эту землю. И пока стоят Древние Камни – Силы Зла не могут бесчинствовать здесь безнаказанно… Ксения не сказала бы этого Майлзу Мессерви, даже если б успела – но она не успела ничего сказать: из дома, едва не упав с крыльца, выбежал Дениска (за ним следовала Мэриэнн, которая, завидев своего дядю, боязливо отшатнулась за спину отрока). Он держал в руках рацию:
– Это они! Наши! Вышли на связь! Они победили!
– Ну, что я говорила! – воскликнула Маргарита.
– Вот, эти тоже мне не верили, – сказала Мэй, до сих пор не проронившая ни слова. Ксения торопливо вырвала у него рацию.
– Да… да, Владычица!… нормально всё! Все живы!... Да, говорю, живой! У вас-то как?... Ой! А он не… Да! Воевода приехал!... Да, здесь он… – она протянула рацию Майлзу, – воевода, тебя.
Взяв рацию, он некоторое время молча слушал.
– Что же ему там сказали-то? – испуганно проговорила мисс Манипенни, наблюдая за тем, как изменилось выражение его лица.
– Да, господин премьер-министр,– сказал, наконец, воевода и возвратил рацию Ксении. – Простите, Вы, кажется, сказали, что Джеймс Бонд здесь. Могу я с ним поговорить?
– Не сейчас, – решительно возразил брат Юрий, – он не в состоянии говорить.
Майлз сразу понял, что перед ним врач.
– Но что с ним? Что случилось?
– В схватке со слугой Дьявола ранен, – ответила Ксения, – правда, и тот живым не ушел, но Джеймсу Мордредовичу тоже здорово досталось – пуля в живот. Брат Юрий ему этой ночью операцию делал.
– Доктор, скажите, как он? Как прошла операция?
– Клиническую смерть пережил – три минуты сердце стояло, – начал целитель почти с вызовом, но смолк, остановленный взглядом Наследницы – не сказал, что было причиной остановки сердца.
– Но что Вы можете сказать о его состоянии? Жить будет?
– Захочет – будет, – коротко ответил целитель и направился в дом.
– Ну, значит, поправится, – облегчённо вздохнула Мэй, – сколько помню, он всегда хотел жить так, что вам и не снилось.
– Надеюсь, Вы окажетесь правы, матушка Мэй.
– Сэр, а что Вам премьер-министр сказал? – решилась, наконец, спросить Лоэлия.
– Сказал, чтоб я дождался здесь их возвращения.
– Думаю, ждать придётся недолго, – сказала Наследница, – леталки у нас быстрые, так что наши здесь скоро будут. Пойдёмте-ка, сестрицы, позаботимся, чтобы к их возвращению на столе пусто не было.
Женщины последовали за ней в дом. Нижегородец сообразил, что требуется от него:
– Я, пожалуй, обойду пределы: хоть и победили, а мало ли что… Иди-ка и ты со мной, Мануйло.
Денис и Мэриэнн прекрасно поняли, для чего все поспешили исчезнуть. И потому не пытались сделать то же самое, хотя им очень хотелось.
– Очень мило, что мне хотя бы позволили познакомиться с будущим родственником!
Денис не заметил иронии:
– Я тоже рад знакомству с тобой, воевода. Раньше-то я тебя того, честно говоря, но…
– Что значит – «того»?
– Ну, ненавидел. Может, убил бы.
– И что же заставило тебя изменить своё мнение?
– Леди Мэриэнн.
– Представляю, что за рекомендации она мне дала!
– Без рекомендаций.
– В каком смысле?
– Родич леди Мэриэнн не может не быть достойным человеком! Опять же – Джеймс Мордредович…
– А этот причём?
– Ну, он того… верен тебе.
– Ах, вот оно что!... Верен, значит. И на том спасибо. А ты, дорогая «леди Мэриэнн», останешься здесь или всё-таки сегодня будешь ночевать дома?
Мэриэнн, наконец, решилась поднять глаза:
– Дядя Майлз, ты… научишь меня русскому языку?
– Придётся! Не будешь же ты, в самом деле, ругаться с ним на пальцах!
– Я не собираюсь с ним ругаться!
– Без этого, положим, ещё никто не обошелся. Так что русский можешь учить. Вряд ли твой рыцарь освоит английский.
– Да, я выучу. Знаешь, а Дэн стихи пишет!
– В этом возрасте все подряд пишут.
– Нет, у него хорошо получается, правда!
– Ладно-ладно, верю! Только, умоляю, не цитируй! Надеюсь, он обучен чему-нибудь, кроме стихов…
– Я умею сражаться!
Майлз едва сдерживал себя:
– Сражаться! Ну, так может, силой померяемся?
Отрок упорно воспринимал всё всерьез:
– С тобой не стану.
– Интересно, почему?
– Ты родич моей дамы.
Майлз Мессерви, наконец, не выдержал и рассмеялся:
– Знаешь что, парень, послушай доброго совета – не учись ораторскому искусству. Так тебя, по крайней мере, мало кто поймёт. Спокойнее жить будешь.
* * *
– Ничего-то вы, молодые, не знаете! И чему вас только учат! Хлеб вот так нарезать надо.
– Куда нам до Вас, матушка Мэй.
– Ой, неужели Джеймс Мордредович от Вас таких тонкостей требует?
– Никогда бы не подумала!
– Что вы, он мало что требует. Ему бы съесть что-нибудь. Но сегодня всё должно быть в лучшем виде!
– Вы правы – сегодня праздник.
– Всем праздникам праздник!
– К тому же, общество такое.
– Какое – «такое»?
– Ну, как же! Господин премьер-министр будет. И Владычица ваша тоже…
– А ещё Пендрагон и Титурель.
– Да, Повелитель Логриса и Король Грааля.
– Тем более… Ой, знать бы что тут такое будет, я бы хоть вилок привезла и тарелок поприличней.
– Ничего, обойдёмся.
– Тут все свои!
– Так, а сколько же человек будет? Ваших сколько приехало, я забыла?
– Двенадцать и ещё Джеймс Мордредович. Но брату Леониду пришлось уехать. Брат Александр вряд ли с нами будет…
–… и мистер Джеймс тоже. Значит, одиннадцать.
– Ещё Мануйло приехал.
– Так, двенадцать. Потом господин министр, те двое – пятнадцать, мистер Мессерви, Мэриэнн, вы, девочки – значит, девятнадцать.
– Нет, двадцать.
– А кто ещё?
– Вы, матушка Мэй, конечно же.
– Я? – старая шотландка смутилась, – что Вы, право же, не знаю, как я… Ой, суп-то!
Лоэлия и Маргарита поспешили снять с огня котелок.
– И впрямь, чуть не убежал!
Мисс Манипенни вдруг пристально посмотрела в окно, словно заметив что-то.
– Смотрите, летят!
Все разом подбежали к окну. Действительно, две нуменорские леталки приближались к стоянке.
– Сестра Маргарита, чашу – быстро!
*
* *
Достижения цивилизации (и радиосвязь, в том числе) вошли в жизнь человека, но не в его душу – только сейчас оставшиеся на стоянке смогли вздохнуть спокойно, когда увидели, как те девять, кого они этой ночью проводили в Эймсберри, вышли из машины.
Первое, что увидела, точнее, осознала Тар-Эленна, было лицо Мануйло, стоявшего на крыльце. Она встретилась с ним взглядом и опустила глаза… Рядом были братья и союзники… Затем она заметила, что возле дома были все, кроме Юрия и Маргариты. Брат Пётр почтительно отстранился, пропуская сестру Ксению, несущую чашу с водой. Было ясно, для кого эта чаша предназначалась. Брат Михаил вытолкнул вперёд брата Дмитрия. Тот всё с тем же непроницаемо мрачным лицом шагнул навстречу и принял чашу из рук Наследницы Престола Элессаров.
– К чему это, Владычица? – шепнул Тар-Эленне брат Пятрас, – тебе самой следовало это сделать – он достоин и большего.
– Она права, так лучше, – ответила Владычица, – правление Тар-Эленны становится прошлым. Так пусть же этого героя приветствует будущее.
– А что, Ваш срок заканчивается?
– Да, похоже на то. Скоро мои братья изберут нового Предводителя, а Ксения займёт место рядом с ним. И если я ещё приведу дружину в Англию, то это будет совсем другое воинство.
– А Вы не собираетесь баллотироваться на второй срок?
– У нас второго срока не бывает.
– По закону не положено?
– Да просто никому в голову не приходит.
– А сколько у Вас правят?
– Сколько нужно. Как Создатель дозволит, так и уходишь.
– Весьма удобная формулировка.
– Удобная… Тяжко только.
Брат Дмитрий, выпив до дна, не спешил возвратить чашу деве – он застыл, глядя ей в глаза. И точно так же застыли все вокруг. Казалось, он способен сказать сейчас нечто такое, от чего перевернётся мир.
– Сестра Ксения, – сказал он тихо, но отчётливо, – ты станешь моей женой?
Наследница ответила не сразу. В полной тишине прозвучал её ответ:
– Стану.
Энтони смотрел на многозначительно переглянувшихся Посвящённых. Опять они знают что-то, что недоступно его политическому зрению. И вновь – тишина… Которую взорвал возглас Николки:
– Ну, поцелуйтесь, что ли!
За этим последовал взрыв хохота. И брат Дмитрий смеялся вместе со всеми – весело и беззаботно. Лицо его вновь стало лицом живого человека.
В дверях появилась сестра Маргарита и вихрем кинулась к мужу:
– Николка, Николка!
Стыдливость была абсолютно чужда Великому Насмешнику: никого не стесняясь, он весьма вольно облапил супругу и поинтересовался:
– Ну, рассказывай, с кем ты сегодня мне изменяла! С брауни или с пикси?
– Ах, ты!...
Отхлестав супруга по физиономии, она бросилась бежать.
– Любо дорого на вас, на молодых посмотреть, – с нежностью произнесла появившаяся на крыльце Мэй, – как голубки.
Николка помчался, было, за своей благоверной, но натолкнулся на преградившего ему путь шефа Британской разведки.
– Так это ты – Николка? – спросил Майлз.
– Я. А та, которую я сейчас прибью – моя жена.
Собеседник, однако, был совсем не расположен шутить:
– Зачем ты это сделал?
– Что именно? Я, знаешь ли, много чего сделал.
– Зачем ты повесил мне на дверь ту записку?
– Да как тебе сказать, воевода… Тебя в детстве как называли?
– Какое это имеет значение?
– А такое. Меня, вот, обычно стервецом, а то и покрепче. И вырос – ничего не изменилось. Владычица меня первой братом назвала…
* * *
Более всего Владычице хотелось прогладить утюгом промокшее под дождём платье… и вообще привести себя в порядок. Но сначала она должна была повидать побратима.
Она открыла дверь в комнату, где он лежал – осторожно, боясь разбудить. Но брат Александр не спал. Он повернул голову, когда она вошла:
– Собери на стол. Гости у нас сегодня будут.
Она села рядом и улыбнулась:
– На стол там уже собирают без меня. И все в сборе.
– Не все. Ещё гостей жди. Достанется нам с тобой сегодня. – Он закрыл глаза.
Кого он ждал? Эти речи не походили на бред – сейчас от пережитого ночью осталась только слабость … и то, что не заживёт никогда. По крайней мере, в земной жизни. Во что это обратится? В приступы, сходные с Дыханием Мрака, как у неё? Или в непреходящую скорбь, в неотвязную тоску?
Елена взяла его руку:
– Победили мы! Слышишь, братец, победили! Брат Дмитрий Саурона одолел.
– Брат? – встрепенулся он.
– Да, Клятву он принёс. И твоему бы можно – здорово он этой ночью отличился. Только не быть ему с нами – Святой Грааль призывает.
– Мордредовича спасли?
– Да, живой он. Но тяжко было. Брат Юрий с сестрой Ксенией говорят – он проклятье на себя принял. Но ей нейтрализовать удалось, направление скорректировать. Так что теперь всё хорошо будет, наверное. Выжить должен.
– Если позволят… Ты видела его?
– Нет ещё. Сейчас зайду.
* * *
– Приветствую тебя, брат Юрий.
– Приветствую тебя, Владычица. Извини, не вышел вас встретить.
– Ладно, мы же всё понимаем. Как Джеймс?
– Более-менее. Проклятье ночью сработало, но…
– Я знаю, сестра Ксения мне говорила.
– Ему повезло, что нейтрализовать удалось.
– Да, такие вот обычно и смывают своей кровью. А наши-то здесь все.
– И союзники?
– Да, и они. Скоро за стол.
– Прости уж, Владычица, я с вами не сяду. Сама видишь, не до того мне.
– Хорошо. Если что – хоть меня, хоть Ксению сдёргивай без всякого.
Целитель не остановил её, когда она ближе подошла к кровати.
– Так и не приходил в сознание?
– Да, так и лежит.
Тар-Эленна вытянула вперед руки, всматриваясь в лицо Бонда. Оно было сейчас абсолютно спокойным, что казалось совершенно неестественным для этого человека. Но то не был страшный покой смерти – под ним таилась жизнь, пережившая сокрушительный удар и сейчас всеми силами пытавшаяся распрямиться… И она распрямится непременно, если ей не мешать.
Милый, забавный Джеймс… Он встанет, снова начнёт лезть не в своё дело, да на пригожих девок заглядываться…. Как не вязалось с этим человеком представление о том леденящем душу ужасе, который неотделим от слова «спецслужба». И с Майлзом Мессерви тоже, и с Савиным, да и с Ермаковым, пожалуй… Да есть ли вообще человеческое лицо у этого ужаса? И у той безликой грязи, именуемой политикой? Энтони… Энтони… Нет! А если человеческого лица нет, то почему, каким образом это существует на Земле?
… Она снова взглянула на лицо Джеймса – оно было таким же спокойным. Тар-Эленна улыбнулась.
«Выздоравливай, Джемми. А мы позаботимся, чтобы тебе было куда возвращаться. Мы все тебя очень любим».
Выйдя за дверь, она встретилась с Мануйло. Ну, конечно, он ждал её здесь. Одного прикосновения загрубевшей руки оборотня было достаточно, чтобы она, как подкошенная, пала ему на грудь.
– Что он там с тобой делал, хоть? Я уж и увидеться с тобой не надеялся.
– А я знала, что увижу тебя. Даже если бы он меня убил, я бы всё равно к тебе вернулась, только не узнал бы ты меня.
– Узнал бы. Уж если ты меня в звере узнала… – он осторожно, словно боялся повредить что-то хрупкое, коснулся волос нуменорской девы. Она блаженно закрыла глаза.
– Когда же, любимая?
– Теперь уже скоро… скоро… – и вдруг как будто очнулась, – ой! Скоро ведь к столу, а я в таком виде! Хороша Владычица!
– Думаешь, те иностранцы сейчас лучше? – с досадой заметил оборотень.
На лестнице она столкнулась с британским премьером. Политик приветливо улыбался ей:
– Ну вот, мисс Тар-Эленна, то, о чём я думал, медленно но верно начинает воплощаться!
– Ты думал о Великом Ударе? – удивилась Владычица.
– Нет, что Вы! Я думал о встрече с Вами… и примерно вот так всё это себе и представлял. Что встретимся мы в такой вот простой, почти походной, обстановке. Вместе сядем за стол – ну, знаете, как в древние времена…
– … будем руками жрать жареное мясо и пить из черепа!
Премьер бросил весьма выразительный взгляд на невесть откуда взявшегося Великого Насмешника и невозмутимо продолжал:
– И вот сегодня, после того, что случилось, это произойдёт. Не так ли?
– Произойдёт… Благо, повод есть.
– Да, пожалуй, есть, что отметить. Чтобы там ни говорили Ваши союзники о предстоящих битвах, эта битва завершилась благополучно для нас.
– Благополучно? Ты это называешь «благополучно»?
– Простите, я забыл о гибели Вашего человека. Действительно, ужасно. Такая страшная смерть!
– За брата Максима я, по крайней мере, спокойна. Он в надёжных руках. А вот твой человек в плену.
– Гарри Доун? Помню, прежде Вы говорили, что он убит.
Не понял… Так ничего и не понял. Верно Тар-Сильмариэнь говорила – не требуй от человека больше того, что он может дать. Этот достоин снисхождения хотя бы потому, что уже отдал больше, чем мог.
– Ну, да, убит. Он в плену в Преисподней, в Аду.
– Можем ли мы что-нибудь сделать для его освобождения?
– Мы? Почти ничего. Только молиться.
– Что ж, в таком случае будем молиться, и не стоит более обсуждать эту тему.
Как держится… А ведь наверняка за годы правления пережил не меньше, чем она.
- Ты железный человек, Энтони-ярл, - проговорила она с неподдельным восхищением.
Поделиться…
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Среда, 19.11.2014, 10:19 | Сообщение # 35 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава XIX. Узелки на пряже.
И Жизнь сказала: "Мой этот мир!"
Из немецкой баллады "Спор между жизнью и смертью"
Лондонской Тризной называли потом это застолье и последовавший за ним Совет, ибо с поминовения началось оно. Брат Пятрас читал католическую поминальную молитву – и никого не смущало, что один из ушедших был православным, а другой – приверженцем англиканской церкви. Потом пили, передавая друг другу чашу – в молчании. За этим столом собрались все, кого коснулся Третий Великий Удар – кроме Александра и Джеймса (они не могли подняться) да брата Юрия, связанного обязанностями целителя. Их было немного – задетых Великим Ударом – и никто никогда не возблагодарит их за это – но они не устанут благодарить Творца. Ни один учебник истории не упомянет о 14 августа 2000 года, ибо эта история пишется на другом языке – не на том, которым описывают грязные игры политиков. Не делить мир – как разбойники делят добычу – предстояло им, а решить, как жить дальше в изменившемся в очередной раз мире.
Тар-Эленна начала Совет:
– Итак, нас здесь трое: Орден Святого Грааля, Возрождённый Нуменор и Англия. Пендрагон представляет Логрис, а Энтони-ярл и воевода… надеюсь, не ту Британию, о которой говорил Логрский Проповедник! Сражение позади, и прежде, чем мы расстанемся до новых битв, надо завершить все дела этих дней. Прежде всего, нам надлежит отдать последний долг ушедшим и позаботиться о живых…
– О каком долге Вы говорите, мисс Тар-Эленна?
– Я говорю, что нам придётся как-то объяснить смерть брата Максима и Гарри Доуна.
– Точнее сказать – бесследное исчезновение, – вставил Пётр.
– Максим из части из воинской рванул, – сокрушённо проговорил Василий, – Теперь, значит, за дезертира числиться будет?
– Он заслужил совсем другое! – со страстью воскликнула Маргарита.
– Воистину, этот юный воин достоин славы, – согласился Титурель.
– А вот об этом надо спросить здешних вождей,– возразил брат Михаил. – Уж если эта страна стала мишенью Великого Удара, никто, кроме её правителей, не вправе решать, следует ли миру людей знать об Адской диверсии.
– Ну что ж, правители Англии, скажите своё слово!
– Моим подданным и так всё известно, – ответил Пендрагон. – Пусть решает Энтони.
– Пусть всё остаётся, как есть, – отрезал премьер. – Вряд ли мировое сообщество сможет переварить всё, что здесь произошло, зато проблем будет больше, чем достаточно.
– Измельчали вожди, – с изрядной долей презрения произнесла Наследница.
– Простите – не понял!
– Говорю – хорош был бы Хродгар, если бы засекретил события в Хеороте.
– Подвиги Беовульфа воспели скопы, – сказал брат Пётр, – А эти события растерзают и сожрут журналисты. Уж лучше – “top secret”.
– Да, – согласился Михаил. – Это, по крайней мере, не больно.
– Значит, будет засекречено, – подытожила Владычица. – Как только вернёмся в Россию, прикажу московским братьям уладить вопрос о Максиме. Боюсь, без Силы тут не обойтись - придётся встретиться с руководством воинской части и внушить им подходящие воспоминания. А его матери я сама всё скажу.
– Что Вы ей скажете?
– Правду. Она имеет право знать.
– Но…
– Имеет! – мягко, но решительно отрезала Тар-Эленна. – Что же до Гарри Доуна…
– Это я беру на себя, – перебил Майлз Мессерви.
– Он сделает это, я вам обещаю, – подтвердил Энтони.
– Я не сомневаюсь, что никто не сделает это лучше тебя, воевода, – заверила Владычица. – Уж ты-то своего человека посмертно обесчестить не дашь.
– Только не объявляй самоубийцей, – предостерёг брат Пятрас. – Не лишай его помощи Святой Церкви: она ему сейчас как никогда нужна. Помни, что он в плену у очень, очень жестокого врага.
Майлз конкретизировать не стал, предпочитая переменить тему:
– А что там с живыми?
– Об этом мы хотели бы спросить тебя, – ответил Пендрагон.
– О чём именно?
– О твоём человеке по имени Джеймс. Он был верен тебе и госпоже Елизавете… слишком верен, чтобы слепо следовать инструкциям. А ты мог – и должен был не давать хода делу.
– Не исключено, что Джеймс-англичанин искал смерти в бою, – вставил Пётр.
– Но вот – битва закончена, – продолжал Пендрагон. – Он жив, а дело запущено. Скажи, можно ли ещё что-то сделать?
– Пожалуй, ещё можно. Я постараюсь…
– Обвинение будет снято, – заверил Энтони. – Самое большее – через месяц.
– Спасибо, Энтони, – улыбнулась Владычица. – Если б каждая страна имела такого правителя…
– Что это он обещаниями разбросался? – шепнула Маргарита мужу.
– Должно быть, предвыборная лихорадка начинается.
– Так у них же выборы ещё не скоро.
– Значит, будут досрочные.
– А мы причём?
– Вместо тренажёра.
– Мисс Тар-Эленна, о чём это шепчутся ваши люди?
– Да вот, говорим, что все вожди мира одинаковы … – начал было Николка, но жена поспешила его перебить:
– И наша Владычица тоже: беседовала о чём-то там с тем демоном за закрытыми дверями – а нам не рассказывает!
– Верно!
– Почему молчишь?
– Давай выкладывай!
– Я желаю знать, за что бился!
Владычица сделала всем знак замолчать:
– Конечно, брат Дмитрий, ты имеешь право… и вы все – тоже.
Тар-Эленна встала. В течение всего Совета она говорила сидя, но сейчас встала. И она – перед которой, бывало, склонялись сильные мира сего, спускавшаяся в Ад, Владычица, чьё верховенство в этом деле признали и Повелитель Логриса, и Король Грааля, и даже премьер-министр Великобритании – она стояла перед соратниками, как… на экзамене? На исповеди? Перед судом? Она говорила по-русски, сестра Ксения переводила её речь для англичан. Елена не обращала внимания на перевод, но успевать за ней было нетрудно: невозможно говорить быстро, когда каждое слово рождается из крови сердца!
– Да, вы все имеете право знать – вы, как никто другой! Как ушли вы тогда… Словом, он сам решил выступить в роли обвинителя… Нет, не просите меня повторять всё то, что мне пришлось выслушать о вас! О брате Александре… и о тебе, Энтони, – она на миг остановила взгляд на нём, тень прошла по её лицу, но тут же исчезла – растворилась так же легко, как возникла,– И обо всех вас. И самое страшное в том, что всё это было правдой… я знала это слишком хорошо… Говорят, мёртвые слепы в мире живых. Так вот, братья мои, это не так. Все вы свидетели, как ныне эти самые мёртвые, которые натерпелись от нас, пока были живы, которых мы угробили собственными руками – да, угробили, и вы это знаете! – вы все свидетели, как они явились, чтобы спасти нас. Они сделали это – не могли не сделать! – потому, что им ведома наша красота. Это не они – это мы слепы в нашем собственном мире! Мы только на похоронах умеем говорить «Вот, он был прекрасен» – сказать так о живом человеке выше наших сил! И я тоже была слепа – там, в этой комнате. Силы Небесные, как покорно я выслушивала всё, что он говорил! И как легко соглашалась в сердце своём… не знаю, читал ли он это – но если он знал, что у меня в сердце, он мог бы уже торжествовать победу. Должно быть, он понял это – понял, что меня, а через меня и всех нас можно брать голыми руками – и заявил, что готов подтвердить свои слова оружием. Я должна была согласиться на поединок, но я молчала – молчала потому, что знала: битва уже проиграна. А он ждал моего ответа. Он склонился надо мной – и я увидела его лицо совсем близко. Это было невыносимо! Когда я встречалась с ним прежде в Нью-Йорке и … и там – он и то не был так страшен, как тогда – в людском обличье. Чтобы по крайней мере не лишиться рассудка, я попыталась представить, как выглядело это лицо, когда в теле жила человеческая душа. Мне тогда стало ясно, почему на лицо его так тяжко смотреть. Видеть убийцу, насильника, вандала – это страшно, но видеть осквернённый храм – это … это больно! Я чуть не закричала: «Проклятый! Не смей глумиться над образом Божьим!» И тогда … тогда всё вдруг встало на свои места. Если я хотела верить в Бога – а там невозможно было не верить, там, наедине с этим, даже законченный материалист уцепился бы за эту веру, как за соломинку! – если я хотела верить в Бога, то должна была верить и в Его творение, в Его образ и подобие. Может, раньше – до Вифлеема – и возможно было иное – но теперь уже по-другому нельзя… Я увидела – да, почти физически увидела – как вы сидите там, в холле. Вот ты, брат Николай – ты всё время цеплялся за кресло и потягивался – ты всегда так делаешь, когда приходится ждать. А ты, брат Михаил, несколько раз доставал из кармана пачку «Примы», но так и не закурил… а потом увидела и тех из вас, кто ждал там, на стоянке… и тех, кто остался в России. Вы все ждали там – кто где – и… и верили! Верили в меня. И одно это уже лишало меня права не верить в вас! Всё, что я успела узнать о каждом из вас, вдруг слилось воедино, и я увидела … увидела, как вы прекрасны. Братья мои, вы не представляете, насколько вы все прекрасны! И то, что он называл уродством, в действительности было изломанной красотой. А он, видно, ничего не заметил. А если и заметил, то отступать уже было поздно. Я дала согласие на поединок – и знала, что, хотя поединок ещё не начинался, они уже побеждены. Ваша вера пересилила их. Спасибо вам, родные мои! Спасибо, что вы есть на свете – и что вы именно таковы!
Владычица опустилась на скамью – усталая и обессиленная, словно в этой речи вылилась вся её жизнь. Она молчала. Молчали и все остальные. Энтони, казалось, боялся даже смотреть на нуменорскую деву. Но Николка не был бы самим собой, если бы не расторг это запредельное безмолвие:
– То-то – прекрасны! А то всё за уши да за уши!
Энтони без особых проблем вернулся к привычному «стилю общения»:
– Хорошо, теперь мы знаем всё … или почти всё о том, что произошло. Но хотелось бы знать, какова вероятность повторения подобных событий? И что мы можем противопоставить в случае новой атаки?
– Ты христианин, Энтони-ярл, и знаешь, что можно противопоставить Аду, – ответил Титурель. – А если не знаешь – спроси святых отцов.
– По-моему, – возразил Пендрагон, - Наш друг Энтони имеет в виду опасность повторения Великих Ударов.
– Да, именно это, – подтвердил Энтони.
– А об этом лучше всего спросить Тар-Эленну. Что говорит об этом известное тебе пророчество, Владычица?
– Пророчество Тар-Сильмариэнь говорит о Тёх Великих Ударах. Ныне отбит Третий. Но о том, что будет после него, сестра Мария не говорила.
– Но всё-таки время сейчас небезопасное, – сказала Ксения. – Разлом идёт.
– Какой разлом?
– Разлом веков. Десять лет в одну сторону, десять в другую – всего можно ждать.
– Мисс Тар-Эленна, Вы уверены, что Ваша Наследница не преувеличивает?
– Скорее, она преуменьшает.
– Вот именно! – подтвердил брат Дмитрий. – Сейчас же ещё разлом тысячелетий, значит, век – туда, век – обратно!
– Спасибо, успокоили.
– Двадцатый век век мы уже пережили, осталось пережить двадцать первый.
– Да, новые Великие Удары возможны в ХХI веке, – сказал Титурель. – Не обязательно в Англии, но – как знать … планы Врага нам неведомы. Лучше уж быть готовыми к этому.
– И что же Вы предлагаете?
– Прежде всего – освятить здание штаб-квартиры МИ-6, – посоветовал брат Михаил. – Иначе Враг может вновь воспользоваться этой «болевой точкой».
– Вы слышали, сэр? Надо освятить.
– Господин премьер-министр, вы что – предлагаете устроить из нашего ведомства проходной двор?
– Вот именно это и сделали бесы, – напомнил брат Пётр. – Или ты их не заметил, воевода?
– Зато мы с Лил заметили, –вставила мисс Манипенни.
– Гарри Доун, полагаю, тоже, – добавил Энтони. – Так что освятить придётся.
– Что ж, давайте ещё журналистов приведём!
Тар-Эленна сделала вид, что не заметила мрачной иронии Майлза:
– Если уж ты так не доверяешь английским святым отцам, то это может сделать наш брат Пятрас, и уверяю тебя – он пресс-конференций не даёт.
– Я готов, – подтвердил брат Пятрас. – Если, конечно, ты, воевода, и твои люди согласны принять католического священника…
– Они будут согласны! – поспешил заверить Энтони.
Майлз Мессерви ударил по столу:
– Приводите кого угодно! Хоть муллу, хоть раввина из Израиля – только имейте в виду, господин премьер-министр, я снимаю с себя всякую ответственность за последствия!
– Тебе ни за что не придётся отвечать, – улыбнулся Титурель.
– Ну вот, кажется, и всё? – сказал Пендрагон.
– Нет, не всё, – возразил брат Дмитрий. – У нас же ещё два осквернённых места.
– И верно, я-то чуть не забыла про них… значит, кабинет Гарри Доуна и заброшенный дом. Кабинет очистишь ты, брат Пятрас – перед тем, как здание освящать.
– Не знаю, справлюсь ли я один – после того, что произошло там.
– Тогда возьми кого-нибудь.
– Я бы хотел, чтобы это был брат Пётр.
– Хорошо. Брат Пётр, ты пойдёшь с братом Пятрасом, – Тар-Эленна краем глаза взглянула на Майлза Мессерви. Тот уже не возражал. – А заброшенным домом я займусь сама. Со мной пойдёшь ты, брат Михаил, и ты, брат Василий.
– Во Имя Света! – почти в один голос отозвались братья-законники.
Все ждали, что она завершит Совет, но этого не произошло.
– Ну, а теперь – что касается отрока Дениса.
Услышав своё имя, отрок вскочил – совсем как в школе (когда заранее знал, что «двойка» обеспечена).
– Да-да, Про тебя говорю! Тебе что было сказано? Ночью не ходить – на стоянку не возвращаться. Себя не жалко – так хоть Мэриэнн бы пожалел… ты хоть понимаешь, чем это могло закончиться для вас обоих? Выдрать бы тебя как следует… ну да ладно. Кабы ты меня послушался, брату Александру и Джеймсу-англичанину живыми бы не бывать, да и вообще неизвестно, как бы тогда дело повернулось. Всё же не зря тебя брат Александр учил… да только больше он тебя учить не будет. А кто будет – это Титурель решит. Всевышнему угодно, чтобы ты нёс службу не в Братстве Дунаданов, а в Ордене Святого Грааля. Скоро ты отправишься в Монсальват.
Потрясённый Денис поднял голову:
– А мама… можно мне с ней попрощаться?
– Да, Денис, – ответил Титурель, – Ты ещё вернёшься в Рыбинск. Ты ведь должен сдать переэкзаменовку, не так ли? Когда ты сдашь, я пришлю за тобой…
– А он-то надеялся! – вставил Николка.
– …но с этой минуты ты – часть нашего Ордена.
Денис сел. Теперь ему был ведом смысл пророчества Софии. А Титурель обратился к Майлзу Мессерви:
– Сэр Майлз! Я – Король Святого Грааля – прошу руки Вашей племянницы для моего подданного Дениса.
– Да что вы! Ей ведь только тринадцать!
– Денису тоже тринадцать, но ведь они вырастут, – возразил Пендрагон. – А обручить их мы можем уже сейчас. И лучше бы тебе не препятствовать этому.
– Соглашайся, воевода! – сказала Владычица. – Денис этой ночью твою племянницу от бесов уберёг – неужто от людей не убережёт!
– Время придёт – выкуп царский дадим, в обиде не будешь! – пообещала Ксения.
Энтони тоже счёл нужным высказаться:
– Сэр, в таком деле я, конечно, не могу Вам приказывать, но я присоединяюсь к просьбе наших союзников!
– Делайте, что хотите! – сказал, наконец, Майлз. – Я согласен.
Денис и Мэриэнн стояли рядом – под взглядами присутствующих – и им несколько странно было всеобщее внимание.
– Благослови вас Бог, дети мои! – сказал брат Пятрас.
Ксения – без слов – поднялась из-за стола, сняла с полки резную шкатулку и так же безмолвно вручила её Мэриэнн. Та открыла шкатулку, Денис достал то, что в ней лежало, и приколол к платью своей невесты. Теперь все видели, что это был серебристый цветок. И только в следующее мгновение все разглядели, что цветок был металлическим.
– Из чего это? – спросил Энтони.
– Земные языки не знают имени этому металлу, – ответила Владычица. – Брат Фёдор-кузнец извлёк его из небесного камня, что упал на рассвете возле Дома Братства, когда сравнялось три года, три месяца и три дня от основания Возрождённого Нуменора. Тогда он и сковал эту брошь. Но мы решили, что она слишком драгоценна для того, чтобы кто-то из нас владел ею, и ждали случая, чтобы подарить её. И вот – дождались! Лучшего нельзя было и помыслить.
С Еленой невозможно было не согласиться. Чудесный цветок высветил красоту Мэриэнн, словно вознеся её выше мира смертных и явив в сиянии Вечности.
– Со времён встречи Берена и Лучиэнь не было более счастливого дня, – произнесла Владычица.
– Воистину так, – сказал Пендрагон, – Ибо многое суждено их потомкам.
– Живым воплощением Союза Троих станет союз этих двоих, – добавил Титурель. – Рыцарь Святого Грааля, дарованный Возрождённым Нуменором, и прекрасная дочь Логриса…
– Студентка, спортсменка, комсомолка!
– Ты мог бы помолчать, брат Николай.
Сообщение отредактировал Elenna - Среда, 19.11.2014, 18:04 |
| |
| |
| Elenna | Дата: Среда, 19.11.2014, 18:04 | Сообщение # 36 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| – Помните, я жду вас обоих на крестинах моего сына, – сказал Титурель Пендрагону и Тар-Эленне, уходя. Владычица не смогла выйти проводить его и Пендрагона – её задержал Энтони, почему-то прощавшийся с нею с особой нежностью:
– Клянусь, мисс Тар-Эленна, я никогда не забуду времени, проведённого с Вами!
– Да, то, что мы пережили в эти дни, действительно трудно забыть.
– Нет, я имею в виду именно Вас. Это так трудно в наше время: править – и оставаться женщиной!
– Мне наоборот всегда казалось, что судьба правителя сходна с судьбой женщины.
– Вот как? И в чём же, по-вашему, сходство?
– Когда женщина молода и способна выносить и родить здорового ребёнка, она ещё мало чему может его научить. С годами приходит мудрость, но уходит здоровье, а там и способность к деторождению. Так и у нас: сядешь под распятием, наломаешь таких дров, что самому страшно становиться, а только начнёшь что-нибудь понимать – уже уходить надо.
– Но старая женщина может воспитывать внуков! – воскликнула Мэй, до сих пор не проронившая ни слова.
– Прекрасно, но как применить это к нашему случаю?
– Втолковать что-нибудь тому, кто будет править потом.
– Безнадёжно: начиная, советов не слушает никто. Да и вряд ли поймёт.
– У меня одна надежда: что вот эта юная леди что-нибудь поняла, благо на мои ошибки вдоволь насмотрелась.
– А что я должна была понять? – спросила Ксения. – И что вообще надо понимать правителю?
– Правителю надо знать, чего на свете не бывает. Это – главное.
– А вы знаете это, мисс Тар-Эленна?
– Знаю. К сожалению, поздно начала это понимать.
– Так чего же на свете не бывает?
– Трёх вещей. Не бывает потерь больших и малых – бывают просто потери. Не бывает жестокости разумной и неразумной – есть просто жестокость. И ещё не бывает жизни своей и чужой – жизнь на всех одна… как небо.
– Тут Вы неправы, – возразил Энтони. – Небо давно поделили.
– И Солнце тоже? И звёзды? И месяц?
*
* *
– Брат Пятрас, когда вы с братом Петром поедете на Риджент-парк?
– За нами обещали прислать машину.
– Надеюсь, нам не придётся «чистить» кабинет под конвоем?
– Вполне возможно, что и придётся. Ты, брат Пётр, лучше там не спорь – нам и так уступили больше дозволенного. Просто скажи, чтоб молились и порог кабинета не переступали.
В комнату влетели Денис и Мэриэнн:
– Там, на Темзе!
– В общем, тут такое!
– Да говорите толком, в чём дело!
– Мы видели… серебристый корабль… по Темзе идёт… не такой, как… ну, в общем… – Денис смолк. Но Владычица и так всё поняла:
– Сдаётся мне – будут у нас сегодня гости. Пойдёмте встречать, братья!
Впрочем, отправляться к Темзе им не пришлось: женщина в белом уже шла им навстречу. У неё не было возраста, с лица была стёрта печать земных страстей – но её красота не была красотой Перворождённых. То было совершенство людской красоты. Тар-Эленна узнала её, хотя при их последней встрече эта женщина выглядела совсем иначе.
– Сестра Мария!
– Да, Владычица, это я! Нет-нет, братья и сёстры, не кланяйтесь мне, я такая же служительница Всевышнего, как и вы. Приветствую Вас! Приветствую тебя, Владычица, и твою Наследницу – сестру Ксению!
– Тар-Сильмариэнь! Вы знаете моё имя! – удивилась Наследница.
– Я знаю не только это сестра моя. Я знаю, как правила все эти годы твоя Наставница. Бывало по-разному, но последнее дело она провела достойно, если не сказать больше.
– Мне неловко слышать это, Наставница, – смутилась Елена. – Именно при последнем Ударе я не сделала почти ничего.
– Ты сделала то, что должна была сделать – не дала людям превратиться в зверей. А где брат Александр?
– Он там, в Доме лежит. Пострадал сильно.
– Идём к нему. Мне нужно видеть вас обоих.
Приход Тар-Сильмариэнь, казалось, ничуть не удивил Неукротимого. Он сказал только:
– Ты говорила – хранить её… вот – сберёг вроде…
Она села рядом с лежанкой:
– Ты с честью исполнил свой долг, брат Александр. И ты, сестра Елена Тар-Эленна. Я довольна вами. И не только я. Пришла же я для того, чтобы возвестить о дарованной вам великой милости: вам обоим дозволенно уйти в Неувядающие Земли Амана – разумеется, если это не противоречит вашей воле. Но решайте сейчас.
Елена ответила не сразу.
– Нет! – сказала она наконец. – Я не уйду. Слишком многое пришлось бы оставить здесь.
– Да я тоже останусь. Не те времена, чтоб с Земли сматываться. Из России – особенно.
– Клянусь, я перестала бы уважать вас, услышав иной ответ. А теперь оставь нас, сестра Елена.
Она вышла. А Тар-Сильмариэнь продолжала:
– Я услышала от тебя именно тот ответ, которого ждала. Но суждено иное. Ты уйдёшь, Александр. Рана, которую тебе нанесли этой ночью, слишком тяжела, и скоро ты почувствуешь это. Когда жизнь в этом мире станет невыносимой для тебя…
– А Елена? – перебил Александр. – У неё тоже… после Ада.
– У неё – своя судьба. Скоро у неё будет то, что поможет вынести это страдание, твоё же спасение – за пределами этого мира. Не волнуйся – никто не отнимает у тебя людской доли: по зову Трубы Архангела мы оба вернёмся сюда.
– Как это… будет? То есть – как я уйду?
– Когда придёт время, ты уже не будешь спрашивать.
– Да, ещё… тут со мной на деле англичанин один был – Джеймсом зовут. Ранили его, и вообще – тут с ним такое было…
– Я знаю, что случилось с этим человеком.
– Что с ним теперь будет?
– Его судьба не легче и не тяжелее твоей.
– Значит, теперь не помрёт, – нуменорец успокоено закрыл глаза. Тар-Сильмариэнь вышла из комнаты и направилась к двери, словно не заметив Тар-Эленну.
– Тар-Сильмариэнь! – почти с отчаянием воскликнула та. Женщина обернулась.
– Что нужно?
– Тебе ведомо будущее. Умоляю, скажи, что ждёт Возрождённый Нуменор?
– Дальнейшее служение, новые битвы.
– Что положит конец этому?
– Битвам – Страшный Суд. Служению же нет конца.
– А моя Наследница… что будет с ней?
– Её крест тяжелее твоего, но она и сильнее тебя.
– Благодарю…
– Это всё, что ты желаешь знать?
– Да, всё.
– Что ж, это делает тебе честь. Я боялась, ты спросишь, что будет с тобой.
– Со мной, кажется, уже ничего не будет… во мне уже ничего не осталось!
– Это только усталость, – она ласково обняла деву за плечи. – У тебя ещё многое будет. Музыка будет, дом будет, дети будут… всё, что может быть у замужней женщины. Ты будешь счастлива – настолько, насколько может быть счастлив христианин в падшем мире. А сейчас иди к своему возлюбленному. Он ждёт тебя!
* * *
Дверь давно закрылась за сестрой Марией – а Елена всё ещё стояла возле лестницы. Она увидела, как в дом вошли братья-законники. Михаил, поднявшись на несколько ступенек, обратился к ней:
– Владычица, брат Пятрас с братом Петром на Риджент-парк уехали, нам бы тоже… тебе опять плохо?
– Нет, ничего… А что, не всегда ведь эта лестница была?
– О чём это ты?
– Да всё о том же… помните, какие у нас поначалу стоянки были?
– Как не помнить! – отозвался Василий.
– Да уж, кто-кто – а мы с братом Василием на всю жизнь запомнили, как в палатке запутались!
– Братец, а помнишь, как мы шалаш перепутали – к сестре Ольге с сестрой Софией залезли!
– Ещё бы нет!
– Вот именно – вы помните… и Ксения ещё помнит. А вот Дмитрий уже помнить не будет. И Эйно, и Лайма с Юрисом, и те, из Марий-Эл – тоже не будут… они будут помнить вот эту лестницу!
– Да ты не беспокойся – у нас неженками не вырастут!
Но Тар-Эленна словно не услышала слов Василия:
– И Софию они помнить не будут, и Евгения, и Бориса, и Вадима… и Максима!
Братья уже беспокоились – они знали, чем это может кончиться – но Владычица вдруг словно очнулась:
– Да, пожалуй, пора идти к заброшенному дому.
* * *
Владычица с братьями-законниками ушли чистить заброшенный дом, Пятрас с Петром уехали на Риджент-парк, Николай повёз домой Мэй, Маргарита присматривала за Александром, Юрий – за Джеймсом, Мэриэнн с Денисом гуляли по окрестностям. Сестра Ксения сидела на крыльце в полном одиночестве. У неё не шли из головы слова Тар-Сильмариэнь: «Не дала людям превратиться в зверей». Превратиться в зверей… А если б не было Дара Сидов, что отвёл пулю от Владычицы? И ей – ещё до избрания Предводителя – в ту же ночь пришлось бы сесть под распятием, никому не показывая слёз. Джеймс бы, конечно, не ушёл – не на его машине от нуменорских «леталок» удирать, да и мест тех он не знает, а Василий с Михаилом выросли там – и вот, привели бы его братья-законники на Совет: говори, Владычица, что с окаянным делать? И Ксения не могла лгать себе: ведь приказала бы удавить на первом суку! Одна надежда – что братья бы вразумили… да кто вразумил-то бы – Александр, что ли? Или Игорь с Егором, которые от Первого Совета с ней идут? Как страшный сон пронеслись в сознании последствия того, что она могла сделать: путь к замирению с англичанами был бы отрезан; бессмысленное убийство навлекло бы проклятье на Братство – Ад смело мог бы сбросить Нуменор со счетов, Союз Троих не смог бы собраться, ставленник Ада пришёл бы к власти в Англии, переступив через трупы Пендрагона, Титуреля и Энтони… а что дальше – лучше не думать!... Воистину – «тяжела ты, шапка Мономаха»… По счастью, примерка сего головного убора Ксении не грозила – а вот нуменорский мифрилловый медальон – и не надетый ещё – уже немилосердно оттягивал шею…
Брат Дмитрий сел рядом с ней.
– Ну вот, и кончено дело.
– Да, в общем – кончено.
– Интересно всё-таки – сбылось то пророчество или нет?
– Какое пророчество?
– Книжное… ну, помнишь – Владычица книгу уронила!
– Ах, это… по-моему, сбылось.
– А ты откуда знаешь? Ты же не видела, что там было.
– Я знаю.
- Владычица сказала тебе?
– Нет. Я тогда посмотрела, на какой странице эту книгу последний раз открывали. Эйно-отрок меня учил, как это делать.
– Всё равно… её же Джеймс Мордредович потом читал.
– Он уже после меня читал.
Дмитрий не решился задать вопрос, вертевшийся на языке, но Ксения сама ответила:
– Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В том, что они – кто старше, кто моложе –
Остались там. Ведь не о том же речь,
Что мог и не сумел я их сберечь,
Речь не о том. Но – всё же, всё же, всё же… *
А.Твардовский
|
| |
| |
| Elenna | Дата: Четверг, 20.11.2014, 11:21 | Сообщение # 37 |
|
Пол:
Группа: Свои
Сообщений: 352
Репутация: 53
Замечания: 0%
Статус: Отсутствую
| Глава ХХ. Бесконечная дорога
Которые слова переговорила – будьте позади, которые не переговорила – будьте впереди
Из заговора
Брат Пётр сомневался, следует ли заговаривать с Майлзом Мессерви (тот и без того не скрывал своего недовольства по поводу присутствия его и брата Пятраса в этих стенах), но всё же решился:
– Воевода, это действительно необходимо?
– Что – это?
У Лоэлии, отпиравшей злосчастный кабинет, дрожали руки – и Пётр вполне её понимал.
– Чтобы все эти люди присутствовали при «чистке». Процедура небезопасная.
Лоэлия, наконец, попала ключом в замок.
– Послушайте! Прекратите, наконец, распо…
И действительно, было от чего онеметь: вся обстановка в кабинете была приведена в ужасающее состояние… здесь явно был взрыв. Ещё один террористический акт! Неужели всё начинается сначала?!
Брат Пётр вошёл в кабинет раньше, чем это успел сделать кто-то другой, осмотрелся на месте… и вдруг рассмеялся, чем привёл Майлза в ещё большую ярость:
– Хотел бы я знать, что смешного Вы находите в террористическом акте!
– Я готов назвать имена террористов.
– Даже так? – Шеф британской разведки был явно не расположен доверять нуменорскому детективу. – И кто же они?
– Царь-Огонь с Царицей-Молоньицей! Взгляни на это стекло, воевода: здесь побывала шаровая молния.
– По-моему, чистка не понадобится.
– Ты прав, брат Пятрас – Небесный Огонь сделал своё дело. Теперь только освятить – и всё.
* * *
И другое осквернённое место было очищено Небесным Огнём: от заброшенного дома остались только обгоревшие руины – при этом дерево, растущее в двух шагах, осталось нетронутым. Под деревом нашли труп мужчины, убитого выстрелом в голову. Дунаданы узнали в нём Анатолия Изгнанника.
– Первым стрелял, – неизвестно почему прокомментировал брат Михаил.
Василий снял пиджак и прикрыл им лицо мёртвого:
– Нет бы в ноги кинуться! Видно, здорово его Саурон припугнул.
– Он свою судьбу выбрал.
– Всё же надо бы по-христиански похоронить, – без всякого выражения проговорила Владычица… а о чём она подумала – осталось ведомо только ей. Повернулась и пошла к стоянке.
* * *
Состояние Александра ещё не позволяло ему уезжать. До его выздоровления в Лондоне остались Владычица с Наследницей, брат Дмитрий и отрок Денис. Задержался ненадолго и брат Юрий, но через несколько дней Джеймса, так и не пришедщего в сознание, перевезли в местную больницу. «Это мог сделать только русский!» – заявил английский коллега Юрия (что именно – осталось неясным: то ли решиться на такую операцию в полевых условиях, то ли сохранить при этом жизнь пациенту). Убедившись, что всё идёт, как надо, Юрий уехал. Остальные участники дела покинули Лондон ещё раньше, и скоро подробности английских событий знал весь Возрождённый Нуменор. От сердца к сердцу передавалась радость победы – и горечь утраты. Первым на связь с оставшимися в Лондоне вышел брат Валентин – и в тот же вечер Тар-Эленна облекла в страстную мелодию горькие слова поэта:
Тесно в мире большому костру,
Только сравнялось ему девятнадцать.
Стоило жить, чтоб поутру
Птицей в британское небо подняться.
Ты, воевода, чья слепота
Нас обрекла на рассвет тот печальный,
Пусть тебе с неба светит всегда
Нашего брата костёр погребальный!
Я постучал бы в каждую дверь –
Всем бы сказать здесь силы достало:
Дорог мне Лондон отныне, поверь –
Нашему брату надгробием стал он!
Пламенем ярким взорван рассвет,
С утренним солнцем пламя браталось.
Лондон, проснись! Лондон, услышь –
Юноши русского в Мидгарде нет!
* * *
Дениска целыми днями бродил по Лондону со своей милой «Марьяной» – и оба были совершенно счастливы. Не сразу осознал отрок, что очень скоро жизнь его изменится окончательно и бесповоротно, а осознав, хотел было предложить Дмитрию побратимство – да вовремя вспомнил, что друг теперь выше его по рангу. Но Дмитрию и самому пришла в голову эта мысль. Друзья дали клятву, смешали кровь и обменялись тельными крестами. Ещё одна ниточка связала Возрождённый Нуменор и Братство Святого Грааля.
* * *
Бонд очнулся на больничной койке. Больницы раздражали его всегда, а более всего раздражала невозможность узнать исход дела. Тар-Эленна говорила, если победит Ад – не будет радости… как, собственно, должен выглядеть мир, из которого исчезла радость? Молоденькая медсестра, дежурившая к его постели, была очень даже ничего – и одно это наводило на мысль, что радость пока ещё никуда не исчезла. Вообще-то, судьбы мира никогда особо не занимали Бонда, но Александр, Денис, Мэриэнн… что с ними? Если с Мэриэнн что-то случилось, М. этого не переживёт… интересно, он так и не понял, что случилось?
Расспрашивая медсестру, он смог узнать немногое: нет, доставили его не ночью, привезли днём – уже прооперированного, операцию делал какой-то русский врач… Нет, ни двадцатипятилетнего мужчины, ни мальчика-подростка в тот день не поступало… Девочку тринадцатилетнюю привезли… нет, она брюнетка, её сбил грузовик…
Последние сомнения отпали, когда порог палаты переступили Дмитрий и Денис: Бонд ещё не разучился различать победителей и побеждённых. И – судя по сопровождавшим их красавицам – свою награду эти победители уже получили. Мальчики, за одну ночь ставшие мужчинами… Но в Дмитрии изменилось что-то ещё – Бонд не мог понять, что. Понял, когда ребята рассказали ему о событиях той страшной ночи. Ну конечно: мальчику первый раз в жизни пришлось размахивать клинком всерьёз! Убил. Убил врага, более того – не человека, но – убил. Бонд сам проходил через это, видел, как проходили другие – но первый (и надеялся, что последний) раз он наблюдал это у тринадцатилетнего!
– А потом, – продолжал брат Дмитрий. – Тар-Эленна заключила союз с Пендрагоном и Титурелем. Они дали клятву внутри Хоровода…
– Вот именно! – перебила Ксения. – Давала клятву сестра Елена – а выполнять придётся мне!
– Грешно жаловаться на такое наследство, – возразила Мэриэнн.
– Мэриэнн права, – согласился Дмитрий. – Нам сейчас союзники как никогда нужны. Раньше-то проще было.
– Это в чём же проще?
– А в том, что поначалу о братстве попросту не знали, а потом мало кто верил в его существование. А если уж нами заинтересовались и ЦРУ, и Энтони-ярл, и британская разведка… ой, Джеймс Мордредович, простите, пожалуйста!
– Ты хочешь сказать, что вами может заинтересоваться кто-то ещё?
– Я хочу сказать, что это было удобнее… ну, не верили – в расчет не принимали. Я не про Ад, конечно – те-то с самого начала всё знали, а вот с земными было легче.
Может, и впрямь из этого парня вырастет вождь?
– Ксения, я не понял: Елена что – уходит?
– Да, на коду идёт. Она только обещала сначала старые дела закончить, а новыми уже сейчас я буду заниматься.
– А она что будет делать?
– Известно что: оркестр организует, замуж выйдет…
– За Мануйло?
– А за кого ж ещё! От дел отходить тоже не собирается.
– Не завидую её будущим оркестрантам.
– Почему?
– Если в музыке у неё такие же запросы, как… – Бонд осёкся.
– Как в чём?
– Как в одежде. Она же ни под каким видом не соглашается на брюки! – Джеймс вовремя вспомнил, что перед ним несовершеннолетние.
Впрочем, эти несовершеннолетние кое о чём догадались – во всяком случае, Мэриэнн покраснела и опустила глаза. Джеймс поспешил перевести разговор на другое:
– Так все ваши здесь?
– Почти все уехали. Только мы здесь, Владычица и брат Александр. Он тоже хотел бы тебя видеть, но прийти ещё не может. А Тар-Эленна здесь была – ты без сознания лежал.
– А сегодня она не могла прийти?
– Она в Монсальват уехала – Титурель её в крёстные своему сыну позвал. Но скоро ты их обоих увидишь – и сестру Елену, и брата Александра.
Вошла медсестра и велела ребятам уходить, напомнив, что «больному нельзя утомляться».
– Осторожней, твой Дэн вызовет меня на дуэль! – заметил Джеймс, когда Мэриэнн поцеловала его на прощание.
– Скажете тоже, мистер Бонд! – она улыбнулась и вышла вслед за нуменорцами. Денис не успел ещё выйти:
– Постой, Дэн!
Тот обернулся, задержавшись у двери.
– Знаешь, о чём я жалею? О том, что Мэй ошиблась тогда – насчёт моего отцовства.
– Я – тоже!
Джеймс понял, что прощён окончательно и бесповоротно.
* * *
Тар-Эленна действительно пришла.
– Здравствуй, Джеймс Мордредович! – сказала она, входя в палату. – Кажется, так именуют тебя мои братья?
– Вообще-то, моего отца звали не Мордредом – но кого это интересует!
– Боюсь, в Возрождённом Нуменоре ты будешь ведом именно так.
Бонд промолчал. Это прозвище он не поменял бы ни на какое другое.
Елена села возле кровати и положила руку поверх одеяла – туда, где была рана. Бонд внимательно смотрел на её юбку, желая понять, есть ли под ней пояс целомудрия.
– Да не волнуйся ты так, Джемми, нельзя тебе сейчас.
Ну вот – и она туда же! Уселась тут – и «не волнуйся»!
Владычице ничего не стоило разгадать его мысли – и она отвернулась, чтобы он не увидел её смеха. Но он заметил это… Интересно, с дирижёрской палочкой в руке она будет такой же соблазнительной?
* * *
«Кода», о которой говорила Наследница, оказалась длиннее, чем хотелось бы Тар-Эленне. Но в конце концов она завершила дела, которые надеялась завершить, и на ближайшем Совете обратилась к Братству:
– Братья и сёстры! Я правлю вами со дня основания Возрождённого Нуменора. Каким было моё правление – про то судить не мне и даже не вам, а лишь тем, кто придёт после нас. Вас же я прошу простить мне всё то, что было и не было. Сегодня я последний раз сижу под распятием. Ныне сестра Ксения займёт это место.
Наследница поднялась со скамьи:
– Я, сестра Ксения, Хранительница Тайн Квэнди и Атани, клянусь быть достойной наследницей Дома Элессаров. Клянусь всегда и во всём следовать Закону Возрождённого Нуменора и править именем Господа нашего Иисуса Христа!
– Тар-Телконтари зовись! Но это ещё не всё. По Закону Братства, нам предстоит избрать Предводителя. Я предлагаю брата Александра Неукротимого. Он руководил делами Братства в моё отсутствие, и я не могу пожаловаться, что он делал это плохо. И мужество его ведомо всем вам.
Сам Александр предложил брата Михаила, брат Пятрас полагал, что не найти лучшего предводителя, чем брат Алексей Стальной клинок, но большинство поддержало брата Александра. Он повторил слова Клятвы Владык, уже произнесённые Ксенией, и сел рядом с ней под распятием. Тар-Эленна преклонила колени перед новыми Владыками:
– Ну вот, теперь моё правление в полной мере закончено.
– Нет, не закончено! Ты ещё не дала мне имя.
– Воистину, брат Александр, я могу дать тебе имя, ибо я знаю тебя. Зовись – Тар-Феанор, что значит – Пламенный Дух.
И было веселье. Возрождённый Нуменор праздновал восшествие на престол Тар-Телконтари и Тар-Феанора. Никто не заметил, как Тар-Телконтари ушла тайком: она заметила, что её Наставницы нет на празднике, и хотела разыскать её. И нашла – в лесу, недалеко от поляны. Та лежала в траве, закрыв глаза. Ксения испугалась в первый момент: ей показалось, что такого спокойно-мирного лица просто не может быть у живого человека. Но она лучше, чем кто бы то ни было, видела, что смерти здесь нет.
– Сестра Елена… я хотела спросить тебя.
– Приказывай, Владычица.
Ксения вздрогнула: ей ещё предстояло привыкать и к новому обращению, и ко многому другому.
– Я хотела спросить… что ты сейчас чувствуешь.
– Чувствую, что отыграла длинный-длинный концерт. Что-то вышло, что-то – не очень, что-то вообще ни в какие ворота… сил уже нет, как обычно. Отдохну немного – и начну делать новую программу.
– А какой она будет – эта программа?
– Другой, разумеется. И такой же – ведь исполнитель тот же.
– Послушай, ты ведь не бросишь меня теперь?
– Я ведь не прошу дозволения отойти от дел.
– Я не о том… ты позволишь мне иногда… советоваться с тобой?
– Если придёшь за советом, я, разумеется, не откажу тебе. Но не злоупотребляй этим: Тар-Телконтари не должна стать «вторым изданием» Тар-Эленны, – она резко поднялась. – А если тебе сейчас нужен мой совет, то вот он: иди к Дому Братства, пока твоё отсутствие не заметили. Когда садишься под распятием, всегда бывает не по себе – но никто не должен видеть, что ты не в своей тарелке!
* * *
Сестра Ксения Тар-Телконтари шла к Дому Братства, и дорога казалась ей бесконечной. Пройдет время, отпущенное Творцом на её правление – и другая дева будет вот так же идти лесом и думать о том, что будет. Будет – жизнь. Великие дела – и повседневная рутинная работа, радость побед – и горечь поражений, надежды – и разочарования… И через много лет будет такая же ночь, и возле Дома Братства снова будет гореть костёр, и братья сойдутся на Совет. Будут обсуждать дела, что-то втолковывать отрокам, кто-то, может, припомнит песню об Американском деле или Адской диверсии… а почтенные седобородые старцы – которым сейчас нет и тридцати – будут говорить меж собой: «Нет, не те нынче люди, не те! Да и дела измельчали. Вот, помню, при Тар-Эленне было!» Это непременно будет сказано – ибо старики всегда говорят так. Но на самом деле тот Нуменор будет лучше этого – который есть сейчас – ибо новое всегда лучше старого…
… Но – только для того, кто не расстреляет своё прошлое!
Здесь кончается «Горизонталь доверия» – повесть о Третьем Великом Ударе Ада, именуемом также Лондонским Мороком или Адской Диверсией.
|
| |
| |
|
