- Птицы снятся к крепкому здоровью.
- Но…
- Пауки – это к богатству.
- Но…
- А это мертвое дерево есть просто разыгравшееся воображение, мальчик мой!
- Сиатрия, я все равно не могу избавиться от этого чувства. Меня что-то терзает изнутри, непонятный страх, я…
-Ты сомневаешься в верности моего толкования сна? – вопросил приятный женский голос с ровной интонацией железного терпения.
Госпожа Сиатрия пользовалась репутацией блестящей толковательницы чужих снов, да и вообще, разве станешь спорить с родной тетей, которая помимо этого славилась весьма скверным характером?
- Что ты, даже не думаю, просто…
- В таком случае, доедай завтрак и собирайся. Тебя не будут целую вечность ждать в Храме, Сид.
- Угу, – ответил эльф, уже с набитым ртом.

Очень жаль, что впервые толковательница настолько ошиблась в сновидениях своего племянника, и не увидела ничего, что могло бы предвещать его скорую гибель.


Путь до Храма Ан’овин занял не столь долгое время, как предполагал следопыт. Как ни странно, он даже умудрился успеть вовремя и, постаравшись придать себе как можно более серьезный и ответственный вид, важно прошел вдоль величественных колон. Сегодня решалась его судьба! А если его любимая тетушка была верна в своем толковании, то он просто не мог уйти отсюда без заветного билета в Столицу.
Подумать только, он сможет быть в рядах лучших следопытов Столицы! Все, что ему нужно, всего лишь найти многоуважаемого Халдарона. Не было никаких сомнений, что он обязан сейчас быть где-то здесь, среди многочисленных гостей.
- Эй, Ястреб, ты чего такой серьезный? Возомнил себя новым заместителем Ветрокрылой? Лор’темар не оценит своего внезапного понижения в должности! – послышалось откуда-то сбоку, и на него тут же навалился некий представитель местной светской «фауны». Этот веселый, как-то по-доброму насмешливый голос, не узнать мог только тот, кто ни разу не встречал Фальтору.
Улыбка невольно озарила лицо эльфа, и он шутливо пихнул старого приятеля локтем, а после уже тепло поприветствовал и последовал за ним. Фальтора давно обещался познакомить его с Кольтирой, своим старшим братом, только тот вечно где-то пропадал, а тут такая удача – все-таки решил посетить Ан’ овин.
Сид не пожалел о том, что явился сюда: приятная компания, веселая беседа, гарантия поступления в ряды следопытов Луносвета, приглашение на банкет леди Селлин... Сегодня определенно лучший день в его жизни. И как он мог усомниться в этом?

Спустя несколько часов западный ветер с горного перевала принес с собой запах гнилой плоти…
……
‘ – Но почему?! – раздается детский капризный голосок.
Эльф улыбается, смотря в глаза сестрице. Всякий раз от этого становится теплее. Яркие синие глаза, такие же, как у него самого. Светлые, золотистые волосы, подвязанные тонкой ленточкой. В ручках зажата любимая тряпичная кукла. Девочка так смешно хмурится и капризно топает ножкой:
- Я хочу с тобой!
- Тебе нельзя, Шалли.
- А почему тебе можно?! Я уже взрослая! Я не буду мешать! Возьми меня с собой!
Эльф коротко вздыхает, не переставая тепло улыбаться, и присаживается на одно колено возле малышки.
- Сестричка, ты же понимаешь, что я еду не развлекаться и мне некогда будет за тобой следить, тем более, – быстро добавил Сид, замечая, что девочка собралась что-то возразить, – там будет очень скучно, и все будут говорить всякие нудные слова, обсуждая совсем неинтересные темы.
Девочка задумалась, забавно поджав губки.
- Как тогда? Когда ты говорил с тем дядей в доспехах? – с пониманием вопроса произнес ребенок.
- Да-да. Поэтому, я думаю, тебе будет гораздо интереснее с тетей Сиатрией.
- А можно будет примерить ее украшения? – тут же заинтересовалась сообразительная малютка.
- Если тетя Сиатрия разрешит, то…
- Но она никогда не разрешает!
- Хорошо, я поговорю с ней, и она разрешит тебе даже примерить ее туфли и научит делать красивые прически, – заговорил эльф. – Ты у меня и без того самая красивая, а представь себе, какая ты красавица будешь, когда тетя Сиатрия сделает тебе самую лучшую прическу?
- Даже красивее чем у леди из Столицы? – неуверенно произнесла Шалли, с какой-то надеждой смотря на старшего брата.
- Какой там! Ни одна леди из Столицы даже не сравниться с тобой!
- Ну…ладно, – согласилась девочка, но мгновенно ухватила братишку за прядь светлых волос, крайне серьезно посмотрев на него. – А ты привезешь мне подарок?
- А когда это я возвращался без подарков? – наигранно удивился эльф и тихо рассмеявшись, потянулся, мягко погладив сестру по голове. – Так, все, беги, собирайся. “

…….

Сердце, сокрытое плотью, билось с частотою дрожи, что свела все тело. Под ребра прокрался страх и в висках бьет как гром. Сейчас, этот страх, заставивший замереть в немом отчаянии, был совсем не за свою жизнь. Конечно, невозможно не дорожить столь бесценным подарком, но в голове никак не укладывалось, что может быть честным и весомым оправданием и ответом на вопрос “Почему?”.
Вокруг слышно столько диких криков: кто-то призывает к действиям, кто-то только что потерял близкого, кто-то кричит от боли; слышно рычание и звон клинков, сошедшихся в танце, что несет за собой гибель для кого-то.
У него есть пара секунд на то, чтобы осознать, что его стиснутый рот, его молчание, спокойное выражение лица, уверенность в каждом движении, покуда он сам скользит из стороны в сторону, становясь слепым продолжением своего меча, невольно разрушается. С каждым мгновением крик отчаяния, что замер в его взоре, раздается все громче.
Одна секунда. Именно сейчас она дорога. Каждая доля секунды, что неумолимо приближает к гибели – бесценна. Сейчас.
Он наносит удар, разрывая мертвую плоть. Движется в сторону, успевая заметить краем глаза, что большинство его собратьев уже отступило. Он же один из немногих, кто добровольно подписал контракт с этой жизнью, отвергая ее.
Еще одна секунда. Старым, отточенным годами, приемом оттолкнуть от себя один из оживших кошмаров. Второй клинок вспарывает воздух, защищая от когтей существа, на которое и не взглянешь без мысли о безумстве создавшего этот ужас, но застревает в изуродованном теле.
Следопыт понимает, что это его последние мгновения - этих тварей слишком много. Их мощь еще более ужасающа, чем их облик. Он замечает, как рыцарь в темных латах, судя по всему, один из командиров, спешился и приближается к нему, и, тогда, что-то оборвалось. Эльф иронично усмехнулся, теряя от усталости всю ловкость в движениях. «Конец!» Где-то выше сердца на пару миллиметров становиться очень больно. Эта боль есть всего лишь честная обида на себя. На судьбу. Как он мог позволить этому произойти? Как мироздание позволило всему, что было ему так дорого, сейчас угаснуть?
Казалось, даже уродливые чудовища, что до того окружали его, расступились. Для него это не значит ничего. Его сознание сейчас где-то очень далеко. В другом месте. В другом времени. Тело движется само, совершая выпад в сторону латника, который тот с легкостью отбивает.
Как странно. Он сражается, борется сейчас за свою жизнь, но взгляд невольно отступает от слежки за каждым движением противника. Следопыт оступается, не так далеко, на еще не истоптанном куске травы, он видит цветок. Синие лепестки едва раскрылись, а на бархатных листьях замерли капли росы.
Удар. Меч выпадает из рук, которые внезапно отказались слушаться. Он не чувствует боли, не чувствует странного холода и усталости, настигнувших его столь нежданно и заставивших ноги подкоситься. Эльф падает на землю, последним движением потянувшись рукой к этому цветку.

….
Угораздило же. По прибытию к леди Сиатрии, которая явно увлеклась каким-то очередным планом по закупке множества тяжелых и крупных безделиц, вроде очередного набора дорогущего сервиза или новой полочки, поспешила потащить своих любимых племянничков с собой на рынок.
Проходя мимо многочисленных лавок, Альсид размышлял о своем, стараясь удержать в руках все, что уже было приобретено тетушкой, да и периодически звал сестру, которая, то и дело, замирала возле какой-нибудь яркой лавки с одеждой, украшениями, игрушками или еще чем-нибудь пестрым.
Но цветочная лавка стала непреодолимым препятствием.
Пользуясь тем, что леди отвлеклась, активно обсуждая с торговцем, откуда у него столь бесценный экземпляр очередной кухонной утвари, следопыт поставил на землю свою тяжкую ношу, состоявшую из многочисленных коробок и товаров, да посмотрел на жалобный взгляд младшей сестры.
- Ладно-ладно, выбирай, но только... - Сид хотел было что-то сказать, на счет того, чтобы девочка не набирала целую охапку дорогих золотых лилий, как она потянулась к самым неприметным синим цветам. Эти цветы были не очень красивыми, по сравнению с величественными лилиями или прекрасными свежими розами, так, самые обычные полевые цветы.
- Эти хочу! Можно букетик купить?
Следопыт удивленно кивнул в ответ и расплатился с продавщицей, которая умиленно смотрела на Шалли, прижимавшую к груди небольшой букет синих цветов, просто сияя от радости.
- Спасибо, братик! – прыгала сестрица вокруг него, так солнечно улыбаясь. Она дернула его за рукав, и, как только эльф, улыбаясь в ответ, присел рядом с ней, потянувшись заодно взять свою ношу, звонко поцеловала в щеку, и повисла на шее, тихо, но так искренне и восхищенно добавляя:
- Это самые красивые цветы! “

По щеке следопыта скатилась слеза. Как жаль, что он подвел ее. Он не вернется домой, не обнимет ее. Не сумел ее защитить. Конечно, что он мог сделать на этой бойне? Но… Он не мог себе простить этого. Перед глазами появилось ее личико и счастливая улыбка, послышался ее голосок, зовущий его. Ему показалось, что он слышит ее смех.
Сердце следопыта остановилось.
Чуть позже маленький синий цветок раздавил тяжелый латный сапог, окропленный еще теплой кровью.

- Конечно, твои заклинания никогда не будут также мощны, как мои, но ты определенно делаешь успехи, ученик, – холодно, и с каким-то самодовольным презрением, похвалила послушника леди Алистра.
Сид смотрел на призванного им слугу с безразличием. Конечно, его удивило, что у него получилось подчинить себе вурдалака так быстро, да и, судя по тому, что это несчастное существо смотрело на него с какой-то отрешенной преданностью в горящих глазницах, он делал более чем большие успехи. Мало у кого получалось с первого раза призвать «постоянного» слугу, а тем более у новичков, которые абсолютно бездарны, по мнению Разувия, благо, эльф оказался талантливым, и нечестивость приняла его.
Несколько минут назад, он с немой покорностью исполнил волю его наставницы, правда, несколько модифицировал ее, вбивая оба своих рунических клинка в груду костей и мяса, что была создана в этом крыле для тренировок. Начиная вслух шептать заклинание, все еще боясь ошибиться в любом слоге, что могло бы повлечь за собой неприятности, рыцарь закрыл глаза, сосредоточившись на энергии, заключенной в каждой аккуратной руне, нанесенной на его клинки, и направил всю силу, на воссоздание образа, о котором говорила Алистра. Его клинки на какое-то мгновение полыхнули зеленым, несколько болезненным, светом и от них, через каждую кость заскользили тонкие, будто бы змеи, извивающиеся потоки энергии, проникая в мертвую гнилую плоть и выискивающие подходящий «материал». Через какое-то время, груда останков зашевелилась и из нее вырвалась когтистая лапа. Разгребая то, под чем был погребен, вурдалак стремился скорее явиться на зов хозяина и, выбравшись, еще не слишком хорошо ориентируясь в пространстве, едва не налетел на самого заклинателя.
Леди усмехнулась, наблюдая за тем, как Альсид поднялся с колен и вырвал оружие из «подручного материала», с интересом осматривая призванного им слугу.
- Неплохо-неплохо.
- Благодарю, учитель, – коротко прозвучало в ответ, из-под тяжелого капюшона, скрывавшего лицо эльфа.
- Посмотрим, справятся ли остальные с тем же заданием…

…..

Разочарование. Какое страшное слово. Оно способно разрушить многое, если степень его достаточно велика. Как же тяжело было осознать, что это место, где когда-то природа жила и была прекраснее любого видения, любой мечты, сейчас похожа скорее на забытый всеми богами небольшой мирок, созданный во имя восхваления пустоты и отчаяния.
Рыцарь потянул за узду, останавливая лошадь, и устремил свой взор вдаль. Неужели эти земли когда-то были его домом? Неужели разрушительная сила Плети смогла уничтожить все? Он не мог поверить своим глазам.
Призрачные земли. Вот как сейчас называется его дом. Он помнил эти земли в былом величии, помнил прекрасные благоухающие леса. Деревья здесь ранее были не прогнившие, они поражали своей пестрой красотой. Такое чувство, что они жили, не согласовываясь с травой и цветами. Каждое древо радовало глаз белоснежной корой и листвой, окрас которой мог быть то золотым, то пурпурным, то огненно-рыжим. Эти дивные творения природы так приятно оттеняла вечнозеленая трава. А теперь?..
Похоже, помимо ужасающего шрама, именуемого Тропой Мертвых, на века была оставлена здесь еще более страшная рана. То, что он когда-то называл домом – исчезло.
Альсид помрачнел, но все же повел коня вперед, неспешно проезжая по каменистой дороге. Вокруг него была мертвая земля. Да и сам эльф был таким же пустым и безжизненным, как и все окружавшее его. В голове немертвого пронеслись картины из прошлого, раз за разом возрождая в памяти былую величественную красоту этих мест, а после, эти самые воспоминания сменялись сухим восприятием реальности и бывший следопыт невольно «открывал глаза».
Путь, предстоявший эльфу, не нуждался в представлении на карте. Он знал каждую тропу здесь, каждую полянку, каждую деревеньку… Точнее помнил, где и каким все это было при жизни рыцаря. Проезжая по дороге, он скорее доведенным до автоматизма жестом потянул за поводья.
Ан’овин. Место, ставшее его могилой, сейчас действительно было на нее похоже. « Плеть не оставила здесь и камня...», - с тоской подумалось ему. Печаль поглотила его разум, пока он тщетно искал хоть одно материальное напоминание о прошлом, но все, до мельчайших деталей, отныне было лишь частью его памяти, которую он возжелал стереть.
Тряхнув седой головой, рыцарь поспешил убраться отсюда, дабы не позволить слабости, что так долго подвергалась анафеме в его сознании, вновь появится. Он итак проявил ее, соизволив последовать странным мотивациям в его голове, явившись сюда. Это было ошибкой.

……..
- Нет! Пожалуйста, не надо! – кричала горожанка, силясь хоть как-то защитить свою дочь. Юная девушка, скорее всего лет 15-ти от роду, испуганно воззрилась на латника, ворвавшегося в их дом.
Новый Авалон. Бойня, которую он тогда считал лишь очередным учением. Его доспехи, казалось, согревались от крови, что проливалась на них и придавала латам приятный багряный оттенок. Клинки пели в руках, неся смерть жителям, что не покорились воле Короля Лича и смели пытаться противостоять Ему. Они заслужили наказание, и Сид был дланью Его, что несла кару.
Альсиду не пришлось даже сильно задумываться с выбором удара, который принесет смерть для женщины, как та дернулась вперед, будто бы набравшись храбрости и повинуясь слепой надежде, что его молчание и опущенные клинки, свидетельствуют о том, что он слушает ее и готов пощадить. Женщина замерла лишь в шаге от него. Было достаточно лишь приподнять один клинок, да помочь ему двинуться чуть вперед, пронзая живот матери насквозь и позволяя ребенку, что стоял позади, насладиться ощущением теплой материнской крови на своем лице. Пользуясь минутной заминкой эльфа, девушка, чьи глаза были полны слез и ужаса, повинуясь этим самым чувствам, дернулась чуть в сторону, избегая смертоносного удара второго клинка, и выбежала из дома.
Странно. Еще никогда простой человек не мог избежать его мечей. Рыцарь обернулся, проводив взором мелькнувший в дверях силуэт. Если на улице ее не растерзают вурдалаки, он всегда сумеет догнать несчастную сам. Выждал немного, вытирая клинки об одежду ее зарубленной матери.
Неужели бедная пташка все же избежала когтей чудовищ, что сеяли смерть в этом поселении, и надеется сбежать и от него?
Он чувствует ее страх за версту. Холодный, липкий ужас, что заполнил ее несчастную душонку.
Выйдя из дома, рыцарь отбросил капюшон, прикрыв глаза на пару секунд. Злая ухмылка, застывшая на его лице, лишь растянулась.
Девушка решила сбежать от него и укрыться в шахтах? Подождем пару мгновений.
Пронзительный крик полный страха разнесся по округе. Похоже, дитя наконец-то осознало всю глупость ее стремлений спрятаться там. Из шахты, что располагалась к юго-западу отсюда, давно уже рвались наружу призраки и упыри, в которых так любезно Плеть превратила работавших людей.
Но это была его «добыча».
Вскочив в седло, дожидавшегося его коня, эльф прислушался к своим ощущениям и погнал следом, будто бы видя незримую тропу, что оставляла за собой перепуганная до полусмерти девчушка. Что ж, придется довести дело до конца. Живых так пугают клинки, что врываются в их тела… До смерти пугают.
За день осиротевшая девушка рвалась вперед, продираясь сквозь терновые кусты, царапая нежную кожу неприкрытых рук и лица, слезы ручьем стекали по ее личику, глаза были широко раскрыты и в них виделись все кошмары, что она успела узреть за последние пару минут. Сердце билось подобно птице рвущейся поскорей покинуть свою клетку. Разве она могла подозревать, что за ней все это время незримо следует тень Смерти?
Она просто бежала вперед, пока не достигла обрыва. Куда ей метнуться теперь? Страх сковал ее, и на мгновение несчастная забыла, что такое дыхание. Девушка услышала, что следом за ней раздались шаги тяжелых латных сапог. Она обернулась, сдавленно вскрикнув при виде убийцы ее матери.
Эльф склонил голову на бок, наслаждаясь тем взрывом эмоций, что мог ощутить от нее. Страх, боль, ненависть, отчаяние, паника - истинно божественный коктейль.
Она стояла на самом краю обрыва, такая прекрасная в своем, испачканном свежей кровью, платье, растрепанными ветром и терновником светлыми волосами, широко распахнутыми ясными и подобными утреннему небу серо-голубыми глазами… По милому, испачканному в паре капель крови и украшенному несколькими неглубокими царапинами лицу, текли горькие слезы, и губы чуть дрожали, будто бы пытаясь сдержать крик. Но девушка не закричала, продолжая смотреть на него, встречаясь взглядом с его ледяным взором.
Рыцарь, убравший клинки в ножны на поясе, протянул к ней руку, повинуясь непонятному порыву, будто бы предлагая помощь, но та лишь вздрогнула, и тогда горькая улыбка появилась на лице эльфа.
Бывший следопыт прошептал что-то, в мгновения ока извлекая оружие из ножен, и из одного из клинков вырвалась темная энергия, сплетаясь в воздухе в чудовищную огромную когтистую руку, что тянулась к своей жертве…
Рыцарь смерти стоял на краю обрыва, смотря вниз несколько опечаленно. Он упустил ее.
Развернувшись, тот проследовал обратно через тернии, крохотные шипы которых были украшены маленькими красными каплями, и особенно длинная ветка полоснула по его щеке. На мгновение эльф замер, потянувшись рукой к лицу, и провел пальцами по крохотной царапинке. Посмотрев на свои пальцы, он чуть вздернул одну бровь, будто бы удивленно. Похоже, в нем действительно не осталось и капли той же живительной багряной жидкости, что течет по жилам людей.
Ну, невелика печаль. Пожав плечами, рыцарь наконец-то преодолел терновник и вновь запрыгнул в седло, пустив коня в галоп, надеясь собрать как можно больше плодов его темной жатвы в эту ночь.

…….

Имп дернул его скитаться по этим землям еще несколько дней, предаваясь светлой ностальгии по былому. По велению некой его части, он направился на северо-запад, в сторону Шпилей Ветрокрылых и Великого моря. Кажется, что-то произошло здесь когда-то давно. К несчастью, совсем не все воспоминания остались с ним и сейчас, но он рвался туда, будто бы там скрываются ответы на вопросы, что терзали его уже долгое время.
После освобождения от Плети, первое, что нахлынуло на него, было осознание. Он наконец-то сумел расценить свои поступки, используя собственный разум, а не нашептывания голоса Короля Лича. По началу, было очень тяжело смириться и простить себя, но в чем-то ему несказанно помогло ранее услышанное от наставников. После победы над этими демонами прошлого, им на смену пришли новые. Не то чтобы его сильно заботило то, кем он был до смерти, но желание знать это терзало. Просто знать, чтобы потом отречься от всего, не подвергая близких, коль они живы, еще большим страданиям. Несомненно, те знали о его гибели, но знали ли они о том, в кого он был превращен? Каким чудовищем он стал?
Альсид сумел вспомнить свою родину, какой она была до катастрофы, что прокляла весь его народ, вспомнил свою семью: мать, отца, любимую тетушку, но какая-то часть его воспоминаний, покрытая непроглядным мраком, упорно ускользала от него. Именно ради этой части он и отправился в Призрачные Земли, что когда-то были его домом.

Наконец достигнув берега Великого моря, рыцарь остановил коня. Недалеко от него, подле горного перевала, цепкий взор заприметил дым от костра. Повинуясь какому-то странному любопытству и неприятному, несколько пугающему его чувству, спешился и повел коня за узду, приближаясь к предмету его интереса.